Стрелкотня

Валентина Осколкова (2021)

Их шестеро, у них куча патронов, пистолеты, страхи, полбутылки воды и два «твикса». Они оказались заперты под землёй — без связи, без понятия, что происходит, без надежды легко выбраться. Один — лидер, второй — тихий омут, третья пытается быть идеальной, четвёртый — юный милитарист, пятая — маленькая мисс язва. Ну и на сладкое — их стрелковый инструктор, сам не сильно старше подопечных. Что случится, если во тьме бывшего бомбоубежища они окажутся не одни? Что случится… когда прогремит первый выстрел? Рукопись вошла в лонг-лист конкурса «Книгуру-2020».

После сирены. Дашка

Ползанятия проходят как обычно — разминка, стойки, стрельба, беготня с таймером. Только Глебка поглядывает в её сторону чаще обычного и порывается что-то сказать, но всё никак не соберётся с духом.

Но… это скорее приятно. И хочется стрелять ещё точнее, быстрее, результативнее. Чтобы он видел!

А потом всё летит кувырком. Кир внезапно командует убрать оружие и начинает речь о вещах… странных. Даже неприятных.

Стрелять в людей? Нет, ну он что, совсем ку-ку?! С чего вообще Кир поднял эту тему… Подумаешь, мишени!

Мишени — это ведь просто бумажки!

А практическая стрельба — просто спорт. Интересный, классный, экзотичный спорт.

Не больше и не меньше, не сложнее и не проще.

Почему Кир говорит так, будто всё это для него — что-то очень-очень личное? Что за тень пробегает в его взгляде?

«В таких условиях… твой выстрел породит кровавую бойню».

…А потом мир раскалывается сиреной на куски, и ноги Дашке отказывают. Вот так по-глупому — только что стояла, а уже сидит на полу.

И, как будто этого мало, свет гаснет, а спустя секунду по ногам ударяет грохот. А за ним — в уши вкручивается страшная, ватная тишина.

Вдох-выдох. Вдох-выдох. Собственное дыхание в этой тишине кажется ужасно шумным и… чужим. Темнота залепляет глаза, и главное сейчас — не думать, не думать о том, что же в ней прячется.

«Соберись! У тебя в руках пистолет и вокруг ещё пятеро вооружённых людей! Ната! Глеб!»

Но темнота отнимает не только зрение. Вот и пистолет уже кажется чем-то эфемерным, и…

Кто-то — вроде бы Глеб, спасибо ему за это, — зажигает фонарик, и дышать становится чуточку легче. Второй луч, третий… Не выпуская пистолета из правой руки (кажется, пальцы свело судорогой, и они уже никогда не разожмутся), левой Дашка с трудом вытаскивает из заднего кармана джинсов телефон и тоже включает на нём фонарик-вспышку.

Дышим, просто дышим… Несмотря на то, что со дна сознания всплывает понимание, что случилось что-то очень-очень фиговое.

Дашка — дитя современного мира. Со всеми его тревожными новостными заголовками, стратегическими прогнозами и «напряжённой мировой обстановкой». И неужели сейчас, вот прямо сейчас…

Наверное, эта же мысль сейчас настигает каждого из тех, кто замер посреди тира.

И думать о случившемся ещё страшнее, чем вглядываться в темноту за пределом шестиугольника из огоньков фонарей.

Вдох-выдох. Вдох-выдох.

— Т-темнота — друг молодёжи, — назло себе (и темноте, и мыслям) выдавливает Дашка.