Бриллиант из старинного портрета

Валентин Колесников (2024)

Судьба бриллианта из старинного портрета, исчезнувшего из ларца в книге «Тайна старинного портрета» продолжается в этой книге.

Бриллиант из старинного портрета

Судьба бриллианта из старинного портрета, исчезнувшего из ларца в книге «Тайна старинного портрета» продолжается в этой книге.

Синопсис

«Дело, осужденного Щуря, с пометкой; для служебного пользования колонии строгого режима УЕ № N/13», прочитал Валентин, откуда стало известно; из чистосердечного признания Петра Петровича Щуря, в котором значилось, что «…вскрыв ларец, алмаза там я не обнаружил, кто-то наверняка до нас его изъял, а символический ларец водрузил на место без содержимого! — и далее на вопрос следователя, почему убили подельника? — Щурь отвечал; что подельник хотел завладеть сокровищем в одиночку: — Я защищался и убил по случайности». Бриллиант, который персонаж извлек из внутреннего кармана пиджака, погибшего в башне Щуря носил всегда с собой вшив кисет с бриллиантом под подкладку пиджака костюма в котором ходил в последствии на работу. Он же и главный герой повествования. Валентин, инженер конструктор Киевского завода, который расположен вблизи исторического и таинственного места, под названием Замковая Гора, случайно попадает в открывшейся портал времени в прогулку по заброшенному старинному кладбищу, расположенному на этой горе и оказывается в 1953 году в сентябре месяце. Он не может вернутся в свое время. В отчаянии ищет выход, возвращается в свое родное село в родительский дом и встречается с самим собой в пятилетнем возрасте. Понимает, что долго оставаться в доме, в котором прошло его детство ему нельзя. С тяжелым сердцем возвращается в Киев к Замковой Горе. Ему на помощь приходит хранительница портала Лыбедь, легендарная героиня былин о возникновении Киева. Девушка влюбляется в Валентина и проводит его через портал обратно в современный мир. Повествование ведется от первого лица Валентина Колесникова.

Глава 1. Потеря работы

Итак, я, вспоминая свои школьные годы, и, работая в Киеве, помогал матери по дому. А Фесич Шура осталась жить в моей памяти, как светлый лик солнечного света чистоты, как сверкающая драгоценным сиянием утренняя роса, из моей школьной юности, освежающая прикосновением неведомых еще и неосознанных до конца чувств Первой Любви. В настоящее время на Украине прекратили свою деятельность многие предприятия, более крупные стали избавляться от неквалифицированной рабочей силы. Появилась безработица и неопределенность в завтрашнем дне у многих людей, бывшего Советского Союза, лишившихся работы. После службы в армии, вернувшись из Уфы в Киев, я развелся с женой и, женившись во второй раз, часто менял работы на заводах и в научно-исследовательских институтах Киева, терзаясь неуверенностью в завтрашнем дне, в постоянно поиске искал выход из сложных и порою негативных ситуаций. Вот и сейчас, в этот осенний день я привычно вошел в свой конструкторский отдел Киевского Станкостроительного завода, и развесив свое пальто на вешалке у двери отдела, занял рабочее место у чертежной доски с прикрепленным чертежом инструментальной оснастки. Сосредоточившись на детали штампа углубился в деталировку деталей штампа, как неожиданно ко мне подошла секретарша начальника заводского конструкторского отдела:

— Валентин Альбертович, вас просят сейчас зайти в отдел кадров.

— А, что-то срочное, не командировка случайно? — с наивным видом спросил у девушки.

— Я не знаю? — смутившись, ответила секретарь, краснея при этом, быстро ушла.

Недобрые чувства стали заползать в мою голову, но взяв себя в руки я надел свое осеннее пальто, шею обвернул шарфом и вышел в холодное осеннее утро во двор завода, так как отдел кадров находился за проходной. Дежуривший охранник в кабинке проходной, вопросительно глядя на меня спросил:

— Вы, куда собрались, молодой человек? — строго спросил он, сдвигая густые седые брови.

— В отдел кадров, вызывают! — раздраженно ответил.

— Подождите, — охранник сверил мой вызов по телефону, ответил, — можете идти!

Начальник отдела кадров пенсионного возраста сказал мне, вручая трудовую книжку:

— Сейчас, сынок, много коммерческих структур. Ты еще молодой можешь найти работу, а то и свое дело организовать.

В голове у меня по неволе мелькнула мысль:

«Он, что, издевается? Судя по ухмылке этого престарелого джентльмена, моя дальнейшая судьба ему была по-фик!» Я взял документы из рук чиновника и, хлопнув дверью, дерматиновой обивки времен Сталинизма, ушел. Двигаясь каштановой аллеей до проспекта Победы, где была ближайшая станция метрополитена «Нивки». Шел и носками ботинок швырял в разные стороны опавшую листву каштанов. А промозглый ноябрьский ветер, рвал длинные черные волосы с проседью на моей голове, стремился забраться под шарф, укрывавший шею, задувал под полы коричневого осеннего пальто. Было холодно и сыро. У погоды, казалось, тоже не было настроения, и она старалась отыграться на случайных прохожих, попавшемся ей под руку. Крупные капли осеннего дождя стали хлестать в тот самый момент, когда я входил в подземный переход, ведший к станции метро. Через тридцать минут, я уже звонил в дверь квартиры. Открыла жена, и с порога спросила:

— А где твои ключи? И, что ты делаешь в это время дома, почему не на работе?

— Лиличка, давай по порядку. Во-первых, ключи я забыл, вон они на полке под телефоном. Во-вторых, меня уволили по сокращению штатов. Вот документы забрал сегодня и вот возьми еще расчет, — протянул жене сто рублей. Увидев деньги, жена несколько смягчилась.

— Проходи, садись, поешь борщ. Вот только что сварила.

Она сунула деньги в карман домашнего махрового халата и принялась наполнять тарелку борщом. Сняв из себя верхнюю одежду, и вымыв руки, сел за кухонный стол, принялся, молча, есть. Аромат свежее сваренного блюда распространялся в кухне, возбуждая аппетит. Я ел борщ с аппетитным выражением лица, что жена, засмотревшись, наполнила борщом еще одну тарелку и присела рядом. Когда мы отобедали, Лиля стала говорить:

— Ты чем теперь будешь заниматься? Я не работаю, ты безработный. На что жить то будем?!

Кисло улыбнувшись, вяло ответил:

— Дай прийти в себя. Слишком много неожиданностей.

— Дура я, не послушалась Светки, которая в Америку укатила. Вот пишет, что работает в семье домработницей и неплохо зарабатывает?

— Лиличка, ну не надо. Не начинай, я придумаю, что ни будь?

— Ладно, уж, горе мое луковое. Иди, думай.

После сытного обеда побрел в комнату, шаркая тапочками. Уселся в кресло и стал размышлять над своим нынешним положением. Уют теплого помещения, и вкусный обед, распыляли мои мысли, навевая сонливость и покой. Веки наливались тяжестью, нервы успокоились, расслабились, и все естество мое окунулось в нирвану некоего пространства, где не было ничего, ни мыслей, ни звуков, ни терзаний, сплошной покой и тишина. Так продолжалось недолго. Вспышка яркого света вернула меня к действительности, я открыл глаза. В комнате надо мною стояла жена в лучах яркого электрического света. За окнами было уже темно.

— Ты знаешь, который час? — спрашивала она.

— Что, я заснул в кресле? — удивленно спросил, и взглянул на жену. Протер глаза от рези электрической лампочки.

— Я думала, он думает, что делать в этой безвыходной ситуации? А он, видите ли, спит себе, как суслик! — Возбужденно причитала она.

В голову поневоле закрадывалась предательская мысль:

“Что, похоже, я зря так рано женился во второй раз". И в ответ, как по наитию, жена сказала:

— У тебя семя. Я, наконец. Надо уж что-то предпринимать?

«Да, уж, на конец, ты, Лиличка». А вслух сказал:

— Я так не могу с бухты баранты сразу вот так придумать. Дай, пожалуйста, мне время?

— Ладно, раз для тебя — это так важно! — она повернулась, взяла на книжной полке книгу и принялась читать.

На следующий день я вышел из дома, скорее, по привычке, как ходил на работу, чем по наитию. Дойдя до станции метро, “Оболонь", вошел в переход и сел в поезд до Крещатика. В подземном переходе Крещатика, в кафе, заказал двойной кофе. Девушка сварила мне чашечку ароматного Арабика и подала с блюдечком. Кофе был очень вкусным, ароматным и хорошо бодрил мою усталую нервную систему. Остаток денег в кармане хватало еще на одну порцию кофе, но решил воздержаться. Выбравшись на поверхность из подземного Крещатика, двинулся в сторону Центрального почтамта. Внутри здания я давно не был, решил туда зайти, осмотреться, что нового стало там за время моих скитаний по работам на разных заводах и научно-исследовательских институтах Киева. У окошек отправки писем толпились посетители. Что и почему меня занесло сюда я не знал, домой не хотелось, но скрепя сердцем вернулся.

— Ты, где шлялся?! Я думала, что он работу ищет?!

Я вошел в ванную и закрыл за собою дверь. Жена стала стучать в закрытую дверь:

— Открой, я кому сказала? Немедленно открой! — но ее стенания за дверью продолжались не долго. Устав, она ушла рыдать на кухню. Я после душа, нырнул в спальню, и осторожно, натянув на себя одеяло задремал…

Утро выдалось солнечное и теплое. Воскресный день, настроение прекрасное и бодрое состояние души влекло меня сделать что-то полезное для дома для семьи и вообще быть полезным в доме. С этими чувствами я проснулся и первым делом обнаружил, что рядом со мной в постели жены уже не было. Из кухни доносился стук посуды, верный признак того, что моя любимая супруга находится там. Я вскочил с постели и бросился в ванную, затем, как был в трусах и в майке пришел на кухню. Жена в это время сидела за кухонным столом и пила кофе.

— Доброе утро, родная. — Увидев ее хмурое лицо, обратился к ней, назвав ее этим не принятым у нас словом «родная». Так как, когда-то на пикнике с одной семьей назвал мою жену, бывший ее одноклассник. На что она отреагировала смехом, и долго вспоминала об этом, высказываясь с улыбкой. Вот и на сей раз, я хотел внести икринку приятного настроения в ее хмурый облик, не предвещающий ничего хорошего с ее стороны.

— Что, кофе пришел пить? — мои ожидания, кажется, стали оправдываться.

— Да! — коротко решил ответить я, не вдаваясь в подробности ее настроения.

— Вон там на плите чайник, кофеварка, в пачке еще есть кофе, можешь себе приготовить.

Я стал готовить кофе. Положив две ложечки порошка, молотого кофе"Арабика", залил кипятком, дал настояться. Затем открыл холодильник, стал искать там молоко.

— Ты, что не видишь, что у нас даже хлеба нет. — Стала недружелюбно говорить жена. Ее насупленное и грустное лицо не предвещало ничего хорошего. Я разбавил горячий кофе холодной водой и уселся за кухонный стол, стал пить, молча, под уничтожающие хорошее настроение вздохи жены, напиток без молока и хлеба. Когда в чашке оставалось ровно половина кофе, спросил:

— Душечка, что будем делать? — и понял, что совершил ошибку. Что спросонья не сделаешь? Каких ошибок не наделаешь? Лучше молчать. Но было уже поздно. Слезы ручьями полились с глаз у жены и сквозь всхлипы и рыдания она сказала:

— Иди куда хочешь, делай что хочешь, но без денег не возвращайся. — Перевела дух, вытерев слезы и высморкавшись, добавила, — Ты меня понял?!

Ее жалобный тон поставил меня в рамки безвыходной тупиковой ситуации. Я еще продолжал сидеть за столом, не понимая того, что пришел конец нашим отношениям и, что я сегодня на глазах у жены лишний, как каменная стена на пути благосостояния, как склеп, в котором она себя ощущает со мной. Горьким комом отдались ее слова в душе. Я встал, даже не помыл чашки за собой, стал надевать штаны, белую рубашку галстук и пиджак от костюма, бережно потрогал под лацканом пиджака вшитый под подкладкой пиджака, ближе к сердцу, бриллиант из старинного портрета, прикрытый лацканом бугорок от его объема. Мыслей не было. Бездумно, повинуясь инстинктам состоятельного человека, влез в свои туфли с треснувшей подошвой на правой туфле, других у меня не было, и без носков. В это время жена вышла из комнаты, увидев меня почти одетого, сделал кислую улыбку и тихо сказала:

— Ты про носки не забыл?

И тут только я понял, что я уже в туфлях и без носков. Порывшись в ящике в шкафу, обнаружил новые носки. Мы их купили еще прошлым летом после моей зарплаты, о которых я забыл и вдруг обнаружил. Надев носки, я уже был в полном приличном виде, для поиска денежной работы, костюм белая рубашка галстук в тон костюма туфли.

–Ты, куда-то собрался? — стала допытываться жена. Я ответил, сдерживая нахлынувшие эмоции не соображая еще, зачем я так нарядился и куда пойду на поиски? И ответил, первое, что пришло в голову:

— За деньгами! — После этого ответа, появилась трезвая мысль, что я не знаю, куда идти, и что делать в этой ситуации? И, что делать с долгами? За квартиру; платить нечем, долг вырос до астрономической суммы. Сдать бриллиант бессмысленно, за сокрытие такой улики грозит не малый срок с конфискацией имущества. Заводская зарплата мизерная, не хватает даже на необходимые продукты питания. А про одежду я вообще молчу, этот костюм, который я надел на себя, был куплен давно, единственный костюм и нет одежды приличней. Хорошо еще, что в студенческие годы я купил достаточное количество дорогих галстуков. Жена стояла в дверях кухни и жалобно смотрела на меня.

— Ты, куда собрался? — повторила она свой вопрос. Я не знал, что ей ответить? Смотрел в растерянности, затем, махнув рукой, вышел из квартиры. Ком в горле давил обидой, не давая сосредоточиться и принять хоть какое-то правильное решения в этой воскресной безвыходной ситуации. Когда я наконец немного успокоился и пришел в себя, обнаружил, что стою на трамвайной остановке. А денег на билет трамвая, не говоря уже о метро, не было. Машинально, сунув правую руку в карман, пусто. Левая рука полезла в левый карман и обнаружила там носовой платок. Я машинально вынул платок, стал протирать лицо, нос. Ко мне неожиданно подошла пожилая женщина в платке, улыбнулась и сказала:

— Молодой человек, а, что это выпало у вас из вашего кармана?

Я взглянул себе под ноги и увидел там пять гривен. Откуда они у меня там могли появиться в столь неожиданное время? Поблагодарив женщину, я поднял деньги. Задумался, вспомнилась свадьба, куда нас с женой пригласили в ресторан отмечать. Знакомая девушка моей жены, выходившая замуж. Я там, в ресторане машинально сунул в карман эти пять гривен и забыл об этом. В то время это были еще неплохие деньги, если отталкиваться от того, что жетон в метрополитен стоил пять копеек. Недолго думая в этом стрессовом состоянии, надеясь на свой таинственный бриллиант-талисман, я решил поехать во Владимирский Собор и помолится там. Была последняя надежда на Бога и заступничество Пресвятой Девы Марии Матери Божьей. Я так и сделал, оказавшись в метро, купил два жетона и получил в кассе четыре гривны девяносто копеек. Весело стучали колеса поезда метро. Вагон довез меня до станции «Льва Толстого». Я вышел и парком имени Тараса Шевченко прошел к Собору. Там купил две свечки. Одну поставил перед Ликом Иисуса Христа, помолившись, а вторую перед иконой Пресвятой Девы Марии с Младенцем, в молитве к Святому Облику Девы, просил помочь мне в этой ситуации катастрофического безденежья. После молитвы почувствовал, что некая сила стала вливаться в меня, принося собою умиротворение и спокойствие. С чувством глубочайшего покоя я вышел на улицу и, повернувшись к входу в собор, перекрестился, как это делают верующие, выходя наружу из храма. Чтобы немного развеяться, я решил пойти в сторону театра Оперы и Балета имени Тараса Григорьевича Шевченко. И двинулся к выходу из соборного двора. Выйдя за ограду храма, увидел на противоположной стороне переулка казино ресторан «Dandy», с рекламой на подставке у входа, где стоял истуканом в черном костюме и белой рубашке с бабочкой охранник, с тупым выражением лица и с серыми, ничего не выражающими глазами. Я последовал прямо ко входу в это заведение, на маячившего охранника у ступеней возле стеклянной двери. Подойдя ближе, взглянул на круглое его лицо. Меня поразили глаза в отсутствующем взгляде, устремленные в пространство. Охранник, не обращая внимания на меня, истуканом продолжал стоять у входа, не замечая ничего и никого вокруг…

Глава 2. Система игры

Открыв дверь казино, ступил на красную дорожку за дверью. Немедленно в красном костюме ко мне подскочила длинноногая девушка и стала рассказывать о залах казино. Я решил подняться по ступеням в верхний зал, но девушка неожиданно спросила меня:

— А скажите, вы у нас первый раз?

— Да. — Не смело произнес я.

— Тогда я рекомендую Вам начать игру с нижнего зала. Тут можно спрашивать и Вам ответят, а наверху там зал, где делаются большие ставки.

— А сколько можно ставить?

— Насколько я знаю, у нас минимальная ставка две гривны. Вы идете в кассу, — девушка рукой показала окошечко кассы, — там покупаете жетоны и идете играть за любой столик казино. — Она еще что-то говорила мне, но я ее уже не слушал, направляясь к окошечку кассы через зал. В зале первого этажа было три рулеточных стола, где шла азартная игра. За каждым столом стояли игроки, крупье живо крутили рулеточные колеса и предлагали делать ставки. В зале звучала тихая музыка в стиле ретро. Было уютно и приятно. Ко мне подошла девушка и бархатным голосом предложила пройти в бар, где игрокам, а особенно новым игрокам полагались бесплатные алкогольные напитки. И гостеприимство, и возможность «заработка» меня устраивало, как никогда. В кассе я купил два жетона стоимостью по две гривны и один дали бесплатно, как новому игроку. Я долго не раздумывал и стал за игральный стол недалеко от кассы. Ко мне мгновенно подскочил невысокий парень в коричневом костюме с красным галстуком на белой рубашке и вкрадчивым тоном рубахи парня представился менеджером игорного зала.

— Вы играли в рулетку? — спросил он и добавил, — Меня Денис зовут.

— Нет. Я даже не знаю, как ставить ставки?

— Ну, это очень просто…, — он стал объяснять мне. Но понять и запомнить, что он говорил я не смог, а стал пристально наблюдать, кто, куда и как ставит. И не решался пока не принял окончательного решения, наблюдая за ковбоем. Парень, явно подставное, лицо. Так как одежда его была полностью срисована с американского вестерна тридцатых годов прошлого века. И говорил он, с техасским акцентом растягивая слова. А почему я был уверен, что это был артист, вырядившийся в ковбоя с типичной ковбойской внешностью, потому, что ему несказанно везло. Он ставил на колонны (это в рулетке применяются такие поля), если выигрывает это поле, то на один игровой жетон дают два. Я стал более внимательно наблюдать, как он ставил. Ковбой ставил жетонами по сто гривен каждый на две колонны по тысяче гривен и всегда выигрыш приносил ему сразу тысячу гривен дохода. Глаза у меня загорелись, и я решил рискнуть, поставив два жетона на две колонны возле двух столбиков жетонов ковбоя. Конечно, мои жетоны выиграли, и у меня уже было четыре жетона по две гривны. Я пропустил пару спинов, затем рискнул еще и получил еще один жетон. И так я в этот день наиграл сто гривен. Неслыханной прибыли. Закончил игру, когда ковбой, со словами с сильнейшим русским акцентом сказал, что надо успеть на самолет в Нью-Йорк из Борисполя и стал на кассе менять выигранные жетоны на сорок тысяч гривен. Я скромно стал в очередь за ним и поменял свои жетоны, получив за них целых сто гривен.

Эти выигранные деньги принесли мир в наш дом. Но как объяснить супруге, где я взял эти деньги?

— Где ты взял эти деньги? — спросила жена.

— Я одолжил до зарплаты у своего начальника. Поехал к нему домой, и он мне одолжил.

— Собирайся, пойдем в магазин.

Мы в супермаркете накупили, на целую неделю еды и у нас еще оставалось гривен сорок, решили приберечь на потом.

Игра в казино, возбудила у меня целые планы на предмет игры в рулетку. Я подумал, что, если разработать систему и спокойно обыгрывать казино, имея приличный доход. Стал думать, как создать такую систему. Ведь колесо крутится, а шарик бегает по колесу, используя, конечно, законы физики и динамики, и ни каких чудес там нет. Значит, вычислив эти законы движения, можно найти поля рассеивания и заведомо делать ставки на эти поля и иметь выигрыш. Рассуждая так, я понял, что наткнулся на золотую жилу, и при удобном случае буду исследовать цифровые поля рассеивания в казино.

И вот однажды, когда я познакомился с одними из бесперспективных партнеров по «бизнесу», которые только изображали из себя бизнесменов и об этом я пока еще не знал, я выехал к ним на встречу. Встреча не принесла мне желаемого результата, но эта встреча проходила на улице Прорезная, что примыкала от Крещатика. Кафе, в котором мы встречались, находилось на Прорезной улице. Пока я дожидался этих двух псевдо — бизнесменов, внимание мое привлекла реклама на фасаде дома. Она мигала разноцветными лампочками по импровизированному остову ракеты, устремленной ввысь к названию казино «Козерог». Я сидел на лавочке в сквере и наблюдал рекламу. После переговоров с этими двумя неудачниками, мне стало жаль потерянного времени, и бездарно потраченной энергии и я решил сходить в «Козерог», чтобы привести свою потраченную энергию в норму. В кармане у меня было двадцать гривен. Я решил понаблюдать за распределением выпадающих номеров в рулетке, чтобы сделать свои выводы по поводу выигрышных полей распределения выпадающих чисел. В холле меня встретил дежуривший менеджер и предложил снять верхнюю одежду в гардеробе, что я сделал с удовольствием.

— Сколько стоит минимальный жетон для ставок? — спросил я у менеджера.

— Минимальный жетон две гривны, но Вы можете купить жетоны достоинством в сто и максимум пятьсот гривен. — Ответил менеджер, улыбаясь своей белозубой и безупречной улыбкой. Затем его взгляд, скользнув по моему костюму, черному галстуку в белом горошке и чисто выглаженной рубашке, и добродушно улыбаясь, спросил:

— А вы первый раз у нас?

— Да, конечно.

— Тогда Вам вход бесплатен и вот Вам входной гостевой билет, в кассе можете получить на него дополнительный гостевой жетон достоинством в сто гривен, который Вы можете разыграть и прибыльные жетоны затем поменять на деньги.

— О, какая щедрость! — с ироничной улыбкой воскликнул я, добавив, — Я теперь Ваш клиент.

— У нас для постоянных клиентов вход платный. Сегодня стоимость входа стоит двадцать гривен. Вам, конечно бесплатно. Но завтра уже надо будет платить в кассе при входе в зал. — При этом менеджер жестом руки указал на кассиршу за кассовым аппаратом. Девушка расплылась в улыбке, показывая свои ровные зубы.

«Как у акулы улыбка, — подумалось мне, — с такими щедрыми подарками для гостей, что-то тут наверняка не чисто?» Мои мысли подстегнули меня, добавив азарта, разобраться в рулеточном колесе с еще большим энтузиазмом. В зале стояли три рулеточных стола. Я сел за стол минимальных ставок в две гривны. Крупье был молодой парень с черной шевелюрой интеллигентной внешности в очках, с профессорским видом математика запускал шарик и колесо рулетки. За столом сидел мужчина в голубом пиджаке с записной книжечкой и что-то там записывал после каждого спина. Рядом с ним находился молодой парень, который делал ставки с подсказок этого мужчины. Я уселся на свободное место и стал наблюдать за спинами и выпадающими номерами в рулетке. Через пару спинов, ко мне обратился крупье:

— Молодой человек, у нас не принято сидеть, делайте ставки, играйте. — И с выжидательною паузой стал смотреть в мою сторону. Я, молча, достал гостевой билет, бросил на стол крупье со словами:

— Поставьте на красное.

Крупье взял мой гостевой билет и бросил мне жетон в сто гривен.

— Делайте ставки. — Невозмутимо сказал он.

Я поставил свой жетон на красное поле. Шарик упал на номер тридцать. Крупье выдал мне один выигранный жетон в сто гривен. Теперь в моем арсенале было уже два жетона по сто гривен. И я решил перейти на стол, где минимальные ставки были в сто гривен.

За столом повышенных ставок стоял крупье невысокого роста с лысым черепом и широкими плечами. Словно на ринге, он в танцующей стойке предлагал делать ставки, запуская колесо рулетки. Мужчина с золотым перстнем на безымянном пальце правой кисти и в безупречном в светлую клетку костюме расставлял на столе стопки жетонов по пятьсот гривен. Я присел за этим столиком со своими двумя жетонами и стал наблюдать за игрой. Крупье не обращал внимания на меня, и я смог спокойно следить за игрой. Просмотрев три спина подряд, где выпадали красные цифры 27, 30, и 36, решил поставить мои два жетона на черное поле. Мужчина же с перстнем сделал ставки на красные номера стола. Покатился шарик, завертелось колесо и выпала цифра 20. В мой бюджет добавилось еще два жетона, и теперь у меня было четыре жетона по сто гривен. Я стал задумываться, а стоит поставить их все на поле стола или прекратить игру. Азарт распылял меня, трезвый рассудок говорил не ставить, а уйти. Я стал думать и взвешивать произошедшее. Из литературы мне было известно, что всегда везет новичкам. И это подтвердилось в игре несколько мгновений тому. Мужчина проиграл внушительную сумму, а мне повезло. Я решительно поднялся и направился в кассу. Мне выдали четыреста гривен, и я ушел из казино, ощущая себя богачом…

— Ты, нашел работу? — с порога спросила меня жена, когда я вошел в коридор квартиры.

— Нет, я встречался по бизнесу.

— И, как, успешно? — жена стояла передо мной, руки в боках, в глазах твердые огоньки отвечать без возражений. — Ты знаешь, что в доме ни копейки?!

— Но вот у меня есть для нас триста гривен.

Жена недоверчиво покосилась на меня. Я достал триста гривен и, пошелестев бумажками, подал ей деньги.

— Откуда взял? — смягчившись, ласково спросила она.

— Нет, это не долг, это выигрыш в казино.

— Ты, будь осторожен, казино — это болезнь. Можно заболеть и проиграть все что имеешь.

— Не волнуйся, я в своем уме и этого не допущу. Вот пообедаю и поеду еще.

— Ты хочешь, чтобы я отдала тебе эти деньги?

— Нет, я оставил немного на игру.

— Сколько же ты выиграл? — категорическим тоном стала спрашивать она.

— Триста двадцать. — Соврал я.

— Иди, покушай, тогда можешь ехать в свое казино.

Получив одобрение жены, я после обеда, поехал на поиски еще одного казино. На станции метро «Гидропарк» располагалось казино «Василек». В накуренном помещении, стояли столы, и ставки тут были по две гривны, по гривне и в отдельном помещении стояло два стола для крупных ставок. Еще тут был бар, где напитки текли рекой, но только для игроков бесплатно. Я уселся за столом, где сидели азартные игроки, ставились ставки, и было свободно без напряженного ожидания, что крупье тебе будет приказывать делать ставки и не сидеть просто так, наблюдателем. Я купил на пятьдесят гривен жетонов по десять за жетон. Мне выдали пять зеленых кружков, и с этими жетонами решил понаблюдать за ставками и за выпадающими номерами. Рядом сидел молодой человек почти у самого колеса и внимательно следил за спинами крупье.

— Поставьте на соседей номера пять. — Швырнув на стол жетон в десять гривен, сказал он крупье. Рука крупье выполнила его просьбу. Остальные игроки ставили на поля стола. Я еще воздерживался, пытаясь понять, что значит ставка на соседей? Шарик покатился и колесо завертелось. Выпал номер 16, мой сосед у колеса рулетки получил свой выигрыш.

Подумав немного, он бросил еще одну фишку в десять гривен крупье со словами:

— Поставьте, соседей, на номер 36.

Снова ему повезло, выпал номер 27. Я стал внимательно следить за его игрой и понял, что он рассчитывает поля по соседним номерам, выпадающим в определенной последовательности. Я не играл, не хотелось проигрывать, поэтому жетоны унес с собой.

Дома плотно засел за изучение проспекта игры в рулетку по ставкам на соседей. Из анализа номеров извлек оптимально возможные варианты ставок на соседей и составил систему, по которой решил сыграть в казино. Тщательно выписал все возможные номера, на каждый выпавший из этих номеров расписал последующие ставки четырех соседей и ринулся на следующий день в «Василек» к четырем часам дня. В это время в казино собиралось достаточное количество игроков, и крупье не мог сосредоточиться на ком из них, чтобы мешать выигрывать. Я достал свои записи и начал внимательно отслеживать очередность выпадения номеров. Затем принялся делать ставки. После того, как выпал номер 4, мои первые три жетона я поставил на номера 13, 16, 29, на поле соседей. Получил выигрыш. Затем после выпавшего номера 29, я снова сделал ставку на соседние номера 22, 0, 34. И, о чудо, выпал номер 17. Мне снова повезло. Таким образом, из потраченных пятидесяти гривен я получил триста гривен прибыли, кроме этого у меня еще было пятьдесят не потраченных. С этими деньгами я решил поехать в казино “Козерог". В 18-00 вечера, в казино “Козерог"было уже полно народу. Игроки толпились у стола с малыми ставками, стол со средними ставками был свободен. Лысый крупье с фигурой боксера, как на ринге, в ожидании партнера, явно скучал. Я направился к его столу. И пробежавшись по выпавшим номерам на табло, понял, как нужно ставить на соседей. Трех сотенные жетоны были установлены на соседние номера 2, 35, 20, выпал номер 25. Я выиграл. Я стал делать ставки по своей изобретенной системе, и в итоге к 20-00 у меня уже было пятнадцать жетонов по сто гривен каждый. Я решил не испытывать судьбу и уйти в кассе, кассир, поменял мне жетоны, выдав тысячу четыреста гривен.

— А еще один жетон в сто гривен, где? — спросил я его. Кассир поднял на меня сонные глаза, изображая непонимание,

— Посчитайте, вон эти жетоны, там ровно пятнадцать! — настаивал я. Он нехотя пересчитал

И лениво сунул мне недостающую купюру в сто гривен. С этими деньгами я приехал домой. Передав жене тысячу гривен, я оставил себе пятьсот на игру, решил, что завтра же поеду в казино «Василек». И на следующий день в 16-00 был уже там. Делая ставки, я стал наблюдать, что жетоны прилипали к столу, а от стола шла какая-то непонятная вибрация. Бородатый игрок в ветровке, недовольно выразился:

— Вот, суки, опять что-то включили. Не дают честно поиграть. С этими словами он встал из-за игрального стола. Проиграв триста гривен сразу, понял, что идет не честная игра. Два жетона я все же оставил при себе и ушел в зал крупных ставок. Там стояло два игральных стола. За одним были игроки. Я поставил два жетона на соседей и выиграл.

Крупье мне выдал 720 гривен. Я не стал больше рисковать. И уехал домой, выдав жене пятьсот гривен, двести двадцать оставил себе на игру. Решил снова поехать в казино «Василек», но уже в день, когда в казино вся аппаратура проверяется на профилактике. Этот день, мне удалось узнать; — четверг. В этот день, раз в неделю, в казино делались профилактические работы по устранению неполадок и корректировка компьютерных игровых программ, обеспечивающих гарантированный выигрыш для казино. Вот в этот-то день я и прибыл в казино “Василек". У стола было тесно. Свободных мест за столом не было и втиснувшись между не играющими я терпеливо стал ждать свободного места. Наконец одно из мест освободилось, и я уселся на свободное место. Достав свои записи, начал внимательно следить за выпадающими номерами, не замечая, как почти все сотрудники казино собрались у рулеточного колеса и внимательно наблюдали за моими действиями. Такое пристальное внимание за мной, внушило мне, что я все-таки наткнулся на что-то, что не позволяет казино иметь сто процентную прибыль от рулетки. Значит, надо было воспользоваться этим преимуществом и не лезть в прибыльный игровой бизнес казино, мешая прибыли казино. И я решил, что казино, за это будет давать мне некоторую сумму выигрыша, что позволит мне не приносить казино убытки, а мои незначительные выигрыши у рулеточного колеса, помогут распылять азарт других игроков и опустошать их карманы в пользу казино. Таким образом, казино в дальнейшем позволяло мне за каждое мое посещение давать выигрывать от двухсот до трехсот гривен по моей системе, дальнейшая игра была не возможна, так как включалась программа, и игра велась только в пользу казино. В другие казино города Киева, мне вход был закрыт. Меня просто не пускали, объясняя, что я числюсь в черных списках игроков и мне вход воспрещен. Охрана предлагала жаловаться на администрацию казино, но я не жаловался…

Игра в рулетку продолжалась несмотря на то, что в большинстве казино Киева я числился в черных списках. И в этом была виновна моя система игры, которую я разработал, прикрывая свои истинные способности влиять на выпадение шарика в нужную мне ячейку колеса рулетки. Но все по порядку. Такие способности я обнаружил в себе, когда бриллиант из старинного портрета вернулся ко мне, став моим талисманом. В казино «Козерог» не все крупье поддавались влиянию внушения на расстоянии, поэтому нужен был именно тот человек, который легко шел на телепатический контакт, не подозревая об этом, потому что общение, или точнее, внушение шло на уровне подсознательного восприятия моих команд. Я обнаружил эти способности у себя случайно. Когда сыграл там с крупье, который всегда бросал шарик с определенной скоростью. Эта скорость бега шарика позволяла без труда контролировать движение шарика вокруг вертящегося колеса рулетки и в определенный момент останавливать, и загонять в нужное поле соседей того номера, на который была сделана ставка. А вот уже в казино «Dandy» включалась программа. В работу вступал магнит, который тянул шарик на ячейку колеса с номером, на котором не было ставок. Шарик иногда прекращал свой стремительный бег, скажем, по часовой стрелке. И вдруг, ни с того ни сего, начинал вращаться в противоположную сторону самостоятельно. Против часовой стрелки, подгоняясь к нужной ячейке колеса с необходимым номером, выгодным для казино. Мне было интересно раскручивать казино в свою пользу, особенно начиная с самой минимальной ставки в один жетон, доводя свой выигрыш до цифры сто. Мне было неприятно обнаруживать программу, которая загоняла шарик в нужную для казино ячейку на колесе рулетки, и однажды с этой программой пришлось столкнуться и мне. Не подозревая еще о ее существовании, и набрав с одного минимального жетона пятьдесят фишек, я решил поставить на номер пять, на соседи все пятьдесят фишек. В это время включили программное обеспечение. Стол завибрировал чуть уловимой вибрацией, программа вступила в действие. Шарик легко побежал вокруг колеса, постепенно замедляя свой бег. И, о чудо, останавливается на нужной мне цифре пять. Колесо почти закончило свое вращение, но еще медленно двигалось. Шарик резко выскакивает с ячейки номер пять, закатывается в ячейку 24, затем выталкивается с этой ячейки и вбегает в номер 16. В этот момент колесо застывает на месте, а шарик, медленно поднимается с ячейки 16 и становится на ребро между двумя ячейками 16 и 33. Я изо всех сил держал шарик, пытаясь затолкнуть в ячейку 16, но шарик продолжал стоять на ребре, колеблясь, то в одну, то в другую сторону. Конечно, мои силы не могут совладать с силой магнита программного обеспечения, и шарик пулей падает на номер ячейки 33, застывая там, под действием магнита, как прилепленный. В это самое время, когда я отвел свой взгляд от шарика и отвернулся, чтобы хоть немного перевести дух, увидел, что со стороны зала на меня смотрит не высокого роста коренастый и совершенно лысый охранник. Недобрый взгляд его сверлил меня, словно хотел просверлить насквозь. Моя рука машинально, как за пистолетом, опустилась в карман. Там еще оставались два жетона. Заметив мое движение руки в карман, охранник быстрыми шагами направился в мою сторону. Он взял меня за локоть, сказав:

— Можно вас на минуточку.

Я последовал за ним, сделав два шага. Он наклонился ко мне, почти к самому уху и не громко сказал:

— Кассу видишь?

— Да, конечно, вижу.

— Вот иди туда, сдай свои фишки и больше, чтоб духу твоего сегодня не было в казино.

— Что, мне вообще не приходить сюда?

— Сюда? Нет, почему же, можешь, только играть будешь в этом зале на первом этаже.

— А, в зале на втором этаже? — сделав наивные глаза, спросил я.

Но охранник мне не ответил, он отвернулся и ушел в дальний конец зала. Остановившись там, он стал наблюдать за мной. Все мои фишки в количестве пятидесяти единиц сгорели. В окошке кассы я поменял оставшиеся две фишки достоинством по две гривны, получив на руки четыре гривны, направился домой. По дороге стал размышлять, почему мне запрещено посещать второй зал казино, что на втором этаже? И все наконец понял. Там не было программного обеспечения на игральных столах. С этого казино, конечно, я ушел ни с чем. Но, когда я обнаружил себя в черных списках некоторых казино, то из откровенной беседы с менеджером, узнал, что администрация «Dandy» внесла меня туда и распространила эту информацию другим, но уже за деньги. Дома я внимательно стал анализировать систему игры при ставках на соседей. Из анализа отслеженных мною выпавших номеров мне стало ясно, что каждый крупье ведет игру со своего броского шарика. И в среднем его броски отличаются от бросков остальных крупье. Шарик падает в определенное поле соседей и таких полей семь для каждого крупье свое поле. Значит систему надо строит исходя из выпавших номеров, характеризующих поля того или иного крупье. Осталось выяснить, сколько времени отводится для анализа бросков того или иного крупье, чтобы фиксировать системой выигрышные поля. Смена крупье состоит из двадцати минут. Значит, минут десять я могу спокойно наблюдать за игрой, и концентрировать внимание на работе крупье за столом. Когда он механически начинает бросать шарик, сосредотачивая внимание на столе, вот тут включается его подсознание и броски не выходят за определенные поля соседей, можно включать систему и делать ставки не более чем на трех соседей, при условии, что стол не подключен к программному обеспечению. Итак, в казино «Dandy» мне путь заказан. Остается «Козерог» и казино «Василек». Первое, для крупных ставок. Второе для мелких ставок, тренировочных. И я стал раз в месяц навещать «Козерог», снимая там по 1000-1200 гривен. «Василек» посещал чаще, примерно два раза в неделю и что самое интересное в четверг. Потому, что четверг день профилактических работ и все программы в этот день не работают, поэтому ведется «честная» игра, если вообще игру в казино можно называть честной. Так продолжалось до тех пор, пока премьер министр Тимошенко Юлия Владимировна не запретила своим Указом деятельность казино в Украине, загнав игорный бизнес в подполье, с которым я не хотел связываться, да и не мог, в силу своего эмоционального настроя. Итак, сообщив жене, что мой бизнес с казино сам собою завершился, в силу сложившихся обстоятельств и, что мне необходимо искать нормальный заработок…

Глава 3. Неликвид

Что делать, и как решать свои дальнейшие денежные проблемы, я не знал. С этим осторожно выбравшись из постели, чтобы не разбудить жену, побрел на кухню пить кофе и хорошенько обдумать сложившуюся ситуацию в этом не маловажном житейском вопросе. Неожиданный телефонный звонок, заставил оторваться от недопитой чашки кофе и вскочить с места. Выбежав в коридор, я схватил телефон и внес себя вместе с телефоном за кухонный стол:

— Валентин Альбертович, это Юрий Михайлович, — раздался мужской незнакомый голос, — вы меня не знаете? — продолжал он, — Но я помню вас по работе в первом цеху завода «Авиант».

Юрий Михайлович, бесследно исчезнувший в бурных девяностых, вдруг появился почти, не откуда, позвонив неожиданно. Я стал рыться в своей памяти, но никакого Юрия Михайловича мои закрома памяти не вспоминали, прошло больше двадцати лет с того времени, когда я там работал, вернувшись на родину после службы в армии, все и не упомнишь.

— Меня направили в техотдел цеха номер один после окончания политеха, как молодого специалиста. — Продолжал он.

— Юрий Михайлович, можно по конкретнее, что вы хотите от меня?

— Надо встретиться и обсудить некоторую тему не по телефону.

— Хорошо, где и когда?

— Да хоть сейчас, Валентин Альбертович. Если есть время, то я вас жду в переходе на станции метро «Театральная». Там есть кафе. Я буду в кожаном черном плаще и в шляпе. Вы узнаете меня, по черной бородке.

— Хорошо, Юрий Михайлович, ждите, через сорок пять минут буду.

За стеклянной стенкой кафе я сразу узнал Юрку Годунова, секретаря комсомольской организации цеха номер один в восьмидесятых годах, правда, немного располневшего.

— Привет, Юрий Михайлович! — еще с порога кафе крикнул я, — Ты куда пропал, что тебя нигде не было не видно и не слышно?

— Понимаешь, Валя, я теперь житель и поданный Израиля. С матушкой пришлось сменить гражданство, когда развалился Союз и начался беспредел девяностых. — Разливая в стаканы виски «Jameson», говорил Годунов. — Ну, давай за встречу двух коллег по восьмидесятых.

— Давай. — Чокнувшись с Годуновым, я спросил:

— Ну, рассказывай, что тебя привело к нам?

— Валик, расскажи лучше ты о себе; ведь так давно не виделись?

— Что рассказывать; дочь вышла замуж. Я без работы. Дочь требует, чтобы мы продали трехкомнатную квартиру и купили две однокомнатные. Одну отдали ей, а в другой жили бы сами. Это при падении цен на недвижимость и абсолютное безденежье.

— Вот я и предлагаю тебе заняться неликвидами.

— Это, что еще за хрень такая? — от хорошего напитка виски ударило в голову, и я стал более развязано, панибратски, как тогда, когда мы были молоды в восьмидесятых.

— Дело в том, что на фабрике имени Довженко, это такая есть в Киеве, отработанные киношные пленки, с содержанием серебра сжигали и пепел перерабатывали, добывая серебро гидролизным путем на этой же фабрике. Электролит с кислотных ванн сливали в отстойники, расположенные под фабрикой. В этом электролите, вернее в иле из электролита масса редкоземельных элементов, в том числе и серебра, и золота. Технологии по добыче серебра, сам понимаешь, при Союзе были не совершенны. Так что от тебя потребуется сходить на фабрику и взять образец этого ила для анализа, чтобы определить пригодность для дальнейшей переработки.

— Насколько я понял, этот образец доставить тебе.

— Конечно. Лучше всего трехлитровую полиэтиленовую емкость от воды, что продаются в супермаркетах.

— Послушай, но как я смогу проникнуть в этот отстойник?

— Там есть специальные заборщики, они на длинных металлических шестах. Ими черпают для анализа пробы этого самого ила.

— Хорошо, но сам понимаешь, в наше время никто и пальцем не пошевелит без денег.

— Само собой.

Юрий Михайлович достал из внутреннего кармана плаща пачку стодолларовых купюр, сунул мне.

— Держи. Это аванс, сделаешь дело, получишь еще столько же.

У меня глаза полезли на лоб от такой щедрости. Конечно, я согласился. И условившись о звонке по мобильному телефону, распрощавшись ушел домой.

— Где ты был, Валик? — с порога спросила жена.

— Деловая встреча была по бизнесу.

— Смотри не влипни никуда?! — Строгим голосом приказала жена.

— Лиличка, душа моя, не маленький же я? — ответил ей, и ушел на кухню, едва вскочив в домашние тапочки. Навстречу мне из кухни, виляя пушистым хвостом, выбежал наш песик немецкой породы Шпиц, по кличке Марселька, которого я подобрал возле супермаркета на берегу озера. Приветливо поскуливая, Марселька передними лапками погладил мои ноги по брюкам, и стал смотреть на меня огромными глазами, почти человеческим взглядом, ожидая угощений. Я поискал глазами на кухонном столе нарезанные ломтики моркови в блюдце и высыпал ему в его миску. Затем вытащил пачку стодолларовых банкнот и пересчитал. В этой пачке было десять тысяч долларов США. Меня стали посещать мысли сомнений. Почему такая большая сумма за пробу. Ведь при наилучшем раскладе этого ила на элементы не получим достаточного результата все равно. Согласно научно исследовательских работ доктора технических наук Федоткина Игоря Михайловича, описанных в книге Кавитация, разложение такого ила с помощью коллоидных растворов при помощи инструмента кавитации не даст эффективного результата. Так как содержание редкоземельных элементов в подобной суспензии крайне малое количество и не представляет особой ценности, чтобы извлекать в промышленных количествах. Хоть метод такой и эффективен, но только при содержании нужных элементов в руде или в материале более пяти процентов. Тут, что-то другое ищут заказчики, которых представляет в данной ситуации Юрий Михайлович Годунов. И это мне предстоит выяснить, когда я добуду ему образец осадочной смеси. Жене я не стал сообщать о крупной сумме денег. На следующий день, порывшись в компьютере и найдя месторасположения фабрики, уехал на метро в сторону станции «Голосеевская Площадь».

Фабрика располагалась на Московской площади, и найти проходную не составляло труда. Въездные ворота были открыты настежь, редкие посетители проходили мимо окошка вахтера, показывая пропуска, кто шагал, не утруждая себя доставать пропуск. Я так же прошел на территорию фабрики без остановок и предъявления, какой-либо бумажки с гербовой печатью, заклеенной в корочки удостоверяющую мою личность. У первого встреченного сотрудника спросил, где находится химический отдел. Он указал на административное здание, ответив:

— Вон там, спросите Маргариту Федоровну, она сейчас замещает главного технолога и это начальник технологического химического отдела.

— Спасибо! — Коротко бросил я, и направился в сторону администрации. Там, уточнив где кабинет главного технолога, поднялся на второй этаж и уже стучал в дверь кабинета. Услышав, женский голос:

— Входите! — вошел. За письменным столом сидела маленькая с круглым лицом женщина. Она внимательно смотрела в экран монитора, щелкая клавиатурой компьютера.

— Вам, что? — не отрывая взгляда от экрана, спросила.

— Я хотел бы поговорить с Маргаритой Федоровной.

— Ну, я вас слушаю? — оторвав взгляд от монитора, вопросительно взглянула на меня начальник химического отдела.

— Я представляю частную компанию, и меня интересуют производственные химические отходы гальваники.

— Конкретнее, что вас интересует? — в ее синих глазах мелькнули огоньки любопытства.

— У вас был гальванический цех, где вы производили покрытие кинопленок составом соединений серебра. От этого производства были отходы. Вы их сливали в отстойники, вот эти отходы меня интересуют.

— Ого, там за всю историю киноиндустрии Советского Союза знаете, сколько там скопилось тысяч тонн. А зачем это вам? — в крайней заинтересованности спросила Маргарита Федоровна.

— Простите, я забыл представиться, — пытаясь выиграть время и собраться с мыслями, чтобы чего не сказать лишнего, продолжал, — меня Валентин Альбертович зовут, я главный инженер компании «Солярис», — соврал ей, — слыхали такую?

— Нет. А, чем занимается эта компания?

— Редкоземельными металлами. А в отходах, которые накопились в отстойниках множество различных элементов.

— А, понимаю. — Маргарита Федоровна, пощелкала клавиатурой компьютера. Раздалось жужжание, и принтер выдал какую-то таблицу.

— Вот содержание всех элементов в процентном отношении, что мы получили в ходе анализа осадков. Она протянула мне сводку анализов.

— А давно вы изучали этот состав элементов?

— А, что за десять лет, там что-то изменилось? — вопросом на вопрос ответила она.

— Да нет, но я тут смотрю, что у вас выписаны элементы содержанием до четвертого знака, а наши анализы предусматривают точность до шестого знака после запятой.

— Что вы этим хотите сказать? — упрямо спросила Маргарита Федоровна, явно недовольная моей настойчивостью.

— Я прошу вас предоставить нам образец осадка для нашего анализа.

— Не поняла? — испугано спросила она, рука, держащая копию сводки, у нее задрожала. Заметив это, она прижала листок к столу, чтобы скрыть дрожь.

— Мы сделаем свой анализ, а затем, если он нас устроит, избавим вас от скопления вредных веществ накопленных почти в центре города.

— И, что выбудете с этим ядовитым хламом делать? — допрашивала меня упрямая женщина.

— Переработаем в безопасное сырье. — Спокойно ответил я.

— А не подскажите, каким это способом?

— Мы внедряем метод Федоткина на основе коллоидных растворов, которые смешивают измельченную субстанцию почти до атомного размера частиц с помощью кавитации в водном растворе.

— И, что из этого получается?

— Вы, что ни будь слышали о колоне Федоткина?

— Что это за новое изобретение?

— Да ничего нового. Просто каждый редкоземельный элемент имеет свой удельный вес и при определенном измельчении расслаивается в коллоидном растворе. В этом колоне образуются слои из редкоземельных соединений с содержанием основного вещества до пятидесяти шестидесяти процентов и извлечь элемент из обогащенной суспензии ничего не стоит. Или иными словами без особых затрат.

— Гениально! — не то насмешливо, не то восхищенно, воскликнула Маргарита Федоровна.

— Вы посуду принесли с собой?

— Да, на проходной оставил.

— Ну, я вам сейчас пропуск выпишу. У вас есть документы?

— Да, — и дал ей свой паспорт.

Она выписала мои данные, вернув паспорт, сказала:

— Идите, Валентин Альбертович за посудой, принесете сюда в кабинет. А я в это время подпишу вам пропуск, чтобы вопросов не было и дам вам сотрудника для забора проб.

Из кабинета главного технолога я вышел победителем. Пройдя за проходную, в супермаркете купил бутыль с водой, воду вылил в траву и вошел на территорию фабрики с порожней трех литровой тарой. Маргарита Федоровна вручила мне пропуск, со словами:

— Вот Василий Львович, — указав на пожилого мужчину в рабочей робе, — он вам наберет образец осадка. Он в курсе. Вася ты все понял?

— Так точно, командир! — как в армии ответил рабочий.

Я принес полную бутыль маслянистой зеленоватой пастообразной смеси отходов в плотно завинченной пробкой. Несмотря на это от моего кулька с этой пастообразной пробой несло химическим запахом серной кислоты, и жена сказала мне, чтобы я вынес эту гадость из квартиры, как можно быстрее, если мы хотим остаться в живых.

— Да не волнуйся так. Я сейчас вынесу химию на балкон и еще упакую плотнее в кульки.

Она согласилась. Утром, я созвонился с Юрием Михайловичем и понес ему образец, взятый на фабрике. В том же месте, как и в прошлый раз, он ждал меня с бутылкой виски за столиком в кафе в подземном переходе на выходе из метро станции"Театральная".

— Ну, ты, Валентин и специалист. И где таких знаний набрался? — спросил меня Годунов, когда я рассказал ему, как мне удалось добыть образец отходов.

— Книжки надо читать научные всякие, в том числе и профессора доктора наук Федоткина. Он же преподавал там вам в политехническом институте гидродинамику, помнишь, когда я с дуру из авиационного перевелся из Уфы в Политехнический, правда пришлось перевестись обратно и закончить продвинутый институт, а не шо попало?

— Ну да помню. Но особо я не интересовался этой кавитацией.

— По этой тематике у него двадцать семь книг написано, это он мне сам сказал, когда я ему задавал вопросы на конференции, куда меня от завода «Авиант» направили. Ты лучше скажи мне, зачем это тебе и, что ты собираешься с этим делать?

— Много будешь знать, скоро состаришься. — Шутливо ответил Юрий Михайлович.

— Ну, ты меня за лоха не держи, я ведь не лыком шит. А все же должен знать, что ты намерен с этим делать.

— Для начала вот возьми твою долю. — С этими словами Юрий вынул еще одну, такую же пачку стодолларовых купюр, и сунул мне в конверте. С улыбкой добавил:

— Заслужил. Больше я тебе ничего не скажу, не велено.

Он взял кулек с образцом и ушел. Я уехал домой, безмерно порадовать жену деньгами, которых хватило ровно на месяц, превратив в стиральную машину, новый холодильник и раскладывающийся диван кровать в комнату дочки.

Юрия Михайловича в гостинице Днепр, что на Европейской площади, в номере поджидал эксперт, о котором он не говорил мне.

— Ну, что есть? — спросил он на английском языке.

Юрий поставил бутыль на журнальный столик и распаковал кульки. Комната стала наполняться едким химическим запахом серной кислоты.

— Сем, давай быстрее, видишь какая вонь. — Обратился Годунов к напарнику по имени.

Сем, молча, достал из кейса аппарат, напялил на уши наушники, стал пультом аппарата внимательно водить возле бутыли с содержимым образца. В наушниках раздавалось потрескивание. Это потрескивание ослабевало возле двери комнаты, а при приближении усиливалось.

— Фонит прилично, — сказал Сем, — почти полтора рентгена в час, хоть времени прошло лет с двадцать, как мы там утопили два стержня с институтского ректора.

— Что ты намерен решить, какие выводы? — встревожено спросил Юрий.

— А выводы простые. В этом хранилище прекрасная изоляция. Я исследовал местность. Радиоактивный фон нормальный, никаких отклонений, так что можно давать команду.

— А это куда? — указывая на бутыль, спросил Юрий.

— Тебя учить, что ли? — с ухмылкой спросил Сем.

— Ну, понятно. И дальше как?

— Все зависело от нас. Теперь инвестициям на приватизацию фабрики дорога открыта. Хозяином можно сделать хоть бы и твоего Валентина Альбертовича.

— Ну и как это будет выглядеть, в Киеве и контейнеры с отработанным радиоактивным топливом? Европа же рядом, а? — спросил Юрий.

— Хранилище оснащено лучше Чернобыльского саркофага, так что не дрейф. Победа будет за нами, мы победили. — Похлопывая дружески по плечу Юрия Михайловича, с довольной улыбкой отвечал Сем. — А, что самое главное, что к этому хранилищу нет у общественности никакого внимания, никому даже в голову не придет, что там будет спрятано полторы тонны радиоактивных отходов. А нам приличные деньги. И экология не нарушена.

— Ты представляешь, что такое агрессивная среда. Эти контейнеры развалятся за сутки, и начнется такой фон, что Фокусима с Хиросимой и Нагасаки покажутся детской забавой.

— А тебе то, что? Мы будем уже далеко.

— Нет, дорогой, я на это не подписывался. — Запротестовал Юрий Михайлович.

— Ну, ты как знаешь, а мой самолет через два часа. Мне пора.

И эксперт вытащил из кобуры пистолет с глушителем, и выстрелил в Юрия Михайловича. Пуля попала в сердце Годунову. Сем подошел ближе и сделал контрольный выстрел в голову, добавив презрительно:

— Собаке собачья смерть! — Сказав это, он бросил пистолет на труп.

Бутыль забрал с журнального столика и закрыл за собой дверь на ключ. Кулек с бутылью выбросил из такси по дороге в аэропорт Борисполь. Из газет я узнал, что случилось с Юрием Михайловичем. Две недели, пока шло следствие, я боялся, что скоро за мной придут, как за соучастником преступления. Но все прошло без последствий, как видно человек под именем Сем Левински умел заметать следы…

Таким образом я пришел на завод «Авиант» и стал работать инженером технологом цеха №1 с зарплатой 800 гривен в месяц. Для удобства получения зарплаты мне выдали банковскую карту “Райффайзенбанк Виза” и деньги переводили на карту этого банка. Я тут же в банке открыл долларовый счет, и на часть снятых денег в банкомате стал покупать доллары и носить в кассу банка накапливая их на счету, благо в то время курс доллара к нашей гривне был в несколько раз больше не сравнимо с нынешним…

Глава 4. Поиски работы

Проработав на заводе «Авиант», но так продолжалось не долго, через шесть месяцев, не выдержав постоянных задержек зарплаты, я под натиском нехватки денег из-за длительных невыплат заработанных денег, уволился для поиска новой работы.

— Ты уже месяц не работаешь, после того как уволился из завода. А моей зарплаты из «Медтехники» нам не хватит.

— Завтра устроюсь, обещаю.

Утро солнечное и теплое. За окнами первые листочки уже зеленели на деревьях во дворе дома и, отсюда, с высоты седьмого этажа, хорошо просматривается все, что растет там внизу. Я подбрил свою поросль на лице, оформив в аккуратную бородку. И после утреннего кофе с женой на кухне, стал собираться на поиски нового еще работающего предприятия.

— Давай вместе выйдем, — предложила жена. — Мне на завод пешком, проводишь?

— Конечно, прогулка с тобой сулить удачу. — Пошутил я, прощупывая свой зашитый бриллиант-талисман под подкладкой пиджака, на что жена строго ответила:

— Домой можешь не возвращаться, если не устоишься. — И, выдержав знатную паузу, выдавила из себя, — Понял?!

По ее строгим ноткам в голосе, я, конечно, знал, что шутки с моим трудоустройством закончились раз и навсегда. Мы вышли из дома. Путь наш лежал вдоль озера по проложенной строителями Метрополитена дороге, разбившей Оболонское озеро пополам. Рядом с Лилиной работой стоял комбинат бытовой химии «Заря». Комбинат не заботился об экологии и сливал всякий не потреб в западную часть озера. И когда это происходило, то со стороны комбината шел удушливый смог. Лиля часто жаловалась на неприятный запах и тошноту, когда на ее «заводик» дули ветра со стороны комбината. Я переживал за ее здоровье, но сделать ничего не мог. Мы всю дорогу молчали. Горький комок стоял в моем горле от ее напутственных слов по случаю моих поисков работы, а на душе кошки скребли. Вдали показался ее завод «Медтехники», и, распрощавшись с женой, я двинулся к станции метро «Петровка». Оставшись наедине с собой, и собрав мысли на поиске новой работы, я продолжил свой путь. Метро «Петровка», как спокойная людская река, всегда действовала на меня своим свободным и легким течением времени. Пассажиры в вагоне, в который я вошел, производили на меня всегда впечатление какой-то отчужденности, каждый из них занят своими заботами и делами и нет никакого внимания до соседа, едущего и сидящего рядом или напротив тебя. Так просматриваясь вокруг, я увидел нищего с седой бородой старика с палкой, ковыляющего по вагону с привязанным полиэтиленовым кульком к веревке, опоясывающую его видавшую виды в заплатах выцветшую на солнце тужурку. Ему пассажиры бросали всякую мелочь в этот кулек, а он благодарил их словами благодарности и желал всем процветания и здоровья. Я решил тоже дать ему кое, какую мелочь и стал рыться в кармане костюма. Не обнаружив там ничего, кроме 2-х копеек, вытащил из кармана пустую руку и решил, что так и будет, как вдруг обнаружил нищего рядом со мной. Он упорно стоял, не сводя с меня пристального взгляда. Я вынужден был достать эти 2 копейки и сунуть ему в протянутую длань. Старик посмотрел на монетку, пробурчав, что-то невнятное, взглянул на меня своими серыми стального цвета глазами, ненавидящим взглядом хищника, готового разорвать добычу на куски, зло швырнул монету на меня, целясь в лицо. Я успел-таки увернуться, монетка, пролетев мимо в сантиметре от моей головы, бронебойной пулей ударилась о стекло вагонного окна издав громкий стук, рикошетом отлетела от окна и покатилась ребром по линолевому проходу вагона, догоняя нищего, который тряся своей, похожей на лопату, седой бородой, изрыгая проклятия, явно в мою сторону, вышел на перрон в открывшуюся дверь. Моя станция «Красная Площадь», ныне «Контрактовая», была следующей, и я решил выйти на следующей станции. Пройдя подземным переходом, я очутился на трамвайной остановке. Подъехал трамвай №11, не раздумывая, я вошел в него. Трамвай довез меня до завода «Электроприбор» и, следуя интуитивному предчувствию, что именно тут мое будущее рабочее место, я очутился в отделе кадров. Инженерно технический состав сотрудников завода на работу принимал начальник отдела кадров, поэтому я, обнаружив на дверях соответствующую табличку, открыл дверь его кабинета. У окна за обычным письменным столом, какими оборудованы заводские техотделы, сидел мужчина средних лет и поверх очков молча, уставился на меня. Кресло за другим массивным столом было пустым. Решив, что хозяина нет на месте, я бодро спросил:

— А где сам? — и, кивнул на кресло.

— Вы, кто? — зашелестев бумажкой в руках, вопросом на вопрос, в свою очередь, спросил сидевший.

Изобразив из себя важную «персону», я решил поймать удачу за хвост и недолго думая, выпалил:

— Я из конструкторского отдела. — Мужчина клюнул и переспросил:

— От Гольде? — понятия не имея, кто такой Гольде, я продолжал свой диалог, — Он направил меня к начальнику отдела кадров на оформление. Мужчина озабоченно потер правой рукой свой массивный нос, затем осторожно спросил:

— А, кто Вам выписал пропуск на завод?

— Да я увидел, что через кабинку проходят люди без пропусков, ну и прошел. У меня никто не спросил пропуск, да если бы меня остановили, конечно, я бы выписал.

— Ну да ладно. — Мужчина снова почесал свой нос. По всей видимости, от частых процедур массирования у него этот орган так внушительно вырос. Мы, молча, смотрели друг на друга. Пауза затягивалась. Выдержав длительную паузу, он вдруг спросил:

— Документы у Вас при себе? — я не колеблясь, отчеканил: — Так точно.

— Давайте сюда, пойдем оформлять Вас. Да, а кстати, куда Гольде Вас берет, ну на какую должность? — я догадался, что моя затея с моим трудоустройством удалась. Осталось определиться с должностью. В моей трудовой было записано, что я инженер конструктор первой категории. Я, добавив себе звания, ответил:

— На должность ведущего инженера конструктора.

Мужчина внимательно, испытующе, посмотрел на меня и сказал.

— Ну, у нас такой вакансии нет, есть вакансия, ведущий инженер конструктор-технолог по сопровождению изделий в производстве.

— Начальник отдела имел эту должность в виду, я просто машинально повторил так.

— Ну, хорошо. Вот Вам листок и ручка.

Он вручил мне чистый лист бумаги, пишите заявление на должность. Вот садитесь сюда. — Он указал мне на стол, за которым сидел, а сам пересел за массивный, добавив на ходу, — Там образец заявления под стеклом.

Я достал из нагрудного кармана трудовую книжку, паспорт и передал ему. Он стал внимательно листать, изучая мою трудовую биографию. Полистав, и внимательно поглядев на меня, добавил:

— Когда Гольде подпишет заявление, сразу ко мне. Я дам вам бланки заполните и можете выходить на работу.

Скрывая свое ликование, и стараясь писать, как можно спокойнее, чтобы буквы в заявлении получались ровнее, я спросил: — Здесь в «козе» указывается оклад, что мне писать, ставить прочерк или сумму?

— Оставьте, место начальник отдела напишет оклад сам, когда будет подписывать заявление.

— Хорошо! — стараясь придать голосу больше уверенности, солидно ответил я. Написав заявление, я передал его начальнику отдела кадров. Тот на заявлении поставил отметку, что вакансия свободна, отдал его мне со словами:

— Идите в наш архив, там Зинаида Максимовна выпишет Вам пропуск, я подпишу, и идите на подпись в отдел Гольде. Потом ко мне за бланками.

— Есть! — по-военному отчеканил я и вышел.

Начальник конструкторского отдела смотрел на меня сквозь массивные очки, висевшие на его носу, как на крючковатой ветке саксаула хамелеон, а его серые глаза впились в меня, как две сверкающие линзы. Он держал в руках мое заявление, и листок чуть вздрагивал в его руках, покрытых черными кудряшками густых волос, хорошо видных из-за коротких рукавов цветастой тенниски.

— Ну-с, молодой человек, я Вас так сразу взять не могу на эту должность. Мне надо, какой-то испытательный срок, а там будет видно. Я подпишу заявление позже. Сейчас пойдете к Любченко Александру Владимировичу на собеседование, будете работать у него в конструкторско-технологическом секторе отдела сопровождения изделий в производстве.

Александр Владимирович оказался немногословным, не старым еще, но, уже не молодым начальником с виду лет сорока пяти.

Увидев меня, он, молча, и вопросительно посмотрел в мою сторону, жестом указал на стул, приставленный к его рабочему столу, с папками чертежей. Я, молча, уселся на указанное место.

— Ну, рассказывайте, что умеете, кто рекомендовал Вам прийти к нам?

— Да не кто. Просто проходил мимо, дай, думаю, зайду. Ну, вот зашел. Кадровик направил в отдел Гольде.

— Александр Аскольдович, конечно, принимает только по рекомендации с допуском на объект не ниже первого.

— Так у меня допуск номер первый по секретной части. Тут все в порядке.

— Ну, тогда все отлично. Мы работаем на оборонную промышленность, и случайных людей тут нет.

— Так я закончил ВУЗ подведомственное учебное заведение Машиностроительной промышленности, а все эти институты исключительно обучают специалистов для военной промышленности.

— Ну, тогда этих проблем не будет. В основном Вы нам подходите.

С этими словами Любченко набрал внутренний номер телефона и сообщил:

— Александр Аскольдович, в принципе пусть оформляется. Он мне подходит. — Он выдержал паузу, слушая, что отвечал Гольде, затем добавил, — А, что с окладом? Да, хорошо. — И уже обращаясь ко мне, сказал, идите к Александру Аскольдовичу он напишет Вам оклад для отдела кадров, и когда планируете на работу?

— Сегодня четверг, май на улице, хочется еще подышать Весной. С понедельника.

— Хорошо. Работа у нас на заводе начинается с восьми, сотрудники ИТР выходят на девять, так что милости просим в понедельник, хоть Вы мне нужны еще вчера. — Говоря эти слова, он начеркал на моем заявлении, что собеседование проведено и поставил дату выхода на работу.

Александр Аскольдович молча, подписал заявление. Я обратил внимание, что оклад не проставлен.

— Извините, Александр Аскольдович, а что с моим окладом?

— Выходите на работу. В зарплату увидите свой оклад! — «Как Сталин, принимающих на службу в органы», — подумалось мне.

Как от неожиданного укуса пчелы больно прозвучали для меня эти слова. В ответ я промолчал, а про себя подумал, что оборонная промышленность финансируется без перебоев и стабильная зарплата мне обеспечена. Распрощавшись с новым руководством, я с подписанным заявлением выбежал за проходную к начальнику отдела кадров. В кабинете он уже поджидал меня. Молча, взял заявление, сказав:

— Трудовая книжка остается у нас, так как Вы приняты на работу. Вот в понедельник зайдете в отдел кадров отдадите заполненные бланки и принесите две фотографии, чтобы мы могли оформить Вам постоянный пропуск. Временный будет на проходной, назовете свою фамилию, и Вас пропустят на работу. Всего хорошего.

Конец ознакомительного фрагмента.