Фаетон. Научно-фантастический роман. Книга 6. Цепная реакция

Валентин Колесников

Герой книги в очередном испытательном полете дисколета отклонился от маршрута следования, что привело к непредсказуемым последствиям, изменив его жизнь, полную небывалыми последствиями и приключениями…

© Валентин Колесников, 2020

ISBN 978-5-0051-1919-3 (т. 6)

ISBN 978-5-0051-1889-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Книга — VI

Цепная реакция

Глава первая

— Привет Анюта, — позвонила Анна Собинова Ане.

— Привет, — ответила ей Аня на мобильный телефон.

— Ты ждала приезда тетушки Эльзы?

— Да, она уже здесь. И ты знаешь так классно. Я высыпаюсь по утрам. Голова перестала болеть. Ведь у меня в этом учебном году выпускные почти уже висят на носу. Надо работать над дипломной работой. В общим я ей так благодарна.

— Послушай, я вот что хотела сказать? Пока наших пацанов нет, может, двинем в Переделкино. Сейчас же конец августа. Грибов там видимо, не видимо.

— Да в общим занятия то с первого сентября, а в последние выходные не плохо бы.

— Самый раз. И тетя Эльза у тебя как раз кстати! — подзадоривала ее Анна.

— Димка так привязался к ней. Так сдружился. Я после декретного, ну помнишь в прошлом году, намучилась с этими экстернумскими экзаменами.

— Ну, ведь тебя же восстановили в твоей же группе. Все—таки жена героя России.

— Да ладно тебе. Только бессонными ночами дались мне эти экзамены.

— Ну, так что?

— А, давай. Завтра суббота. Двинем в Переделкино. Переночуем там и на рассвете за грибами. Жду тебя завтра. Заезжай и сразу на электричку.

— Окей.

Аня, закончив разговор, прошла в кухню, где малыш уплетал кашку. Тетушка Эльза самозабвенно кормила младенца из маленькой кастрюльки. Малыш с удовольствием тянулся ручонками к этой кастрюльке, пытаясь ухватить за ее край. И когда ему это удавалось, он изо всех сил тянул ее на себя. Если бы на столе стояла тарелка, то уже б давно она была бы перевернута, а с кастрюльки кормление превращалось в приятное занятие. Тетушка Эльза держала ее крепко за рукоятку одной рукой, а второй кормила из ложечки. А когда малыш пачкался кашкой, оставляла кастрюльку и тщательно вытирала его щечки чистой салфеткой. Тетушка Эльза была в клеенчатом переднике. Сидела за кухонным столом и вытирала щечки малыша как раз за этим занятием и застала ее Аня.

— Эльза Эдуардовна, я завтра уеду с Анной Собиновой за грибами в Переделкино и буду в воскресенье вечером.

— Ох, милая девочка, как бы я хотела поехать с вами, но малыш важнее.

— Я так вам благодарна за все, что вы для меня делаете.

— Ну, что ты. Мои внуки давно уже выросли, а опыт вещь бесценная. Вот почему он у тебя не хотел есть манную кашку, например, у меня ест так, что я даже боюсь перекормить, а?

— Ну, конечно же, вы знаете какой-то секрет? — стараясь придать разговору больше тепла, говорила Аня.

— Конечно, знаю. И он заключается в том, что я утром, чуть свет, бегу на базар. Там я познакомилась с хозяйкой, у которой есть козы, и покупаю свежее козье молочко. От этого то сладчайшего на вкус молочка, вырастают настоящие русские богатыри.

— Я так вам благодарна, тетушка!

— Ты мне как дочка стала. Ведь мы с тобой можно сказать потеряли близких. У тебя умерла мама, у меня уехали дети. И я, и ты мы практически одиноки, а вот он наше спасение. — Эльза Эдуардовна указала глазами, полными нежной любви, на Димку.

— Да тетушка Эльза, мне ведь никогда даже Леню проведать в реабилитационном центре. Так только перезваниваемся по мобильному.

— А что он, как он там?!

— Ему пообещали отпуск, аж в конце апреля. Как раз на день рождения Димочки. Крестный папа Гаринов Алексей Алексеевич обещал тоже прилететь.

— Да, я помню, как мы крестили Димочку с ним в нашей церквушку у реабилитационного центра. Такой статный и красивый мужчина. Эх, была бы я помоложе.

— Да он ведь одинок. Когда погиб его сын, жена не смогла пережить смерть сына. Умерла спустя полгода.

— Так он так и не женился? — с удвоенным любопытством спросила Эльза Эдуардовна.

— Да, одинок, — вздохнув сказала Аня.

— Ну, если у меня не будет неотложных дел, то и я буду на дне рождении Димочки. Вот тогда мы ему тут все вместе подберем невесту, будь уверена.

— Э—Э—мля—мм, — пролепетал малыш, измазывая ручкой полной кашицы свой рот и щечки.

— Ох, ты мой маленький! — причитая, Эльза Эдуардовна чистой салфеткой быстро вытерла кашку…

Субботнее утро выдалось теплым и солнечным. Аня, потягиваясь в постели, с наслаждением, предаваясь лени и бездействию, не торопилась вставать. В дверь неожиданно позвонили. Эльза Эдуардовна, шаркая комнатными тапочками, поспешила открыть дверь. Вскоре из коридора послышался голос Собиновой: — Здравствуйте, Эльза Эдуардовна. Аня еще спит? — звонкий ее голос с веселыми нотками говорил о том, что Аниной лени в постели пришел конец. И она быстро всунула ноги в тапочки, поспешила навстречу к подруге, на ходу застегивая розовый махровый халат.

— Привет, Собинова. Каким ветром в такую-то рань?

— Какая рань? Уже десять часов, — и, спохватившись, что она не у себя дома, и не вычитывает своего Петю, продолжала, — Ну, извини меня, пожалуйста. Заскучала я вот и не выдержала долго, кстати, такси уже ждет. Так что одевайся и в путь.

— Мы же, как все нормальные люди договаривались, что поедем на электричке.

— Да, но, я что—то уж давно отвыкла от электричек.

— Ты знаешь, я наверно то же. Ты меня подожди, вон там за журнальным столиком, я скоро. В душ сбегаю и поедем. А такси не смоется?

— Да ты что? Где он найдет столько бобла? За целый день не наездит столько, сколько я ему пообещала, — имитируя жаргон бывалой в переделках женщины, отвечала Собинова. Аня удивленно посмотрела на нее, подумав, — ″Что может сотворить с женщиной вынужденное одиночество? ″.

Собинова имела в своем распоряжении все. Деньги, служебную машину, дачу в Переделкино и даже приходящую домработницу. Но при таких возможностях недолго было облениться и стать брюзжащей толстухой с вечно недовольным характером. Это никак не входило в планы Анны, и она решила коренным образом поменять все и начать вести спартанский способ жизни. Особенно после прочтения исторического романа ″Триста Спартанцев″. В один прекрасный день, проснувшись ″по утру″ этак часиков в 12, она вызвала к себе домработницу и рассчитала ее. Затем принялась за водителя со служебной машины. Попросив отогнать ″Волгу″ в Переделкино и запереть там, в гараже, который был выстроен во дворе дачи, а ключи отдать садовнику. Водитель пытался возражать, но, наткнувшись на железные нотки в голосе хозяйки, покорно взял причитающиеся расчетом деньги и, не попрощавшись, и с силой хлопнув дверью удалился с недобрыми мыслями.

— ″Подожди, сука, приедет хозяин, как миленькая позовешь″.

Итак, оставшись одна, Анна принялась хозяйничать в доме. И это ее отвлекло от вынужденного безделья, дав новый толчок в борьбе со скукой одиночества. Конечно, Аня Кразимова не успела вволю, насладится прелестями сытой беззаботной жизни, какая была до недавнего времени у Собиновой. И ей хотелось, как можно дольше продлить это состояние, но жесткий напор Анны и податливость характера Ани сделали свое дело. Спустя с пол часа процедур, Аня свежая и одетая в спортивный костюм, была готова следовать за подругой.

— Аня, а во что мы будем собирать грибы? — встревожено, осмотрев с ног до головы подругу, спросила Собинова.

— Там на нашей даче в Переделкино есть все необходимое, пошли! — скомандовала она. И попросив кое о чем тетушку Эльзу, вышла с Анной в коридор…

Такси у входа в дом, загородив подъезд легковым машинам, стояло посередине проезжей части подъездной дороги к дому. Таксист стоял у открытой дверцы, явно нервничая, очевидно сомневался в обещанном вознаграждении. На нем был клетчатый суконный кепи, сшитый на английский манер, и в клетчатой безрукавке. Черные густые и щетинистые усы, нависали с нижней губы, практически закрывая рот, а кудряшки черных с проседью волос, выступавшие из под кепи и толстая шея на округлом туловище, делали сходство с крупным и хищным бульдогом. Особенно подчеркивало это сходство тяжелая и массивная челюсть, маленькие лоснившиеся карие глазки и нос, как шарик в лузе рулеточного колеса, лежащий в промежности усов.

— Я уж хотел уезжать! — встретил он женщин радостным, алчным возгласом.

— Ну, что вы? Мы женщины пунктуальные, — ответила Собинова, растягивая певуче слова.

— Пунктуальные то, да, а вот за простой надо бы накинуть?

— Ну, на счет этого не волнуйтесь. И трогайте. — властно скомандовала она, усаживаясь рядом с водителем.

До Переделкино ехали молча. Дорога шла подмосковной трассой, обсаженной с обеих сторон ельником и березками вперемешку. Переделкино раскинулось в живописнейшем подмосковном пригороде. Рядом был сосновый лес со смешанными вкраплениями орешника, березок, дубовых и осиновых рощиц. Обширный водоем богатый на рыбу сулил отдыхающим тут знаменитостям улов от карпов до щук. Их женам и детям здесь было, где набирать полные корзины грибов.

Перед въездом в Переделкино водитель вдруг запротестовал, узнав, куда надо было сворачивать. Он остановил такси и с нескрываемым раздражением сказал, — Дальше не поеду!

— Это почему же?! — возмущению Собиновой не было предела.

— Там закрытые дачи эФ—эС—Бе.

— Так и что?!

— А то, что вы едете туда на пикник, а меня потом будут таскать по всем инстанциям, кого и для кого ты сюда привез? И сколько они тебе заплатили и в какой валюте? Я этого не хочу!

— Послушай, ты! — вдруг грубо начала Собинова, — Ты за кого нас принял? Я что похожа на шлюху?

— Нет, — вдруг спокойно ответил таксист, — я таких видел не один десяток! Ты похожа на сутенёршу.

— Что?! Да ты…! — Анна, покраснев от возмущения до малинового цвета, не знала, что и сказать. Исправил положение таксист: — Послушай, если ты заплатишь мне таксу, по которой сюда возят сутенеры — это украшение стола, он кивнул кепи в сторону Ани, я вас довезу. Если нет, то выметайтесь и идите пешком здесь с километров три будет.

— Ну, ты и наглец. Если ты не извинишься немедленно и не довезешь нас бесплатно, то я тебе гарантирую, что завтра ты не устроишься даже водителем машины, что выкачивает дерьмо из выгребных ям в Переделкино.

— Да, кто ты такая? Ану пошла…! — таксист не договорил. Анна сунула ему под нос удостоверение пропуск на территорию закрытого элитного поселка, строго охраняемого сотрудниками ФСБ. С придурковатым видом, внимательно, таксист долго разглядывал написанное там, изучая содержимое красной книжицы с солидными печатями и размашистой подписью начальника особого отдела ФСБ. Затем побледнел, как мел и молча завел мотор. Он довез до первого поста со шлагбаумом. К ним подошел охранник в полицейской форме. Анна показала пропуск. Охранник потребовал пропуск у Ани. Когда она предъявила ему свой, шлагбаум поднялся вверх. Такси последовало дальше. У массивных выкрашенных в зеленый цвет металлических ворот остановилось. К ним подошел прапорщик в зеленой фуражке, убедившись в правильности пропусков, дал команду открыть ворота. Машина проследовала дальше, углубляясь в сосновую тень от высоких столетних сосен. Вскоре появились двухэтажные особняки с индивидуальными заборами и воротами, с тарелками спутниковых антенн на крышах. Возле особняка с табличкой с номером на ней 10 остановилось. Анна открыла дверцу такси, молча, швырнув на сидение стодолларовую купюру и, с силой захлопнула ее. Аня еще возилась со своей дверцей, когда водитель повернул к ней свою бульдожью физиономию, заискивающе стал лепетать: — Скажите своей подруге, что я не хотел вас оскорбить, я порядочный таксист и мне не все равно, как на наши деньги, на деньги налогоплательщиков, развлекаются их дети? Дети этих высокопоставленных шишек. Ну, и извините меня?!

Аня открыла, наконец, дверцу, сказав: — Будете в следующий раз внимательнее. А моя подруга уже вас извинила, иначе она не расплатилась бы. Прощайте!

— Храни вас Бог, милая девушка, — облегченно вымолвил таксист.

Анна входила уже в калитку, когда Аня догнала ее.

— Вот подлец, так испортить настроение, — причитала Анна, — У тебя есть, что-нибудь выпить? — вдруг спросила Собинова.

— Посмотрим в баре у камина, там Леня ставит всякие сувенирные напитки, — отвечала Аня, открывая входную дверь. Они вошли в просторную веранду с круглым столом и рядом дачных деревянных стульев вокруг. Аня стала возиться с замком от двери в комнаты дома. Вскоре они вошли в гостиную. Прямо напротив входа располагался камин. Слева от него был встроенный в стену бар с импровизированной стойкой и выставленными у зеркальной витрины на полках напитками. Над стойкой висели бокалы, а внизу под стойкой стоял холодильник, где можно было сделать лед и охладить шампанское. Анна, как у себя дома, зашла за стойку бара и повеселевшим голосом, стараясь подражать бармену: — Что будете пить, сер? — Аня, подражая разбитным пьяницам, отвечала: — Кровавую Мери! Со льдом!

Анна полезла в холодильник.

— Холодильник отключен.

— Так включи его, чего ждешь, а я займусь камином.

Спустя некоторое время, подруги сидели в кожаных креслах у пылающего камина, на столике между ними стояла недопитая бутылка шотландского крепкого виски ″Белая Лошадь″. Анна, когда включала холодильник, обнаружила там банку с икрой. И скоро, в розеточках наполненных красной икрой уже торчали чайные ложечки, время от времени они отпивали из своих бокалов по глотку виски, вкушать чайными ложечками икру.

— Надо же, козел старый, за сутенёршу меня принял, и кого, меня? — стуча кулаком себя в грудь, говорила Собинова пьяным голосом, проклиная, на чем свет стоит таксиста.

— А, по-моему, оригинально. Меня вот с проституткой, а, меня? — вторя ей, возмущалась Аня, — Как ты думаешь, похожа я на проститутку?

Анна долго смотрела на Аню, меряя ее пьяным взглядом осоловелых глаз, затем авторитетно ответила, — Не—а! Не похожа, но, — она сделала многозначительную паузу, затем добавила, — за жрицу любви, может быть, и сошла бы.

— А, за жрицу любви? Ну, а ты за моего сутенера? Ха—ха—ха! — они смеялись громко и долго, время от времени повторяя друг дружке:

— Жрица!

— Сутенер!

И снова смех, пока пьяный угар не поверг их, и они не уснули прямо в уютных и удобных креслах у камина…

На следующее утро, проснувшись, они долго не могли понять, как оказались на даче. Превозмогая страшную головную боль, по очереди бегали к унитазу, и неприятный подступавший к горлу ком выплескивался, туда на несколько минут облегчая общее состояние. К часам двенадцати все прошло. Ослабевшими голосами они стали обсуждать, что с ними произошло вчера и, как очутились они на Аниной с Леонидом даче?

— А может Эльза Эдуардовна, что—то знает? — высказала догадку Аня.

— Ты, что в своем уме, чтобы нас заподозрили в пьянстве? Я вот что думаю, давай ты спроси, как там с Димочкой, а тетушка Эльза наверняка что—то да подскажет. Набирай!

Аня набрала номер на мобильном телефоне, и вскоре услышала голос Эльзы Эдуардовны:

— Да, это ты Аннушка? Ну, как там много грибов насобирали? — Аня вдруг вспомнила, что они собирались на дачу за грибами. Ей стало все понятно, и чтобы спасти положение она отвечала: — Никаких грибов здесь нет. А может их собрали уже, так, что приедем с пустыми руками. А как там маленький?

— В порядке, накормлен, и уже спит после обеда.

— Скажите ему, что мама скоро будет, пусть не скучает, хорошо?

— Хорошо, милая, скажу.

Аня положила телефон на стол и обратилась к Анне: — Так знаешь, как мы здесь очутились, а…