Новогодние сны деревни Рождественской

Валентина Шабалина, 2020

Мальчик Ваня приезжает под Новый год к бабушке и дедушке в деревню Рождественскую. Он ещё не знает, что Новый год и Рождество – самое волшебное и сказочное время. В деревне он знакомится с девочкой Яной, бабушка которой очень похожа на бабу Ягу. Яна по секрету рассказывает Ване, что её бабушка – ведьма. В это волшебное время путаются день и ночь, и сложно понять где явь, а где сон. Дети попадают в волшебную страну Зорию и спасают королеву от неминуемой гибели в Железной горе; сражаются с Лешим и его снежным войском; спасают Снегурочку. И во всём им помогает Дед Мороз, который похож на Ваниного дедушку. Дети узнают почему ёлки украшают пятиконечными и восьмиконечными звёздами, и что такое ковчег. Ване придётся пройти через испытание и узнать, почему деревня называется Рождественской.

Новогодняя часть 1

Ночь выдалась морозная и звёздная. Михаил Иванович возвращался домой от своего друга Тимофея Ильича. Они знали друг друга давно, ещё со школьной скамьи, и даже сидели за одной партой в начальной школе. Михаил Иванович был сухопарый, высокого роста мужчина шестидесяти лет, он носил бороду и усы, которые сам подстригал и подравнивал. Своей жене Ольге Николаевне он такое дело не доверял, а парикмахерских в деревне не было. Тимофей Ильич был напротив маленький кругленький, гладко выбритый и, как все полные люди, смешливый. Жена его давно умерла, и жил он в большом доме один-одинёшенек.

Вечерами они часто собирались то у одного, то у другого в доме, и играли в шахматы, или слушали старые пластинки на граммофоне. Михаил Иванович берёг граммофон, он достался ему ещё от деда, когда тот пришёл домой с фронта весь в медалях, без ноги, но с музыкой. В деревне часто отключалось электричество, — то провода под тяжестью снега рвались, то половодьем столбы смывало, а добраться до их глухомани не просто, порой неделями ждали, когда приедут электрики линию чинить. Вот и слушали вечерами граммофон. Хорошо, ему электричества не надо, покрутил ручку, и слушай на здоровье. Тимофей Ильич иногда давал концерты на своей балалайке, на которой виртуозно играл.

«Снег идёт уже третий день. Ишь, сугробы, какие намело! Это хорошо! Через три дня Новый год, а какой праздник без снега?» — думал Михаил Иванович, идя по заснеженной дороге от друга. Мысли возникали разные, одни просто проносились в голове, не задерживаясь, другие крутились, как игривые щенята, не давая ему побыть в одиночестве.

«Благо, машин в деревне зимой нет — где хочешь, там и ходи! — думал Михаил Иванович. — Да и откуда будут машины — деревня вымирает. Люди уезжают за лучшей долей в город, а назад не возвращаются. Им там, значит, лучше, чем здесь, а дома стоят заколоченные, хозяев дожидаются. А мне и здесь хорошо, здесь я родился, женился, сына вырастил. Внучок Ванька подрастает, правда, в городе. Шестой год ему минул. Внука в честь прадеда-фронтовика назвали Иваном. Это хорошо, что есть внук, есть, кому род продолжать. Большая Родина для нас — Россия, а малая, для кого как, для меня — моя деревня Рождественская».

Проходя мимо заколоченного дома, Михаилу Ивановичу показалось, что где-то внутри загорелся зелёный свет. Он подошёл к калитке посмотреть, может, кто в дом забрался? Из деревенских жителей никто в чужой дом не полезет. Такого отродясь не было. Может, кто чужой залез, или зверь какой? Но снег около дома лежал нетронутый, окна были тёмные. «Померещилось», — подумал Михаил Иванович.

Около ноги кто-то завозился и заскулил.

— Кто здесь? — спросил Михаил Иванович и наклонился пониже, чтобы разглядеть в темноте при свете луны скулящего. Рядом с его валенком в сугробе сидел щенок. На вид ему было месяца два.

— Ты откуда такой взялся? Чей? — удивился Михаил Иванович. — Тебе у мамкиной титьки ещё надо лежать, а ты ночью на прогулку вышел.

Щенок заскулил, как будто заплакал.

— Ладно, не бойся, не брошу. Своих не бросаем, да ещё маленьких, — Михаил Иванович поднял замёрзшего щенка и сунул за пазуху. — А завтра твою мамку найдём, и вернём тебя ей.

Михаил Иванович подошёл к своему дому и увидел, на только что выпавшем снегу, следы трактора и легковушки. Во дворе стояла машина сына.

— О! Не просто я тебя нашёл, — счастье в дом привалило! — почесал он за ушком щенка, и вошёл в дом.

В доме было непривычно шумно и весело. Приехал его сын Сергей с женой Аглаей и шестилетним сыном Иваном.

Ольга Николаевна и Аглая готовили на кухне ужин.

— Где ты ходишь? — укоризненно спросила жена. — Второй час тебя дожидаемся!

— Здорово, батя! — подошёл Сергей и обнял отца.

— Здорово, сын! Чего заранее не предупредили, что приедете?

— До вас дозвониться невозможно — связи нет! Решили на праздники к вам приехать, две недели отдыхать будем, да кое-как добрались! Снег выпал, дороги не чищены! Спасибо, Пётр Степанович — тракторист, до дома дотащил на прицепе.

Ваня подбежал к деду и бросился ему на шею:

— Ура! Дедушка пришёл!

За пазухой деда кто-то взвизгнул.

— Кто это? — спросил Ваня.

— Совсем забыл, — сказал Михаил Иванович, доставая щенка. — На улице нашёл. Сегодня ночью мороз ударит, замёрзнет — мал ещё. Пришлось домой взять. Завтра вернём хозяевам.

Ваня взял щенка на руки:

— Какой хорошенький! Деда, а можно его оставить?

— Можно!

— Оставьте, оставьте! Хоть Ванечке будет, чем заняться, — ставя тарелки на стол, сказала баба Оля. — Миша, ты бы побрился завтра! Гости приехали, а ты зарос как леший!

— Не могу, — усмехнулся в усы дед Миша, — Новый год скоро — без бороды нельзя! Праздник всё-таки!

Сели ужинать.

— Мать, чем это у тебя пахнет? Свёклой? — спросил Михаил Иванович.

— Ребята банку рыбы привезли, селёдку под шубой на праздник сделаю.

— Ты свекольный отвар не выливай. Утром с Ваней украшения на деревья делать будем.

— Как это — украшения? Из свёклы? — удивился Ваня.

— Увидишь.

— А украшать зачем?

— Праздник скоро. Всё должно быть красиво.

Проснулся Ваня, когда за окном было уже светло, он соскочил с постели и пошёл на кухню. На кухне баба Оля стояла у плиты и жарила сырники, а дед Миша аккуратно складывал возле печки дрова, только что принесённые с улицы. Рядом с ними из блюдечка лакал молоко щенок.

— Ну и горазд ты спать, Ванюха! — сказал дед. — Одиннадцать часов.

— Пусть ребёнок выспится! В детский сад, наверное, ни свет ни заря подымается! — сказала баба Оля. — Умывайся, Ванечка, а я тебе пока сырников положу. Мама с папой в магазин ушли. На машине-то не проехать, так пешком пошли.

— Деда, а украшать деревья, когда пойдём? — спросил Ваня, жуя сырник.

— Сейчас и пойдём, — сказал дед.

После завтрака они вышли во двор. Белый снег был такой чистый и белый, что Ваня невольно прикрыл глаза. Дед подошёл к верстаку, который стоял во дворе, и сбросил с него снег. Из пакета он достал формочки для кексов, пирожных и даже Ванины детские формочки для песка.

— Расставляй, — сказал он, — я сейчас приду.

Дома Михаил Иванович взял кастрюлю, в которой варилась свёкла, разбавил её содержимое водой, и вынес на улицу.

Они разлили по формочкам фиолетово-красный раствор и положили в каждую формочку верёвочку, сложенную петелькой.

— Пусть застынут. Петелька нужна, чтобы на дерево весить. Завтра мы их вытащим, а вы с Яной развесите.

— Кто это Яна? — спросил Ваня.

— Девочка у нас в деревне одна живёт. Мы с ней каждый год деревья украшаем. Она на год постарше тебя. Вот вместе и будете делать серьги для берёзок.

— Она одна живёт?

— Почему одна? С бабушкой Ядвигой Станиславовной. Мы сегодня к ним съездим. Сейчас запрягу Звёздочку и поедем. Да ты мою Звёздочку ещё не видел!

— А кто это? — удивился Ваня.

— Я в прошлом году лошадку купил. С бензином у нас плохо, а лошадке бензин не нужен. А в хозяйстве лошадь всегда нужна.

Ваня с дедушкой пошли на задний двор, где в небольшом сарае, который дедушка называл конюшней, стояла лошадь.

— На! Возьми, — сказал дедушка, протягивая Ване кусок чёрного хлеба, посыпанный солью, — покорми её, чтобы она тебя признала. Да не бойся, она смирная!

Ваня боязливо протянул руку с лакомством. Звёздочка посмотрела на него умным взглядом, переступила с ноги на ногу, и осторожно взяла с руки кусок хлеба. Ваня почувствовал, как его коснулась тёплая влажная губа. В открытую дверь вкатился щенок, он сел рядом с Ваней и, задрав голову, стал рассматривать лошадь.

— Дедушка, почему ты назвал её Звёздочкой? — спросил Ваня.

— Видишь у неё на лбу белое пятно? Сама она каурая, коричневая, то есть, а пятнышко белое как звёздочка. Оттого и имя дали — Звёздочка.

Дедушка вывел Звёздочку во двор, где стояли расписные сани.

— Нравятся сани? — спросил дед. — Мы их вместе с Тимофеем вчера закончили.

Дедушка запряг Звёздочку в сани, и постелил в них старый ковёр.

— Это для тепла и для красоты. Залезай!

Вместе с Ваней в сани, смешно корячась, залез щенок.

— Деда, а щенка возьмём?

— Бери, если хочешь. Смотри, чтобы не потерялся, а то замёрзнет.

Михаил Иванович вывел под уздцы лошадь за ворота. На крыльцо вышла Ольга Николаевна с пакетом.

— Ну что, собрался к своей бабе Яге? На, отвези ей пирогов, да селёдки! А то ребёнок там, наверное, голодает! Готовить-то она не умеет!

Михаил Иванович взял пакет, поставил в ноги, и дёрнул вожжи:

— Но! Пошла, родимая!

Звёздочка побежала по дороге, Ваня прижался к деду.

— Деда, мы, правда, к бабе Яге поехали?

Михаил Иванович засмеялся:

— Это бабушка так Ядвигу Станиславовну называет. Мы когда-то учились вместе с ней в школе. В театральном кружке при школе в Новый год я играл деда Мороза, Ядвига — бабу Ягу, а наша бабушка — Снегурочку. Так к Ядвиге эта кличка и приклеилась. Потом Ядвига Станиславовна стала учительницей и учила детей в начальной школе в нашей деревне. Ну, а когда школу закрыли, она осталась без работы. Сейчас только внучку свою Яну учит.

— Почему закрыли?

— Потому что маленьких детей в деревне не стало, все выросли и уехали в город. У нас в деревне только один ребёнок — Яна. А теперь и ты появился!

Они проехали через всю деревню и остановились около старого дома, который стоял на краю леса.

— Вылезай, приехали, — сказал Михаил Иванович.

На крыльцо выбежала девочка лет семи, в пуховом платке на плечах и с распущенными длинными растрёпанными светлыми волосами.

— Деда Миша приехал! — бросилась она к Михаилу Ивановичу.

Михаил Иванович подхватил и подбросил её вверх.

У Вани нехорошо защипало внутри.

«Меня так уже не подбрасывает! А её подбросил!» — обидчиво подумал он и отвернулся.

— Яна, я тебе внука привёз. Подружись с ним — он мальчик хороший, хоть и обидчивый!

— Тебя как зовут? — спросила Яна Ваню.

— Ну, Ваня.

— А без «ну» можно? Ты же не лошадь! Ну, Ваня, поехали! — засмеялась девочка.

Ваня хотел опять обидеться, но на крыльцо вышла худая женщина. У неё был большой крючковатый нос и чёрные блестящие глаза.

«Баба Яга! Настоящая!» — опешил Ваня.

— Быстро в дом! — учительским голосом сказала баба Яга. — Замёрзнешь! Здравствуй, Миша! Внук?

— Внук. Привёз с Яной познакомить, — подтвердил Михаил Иванович, передавая пакет с продуктами. — Тут Ольга вам кое-что передала.

— Всё думает, что я готовить не умею? Заходите! — сказала баба Яга и пристально посмотрела на Ваню, отчего у него мурашки побежали по спине. — Меня Ядвига Станиславовна зовут, а не баба Яга.

В доме было красиво и странно. На комоде, тумбочке и даже на диване лежали былые кружевные салфетки. Стол был круглый и застелен ажурной вязаной скатертью, как будто много-много белых снежинок сцепились своими лучиками друг с другом, да так и остались лежать на столе. На стенах висели фотографии в тёмных рамках, а на полках стояли книги. Но самым примечательным был огромный резной шкаф, с множеством маленьких выпуклых застеклённых дверок, больше похожий на сказочный замок. Ваня стоял и рассматривал его.

— Это буфет. Он о-очень старинный, — сказала Яна. — Нравится? Я когда была маленькая, думала, что это дом, в котором живут маленькие человечки. Они носят маленькие шапочки и мягкие тапочки, чтобы их никто не слышал, и выходят гулять только ночью. А по ночам они съедают варенье, которое бабушка хранит в буфете, и смотрят на меня через эти оконца.

— Почему по ночам выходят гулять? — спросил Ваня.

— Потому что днём мы не спим, они нас боятся, а ночью им хорошо — все спят — ешь, что хочешь! Я всегда хотела их подкараулить и долго не спала.

— Увидела?

— Нет. Только слышала, как они скребутся. Наверное, банку не могли открыть.

— Может, это мыши?

— У нас же кот! Он давно всех мышей бы поймал!

— Ой, — сказал Ваня, — я в санях щенка забыл!

Ваня выскочил раздетый на улицу, за ним в платке и в тапочках на босу ногу Яна. Щенок лежал в санях, свернувшись клубочком, и спал.

— Ой, какой хорошенький! — сказала Яна. — Какой миленький! Как его зовут?

— Не знаю, дедушка его вчера нашёл на улице.

На крыльцо вышла Ядвига Станиславовна.

— Я кому сказала — в дом! Заболеть решили?

Ребятишки забежали в дом. Ядвига Станиславовна длинным худым пальцем указала на щенка:

— Кто такой? Откуда?

— Вчера на улице нашёл, — сказал Михаил Иванович, — от Тимофея шёл, а он в сугробе сидит. Видать, сбежал из дома. Взял его, — замёрз бы.

— Странно, — задумалась Ядвига Станиславовна, — у нас во всех дворах кобели остались, сучек ни у кого нет. И этот кобель.

— Думаешь, это…

— Ничего не думаю! Пусть остаётся. Потом всё выяснится. Миша, мне в райцентр надо, лекарства купить. Подбросишь на своей Звёздочке? Часа за три туда-обратно успеем? А то ветер к вечеру будет сильный, дороги заметёт, потом, похоже, не сможем съездить.

— Поехали. Звёздочке всё равно каждый день выездку надо делать! Пусть побегает. А кто заболел?

— Пока никто. На всякий случай.

Ядвига Станиславовна и Михаил Иванович стояли одетыми на кухне, которая служила ещё и прихожей. Ядвига Станиславовна достала из кармана зеркальце.

— Смотрите сюда! — сказала она детям, ставя наверх буфета зеркальце так, чтобы его отовсюду было видно. — Это моё Всевидящее Око! Через него я буду знать всё, чем вы тут занимаетесь! Без меня не баловаться! На улицу не выходить! Яна, заплети косы, хватит ходить лахудрой по дому! Мы скоро приедем!

Когда дед Миша с Ядвигой Станиславовной уехали, Ваня спросил, задумчиво глядя на зеркальце:

— А как это — Всевидящее Око? Она, правда, нас видит?

— Правда! — сказала Яна. — Бабушка, когда приходит из леса, сразу говорит, что я книжки разбросала, ножницы брала, чтобы из цветной бумаги вырезать, и, что шоколадку ела. Она всё видит!

–А она кто?

— Моя бабушка — ведьма! — гордо сказала Яна.

— Ведьм не бывает! Они только в сказках! — сказал Ваня.

— А вот и нет! Пойдём, покажу! — Яна схватила Ваню за руку и потащила в чулан.

В чулане пахло травами и летом. Яна включила свет, и Ваня увидел множество сухих трав, собранных в пучки и подвешенных к потолку. На полках стояли банки, баночки и бутыли. В одной бутыли кто-то плавал.

— Там кто? — спросил Ваня.

— Пиявки.

— А зачем они ведьме?

— Бабушка ещё и знахарка. Она лечит людей травами, пиявками. У нас же врачей здесь нет. Это у вас в городе они есть, а у нас нет. Вот бабушка и лечит того, кто заболел. Но про то, что она ведьма никто не знает кроме меня, и ты никому не говори! А то её могут на костре сжечь!

— Зачем?

— Потому что ведьм все боятся! Они всесильные! Я когда вырасту, тоже ведьмой стану!

— Зачем? — спросил Ваня.

— Бабушка говорит, что все красивые женщины — ведьмы! А я очень красивая! Вот смотри!

Яна подбежала к комоду и стала что-то искать в его ящиках. Наконец она нашла какую-то старинную заколку, собрала волосы на макушке в пучок и заколола их. Потом взяла помаду и накрасила губы ярко красным цветом.

— Ну как? Красиво?

Ваня кивнул головой.

— Но это ещё не всё! — зловеще произнесла Яна и, подойдя в Ване, поцеловала его в щёку.

— Это ведьмин поцелуй! — сказала она. — Теперь ты его никогда не смоешь и не забудешь! Так и будешь ходить с ним! До самой смерти!

— Ты что сделала?! — испугавшись, закричал Ваня, пытаясь рукой стереть помаду. — Стирай, давай!

На шум из кухни прибежал выспавшийся щенок. А откуда-то из-за дивана вылез чёрный пушистый кот. Яна подбежала и схватила кота.

— Это наш Горилла!

— Горилла? — опять удивился Ваня. — Это же не обезьяна, а простой кот.

— Вообще-то, его зовут Гавриил, но я зову Гориллой. Так смешнее! Правда? И это не простой кот, а чёрный. Все ведьмы ходят с чёрными котами.

— Зачем? — спросил Ваня.

— Не знаю. Просто ведьмам так полагается.

Щенок подбежал к коту и стал с ним играть, прыгая на него. Кот молча сидел и смотрел на нарушителя спокойствия, потом поднялся и важно удалился.

— Ты есть хочешь? — спросила Яна.

— Хочу, — сознался Ваня.

— Давай пельмени сварим?

— Давай. А тебе разрешают варить?

— А как же их есть?! — удивилась Яна. — Они же сырые! Значит, надо варить!

Она налила полную кастрюлю воды и поставила на плитку.

— А тебе можно включать плитку? — спросил Ваня.

— Есть — можно, а включать — нельзя? Так не бывает! Если можно есть, значит, можно и включать! — сказала, как отрезала, Яна.

Они сидели на табуретах напротив стола, на котором стояла маленькая электрическая плитка, и ждали, когда закипит вода. Но кастрюля нагревалась крайне медленно, так как в ней было очень много воды. Наконец Яна не выдержала бездействия.

— Пошли на огород. Скатаем снеговика.

— А пельмени? — сказал Ваня.

— Всё равно вода долго будет кипеть. Мы успеем снеговика скатать. Я их каждый день катаю!

— Зачем, каждый день? — спросил Ваня.

— Так они все в лес уходят!

— Как это уходят? У них ног нет!

— Есть у них всё! Они их просто прячут внизу, чтобы никто не догадался, что они ходят! Я уже пять снеговиков слепила. Утром просыпаюсь, а их нет! Только записка лежит на том месте, где снеговик стоял.

— Какая записка?

— Всегда одна и та же! Такая: «Меня не ищи! Только хуже будет! Если надо, мы тебя сами найдём!»

— У них же бумаги и ручки нет, — не поверил Ваня, — как же они пишут?

— Зачем им бумага? Они палкой на снегу пишут.

— Ты же читать не умеешь! Вруша! — засмеялся Ваня.

— Если хочешь знать, я и читать, и писать могу! Вот! Меня бабушка ещё в четыре года научила! Сам ты вруша!

— А я не умею читать, — сознался Ваня.

— Неуч! — презрительно сказала Яна. — Приходи к моей бабушке, она тебя живо научит! Одевайся! Пошли в огород!

Они вышли в огород. Небо стало сереть, солнышко скрылось, но было ещё светло. Оказалось, Ваня никогда не лепил снеговиков, ему о них мама читала только в сказках.

— Смотри! — сказала Яна. — Сначала лепим маленький снежок!

Девочка сбросила рукавички и стала набирать снег в руки. Под её тёплыми руками снег подтаял и слипся в твёрдый маленький колобок. Яна вытерла руки о старую шубку, которая ей уже была коротковата, и надела рукавички.

— А теперь катаем колобок по снегу! Вот так! К нему будет снег прилипать, и он станет большой-большой!

Они катали колобки по всему огороду. У Яны был уже ровный и большой шар, который доходил ей до пояса. У Вани был меньше и какой-то кривой. Они поставили Ванин шар на Янин, и скатали маленький третий шарик для головы. Снеговик стал одного роста с ними. Вместо глаз и рта поставили три уголька, вместо носа Яна воткнула какой-то сучок.

— Надо же морковку поставить! — сказал Ваня, приделывая снеговику руки-веточки.

— Съедят! — сказала Яна. — А ему будет больно! Тебе было бы больно, если бы твой нос съели?

— Кто съест?

— Кто, кто! Белки, зайцы и даже волки, когда голодные!

— Здесь есть волки? — испугался Ваня.

— Это же настоящий лес! — показала Яна рукой на деревья. — Тут всё есть!

Яна вдруг замерла и сказала:

— Бабушка ругается, говорит, вода в кастрюле выкипает. Бежим!

Они бросились в дом. Вода и, правда, выкипела почти вся. Яна достала из подполья пачку пельменей, забралась на табурет, и сбросила почти половину пельменей в кастрюлю.

— А у вас, что, холодильника нет? — спросил Ваня.

— Есть — в кладовке. Только у нас света часто не бывает, поэтому он и не работает. Просто стоит. А в подполье у нас лёд есть, даже летом.

— А как бабушка узнала, что вода выкипела?

— Так Всевидящее Око! Ты что, забыл?

— Забыл. А как она тебе сказала? Её же здесь нет.

— Она в голове есть! Иди руки мой! Вон умывальник!

Ваня уже видел такой умывальник у дедушки. Он надавил на носик, который напоминал гвоздик с пуговкой, тот ушёл внутрь умывальника и пошла вода. Отпустил — носик упал вниз, и закрыл дырочку для выхода воды.

— Я помыл руки, — сказал Ваня, вытирая их о полотенце, которое висело рядом на гвоздике.

— А уши мыл? — мешая пельмени, не глядя на Ваню, спросила Яна.

— А уши зачем?

— В ушах скоро горох можно садить! Мой!

— Я вчера мылся, — обиделся Ваня.

— Знаю я, как ты моешься! Размажешь грязь по телу — вымылся, называется! — подражая бабушке, строго сказала Яна.

— Ты сама ещё руки не мыла, а командуешь!

— А я ещё не ела! Перед едой и помою! Садись за стол! Кормить буду!

Яна выключила плитку и достала тарелки, на которых сразу остались серые грязные отпечатки её пальчиков. Она соскребла со дна кастрюли поварёшкой то, что приготовила. Это была слипшаяся масса из теста и кусочков мяса.

— Ешь! — сказала она. — И чтоб всё съел! Доходяга — одни кости остались!

Ваня таких пельменей ещё никогда не ел, но после свежего воздуха, катания снеговика и новых впечатлений, они показались очень-очень вкусными. И даже пригоревший низ их не испортил. Они поели и перешли в комнату на диван. Щенок заскулил, просясь к ним. За окном потемнело, хотя был ещё день.

— Бабушка говорила, что сегодня метель будет, — сказала Яна, удобнее устраиваясь на диване. — Ветер уже пошёл.

Вдруг с потолка что-то упало прямо на Яну.

— А-а-а! — закричала она — Мышь! Мышь!

Ваня тоже соскочил с дивана. На диване остался лежать только щенок. Дети увидели, что рядом с собакой лежит маленький человечек. К его спине ниточками были привязаны два рыжих пёрышка в чёрный горошек. Человечек был ростом сантиметров пятнадцать не больше. Он был рыжий, как пёрышки, в красной плюшевой курточке, синих штанишках и в толстых вязаных тапочках с помпончиками.

— Это же пёрышки с бабушкиной шляпки! — сказала Яна.

— Ну и что? — сев на диване, сказал человечек. — Она её давно не носит! А крылья надо было из чего-то сделать!

— Вы умеете говорить по-нашему? — спросил Ваня.

— Умею! Я давно наблюдаю за бабушкой и её внучкой. Я даже читать научился вместе с Яной. У нас многие не говорят на вашем языке, хоть и подсматривают за вами в окна, а я говорю, читаю и пишу. Я грамотный, и очень образованный зориец из страны Зории. Позвольте представиться, — человечек встал на ножки и поклонился, — Гай — потомственный изобретатель. Вас я уже знаю.

— А где находится страна Зория? — спросил Ваня.

— Вот здесь — за буфетом, — Гай показал маленькой ручкой на резной шкаф.

— Я знала, я знала, что вы существуете! — обрадовалась Яна. — А мне никто не верил! Все говорили, что там просто скребутся мыши.

— Мыши у нас есть, — сказал Гай, — мы их сначала приручаем, а потом ездим на них.

— На мышах? Ездите? — переспросила Яна.

— Что вас удивляет? Вы же ездите на лошадях!

— А почему вы прилетели к нам, а не вышли из буфета? — поинтересовался Ваня.

— Потому что внизу ходит Горилла! Этот противный кот охотится на нас! Поэтому пришлось прыгнуть с высокой горы Буфу. А перья я привязал, чтобы планировать и не разбиться. Я их потом положу в шляпную коробку.

— Он не противный, а очень даже милый котик! — стала защищать своего любимца Яна, но Гай на её слова не ответил, а только хмыкнул.

— А зачем вы к нам прилетели? — продолжал задавать вопросы Ваня.

— У нас произошло большое несчастье, — Гай заплакал. — Горилла напал на нашу королеву Зиру, когда та гуляла. Схватил и запер в Железной горе! И никто, никто не знает, как её спасти! Мы уже всё перепробовали, но, увы, ничего не помогает. Даже магические слова «Гора откройся!» не помогли. Мы созвали Великий Сбор, на который явились все жители Зории, и решили просить помощи у вас. Меня послали, как переводчика и провожатого. Если вы не согласитесь, мы все погибнем без королевы Зиру.

— Мы согласны помочь вам! — сказала Яна, — Правда, Ваня?

Ваня кивнул головой.

— Веди нас, Гай, в свою страну! — Яна спрыгнула с дивана.

— В таком виде нельзя, — сказал человечек, — наша страна очень маленькая, а вы — великаны. Сначала надо выпить волшебное уменьшительное зелье. Оно стоит на горе Буфу.

Яна быстро пододвинула к буфету стул и забралась на него. За резным буфетным карнизом стояли два бабушкиных наперстка для шитья, наполненных какой-то жидкостью.

— Выпейте из этих вёдер зелье, и вы уменьшитесь, — сказал Гай.

Ваня и Яна без колебаний выпили зелье. Сначала ничего не происходило, потом всё тело начало трясти как в лихорадке, и закружилась голова. Когда Яна с Ваней пришли в себя, они не узнали комнату. Диван возвышался над ними как огромное плато, буфет напоминал высоченный небоскрёб, под стулом можно было ходить как в комнате.

Конец ознакомительного фрагмента.