Клуб F20.8

Валерий Атамашкин, 2021

Он называет себя Сергеем Фроловым и считает, что живет на юге России, в наши дни. Он видит себя молодым успешным хирургом, порядочным семьянином и не догадывается о страшной тайне, которая преследует по пятам всю его жизнь. Завеса тайны приоткрывается, когда на глазах молодого человека счеты с жизнью сводит некий Егор Дементьев, а в руках Сергея Фролова оказываются наручные часы самоубийцы.

Пролог

Пальцы обжигает. Заснул с сигаретой. Как же так…

Он тушит сигарету о дощечку дорогого итальянского паркета, будто это пепельница. Сквозняк, подхватив табачный дым, несет его к открытому нараспашку окну. Повезло, что не спалил это Богом забытое место.

А надо было.

Спалить все к чертям.

Улыбается своими винирами.

Его волосы всегда уложены, а лицо гладковыбрито. Тело пахнет дорогой туалетной водой. Он пьет коньяк элитных сортов и расплачивается наличными. Он молодой и чертовски сексуальный сукин сын, который ездит на дорогом автомобиле и трахает дорогих женщин, носящих трусики от Валентино.

Все как в сказке, но серые будни дышат в спину, идут по пятам. Он знает, что обманывает сам себя. Легче сделать вид, что ничего не происходит.

Но это не так.

Ничего не в порядке.

Не стоит об этом забывать.

На журнальном столике рядом с постелью стоит бокал, наполненный до краев вином. Успокоиться, протолкнуть ком, вставший поперек горла… Он пьет вино и с трудом сдерживается, чтобы не плюнуть на пол. Спазмами сводит желудок. Несколько красных капель падают на постель и впитываются в белоснежную простыню.

Уже легче. Он долго сидит на краю постели и смотрит на опустевший бокал. Не помнит, как заказывал алкоголь. И как лег спать в номере. Как вообще оказался здесь. Не помнит ничего из того, что происходило с ним вчера. Он не узнает этот номер… Ощущения странные и давно забытые пугают, но и возбуждают.

Сергей окидывает себя взглядом. Он не сомневается, что провел здесь ночь в пьяном угаре. На нем нет нижнего белья, он замерз, тело покрылось гусиной кожей, а пенис съежился. Брюки и рубашка небрежно брошены у изголовья двуспальной кровати. Туфли на полу, рядом портмоне… Напился до беспамятства? Понюхал кокаина?

Какая теперь разница…

Поднимает сигаретную пачку, вертит в руках, но отшвыривает на помятую постель. Долго смотрит на след от потушенной сигареты на паркете.

Потом ему снова станет плевать. Он будет курить в постели, бросать окурки на пол или тушить их в цветочных горшках на подоконнике. Вызовет к себе номер женщин и будет проводить с ними время, пока не надоест.

Но сейчас хочется думать, что все позади у него есть немного времени…

Кстати сколько? Двадцать тысяч? Или здесь рассчитываются баксами? Не вопрос… Он может выложить кучу «зелени». Сколько администрация попросит за погром? Собственно, это не имеет значения. За последнее время он не считает купюры и сорит деньгами, которые, словно сами по себе, появляются в бумажнике…

Поднимается, плетется к стойке с телефоном для вызова прислуги, с трудом удерживая равновесие.

Что теперь? Виски с содовой? Водка? Может быть, ликер или декантер с коньяком…

Взгляд падает на журнальный столик, когда он уже подносит телефонную трубку к уху. Трубка вываливается из пальцев и безучастно виснет на спиральном прорезиненном проводе. Сергей пятится, упирается в стену. Взгляд останавливается на механических часах, ничем не примечательных. Часы небрежно брошены на тумбочке рядом с кроватью.

Он пытается отступит, но путается в проводе, вырывает кабель из розетки. Тянет за собой телефон. Лакированная подставка, на которой тот стоял, опрокидывается. Аппарат со звоном падает на пол. Трубка болезненно бьет по колену. От обиды и нелепости происходящего перехватывает дыхание. Ни жив ни мертв, Сергей смотрит на часы. Обычная механическая безделица завораживает и сковывает по рукам и ногам.

***

Неповоротливый медбрат с густыми пышными усами жестом подозвал помощника. Кивком указал на молодого человека в застиранной больничной пижаме, бившегося в конвульсиях на полу. На вид пациенту не больше тридцати. Бледная, мраморного оттенка кожа, большие глаза, ранняя седина в густой черной шевелюре. В уголке губ слюна, подкрашенная кровью, липкая и вязкая. Очевидно, что бедолаге совсем худо и, если не вмешаться и не оказать помощь, он умрет. Больной жмется в комок, трясется, издает нечленораздельные звуки, в которых проскальзывают отдельные слова.

— Что произошло, Игорь? — второй медбрат, средних лет, полноватый, бритый наголо.

— Не знаю, Сем. — Игорь растерян и непрерывно пожимает плечами. — Он из общей группы, без рубашки…

— Заведующий убьет нас, — Семен одаривает напарника колким взглядом и тянется к кожаной сумке с медикаментами. Появляется шприц и ампула сульфозина.

— Эй, ты чего надумал? — Игорь не готов поддержать затею.

Семен молча вертит ампулу в руках.

— Я серьезно, может схожу за врачом? — Игорь косится на шприц.

— Будет тебе.

Семен не любит цацкаться. Ни с больными, ни со своим напарником, тоже дураком. Неудивительно, ведь работники психушки сами становятся немного того. Все, кроме Семена, проработавшего в этой дыре тридцать лет, с тех пор как развалился Союз. Тогда родной завод Семена сбавил обороты, а сам он, фрезеровщик четвертого разряда, попал под сокращение. Да, он двадцать лет отпахал в этой гребаной психушке, но не стал идиотом, как Игорь, которому пора заткнуться! В конце концов, заведующий лично настоял, чтобы этот паршивец, корчившийся на полу, вышел на прогулку в общей группе, без смирительной рубашки и мер предосторожности… Как вообще такое произошло? У Семена, мнившего себя строгим сержантом, этаким «дедушкой», которого окружали «салаги», на этот счет свое мнение. С этими ребятами, без царя в голове, следует быть начеку. Всегда. Они должны понимать, что это не санаторий «Голубая ласточка» и попали они сюда не случайно.

Семен наполняет шприц лекарством и делает несколько инъекций под лопатки и в ягодицы, прямиком через ткань пижамы.

— Вот так вот, — язвительно шепчет.

Пациент на полу изгибается, будто получил электрический разряд, по его телу проходит судорога, зубы клацают.

Больной стонет, пытается отбить руку со шприцем и за малым не ломает иглу, которая запросто застрянет в заднице. Но у Семена такие фокусы не проканывают. Санитар наваливается на бедолагу всем весом, прижимает к холодному полу коленом, удерживает одной рукой. Подумаешь задачака, да Сема этими руками с легкостью поднимал поворотный стол на фрезерном станке. И теперь он частенько делал уколы больным против их воли, давно приноровившись к сопротивлению.

Выкидывает шприц и пустую ампулу в контейнер, брезгливо вытирает руку, на которую попало лекарство, о халат. Тело пациента после ударной дозы сульфозина безучастно обмякло на полу. Игорь пристально смотрит на Семена, переводит взгляд на часы. Циферблат показывает без двадцати десять.

— И что теперь? Через двадцать минут у дежурного обход. Ты сам знаешь, что Гиреев расскажет все заведующему.

— Надевай ему рубашку — и в палату, пока Гиреев не пришел, — Семен тут главный, как он скажет, так и будет.

— Ха, думаешь, Гиреев не заметит, что ты уколол ему сульфозин в жопу? — Игорь приподнимает бровь, вся эта затея ему чертовски не нравится.

Семен отмахивается. Он вполне сможет объяснить дежурному Гирееву: у больного случилось обострение, и они решили изолировать его, поместив в камеру. Гиреев такой человек — он не задаст лишних вопросов и спишет лекарство.

— Я знаю, что делаю, — пыжится Семен.

Игорь молчит. Он стоит над распластавшимся на полу больным, скрестив руки на груди и пожевывая губу. Наконец резко разворачивается и шагает к выходу.

— Куда? — Семен идет следом, чувствуя, как сжимаются кулаки.

— Ты как знаешь, а я позову врача, не хочу брать на себя ответственность, — бросает на ходу Игорь. — Про укол говорить не стану, поэтому не ссы. — Санитар скрывается в дверном проеме.

— Ах ты… — слова Семена виснут в воздухе.

Он дожидается, когда за напарником закроется дверь, гулко выдыхает и бьет кулаком по декоративной стойке, на которой висела никому не нужная табель с отметками об уборке прогулочного зала. Обводит взглядом столпившихся вокруг несчастного больных. На лицах некоторых из них застыли удивление, непонимание и страх, они перешептываются и показывают на несчастного пальцами. Кому-то ситуация, напротив, кажется потешной, такие с трудом сдерживают расползавшиеся по лицу улыбки и подавляют смешки. Дебилы, полагает Семен. Что с них взять?

— Расходимся, нечего тут толпиться! Или кто-то хочет пилюлю? Или сульфозина? — шипит.

Больные, услышав о сульфозине, расходятся по углам, с опаской поглядывая на медбрата.

— Идиоты гребаные…

Семен ловит себя на мысли, что он не прочь всадить укол первому, кто подвернется под горячую руку. Просто так, без надобности. Потому что сегодня до безобразия дерьмовый день. И, наверное, он так и сделает, когда разберется с этим придурком на полу.

— Чем этот говнюк лучше, чем остальные? Почему к нему столько внимания? Вы видели, какие спектакли он закатывает на сухую? — Семен раздраженно сплевывает на пол и растирает плевок о кафель.

Ему не хочется проблем с заведующим, который нянчился с этим шизофреником, как с собственным сыном. Если заведующий узнает, что Семен сделал пациенту сульфозиновый крест, пиши пропало. Зачем только Игорь затеял все это дерьмо? Они могли бы, как и в прошлый раз, без огласки нацепить на чудика смирительную рубашку и зашвырнуть на койку в камеру. Тихо, без шума и без огласки. Ну да, на этот раз Семен переборщил и вколол шизику сульфозин. Так что сразу жаловаться? Ну и напарник… Недоумок!

Семен садится на корточки рядом с больным, распластавшимся на полу. Сергей, его звали именно так, без сознания. Медбрат проверяет пульс. Все в порядке. Пациент жив. На практике Семена не раз встречались случаи, когда после сульфозинового креста у больного не выдерживало сердце. О том, что за этим следовало, не хотелось и думать. Бесконечные комиссии, объяснительные и как минимум выговор…

Занятый этими невеселыми размышлениями, Семен не сразу замечает, что по телу пациента бежит легкая дрожь, а на подбородке появляется огромная ссадина.

— Э-э… Откуда у тебя это!

Санитар шершавыми мозолистыми пальцами приподнимает голову Сергея за подбородок. Рассматривает рану внимательней. Ссадина свежая и появилась совсем недавно. Стоило только догадываться, где бедолага поранил подбородок до крови. В прогулочном зале? Но там гладкий кафель… Ерунда какая. А заметь Семен ссадину чуть раньше, то непременно стукнул бы этого придурка раз-другой головой об пол. Стукнул бы, да еще как, чтобы вправить свихнувшиеся мозги. Хотя бы потому, что из-за этого недоумка у Семена теперь назревают крупные неприятности.

Из-за двери слышатся голоса. Семен спешно поднимается, разглаживая складки на халате. Отходит подальше от странного пациента, развалившегося на кафеле, когда в зал входит Игорь, и за ним, к большому удивлению Семена, Павел Александрович. Заведующий возбужден, волосы взъерошены. Павел Александрович не надел халат, и по всему видно, что Игорь буквально перехватил его по пути домой. Заведующий держит в руках толстый блокнот, который он таскал с собой повсюду. Из кармана брюк Павла Александровича торчит аптечка.

— Что с ним произошло? — Павел Александрович усаживается на кафель рядом с Сергеем, не обращая внимания на пыль. Доктор нервничает.

Семен разводит руками, отступает и бросает на Игоря взгляд, полный ненависти и страха.

— Припадок, Павел Александрович, вы же знаете, как бывает у шизофреников, — отвечает заведующему.

— Вы что-нибудь вводили ему?

— Нет, не успели, — Семен врет.

— Если вы что-нибудь вводили ему… Вы понимаете, что этого нельзя делать, я строго-настрого запретил Гирееву…

— Мы ничего ему не вводили, Пал Саныч, — вмешивается Игорь.

Павел Александрович успокаивается и окидывает зал взглядом.

— Разведите больных по палатам.

Игорь и Семен бросаются исполнять поручение заведующего. Семен знает эти нотки в голосе доктора. Нотки, которые вселяли страх в подчиненных. Павел Александрович явно недоволен происходящим. А когда заведующий не в себе, с ним лучше не связываться, он шутить не любит. Лишение премии станет самым безобидным из того, что Павел Александрович способен сделать. Слышатся недовольные возгласы больных, но через несколько минут зал пустеет.

У Сергея повышенный пульс, одно это — плохо. Врач аккуратно переворачивает больного и осматривает язык. Неужели опять… ПРИСТУП? Если да, то главное, что пациент остался жив. Доктор внимательно осматривает ссадину на подбородке больного, замечает следы крови на брюках больничной пижамы. Закатив штанины, обнаруживает на коленях Сергея ссадины, подобные той, что на подбородке. На пальцах левой руки, между указательным и средним, ожог. На другой руке отчетливо виднеются следы пореза. Павел Александрович достает из аптечки перекись водорода и аккуратно обрабатывает ей раны.

В очередной раз ЭТО произошло практически у него на глазах.

— Я сам с ним скоро сойду с ума…

Взгляд Павла Александровича падает на колпачок от шприца. С минуту врач рассматривает зеленый колпачок и в порыве ярости втаптывает его подошвой в кафель. Они все-таки сделали то, чего нельзя делать ни при каких обстоятельствах — ввели пациенту сульфозин! От гнева у заведующего трясутся руки. Эти два недоумка даже не представляют, чего они его лишили из-за своей глупости! Все так и есть — на дне мусорного ведра лежит пустая капсула сульфозина и использованный шприц. Эмоции не удается сдержать — Павел Алексндрович яростно пинает ни в чем не повинное ведро. Пластик трескается, рвется черный пакет, мусор разлетается по полу. Впрочем, теперь ничего не изменить. Заведующий достает из кармана пачку успокоительного и кладет под язык несколько таблеток.

Считает до десяти. Глубокие вдохи помогли успокоиться и прийти в себя.

Не в этот раз, значит.

Врач возвращается к Сергею, затягивает туже ремни смирительной рубашки. Так надо, Сергей, извини. Сам заведующий мог подобрать множество определений тому, что происходило сейчас, но они не меняли сути и только загоняли обратно в тупик. Возвращали к тому, с чего все начиналось. Сама ситуация напоминала огромный движущийся и постоянно изменяющийся лабиринт. Но что, если медбрат прав, и у Сергея выраженная, обостренная форма шизофрении? Больной агрессивен и опасен. А Павел Александрович наивен и глуп…

Павел Александрович достает из кармана мобильный телефон, звонит одному из медбратьев.

— Заберите его в палату, — команду он отдает дрогнувшим голосом.

Игорь и Семен тут как тут, словно поджидали у двери. Они грузят бессознательное тело Сергея на каталку и увозят. Семен подавлен и испуган. Когда они с Игорем отходят на несколько метров от дверей зала, Семен говорит:

— Если Павел Александрович что-нибудь заподозрил, я тебе не завидую.

Они миновали коридор и оказались около дверей узкой одиночной камеры с белыми стенами.

— Заноси его.

Они переложили бессознательное тело пациента с носилок на больничную койку. Семен с недовольством осмотрел стены палаты. До высоты человеческого роста стены исцарапаны надписями. Какой-то сумасшедший бред. Целая вереница чисел и рисунков, содержание которых понятно одному больному шизофренией. Почерк Сергея неразборчив, а рисунки бессмысленные.

— Каждый раз, когда захожу сюда, мне становится не по себе, — Семен ежится. — Ума не приложу, почему Павел Александрович допускает подобное.

Игорь снова молчит. Он понимает, что Семен не ограничится угрозами, и сегодня вечером его, Игоря, ждет самая настоящая взбучка. Медбратья вышли из палаты и закрыли за собой дверь. Палата погрузилась в темноту.

***

Павел Александрович курит в своем кабинете на втором этаже больницы. На столе стоит открытая бутылка водки. Из динамиков доносится попса. Он отбросил в сторону все свои дела. Совершенно забыл, а точнее, наплевал на то, что следует забрать супругу из торгового центра в полдень. Что в два у них назначен обед у замминистра здравоохранения области.

— Не в этот раз. Все получится, но не в этот раз, — цедит он сквозь зубы.

Врач смотрит на толстый с картонной обложкой блокнот, лежавший на столе. На первом листе корявым «врачебным» почерком выведена одна единственная надпись:

«Сергей Фролов».

На этом же развороте, только на другом листе, вклеен небольшой карманный календарик. Некоторые даты в нем обведены фломастером, словно Павел Александрович отмечал таким образом праздничные дни. На следующих листах записи, сделанные тем же корявым почерком, пронумерованные римскими цифрами. Записи не совпадают с датами в шапке блокнота. Где-то шариковой синей ручкой оставлены зарисовки. Павел Александрович захлопывает блокнот и откладывает его.

1

Японский кроссовер белого цвета стоит на парковочном месте. В салоне играет тихая ненавязчивая музыка. Приятно отсвечивают лампочки приборной панели. Завораживает доносящийся из-под капота звук работающего дизельного мотора. Позади тяжелый рабочий день, и он устал.

Звучит сигнал эсэмэс.

Сергей проводит указательным пальцем по экрану, чтобы разблокировать телефон. Писала Лена.

«Дорогой, я скучаю. Ты скоро? Купи водички, выключили холодную воду. Люблю тебя».

Сейчас начало двенадцатого ночи, и молодая жена заждалась мужа в одинокой двухкомнатной квартире на Северном. Он задержался на работе допоздна. Срочная операция по «скорой», ножевое ранение, задето легкое… Подобный распорядок, постоянные ночные дежурства, работа зачастую по двадцать часов в сутки стали привычными за последний год. Можно спорить, хорошо это или нет, но по-другому никак. Сергей это знает. Следует смириться с работой на износ, стремиться к ней, если хочешь заработать себе имя и стать высокооплачиваемым хирургом. Никто не спорит, что городская больница скорой медицинской помощи — это не самое комфортное место работы, но для перевода в более престижную клинику ему необходимы опыт, стаж и современные знания.

Он быстро набирает ответное сообщение, но не успевает отправить — экран телефона темнеет, а потом выключается. Мобильник сел в самый неподходящий момент, до того как эсэмэска супруге оказалась отправлена.

С губ срывается дрянное слово, и Сергей заглянул в бардачок, но понял, что оставил шнур зарядного устройства в ординаторской. Что же, теперь Лена не оставит его в покое из-за не отправленной в ответ эсэмэс. Маленький каприз Лены в обмен на вкусный ужин и крепкий зеленый чай, во сколько бы он ни вернулся домой. Как все-таки мало порой требовалось дать женщине и как много она могла дать тебе взамен! Он подумал, что наверняка где-то прочитал эти слова и сейчас вспомнил, невольно процитировав неизвестного автора. Возможно, переставил слова местами, но не исказил суть. Хотя бы потому, что суть слов нельзя изменить. Не хотелось становиться плохим мальчиком и нарушать традиции — ответить на сообщение супруги игнором, но другого выхода не оставалось. Означало ли это, что плохого мальчика сегодня поставят в угол, и он останется без ужина и чая? В таком случае плохой мальчик знает, как поступить с плохой девочкой.

Наказать.

Он подавил расползавшуюся улыбку и почувствовал, как в джинсах стало тесно. Ну вот, Лена сама напрашивалась, что бы она потом ни говорила. Сергей помассировал в паху. Телефон стал ненужной игрушкой, поэтому он закинул его в просторный бардачок и захлопнул крышку. Нужно купить воды, как попросила супруга. Ничего не стоило доехать до ближайшего круглосуточного магазина, разбудить продавщицу и попросить продать минералки. Однако ноги затекли, поэтому лучше всего было прогуляться, подышать свежим весенним воздухом, развеяться. Тяжелая смена давала о себе знать. Сергей нашел на заднем сиденье сумку, вытащил из нее черное кожаное портмоне. Где-то среди целой кипы карточек, визиток, чеков и крупных банкнот затерялись две измятые сторублевые купюры. Затекшие ноги приятно закололо, когда он ступил на тротуар. Ближайший магазинчик располагался всего в нескольких минутах ходьбы, поэтому Сергей шел не спеша.

Майская ночь предстала перед ним во всей красе. Легкий прохладный ветерок приятно обдувал лицо. Сергей вдохнул свежий воздух и на несколько секунд закрыл глаза. А что, если, как некогда в студенческие годы, в приятной дружеской компании провести с пивом и гитарой всю ночь напролет в дворовой беседке? Или встретить рассвет вместе с любимой? Сорваться посреди ночи и поехать с Леной к Дону. Отыскать среди тысячи мерцающих точечек то самое загадочное созвездие — танцующих влюбленных, которое они когда-то тщетно пытались разглядеть ночами напролет. Почему нет? Эх, если бы не работа и завтрашнее ночное дежурство…

В душе Сергей оставался романтиком и поймал себя на том, что с лица у него не сходит улыбка. Он знал, что чрезвычайно важно развеяться после тяжелого трудового дня, чтобы не внести напряжение в дом. Стряхнуть с себя стресс, как грязь с ботинок, вытереть дерьмо с подошвы перед самым входом, как говаривал друг детства Алексей. И сейчас, когда супруги не первый месяц направляли усилия на то, чтобы в их семейном гнездышке случилось пополнение, он был готов подписаться под этими словами. Все трудности и заботы следовало оставлять за порогом у закрытой двери. Сергей улыбнулся еще шире. Он мечтал о сыне с тех самых пор, как начал зарабатывать достаточно, чтобы обеспечить семью. Ведь, если задуматься, спроси у него кто-либо, чего он добился к тридцати годам, ему, ей богу, будет чем похвастаться. Взять хотя бы жилье, в котором чета с комфортом вила свое гнездышко. Восемьдесят квадратных метров в элитной новостройке, с удачной транспортной развязкой, шаговой доступностью маркетов и торговых центров вперемежку с парками, катками и прочими местами для отдыха и развлечения. Это дорогого стоит. Еще несколько лет назад Сергей мог о таком только мечтать. Мать Лены говорила, что дело оставалось за малым. В чем-то эта женщина могла быть права, и хоть в чем-то он мог с ней согласиться, ведь так? Между ними и заветной мечтой стояла…

Пара анализов в медицинской лаборатории.

Мысль показалась ему настолько неприятной, что Сергей скривился, как будто попробовал ее на вкус. Если бы его спросили, каковы ощущения, он наверняка бы ответил, что в этом блюде слишком много соли. Он поводил языком по небу и сплюнул на асфальт. С другой стороны, следовало отнестись к проблеме более философски. Проще. Чего стоит это «проще» в сложной, напичканной стереотипами жизни? Допустить, что у них с Леной существуют факторы риска, препятствующие беременности, Сергей не мог.

Впереди показался искомый магазинчик, скорее ларек с яркой вишневой вывеской. Красивые трубочки из неона светились и мигали в темноте: «ОТКРЫТО 24 ЧАСА». Там, где на вывеске должна была располагаться буква «К», сияла пустота, отчего надпись выглядела корявой. Сергей потянул обветшалую пластиковую дверь с надписью «НА СЕБЯ», но она оказалась заперта. Ручка противно заскрипела. Надо полагать, он был далеко не первый, кто пробовал открыть ее.

— Через окно, — послышался голос. В небольшом окошке с железной решеткой появилось лицо пожилой женщины с ярко накрашенными губами и сеточкой мимических морщин.

— Как скажете, я не против. — Сергей улыбнулся. — Мне минералку негазированную, пять литров.

Лицо женщины в окошке исчезло, но через некоторое время появилось вновь.

— Есть только двухлитровка, — сказала продавщица.

Сергей заметил, что продавщица не в духе. Он улыбнулся в ответ.

— Пойдет, давайте двухлитровку! — Сергей протянул в окошко сторублевую купюру.

— Пойдет ему! Скажи спасибо, что я вообще тебе что-то продаю, а не вызвала сюда милицию! С такими, как вы, только так и надо поступать, раз по-человечески не понимаете! — раздраженно сказала она и выхватила деньги из рук Сергея.

— Не милицию, а полицию, мадам, хотя справедливости ради могу признаться, что я сам давно запутался в терминах, — послышался негромкий и, как отметил Сергей, очень приятный мужской голос. Он обволакивал слух, как липовый мед обволакивает горло. Таким голосом следует читать дикторские сводки на Первом канале. — Да и зачем же так, я не требую многого, я всего лишь прошу продать мне эту чертову водку. Обещаю выпить за ваше здоровье…

Сергей вздрогнул и покосился в сторону большого тополя, крона которого вытянулась между пятым и шестым этажами. На металлическом, покрытом ржавчиной, словно коростой, заборчике, который ограждал дерево, сидел мужчина. Он склонил голову и мотал пышной шевелюрой из стороны в сторону. Сергей обратил внимание на темные очки, которые мужчина не снял даже ночью. И это не «хамелеоны», а вполне обычные солнцезащитные очки. Невольно подумалось, зачем кому-то они понадобились ночью? Беречь глаза от света уличных фонарей, которые давно погасли? Или от неоновой вывески на ларьке? Как бы то ни было, выглядел мужчина в очках довольно забавно. И надо думать, ничего не видел вокруг.

Впрочем, объяснялось все очень просто. Незнакомец оказался мертвецки пьян, с трудом удерживался на оградке, хотя и не походил на обычного местного алкоголика. Несмотря на солидный возраст, мужчина выглядел поджарым, даже высушенным. На нем был надет сшитый по фигуре дорогой костюм серого цвета в едва заметную клетку, а если бы рядом оказалась супруга Сергея, она сразу бы узнала пиджак из модной коллекции за сумасшедшие четыре тысячи долларов. Если бы света было побольше, она разглядела бы под пиджаком голубую рубашку, наверняка тоже безумно дорогую. Пальцы пьяного украшали тускло-желтые перстни с черными камнями, вероятно, золотые со вставками из оникса. На ногах сверкали лакированные туфли. По меньшей мере странно было представить столь элегантно одетого мужчину покупающим посреди ночи алкоголь в круглосуточном магазинчике. Возможно, именно он вызывал раздражение у продавщицы, другого объяснения ее поведению Сергей не находил. Не принимать же ее слова на свой счет?

Продавщица отсчитала сдачу. Протянула минералку в окно. Бутылка застряла в решетке, и женщине пришлось приложить усилие, чтобы протиснуть ее сквозь прутья.

— Все в порядке? Вам не нужна помощь? — Сергей обратился к продавщице и указал на мужчину, который пытался подняться на ноги. Тот начал раскачиваться из стороны в сторону, только каким-то чудом не падая с оградки.

— Идите с богом, — недовольно пробурчала женщина в ответ.

Продавщица одернула фартук и, видимо, зацепила столик с мелочью. Раздался шелестящий звон — горстка червонцев и пятаков посыпалась на пол, и она раздраженно захлопнула окошко перед носом покупателя. Сергей пожал плечами. Если ей плевать, то ему тем более. Сергей развернулся, перехватил поудобнее бутылку с минералкой и зашагал к своему дому. Он поравнялся с пьяным, не удержался и окинул его взглядом. Незнакомец выпрямился и стоял на ногах, но его шатало. Заметив, что более удачливый покупатель на него смотрит, улыбнулся, помахал рукой и поднял вверх большой палец.

— Все кончено, молодой человек… — сказал незнакомец. — Ведь правда, все кончено? Так почему бы не выпить?

Сергей понимал, что заводить разговор с человеком в таком состоянии не имеет никакого смысла, и двинулся дальше. Не стоило лукавить, желания узнавать, что имеет в виду мужчина, близилось к нулю. Потом Сергей готов был уничтожить себя за это равнодушие, но это случилось гораздо позже. А сейчас он, сделав несколько шагов, оглянулся и немало удивился, когда увидел, что странный мужчина двинулся вслед за ним. Сергей почувствовал, что ему стало не по себе. Он не совсем понимал, что делать в ситуации, когда посреди ночи за тобой увязался мертвецки пьяный довольно пожилой мужчина, на вид солидный и аккуратный. Недолго думая, Сергей оторвался от незнакомца. Сошел с тротуара на дорогу и ускорил шаг.

— Эй, подожди, мне надо кое-что тебе сказать, — послышался голос мужчины.

Наверное, Сергей скрылся бы в темноте ночных переулков и уже через минуту забыл о странном человеке, одетом на сумму, равную его годовому заработку, если бы позади не раздался глухой удар. Он обернулся. Пьяный споткнулся о бордюр и со всего маху ударился об асфальт головой. Черные очки слетели в сторону, стекла от удара разбились, и из оправы торчали острые, как бритва, осколки. Мужчина сидел на дороге, обхватив руками разбитое лицо. По рукам его текла кровь. Сергей беззвучно выругался. Он как врач не мог оставаться в стороне. И надо же было этому случиться именно сейчас, посреди ночи! Он подошел к раненому и присел на корточки рядом. В нос ударил сильный запах спирта вперемешку с запахом духов. Духи он узнал сразу. Точно такими пользовался он сам. Судя по интенсивности аромата, незнакомец опрокинул на себя целый флакон в семьдесят пять миллилитров.

— Вы как? — Он осторожно убрал руки пострадавшего от лица и взглянул на раны.

По лицу мужчины текла кровь. Лопнула кожа по линии надбровной дуги, нос был сломан и набух, под глазами появились синяки лилового цвета.

— Вам срочно нужно в травмпункт, — сказал Сергей.

Он похлопал по карманам брюк и вспомнил, что оставил телефон в машине. Да и чем мог помочь телефон с разряженным аккумулятором?! Мысль о том, что чувствует Лена, которая теперь наверняка беспрестанно звонит и в отчаянье выслушивает сообщения автоответчика, заставила поежиться. Суть крылась в другом — он не сможет вызвать «скорую», и первую медицинскую помощь незнакомцу придется оказывать самому. Или стоит отвезти бедолагу в БСМП на своей машине? Испачкать салон в крови. В том, что кровь не оттирается, он был уверен. Сергей огляделся по сторонам, пытаясь понять, что следует делать дальше, и всплеснул руками. Может, не все так плохо… Телефон мог оказаться у продавщицы из ларька. В конце концов, телефон мог оказаться у самого пострадавшего.

— У меня нет телефона, могу я воспользоваться вашим?

Незнакомец сделал вид, что не понял вопроса. Сергей выпрямился, бросился к ларьку и постучал несколько раз в окошко магазинчика. Не сильно, но все же настойчиво, так, чтобы его услышали.

— Мне нужен телефон, вызовите «скорую», человеку плохо, — сказал он.

Прошло около минуты, но никто не открыл окно. Сергей отчетливо увидел пятна крови, размазанные по стенке ларька. Интересно, когда бедолага успел испачкать ларек? Он постучал сильнее, косясь на пострадавшего, который все так же сидел на холодном асфальте и держался руками за лицо. Из-под ладоней крупными каплями струилась кровь. За окном послышался голос продавщицы:

— Пшел вон, я уже звоню в милицию!

— Закажи водки, друг, — послышался голос раненого. — «Северное сияние»… Старику нужна водка.

Незнакомец достал из-за пазухи бумажник, из которого торчала целая пачка разноцветных купюр. Несколько крупных капель крови упали на деньги, чудом не попав на старую выцветшую фотографию какой-то женщины. Сергей безучастно подумал, что теперь купюры следовало бы отнести в кассу «Сбербанка» и поменять, вряд ли их примут в таком виде в «Ашане» или «Пятерочке», если их обладатель захочет расплатиться по счету и не услышать лишних вопросов. Впрочем, пострадавшего нисколько не озаботили запятнанные купюры. Он попытался встать, но Сергей вовремя усадил его обратно на асфальт.

— Не вздумайте подниматься, вы можете снова упасть, — предостерег он пострадавшего.

Незнакомец расхохотался. Он смеялся долго и искренне. Потом замолчал и внимательно взглянул на Сергея.

— Мне плевать, а знаешь, почему?.. Потому что мне некуда больше падать, — он хмыкнул. — Это и есть дно…

Голос его изменился, теперь он показался Сергею холодным и безразличным, даже пугающим.

— Как видите, вы все же упали и повредили голову, — терпеливо сказал Сергей. — Я врач и могу вам сказать: дай бог, чтобы дело ограничилось переломом носа…

Он не стал уточнять, что скорее всего пострадавшему придется носить фиксирующую нос повязку и наложить на надбровную дугу добрую дюжину швов, тем более что все это не идет ни в какое сравнение с тем, что произошло бы, повреди тот что-нибудь по части неврологии. Сергей внимательно осмотрел голову незнакомца. Кроме небольшой ссадины на лбу кожный покров выглядел целым. Никаких гематом, рассечений и порезов не было.

— Посмотрите мне в глаза, следите за моим пальцем, — произнес он, произведя несколько манипуляций, чтобы определить, не поврежден ли головной мозг.

В любом случае мужчину следовало отправить на МРТ.

Видя замешательство сердобольного молодого человека, незнакомец усмехнулся, поднял руку и покачал указательным пальцем.

— Да, это чертовски больно, думаю, у меня сейчас отвалится голова, — проговорил он. — Но я никуда не поеду, можете не беспокоиться… Если бы так просто я мог поставить точку, хорошенько приложившись один раз головой об асфальт, я был бы самым счастливым человеком на свете! К сожалению, это не так… — Он сделал паузу. — Вы врач? Кажется, вы сказали, вы врач…

Для пьяного в стельку человека незнакомец говорил слишком связно. Именно этот факт настораживал Сергея. Мужчина, который сидел перед ним на земле, казался странным. Он не пугал, нет, но выглядел несколько неестественным. Именно такое объяснение Сергей нашел наиболее исчерпывающим, когда понял, что из-за незнакомца у него начинает болеть голова. У него всегда болела голова, когда что-то шло не так, когда он начинал нервничать. Бывало, боли переходили в мигрень… Вот только что именно шло не так сейчас, Сергей не мог понять.

— Все, о чем я попрошу вас, господин врач, — продолжал тот, — так только об этом: помогите мне привести себя в какой-никакой порядок, я не хочу выглядеть как последний кусок дерьма, перед тем как поставлю жирную точку…

— Вы уверены? — с сомнением переспросил Сергей.

— В чем я уверен, док? — осведомился незнакомец, улыбнувшись ртом, полным золотых зубов. — В том, что я не хочу выглядеть как последний кусок дерьма, или в том, что мне не нужна «скорая»?..

Золотозубая улыбка могла бы выглядеть комично — при иных обстоятельствах, но не сейчас.

— Второе… — произнес Сергей, доставая из кармана носовой платок и пытаясь вспомнить, насколько тот чист. Лена меняла его носовые платки ежедневно, но это отнюдь не означало, что в течение рабочего дня он ни разу не промокнул вспотевший лоб. Впрочем, другого платка под рукой все равно не было. Сергей смочил платок минералкой, приговаривая: — Честно говоря, мне нет дела до того, как вы выглядите, но ваши раны я протру…

Эх, как бы сейчас могла пригодиться злосчастная бутылка водки…

— Ну вот, а вы говорите, что вам плевать, — констатировал незнакомец. — Знаете, молодой человек, я вам все-таки благодарен. Возможно, мы могли бы стать друзьями… Вы спрашивали, уверен ли я в том, что мне не нужна «скорая»?.. Конечно, уверен… К черту «скорую», док! У меня есть свой чудесный специалист…

Пока он бормотал, Сергей закончил протирать ему лицо, на котором не осталось живого места, размышляя, что, если бы не алкоголь, этот странный незнакомец вряд ли бы рассуждал сейчас, в лучшем случае — шипел бы от боли. Только лошадиная доля спирта в крови позволила ее притупить. Когда он отстранился от пострадавшего, тот полез за пазуху и достал совершенно новые темные очки вместо тех, что разбились при падении и только чудом не лишили его зрения. Подчеркнуто деловито нацепил их на сломанный нос и рассмеялся, смахнув струйку крови, стекающую с уголка губ. Сергей взирал на него с возрастающим недоумением.

— Могу я поинтересоваться? — спросил он.

— Спрашивай все что угодно, док, — кивнул незнакомец.

— Зачем вы носите очки ночью?

И заметил, как мужчина вздрогнул. Слепо уставился на него солнцезащитными линзами, прижав указательный палец к окровавленным губам.

— Тсс… Я не хочу, чтобы смерть посмотрела мне в глаза, — изменившимся голосом, почти шепотом произнес незнакомец.

Невзирая на дикость ситуации, Сергей воспринял слова пострадавшего как неуклюжую шутку и даже попытался подыграть.

— Именно поэтому вы носите с собой вторую пару? — поинтересовался он.

— Просто я знаю то, чего не знаешь ты, — все тем же голосом отозвался незнакомец. — Представь на секунду — то, что происходит сейчас, все это мне чертовски знакомо, как старая заезженная пластинка, каждую мелодию которой ты знаешь наизусть… Но сегодня ничто не помешает мне довести дело, что я задумал, до конца… Доиграть мелодию, понимаешь?..

— Я бы не сказал, что ваши повреждения настолько серьезны, — сказал Сергей. — По крайней мере, умирать вы собрались рано. — Он протянул мужчине руку. — Что ж, я вижу, вы пришли в себя… Все, что было в моих силах, я сделал, поэтому разрешите откланяться. И еще, хотите вы этого или нет, но я, как только доберусь до дома, позвоню в «скорую»…

Незнакомец пожал плечами и глубоко вздохнул. На одной из его ноздрей повис окровавленный сгусток. Выглядело это отвратительно.

— Вы рушите мои надежды провести последние минуты жизни в обществе приятного молодого человека, — пробормотал незнакомец, посмотрев на наручные часы. — Впрочем, все равно вы никуда не позвоните… А я… я просто люблю поболтать, и мои слова — пустая трепотня… Кстати, вы никогда не задумывались — почему человек предпочитает ложь правде?..

Сергей не ответил. Он уставился на часы. Странно было видеть на запястье дорого, даже изысканно одетого пожилого человека этот дешевый, старый, никому не нужный хлам, который давно пора выбросить на свалку. Сам не зная почему, Сергей вдруг почувствовал острое желание сдернуть их с руки незнакомца и… Странная смесь эйфории и испуга захватила его.

— Тик-так… Тик-так… Время тикает, — сообщил незнакомец, с кривой улыбкой уставившись в одну точку. Потом вдруг расстегнул браслет и протянул часы молодому доктору. — Это моя семейная реликвия, юноша… Пусть она станет знаком моей благодарности вам за все, что вы для меня сделали… Эти часики стоят целое состояние, вы можете их выгодно продать… Только вряд ли захотите это сделать, уверяю вас. Это к вопросу: почему человек предпочитает ложь правде…

Сергей покачал головой, отказываясь от подарка.

— То, что я сделал, называется первой медицинской помощью, — сказал он, — и является профессиональным долгом любого врача…

Пострадавший поднял голову, снова взглянул на него сквозь темные линзы очков. Сергею показалось даже, что незнакомец подмигнул ему.

— Они подняли меня, а потом втоптали в грязь… — сообщил он, выдержав паузу. — Я богат, ты даже не представляешь, насколько я богат, мой друг… У меня есть все, что я хочу, и даже то, чего не хочу. У меня есть все, но… — Он вскинул руку с вытянутым указательным пальцем. — У меня нет жизни! — Он вдруг стиснул часы в кулаке и что было сил швырнул их куда-то вдаль. Сергей услышал звук клацнувшего об асфальт металла. — Эта штука испортила мне жизнь… Тик-так… Тик-так… Этот звук я слышу целую вечность. Даже сейчас секундная стрелка огибает циферблат в моей голове… Хочешь, я назову тебе время? Я могу сказать, сколько его осталось…

Сергей проводил взглядом улетевшие в темноту часы и сделал вид, что внимательно слушает. Может, стоило подобрать «фамильную реликвию» и вернуть ее владельцу? А с другой стороны, если незнакомец разбрасывается такими вещами… Сергей неуверенно переступил с ноги на ногу. Не было уже никакой возможности торчать здесь с этим пьяницей и выслушивать его бред, когда дома в полнейшем неведении, вся на нервах ждала жена.

— Не надо, тем более что мне пора, — проговорил Сергей. — Дома жена ждет, уже поздно, но… если хотите, я могу проводить вас?

— Не стоит, правда не стоит, — отмахнулся незнакомец. — Мне некуда идти, мой юный друг… Не то чтобы некуда… скорее, не к кому… Никто меня давно нигде не ждет, — сказал он с грустью в голосе. — Единственное, о чем бы я попросил вас, помогите дойти вон до той беседки. Сомневаюсь, что у меня хватит сил сделать это самому. — Он указал на одинокую, пахнущую свежей краской старую конструкцию еще советских времен, затерявшуюся на фоне новеньких игровых площадок, скамеек и припаркованных автомобилей.

Сергей, ничего не говоря, протянул ему руку. Незнакомец с трудом поднялся, оперся на его плечо, и они поплелись к беседке. Там с помощью сердобольного молодого человека пострадавший уселся на деревянную скамью, поерзал и полной грудью вдохнул свежий ночной воздух.

— Наверное, это будет наглостью с моей стороны, но у меня осталось не так много времени… — пробормотал незнакомец. — Это своего рода последнее желание смертника… Да почему «своего рода»… — Он пожал плечами. — Так оно и есть…

Сергей, которому все это давно надоело, пробурчал:

— Слушаю вас.

— Не подумайте, что я какой-нибудь старый чудила, который напился и теперь не знает, чем себя занять… — он споткнулся на полуслове. Темные очки на его лице смотрели куда-то в сторону от собеседника. Создавалось впечатление, что он забыл, что хотел сказать. Наконец он обратил невидящий взгляд на Сергея. — Позволь поинтересоваться, ты уверен в том, что собрался делать? Ведь ты, наверное, думал об этом тысячу раз…

— В чем? — Сергей пожал плечами. — Я вас не понимаю,

Незнакомец лишь отмахнулся.

— Сигарету, — пробурчал он. — Мне нужна всего лишь чертова сигарета. Могу я побаловать себя табаком?

Сергей нащупал в заднем кармане брюк пачку и протянул мужчине. Незнакомец достал сигарету, покрутил ее в руках, зачем-то отломил фильтр и выбросил его в стоявшую неподалеку урну. Прикурил откуда-то появившейся зажигалкой. Из ноздрей повалил дым.

— Ту-ту! — изобразил он звук движущегося поезда и расплылся в улыбке. — Мой внук всегда изображал локомотив и просил, чтобы я выпустил дым из носа. Потом он умер…

Сергей не знал, что на это ответить.

— Спасибо, что поддержал меня, док. Не будь тебя, я, наверное, никогда не решился бы это сделать. — Он протянул руку. — Прощай, мой друг…

— Приятно было познакомиться, — ответил Сергей крепким рукопожатием.

Он окинул незнакомца прощальным взглядом, словно хотел удостовериться, что с тем все в порядке, и зашагал прочь. Странный, очень и очень странный человек, думал Сергей. Что могло так подействовать на него? Алкоголь или посттравматический шок? Оставалось надеяться, что все неприятности этой ночи остались позади. Беседка с пострадавшим растворилась в темноте, и единственным напоминанием о нем оставался красный глазок тлеющей сигареты. Сергей думал о том, как позвонит в «скорую» и поставит точку в этой истории, которая затаилась где-то глубоко в сознании неприятным осадком, как изжога после порции жаренных на масле пирожков…

Он споткнулся о небольшой предмет, валяющийся на асфальте, и тот отлетел в сторону. Посмотрев под ноги, он увидел в нескольких метрах от себя часы странного незнакомца. Металлический корпус приятно блестел, отражая блеклый свет луны. На первый взгляд часы не пострадали, словно не было никакого броска и удара о твердый асфальт. Сергей нагнулся, поднял их, внимательно осмотрел корпус и стекло. Часы и впрямь оказались целыми и невредимыми. А что, если странный незнакомец успел уже пожалеть, что выкинул семейную реликвию? Сергей посмотрел в сторону беседки. Огонек сигареты погас, и то единственное, что напоминало о чудаке, растворилось в темноте. Он повертел часы в руках и взглянул на циферблат. Секундная стрелка медленно приближалась к двенадцати. Механизм выдержал удар, но часы почему-то показывали неправильное время — без нескольких секунд шесть. Не успел Сергей подумать, сколько на самом деле прошло времени с тех пор, как он вышел из машины за бутылкой минералки, и что сейчас далеко за полночь, как ночную мглу разрезал гулкий одиночный выстрел. Стреляли со стороны беседки. Сергей с усилием стряхнул с себя оцепенение и бросился туда, где оставил незнакомца. Он подбежал к беседке и остановился как вкопанный. На земле, распростертый в неестественной позе, лежал тот самый чудак с простреленной навылет головой. Неподалеку от него валялся пистолет — наградной именной наган с позолоченной рукоятью.

Стрелки на часах в руках Сергея застыли, они показывали шесть часов без одной секунды.

2

Операция закончилась. Все прошло успешно и без осложнений. Рваная рана, сорок два шва на руке у девочки. Несчастная зацепилась о металлический выступ лестницы на перемене в школе и разорвала кожу чуть выше ладони, на запястье. Он старался изо всех сил, чтобы шрамы не изуродовали девчонке жизнь. Аккуратно и эстетично, скрепляя кожу, как мозаику, и возвращая суставам подвижность. Он снял перчатки, маску и вытер струящийся градом пот. Хотелось поскорее снять с себя напряжение. В горле пересохло, язык прилипал к небу, в ногах скопилась усталость. Несколько часов, проведенных в операционной, давали себя знать. Молодой хирург подошел к умывальнику, тщательно вымыл руки и лицо. Стало легче. В коридоре стоял автомат с неплохим зерновым кофе, он закинул несколько десятирублевых монет и заказал капучино с ванилью без сахара, чтобы как следует прочувствовать вкус самого напитка, без всяких примесей. Сахар сбивал горчинку, а именно горчинку он ценил в кофе больше всего. Горячий кофе приятно согрел гортань, и он одним глотком выпил половину стаканчика. Затем уселся на удобный мягкий диван, откинулся на спинку и впервые за долгое время позволил себе по-настоящему расслабиться.

Не прошло и нескольких минут, как в двери ординаторской постучали. В проходе показались перепуганные, бледные как полотно, родители девочки. У матери в глазах стояли слезы, отец, не зная, куда деть барсетку, переминался с ноги на ногу немного в стороне, словно ученик у доски, забывший правильный ответ.

— Как все прошло, доктор? — спросила мать пострадавшей, срываясь на слезы.

— Она в порядке, Сергей Анатольевич? — вклинился отец.

— Полный порядок, — поспешил заверить их Сергей. Он допил кофе и выбросил пустой пластиковый стаканчик в урну. — Конечно, ей придется полежать несколько недель в отделении на четвертом этаже, но уверен, Лиза быстро пойдет на поправку. Я буду лично следить за ее восстановлением до самой выписки, — несмотря на усталость, валившую его с ног, он выдавил из себя доброжелательную улыбку, стараясь разрядить обстановку и показать родителям несчастной девочки свое расположение.

— Мы даже не знаем, как благодарить вас, Сергей Анатольевич, — сказал отец юной пациентки.

— Это мой профессиональный долг, — Сергей улыбнулся.

Отец пострадавшей замялся, а потом засунул руку в нагрудный карман клетчатой рубашки. Такие рубашки в крупную разноцветную клетку, которые носили навыпуск, одно время были невероятно популярны по всей стране, правда, было это десять, если не пятнадцать лет назад. Видя, куда клонит отец несчастной, Сергей прокашлялся и позвал девушку-интерна, которую мельком увидел пробегающей по коридору.

— Оля! Зайди, пожалуйста, в ординаторскую.

В дверях показалась невысокого роста полная девушка в белом халате, с круглым приятным лицом и живыми, будто светящимися глазами. Сергей знал, что, если эта девочка и в дальнейшем будет вкладывать в свою учебу столько же усилий, сколько она вкладывает сейчас, из нее получится отличный специалист, в отличие от некоторых иностранных граждан, учившихся на платном отделении и предпочитавших вместо обучения сидеть за чашкой кофе или чая в ординаторской, где был доступен WI-FI.

— Да, Сергей Анатольевич, — сказала она.

— Покажи родителям Лизы палату. Вы купили все необходимые лекарства из списка? — поинтересовался он у семейной пары.

Мать пострадавшей энергично закивала, и вместе с мужем и интерном они вышли из ординаторской. Сергей дождался, пока закроется дверь и сбросил с себя колпак. Неужели все на сегодня? От мыслей о повседневных рабочих буднях его отвлек вибросигнал мобильного телефона. Он взял телефон в руки и посмотрел на экран. С экрана мобильника на него смотрела молодая красавица с искренней белоснежной улыбкой и правильными чертами лица. Именно этой улыбкой она покорила его при первом знакомстве, когда он увидел ее еще совсем девчонкой, поступающей в институт. Звонила Лена, на экране отражались три ее вызова, оставшихся без ответа.

— Да, дорогая.

Сергей с минуту слушал монолог жены и кивал, соглашаясь с ней. Была у него такая привычка — кивать, говоря в трубку, словно при разговоре вживую. Глупая привычка, от которой он хотел избавиться, но каждый раз, начиная телефонный разговор, забывал о своем намерении.

— Хорошо, я как раз закончил свои дела, встретимся внизу у машины. Люблю, — он изобразил нечто подобное поцелую и сбросил вызов.

Лена подъезжала к больнице и говорила, что у нее есть новости для супруга. Просила, чтобы он был готов. К чему только? Какие новости? Интересно, ведь у нее сегодня был полноценный рабочий день. Оставалось гадать, почему Лена ушла с работы раньше. Сил удивляться или узнавать что-то в подробностях по телефону не было. Да и жена не уточнила, какого рода новости его ждут. Впрочем, прирожденный оптимист Сергей верил, что самое страшное, что его может ждать, это чек с перечнем покупок после поездки по магазинам, итоговая сума в котором страшнее любого ночного дежурства. Однако на мобильный не пришли оповещения из банка, значит, деньги на его карточке были целы. Правда, у Лены имелась собственная, и карточкой мужа она пользовалась крайне редко. Мудрая житейская поговорка гласила: зарплата мужа — это семейный бюджет, а зарплата жены — это зарплата жены.

Он оборвал поток мыслей, который начал крениться не в ту сторону. Лена никогда не была ветреной настолько, чтобы отпроситься с работы и потратить рабочее время на поход по магазинам. Не желая больше гадать, Сергей переоделся и вышел из ординаторской. По привычке он на ходу проверил, на месте ли портмоне, мобильный телефон и сумка с документами. Случалось так, что забывал ее в больнице, и каждый раз нарывался на множество неприятностей на разных фронтах, первая из которых могла поджидать за поворотом в лице инспектора ДПС. Если же забывчивому доктору везло и он добирался до дома, то уже там бился лбом в запертую дверь, понимая, что ключи остались все в той же сумке. Хочешь не хочешь, а такое случается, когда работаешь по графику, сильно отличающемуся от обычной сорокачасовой рабочей недели.

Сергей не стал дожидаться лифта и спустился на первый этаж по лестнице, попрощался с охраной и двинулся к парковке. Лены нигде не было видно. Он сел в машину и откинулся на мягкое удобное кресло. Шейные позвонки приятно хрустнули, в мышцах запекло, как бывало после хорошей тренировки. После смены на ногах он готов был провести сутки напролет не в кресле автомобиля, разумеется, а в огромной кровати, бок о бок с любимой женой, под одеялом, среди груды подушек. Скачать пару новых фильмов на бесплатной раздаче, с рейтингом не меньше семи, купить пару банок безалкогольного пива и сушеной воблы на развес… С другой стороны, сегодня воскресенье, и можно включить «Наш футбол», посмотреть матчи российской премьер лиги. Да, в повторе, но зато он не успел узнать счет, что делало игры такими же интересными, как если бы он смотрел их в прямом эфире. А немного позже, когда Лена захочет спать, овладеть ею, и сделать это так, чтобы она стонала и кричала от удовольствия, чтобы соседи, эта старческая чета Семеновых, на следующий день косились на него с недоумением и порицанием, как на нашкодившего школьника, взорвавшего петарду в туалете…

Сергей не глядя нащупал кнопку автомагнитолы и включил первую попавшуюся волну. Играл рекламный блок на радио «Дача». Диктор предлагал акцию на новые металлопластиковые окна. Успей заказать балкон — и получи окно в подарок. Только до конца лета действовала самая выгодная цена.

Где они были раньше? Сергей вспомнил, сколько денег ему пришлось отдать за то, чтобы остеклить балкон и окна. Он проверил новые сообщения на телефоне. Ноль входящих, значит, Лена с минуты на минуту будет здесь. Взгляд упал на пластмассовую крышку просторного бардачка кроссовера. Сергей открыл защелку и вытащил из бардачка небольшую картонную коробку, служившую когда-то упаковкой для отличных крекеров с неподражаемым оливковым вкусом. Покрутил ее в руках и рассмотрел со всех сторон, будто не зная, что с ней делать, и не понимая, почему, доев крекеры, до сих пор не отправил упаковку в мусорный контейнер. Некоторое время он крутил коробку в руках и оглядывался по сторонам, словно опасался чего-то. Наконец, он достал старые наручные часы. Положил их на вспотевшую ладонь, несколько раз подкинул, будто проверяя вес, и сжал в кулак. Это были те самые часы странного незнакомца, который покончил жизнь самоубийством, выстрелив из именного нагана ночью 17 мая 2015 года. Сергей от досады покачал головой, — стыдно, чертовски стыдно признаться, что он не стал дожидаться полиции. Он просто испугался и сбежал. Повел себя как трус, как не подобает вести себя настоящему мужчине. Как бы то ни было, часы он себе оставил.

Сергей много раз рассматривал старенький хронометр и несколько раз пытался найти информацию о подобных часах в Интернете. Одно из двух: или модель была слишком стара, или не слишком популярна, потому что поиски закончились полным провалом. Единственное, что Сергей получил в ответ на запрос в поисковой строке, это сведения о заоблачной стоимости некоторых моделей марки. Но часы незнакомца внешне выглядели настолько потрепанными, что вряд ли представляли какую-либо ценность, кроме моральной. Нельзя было исключать, что это дешевая подделка, скопированная азиатскими мастерами.

Послышался щелчок замка, в салон юркнула Лена и захлопнула за собой дверь. Сергей поежился. Так можно захлопнуть дверцу старого холодильника или какого-нибудь «Москвича», но никак не новенького японского кроссовера. Впрочем, говорить что-либо супруге на этот счет было все равно что разбежаться и удариться головой о стену со всего размаху. Эффект мог оказаться равнозначным. Лена сияла от счастья и бросилась в объятия мужа. Сергей поцеловал ее и нежно приобнял за талию, почувствовав приятный аромат духов, тех самых, что он подарил ей на Восьмое марта в этом году.

— Ты любишь делать сюрпризы! Я только отошла в магазин.

Сергей улыбнулся. Интересно, в чем заключался сюрприз? В том, что он появился на парковке раньше Лены?

— Спасибо, дорогая, ты прекрасно выглядишь, — сказал он.

Она и впрямь выглядела восхитительно. Сразу видно, что Лена провела не один час у зеркала с расческой, гелем и прочими женскими штучками. Ее каштановые волосы были изящно уложены, сочетаясь с красивыми жемчужными серьгами, колье и легким макияжем. Она напоминала Анастасию Вертинскую в «Гамлете» 1964 года и одновременно — Марианну Ренату Донтес в индонезийской комедии «Обещании Джони». Сергей заметил, что жена поспешно спрятала в сумку брелок с ключами от автомобиля. В руках ее появилась бутылка минералки и шоколадный батончик.

— Ты сел за руль… хочешь повести сам, Сереж? Ты уверен?

— Это же моя машина, — он подмигнул. — Что-то не так?

Лена замялась.

— Нет, конечно. Просто ты не очень хорошо выглядишь. С тобой все в порядке? Посмотри на меня.

Сергей кивнул.

— Ты права, я устал и тебе лучше сесть за руль, дорогая, — он убрал руки с руля. — Расскажи, что ты хотела мне сообщить? Ты отпросилась с работы… Что случилось? — поинтересовался Сергей.

Лена пихнула мужа в бок.

— Сереж, ты сейчас шутишь или говоришь серьезно? Ты забыл?

— Не томи, рассказывай!

Она внимательно посмотрела на супруга, взяла его руку и погладила.

— Я была в центре ЭКО и узнала результаты анализов.

Сергей покосился на здание репродуктивного центра рядом с больницей скорой помощи, в которой работал.

— И?

— Все, как ты хотел, — данные лабораторного и объективного обследования в норме, факторов риска для беременности нет, мы смело можем рожать малыша! — Лена радостно всплеснула руками, словно девочка десяти лет.

— Ты серьезно?

— Да, дорогой!

Сергей обнял супругу и погладил ее по бархатистым каштановым волосам, но вовремя вспомнил об укладке и убрал руку. Это была действительно радостная весть. Последний раз, когда Лена забеременела, на третьем месяце у нее случился выкидыш. Врачи говорили о факторах риска, невозможности иметь детей в данный момент. А тут… Чувства, которые овладели Сергеем, невозможно было передать словами. Он ощутил, как огромный валун, висевший в душе все это время, сорвался вниз.

— У меня нет слов, — на лице его сияла улыбка.

— Как видишь, я не зря проходила все эти курсы… Сегодня мой последний выходной и… — На глаза Лены навернулись слезы, и потекла тушь. Она вытащила платок, аккуратно промокнула глаза и вытерла косметику

— Я же говорил, что все эти проблемы — ерунда, — Сергей потянулся к супруге и поцеловал ее в губы, смазав помаду.

— Ты испортишь мне макияж, Фролов!

— Я тебя люблю, — сказал он в ответ, подумав, что макияж на лице супруги уже испорчен.

Лена растаяла от слов мужа и, уютно повозившись на сиденье, заглянула ему в глаза.

— Теперь ты понимаешь, почему я так выгляжу? — спросила она.

— Понимаю… — Сергей не совсем понимал, куда клонит супруга, но сделал вид, что для него нет никаких секретов в происходящем.

— Ты заказал ужин, дорогой? — Лена взяла мужа за руки и смотрела на него чистыми, как небо, голубыми глазами.

Сергей почувствовал, как по коже пробежал холодок. Черт возьми, он совершенно забыл о просьбе супруги. Лена просила заказать ужин на сегодняшний вечер еще вчера, а он совершенно забыл об этом.

— Я… — он запнулся, пытаясь на ходу придумать оправдание.

— Ты забыл, Сережа? — спросила Лена.

— Я не забыл, дорогая, я просто еще не сделал этого, я думал, это не столь принципиально, — ответил Сергей. — Если бы ты сказала сразу… — добавил он.

— Но я не могла знать, что это… так важно! — всплеснула она руками.

Сергей принялся лихорадочно прокручивать мысли в голове. Сейчас около пяти, он мог запросто позвонить в любой ресторан, забронировать столик ближе к восьми и проблема будет решена, но вместо этого он забормотал:

— Я собирался звонить сразу после работы, у меня была сложная операция…

Улыбка медленно сползла с лица его жены.

— Ты думаешь, вечером праздничного дня в ресторанах останутся приличные столики? Ты думаешь, там останутся хоть какие-нибудь столики?! — Она вздохнула. — Я хотела, чтобы сегодня мы отметили свой праздник… Свой! Понимаешь, Сереж?

— Если не останутся, я обещаю, что мы закажем по меню все, что ты хочешь, на дом и проведем незабываемый вечер… Это будет самый настоящий семейный праздник… Ты же этого хочешь? — горячо проговорил Сергей.

Лена в ответ кивнула. Сергей заметил, что взгляд ее устремлен на часы, которые лежали у него на колене. Лена потянулась к ним, однако он накрыл часы ладонью. Возникла неловкая пауза.

— Не стоит, дорогая, — пробормотал он.

— Я так и знала.

Сергей вопросительно посмотрел на нее.

— Мы уже говорили об этом, не правда ли? — осведомился он.

— Я помню… — согласилась Лена. — Ты упоминал, что тот странный старик рассказывал об этих часах какие-то нелепые байки… Ты не обманываешь меня, да, дорогой? Или это действительно всего лишь байки? Кстати, ты обещал отнести часы в участок…

— За кого ты меня принимаешь? — взвился Сергей, не выдержав прямого взгляда супруги.

Лена была права: он обещал отнести часы в полицейский участок как вещдок или еще что, но каждый раз находил все новые отговорки, чтобы не делать этого. Нехватка времени, нежелание, боязнь, все что угодно. Прошел почти месяц после событий той злополучной майской ночи, а часы находились у него. Сергей аккуратно положил часы в коробку, из которой все еще пахло крекерами, и закрыл крышку.

— Разве это так важно сейчас, дорогая? Эти часы… Мне кажется, ты уделяешь им чересчур много внимания.

В ответ на его вымученную улыбку, Лена только покачала головой.

— Ты слишком часто вспоминаешь он них, Сергей, — сказала она. — Я серьезно… Ты почти все время говоришь о них… Не удивлюсь, если ты только о них и думаешь. Я понимаю, что не так просто забыть о самоубийстве, которое произошло на твоих глазах… — Она осеклась, вздохнула и нежно взяла его за руку. — Не знаю, имею ли я право лезть в это, но ты мой муж, я вправе знать, что с тобой происходит… Вряд ли вся эта история пошла тебе на пользу. Мне кажется, что… заведующий может разозлиться на тебя. Но, если я позволила себе лишнее, извини.

Сергей усмехнулся.

— Все в порядке. Повторяю, ты придаешь этим часам да и всей этой ситуации слишком большое значение. Просто у меня из головы не выходят слова самоубийцы. Он назвал часы фамильной реликвией. Понимаешь, Лен? Что, если кто-то ищет эти часы? Что, если они представляют ценность для целой семьи?

Лена сжала его руку.

— Отнеси их в участок. Ты знаешь фамилию владельца… Там поднимут его дело и разберутся… Если эти часы кому-то дороги, полиция вернет их в семью. Тогда тебе не о чем будет беспокоиться.

Сергей промолчал, сунул коробку с часами обратно в бардачок и уставился на работающий экран бортового компьютера.

— Разве я не права? — уточнила супруга.

— Ты права, не стоит больше забивать себе голову такими пустяками, — откликнулся он, при этом подумав: «А ведь он тоже так говорит…»

Но ты уверен, что он не врет?

— А теперь… — Лена коснулась его плеча. — Дай я сяду за руль, Сережа, пожалуйста.

Люди предпочитают ложь правде… Сергей вздрогнул. Опять начала болеть голова. Ладони вспотели.

3

Сергей Фролов сидел на лавочке рядом с Отделом Полиции Ворошиловского района города Ростова-на-Дону. Он курил третью сигарету подряд. На улице стояла жара под сорок, духота затрудняла дыхание, и его лоб покрылся испариной. Рядом лежала коробка с часами. Он несколько раз брал коробку в руки и хотел пройти ко входу к ОП, где одиноко дежурил сержант с внушающим уважение автоматом, висевшим на лямке через плечо, но каждый раз Сергея что-то останавливало. Он доставал сигарету из заметно опустевшей пачки, садился обратно на лавку и курил. Коробка возвращалась обратно.

Так, в сомнениях, прошло около часа. В голове крутились разные мысли. Он думал, о чем будет говорить в участке, как объяснит, почему не явился с вещдоком к следователю сразу, почему скрылся с места преступления в ту ночь… Сергей разом оборвал мысли, витавшие в голове, и потушил окурок в пепельнице, с безразличием уставившись на собственные руки. Он помнил выгравированные на именном пистолете фамилию и инициалы странного незнакомца, который покончил с жизнью практически на его глазах.

«Дементьев Е.Г.» Евгений Геннадьевич? Или Егор Григорьевич? Сергей ломал голову над этим вопросом с той самой ночи семнадцатого мая. Он не нашел этого человека ни в одной из социальных сетей, не помогла ему ни одна поисковая система. Пожилой мужчина представлялся загадкой, над решением которой он бился не один день, и каждый раз у Сергея начинала болеть голова. Лена была права, слишком много времени он стал уделять разгадке… Если бы жена знала, что все далеко не так, как она хотела… Заведующий ругался… А тот телефонный разговор… О нем Сергей не хотел вспоминать. Она была права… Нужно заканчивать с этим. Зачем самому искать что-то, зачем гадать, если делом давно занялись в полиции? Наверняка открыто уголовное дело, идет следствие. На случай, если вопросы следователя покажутся Сергею неуместными, он взял с собой визитку знакомого адвоката и предупредил его о возможном звонке.

Наконец чаша ожидания оказалась переполнена, Фролов поднялся с лавочки. Сержант, который некоторое время назад начал внимательно наблюдать за ним, неоднозначно поправил автомат у бедра — для убедительности. Выглядел полицейский усталым и потрепанным. Судя по всему, дежурство клонилось к концу, и он с нетерпением ждал смены.

— Вы по какому вопросу? — спросил он.

— Мне к следователю, — ответил Сергей.

— Фамилию следователя назовете? — сержант взглянул на коробку в руках Фролова. Сергей заметил, что полицейский немного косит на один глаз, создавалось впечатление, будто он смотрит куда-то в сторону. Мелькнула мысль: не мешает ли подобный недуг вести стрельбу? Или сержант видит цель ясно и отчетливо?

— Не могу вам сказать, потому что не знаю, кто ведет это дело, — вздохнул Сергей.

Сержант усмехнулся и указал на коробку.

— Что там?

— Часы…

Сергей замялся, ожидая, что полицейский отвесит какую-нибудь шуточку про крекеры с необычным оливковым вкусом, но тот вполне серьезно спросил:

— Могу взглянуть? — И заглянул в коробку. — Вам, наверное, к дежурному, проходите, — он кивнул в сторону двери. Затем уточнил: — Паспорт есть?

— Да, конечно, — ответил Сергей.

Фролов кивнул в знак благодарности, ожидая, что полицейский задаст вопрос о часах. В частности, спросит, кому предназначались эти часы, но полицейский молчал, и Сергей прошел в массивные деревянные двери еще советских времен, старые и громоздкие. Прямо на входе в отделение стояло нечто наподобие офисного стола с телефоном, имеющим информативную электронную панель. За столом сидела девушка с прической каре и заметной родинкой над верхней губой. Стройное тело аппетитно облегала новая полицейская форма черного цвета, та самая, что была разработана Юдашкиным по специальному заказу МВД. По всей видимости, именно эта девушка была дежурной в отделении и могла ответить на интересующие Фролова вопросы.

— Здравствуйте, — Сергей на ходу достал паспорт и протянул дежурной.

— Добрый день, — девушка улыбнулась в ответ, обнажив стройный ряд белоснежных зубов.

— Не знаю даже, с чего начать, я в первый раз в полиции, — замялся он.

— Говорите, что вам нужно, я попытаюсь помочь, — сказала дежурная, все так же улыбаясь.

Сергей поставил на стол коробку с часами.

— Примерно месяц назад я стал свидетелем самоубийства некого Дементьева Е.Г. на Космонавтов. Он застрелился из именного оружия… До этого у меня завязался с ним диалог, он был мертвецки пьян, упал. Я врач… — Он начал путаться в словах и замолчал, пытаясь привести мысли в порядок. Похлопал по карманам, ища удостоверение, но понял, что скорее всего оставил его в машине. — В общем, я совершенно случайно взял его часы, они так и остались у меня с тех пор, и я бы хотел их вернуть семье погибшего, потому что, по его словам, часы являются семейной реликвией.

Дежурная внимательно его выслушала, улыбка сошла с ее лица. Сергей обратил внимание, что глаза дежурной скользнули по его рукам, — его руки пробивала дрожь.

Успокойся, ковбой, тебе с ней ничего не светит.

— Фамилия следователя? — спросила она со всей серьезностью, на которую только могла быть способна миловидная девушка.

— Я не знаю фамилию следователя или номер дела, потому что я не прохожу свидетелем. Кроме того, я подумал, что часы, возможно, могут помочь следствию… — неуверенно добавил Сергей, пожимая плечами.

— Секундочку…

Дежурная повернулась к монитору и ловко свернула вкладку интернет-браузера, на котором легко можно было различить бело-синий фон социальной сети «В контакте». Она что-то ввела в служебную программу, взяла листок на краю стола, записала фамилию и протянула его Сергею.

— Сегодня выходной, но вам повезло, старший следователь Епаркин ведет прием, я уверена, дело у него, — сказала она.

— И как я могу попасть к нему на прием? — поинтересовался Сергей.

Дежурная вернула взгляд на экран ноутбука, нашла нужную информацию и написала на еще одном листке номер телефона следователя.

— Вы можете позвонить по этому телефону, — девушка указала на телефон на столе. — Впрочем, поднимайтесь на второй этаж, тридцать первый кабинет, сейчас у Аркадия Игоревича никого нет, он сможет вас принять, — добавила она.

— Спасибо, — Сергей неуверенно переступил с ноги на ногу. — Может, стоит предупредить Аркадия Игоревича?

— Можете подниматься, — улыбка вновь появилась на лице дежурной. — Вверх на второй этаж, а там по коридору налево, — уточнила она.

Сергей дождался, пока дежурная запишет его паспортные данные в книгу, и двинулся к лестнице, ведущей на второй этаж. Внутри отдела полиции оказалось на удивление чисто и уютно. Новые двери с табличками и надписями, недавно выкрашенные стены, противопожарный инвентарь и стенды с общей информацией. Сергей нашел лестницу, которая вела на второй этаж, поднялся наверх и повернул по коридору налево в соответствии с указанием девушки. Почти сразу он увидел тридцать первый кабинет. На красиво обрамленной табличке красовалась надпись: «Капитан полиции Епаркин Аркадий Игоревич».

Сергей аккуратно постучал ровно три раза, не стал ждать, пока по ту сторону двери ему ответят, и вошел в кабинет. У противоположной стены за небольшим письменным столом сидел крупный лысый мужчина с пышными усами, больше напоминающими щетку, и глазами навыкат, как у рыбы. Казалось, эти глаза вот-вот выпадут на стол. Он кивком указал Сергею на стул у стены.

— Минуточку, мне надо закончить, а вы присаживайтесь, — сказал он.

В отличие от душного коридора и еще более душной улицы, в кабинете капитана царила прохлада. Сергей вздохнул полной грудью и присел на стул рядом со столом следователя. Стол капитана больше напоминал свалку бытовых отходов, нежели рабочее место. Вокруг были разбросаны обертки конфет и пакетики чая. Среди «отходов» лежала огромная кипа дел, напоминающая по размаху вавилонскую башню. Несмотря на наличие компьютера и принтера, почти все листы документации были исписаны вручную. На столе капитана стояла большая хрустальная пепельница еще советских времен, до отказа набитая окурками. Окурков было настолько много, что два или три, не уместились в пепельнице и лежали прямо на столе. Сергей обратил внимание, что в другом углу кабинета стоит второй письменный стол. Капитан работал в кабинете не один, у него был сосед, пусть вывеска на дверях ничего об этом не говорила.

Следователь закончил с бумажной рутиной, отложил дело, откашлялся и поднялся на ноги. Сергей отчетливо услышал, как щелкнул сустав в колене офицера. Тучный капитан закряхтел. Огромный вес давал себя знать и не оставлял менискам офицера права на долгую жизнь. Он подошел к кулеру, наполнил кружку холодной водой и разбавил ее кипятком, чтобы вода стала теплой.

— Вы по какому вопросу, молодой человек? — капитан повернулся к Сергею. Он сделал несколько больших глотков, поставил кружку на бутыль кулера, вытер усы рукавом рубашки и довольно выдохнул. — Я вас внимательно слушаю.

Сергей начал расслабляться под прохладой кондиционера, поэтому вздрогнул от этих слов. Капитан говорил быстро, лающе, и это немного напрягало.

— Мне сказали, что вы сможете мне помочь по делу Дементьева Е.Г.

— Дементьева? — капитан сдвинул брови домиком, почесал лысину и попытался вспомнить, о ком идет речь. — Сразу не вспомню. А какое вы имеете отношение к нему? — на всякий случай сразу уточнил он.

Капитан плюхнулся обратно на стул, который жалобно заскрипел, и Фролову показалось, что совсем немного не хватило, чтобы пластиковая конструкция разъехалась под тяжестью тела Епаркина, а тучный капитан оказался на полу. Следователь со вздохом нашел мышку и вывел компьютер из режима ожидания.

— У меня есть вещь, которая принадлежит ему, — ответил Сергей, опустив взгляд на грязные ногти Епаркина.

— Да? — капитан пошевелил усами и всмотрелся в экран монитора. — И как же эта вещь к вам попала? Что это за вещь?

— Часы. Он выбросил их, перед тем как покончить с собой, а я их нашел, — пояснил Сергей. — Дело в том… он говорил, что эти часы — ценность для его семьи, поэтому я хотел бы их вернуть.

— Самоубийца, говоришь? Дементьев Е.Г.? — капитан отодвинулся от стола, скрестил руки на груди, уставился на Сергея и отрыгнул, вздрогнув всем телом. Епаркин поморщился, и Сергей предположил, что в желудке капитана бушевала изжога. — Ты ничего не напутал?

— Что вы имеете в виду? — растерялся Сергей.

— Никаких Дементьевых Е.Г. по моему участку в базе нет, — сказал следователь. — То, о чем ты говоришь… когда это произошло и где?

— В ночь на семнадцатое мая, офицер. На Космонавтов — Капустина. Он застрелился из именного оружия «Наган».

Капитан пристально посмотрел на Сергея и снова уставился на экран монитора. Несколько минут он что-то искал, потом вновь откинулся на спинку стула. На этот раз выглядел он несколько озадаченным.

— Никакого Дементьева Е.Г. не припоминаю. Не так много людей в нашем городе обладают именным оружием, парень, тем более — наганом. Для своего розыгрыша ты мог выбрать нечто более правдоподобное, — фыркнул следователь.

Сергей поспешил открыть коробку и достал часы. Он протянул их капитану.

— Подождите, у меня и в мыслях не было вас обманывать. Вот эти самые часы, — сказал он.

— А наградной наган ты не принес? — недовольно фыркнул капитан.

Сергей покачал головой.

— Нет, только часы, — сказал он.

Следователь некоторое время смотрел на часы, потом на Сергея, а затем тяжело поднялся на ноги и устремился к выходу из кабинета.

— Подожди меня здесь, — пролаял он.

Сергей растерялся и не понимал, что происходит. Он так и остался сидеть в кабинете один. Дверь за Епаркиным хлопнула, в коридоре послышались гулкие удаляющиеся шаги. Скорее всего, капитан пошел на аудиенцию к начальству. Сергей чувствовал, как от напряжения пересохло в горле, страшно хотелось пить. Он огляделся, подошел к кулеру и набрал воды в одноразовый стаканчик из стопки на подоконнике. Что это могло значить? Как же так? Впрочем, рано делать выводы, следовало дождаться капитана. Он убрал часы обратно в коробку и уселся на стул. Ладони от волнения вспотели, руки тряслись. Сергей окинул комнату следователя взглядом, чтобы как-то скоротать время ожидания. В кабинете из обстановки, помимо двух рабочих мест со столами, стульями и кулера, ничего не было. Голые стены, выкрашенные белой краской, пластиковые окна, лампа и ничего более. Судя по всему, в кабинете шел ремонт.

Ждать пришлось недолго. Не прошло и пяти минут, как Епаркин вернулся. Он покраснел словно вареный рак и выглядел озабоченным. Зрачки следователя бегали туда-сюда по глазному яблоку.

— Так, парень, никакого Дементьева Е.Г. у нас по базе нет, я не знаю, зачем ты все это делаешь, вроде трезвый, но… — Епаркин положил ладонь на стол и похлопал по столешнице. — Но, но, но.

— Как в таком случае быть с часами, Аркадий Игоревич? — спросил Сергей.

— Что я могу сказать, ты можешь написать заявление… А сейчас время приема закончено, мне пора работать, — капитан указал на дверь, закашлялся оттого, что поперхнулся, и, покраснев еще больше, давясь, добавил: — Прошу. И еще: предупреждаю, что следующая подобная выходка не закончится ничем хорошим. Мы оба понимаем, о чем я говорю, да? Мой тебе тонкий намек. Не ломай то, что имеешь. Наверное, никакая тюрьма и рядом не стояла с этим дерьмом, я прав?

Сергей не понимал, что имеет в виду следователь, но усугублять ситуацию не хотелось. Он поднялся со стула, попрощался и вышел из кабинета следователя. Он чувствовал, как тяжелый взгляд все еще кашляющего капитана сверлит ему спину и, чтобы скрыться от этих глаз, поспешно закрыл за собой дверь. На душе остался неприятный осадок. Сергей некоторое время стоял у кабинета Епаркина и не знал, что делать дальше, затем достал мобильный телефон и набрал номер своего давнего друга детства, адвоката Алексея.

— Привет, Леш, у тебя есть полчаса на встречу?

4

— Апельсиновый фреш, пожалуйста, — Алексей улыбнулся официанту и закрыл меню. — Это все.

Они выбрали неплохое кафе со столиками на свежем воздухе рядом с северным водохранилищем и спрятались от лучей палящего солнца в самом дальнем его закутке. На улице стояло пекло, и столбик термометра даже в тени приближался к отметке в тридцать пять градусов. Но посетителей в этот день охлаждал приятный ветерок, дувший в сторону водоема и потому не портивший аппетит запахом водорослей и вонью бытовых отходов. Не портила впечатление и некая фишка заведения — фонтан с живой рыбой, который стоял в центре кафе.

Алексей нашел пепельницу, придвинул ее к себе и закурил. Его мобильный телефон, пачка сигарет и зажигалка лежали рядом с пепельницей, образуя некую пирамиду. На вид ему около двадцати пяти, но, если заглянуть в его паспорт, можно узнать, что Алексей перешагнул тридцатилетний рубеж в прошлом году. Блондин, с начисто выбритым лицом и голубыми глазами, он был одет в ярко-розовую рубашку и брюки по последней моде. Сергей знал этого человека со школьной скамьи, поэтому мог ему доверять.

— Что ты хотел, к чему такая срочность, Серж? Дай угадаю, в полиции тебе задали неприятные вопросы? — Алексей, который был достаточно высокого роста, никак не мог разместиться на пластиковом стуле, ерзал туда-сюда и не находил удобного положения, упираясь коленями в стол. — Или я не прав?

Сергей отмахнулся.

— Я жалею, что пошел туда, — сказал он.

Алексей рассмеялся, но тут же подавился сигаретным дымом и закашлялся. На его глазах выступили слезы. Он вытер их бумажной салфеткой, скомкал ее и бросил в пепельницу.

— Что случилось? — спросил он. — Неужели дело успели закрыть?

— На самом деле ничего смешного, никакого дела нет, — Сергей покосился на официанта, который оперативно выполнил их заказ и нес на подносе стакан апельсинового фреша для адвоката и чашку кофе для Сергея. — Нет никакого Дементьева. По словам следователя, в базе нет никаких данных. Капитан воспринял меня в штыки и выставил из кабинета. Решил, что я шутник и потешаюсь над ним во время приема. По крайней мере, со стороны это выглядело именно так.

— Это как? — Алексей приподнял бровь.

Сергей пожал плечами.

— Не знаю, он предложил написать заявление, — сказал он.

— Ваш фреш, — официант поставил Алексею вспотевший стакан с кубиками льда. — Ваш кофе, — он поставил Сергею чашку капучино. — Что-то еще?

— Чуть позже, — сказал Сергей.

Официант вежливо улыбнулся и удалился. Надо сказать, держался он, совсем юный, молодцом, вежливо и дружелюбно, учитывая, что ему следовало разносить заказы по такой жаре без всякого головного убора.

— Они взяли твои данные, так? Ай! — Алексей сделал вид, что обжегся о стакан с апельсиновым фрешем, и подмигнул Сергею.

— Нет… Хотя паспорт потребовался на входе, — вспомнил Сергей.

— А удостоверение, ты показывал им свое удостоверение?

— Врача? Ты о нем?

— Да… — Алексей замялся.

— Нет, я оставил его дома. А что?

— Ничего серьезного, — Алексей отмахнулся, но Сергей заметил — адвокат насторожился. — Я думаю, они испугались, что это проверка, а сведений о Дементьеве у них действительно нет. Но скажи, ты получал какие-нибудь звонки?

— Ты о чем?

— Да… так. Ничего такого, что бы, скажем, насторожило тебя или Лену?

— Ты меня пугаешь, Леша…

— Я сам себя иногда пугаю, — Алексей вздохнул. — А Лена бы, наверное, позвонила, будь что-то не так.

— Леша, я тебя не понимаю.

— Не обращай внимания, я устал, вот и порю всякую чушь… — адвокат достал из сумки пачку цитрамона и проглотил две таблетки. — Сегодня магнитная буря, и у меня болит голова. Как ты?

— Виски раскалываются с тех пор, как все это началось. Может, ты прав, и во всем виновата магнитная буря…

Сергей отпил кофе и обжег язык. Он поморщился, поймав на себе изучающий взгляд Алексея. Кофе показался горьким и приторным, такое бывало, если зерна пережаривали или вместо заявленного кенийского тебе, ничуть не стесняясь, заваривали нечто другое. Несмотря на то, что Сергей обычно пил кофе без сахара, он решил добавить в чашку оба пакетика.

Алексей тщательно потушил окурок в пепельнице и с «особой жестокостью» зачем-то проколол его зубочисткой.

— Если серьезно. Дело может быть засекречено, брат, — у меня уже проскальзывали такие мысли, — сказал он.

— Засекречено?

— Не правда ли, это можно связать со странным поведением полицейского?

— Я не думал об этом.

— Засекречено или находится в компетенции другого органа, повыше. Ведь не у каждого есть наградной советский наган с надписью «Доблестному бойцу РККА от РВС СССР». Ведь этот орган существовал в начале прошлого века, значит, пистолет коллекционный, а твой незнакомец — коллекционер, потому что, судя по этим часам… — Алексей кивнул на коробку на столе. — Этот человек чертовски богат. Ты себе представить не можешь, сколько стоят такие часы. Не исключаю, что он какой-нибудь генерал и дело находится в следственном комитете при прокуратуре РФ. Поэтому не заморачивайся. Все, что нужно было сделать, ты сделал, — Алексей отмахнулся и пригубил фреш. — Надо взять на заметку это местечко, а, Серж? Ты раньше здесь бывал?

Сергей отрицательно покачал головой. Слова Алексея поставили его в тупик. Адвокат был прав. Как-то совсем просто Алексей разложил все по полкам. Конечно же, пожилой мужчина, который покончил с собой семнадцатого мая, мог носить другое имя. Он мог быть не Дементьевым Е.Г, а если его фамилия и была Дементьев, то звать его могли, к примеру, Владимиром… Владимир, который носил семейную реликвию дома Дементьевых с собой. Может быть, поэтому в век, когда почти каждый человек зарегистрирован в социальных сетях, Сергей не смог найти мужчину ни «ВКонтакте», ни в «Одноклассниках», ни в «Фейсбуке», ни в «Твиттере», и «Инстаграмме», ни даже в «Моем мире» и в «Фотостране», которые пользовались популярностью у старшего поколения. Но тогда единственная ниточка связи Сергея и этого странного мужчины обрывалась. Оставались одни догадки и предположения.

— Так, что скажешь? — спросил Алексей.

— Я запутался, — ответил Сергей. — Как бы то ни было, если эти часы действительно стоят таких баснословных денег, как ты говоришь… Даже если они ничего не стоят, они являются фамильной реликвией, и их надо вернуть. У этого мужчины наверняка остались дети или жена.

— Не строй из себя мать Терезу, Серега, — вздохнул адвокат.

— Не знаю почему, но мне кажется это важным…

Слова Сергея перебил звонок мобильного телефона адвоката. Алексей встрепенулся, схватил мобильник со стола, прочистил горло и ответил:

— Да, Самвел Хачатурович. — Он выразительно, с сожалением посмотрел на Сергея и провел большим пальцем у шеи. — Я уже подъезжаю, Самвел Хачатурович, буквально у входа в арбитражку. До свидания, — Алексей положил трубку в карман брюк, следом последовала пачка сигарет и зажигалка. Алексей казался озабоченным и разгоряченным. — Так, брат, мне пора, босс на взводе, боится, что не вытащим горелое дело. Ты закончил? Или у тебя было что-то конкретное? Если да, говори быстрей.

Сергей огляделся по сторонам, убедился, что ближайшие столики пусты и рядом нет никого, кто бы мог подслушать их разговор. Он повернулся к Алексею.

— У меня к тебе просьба, Леш. Я знаю, что у тебя есть доступ к одной интересной базе.

— Я понимаю, куда ты клонишь, — Алексей одним глотком допил фреш и гулко выдохнул. Он достал платок и промокнул появившуюся на лбу испарину. — Ты же помнишь, кто платит, тот и заказывает музыку?

— Помню, — согласился Сергей. — Мне нужны данные на этого Дементьева.

Алексей подался в сторону Сергея и похлопал друга по плечу.

— Братец, ты превращаешься в параноика, — подмигнул он. — Я попробую, но что получится, не обещаю, — вполне серьезно добавил он.

— Буду тебе очень признателен, Леша.

— Я загляну к тебе на днях или позвоню…

— Не вздумай приходить, — перебил Сергей. — И звонить тоже не надо…

Алексей вопросительно приподнял бровь.

— Просто не надо звонить, и, если что, то для Лены никакого разговора у нас не было. Я думаю, ты понимаешь? Я хочу, чтобы этот разговор остался между нами, брат.

— Честно говоря, не совсем понимаю. Но из-под каблука виднее! Я скину информацию на мыло, — Алексей поднялся из-за стола, помахал Сергею на прощание рукой и засеменил покачивающейся пижонской походкой к выходу.

Сергей остался за столиком один. Он поднял руку и подозвал официанта.

— Еще один капучино, пожалуйста, и счет.

— Конечно, минуточку.

Он заметил пропущенный вызов на экране мобильного телефона. Звонила Лена.

Ты ведь послушный мальчик, Сергей? Ты перезвонишь супруге?

— Не знаю… — прошептал он себе под нос.

Голос, который сейчас задал ему вопрос и который все чаще звучал в его голове, пугал и настораживал. Это вроде бы были его мысли, но мысли эти казались какими-то далекими, словно отделенными от сознания пеленой.

Сергей открыл интернет-браузер. Заглавие страницы гласило: «Форум коллекционеров именного и наградного оружия». Среди десятков и сотен разделов о холодном и огнестрельном оружии была открыта вкладка: «Наградные наганы советской армии».

Алексей был прав, самоубийца скорее всего являлся коллекционером. Его смерть, о которой в полиции не знали ровным счетом ничего, часы, которые стояли целое состояние, и наградной наган начала прошло века — все это окутывало самоубийцу мистическим флером. Но если капитан не захотел и слушать про вещдок, которым являлись часы, если в полиции их не забрали, значит, действительно не было никакого дела? Никто не знал о самоубийстве семнадцатого мая, а расследование прокуратуры РФ было лишь предположением Алексея. Сергей вздохнул. Стоит ли забивать голову странным самоубийцей? Или бросить часы в сервант и забыть обо всем? Он задумался. Забавно, но в достаточно монотонной и обыденной жизни врача такой яркий момент делал жизнь только интересней, добавлял каплю разнообразия и развеивал скуку.

Конец ознакомительного фрагмента.