Формула счастья и везения

Валентина Николаевна Петрова (2024)

Чем больше проблем у Альки, тем глубже она погружается в мир Флоры-травницы. Страстно тоскуя по любимому, она побеждает короля в споре о роли женщины, сохраняет жизнь виконту, попавшему в жернова вендетты, помогает грозному герцогу обрести счастье. В плену у трех мужчин, жизнь которых круто изменила, Флора вырабатывает стратегии борьбы со страхом. Родовая спесь разлучает любящие сердца. Чтобы найти формулу счастья и везения, она обращается к магам и элементалям, сверяется с многовековой мудростью, размышляет и удивляется: "Если бы мне, русской девушке, сказали, что стану виконтессой и выйду замуж за оборотня, я бы не поверила". В главах романа скрыты рецепты счастья, и читатель, проходя своего рода квест, откроет для себя найденную Флорой формулу счастья и везения, вникнув в древнеславянский слог, ощутит несравнимое очарование речи наших предков. Как сложится судьба травницы дальше, знает героиня романа "Страгглеры" Алька. Начало истории в романе "Флора-травница", продолжение следует.

Глава 8. Фелаг

— Хорошая вещь Интернет.

— Ага, посидел пятнадцать минут —

полтора часа пролетело.

Из разговора

Флора устала, казалось, день никогда не закончится. Поверив, что Великий Орст явил чудо и воскресил их господина, вассалы виконта Ренельи, походили на буйно помешанных, их радостные крики и возгласы оглушали. Она предпочла бы отдохнуть, но осталась: ничто не должно поставить под сомнение воскрешение виконта.

Когда Флора споткнулась, подошёл Алангиз.

— Тебе нужно отдохнуть. Идём, провожу в твою комнату, — девушка с благодарностью кивнула.

На первом этаже Замка анфилада из шести смежных комнат. Тяжёлые медные светильники, подвешены на цепях к торчащим из сводчатых потолков крюкам, каменные стены украшены гобеленами и чучелами птиц. Поднялись по большой широкой лестнице на третий этаж, свернули направо. Алангиз остановился перед массивной дверью с изящным орнаментом и пропустил Флору в комнату.

Это было уютное тёплое помещение вытянутой формы. Два больших окна занавешены тяжёлыми, песочного цвета, шторами, расшитыми золотыми звёздами. Над огромной кроватью возвышался роскошный балдахин с таким же рисунком, что и гардины, по обеим сторонам — два тяжёлых серебряных подсвечника с толстыми свечами. На стене красивые гобелены с цветочным орнаментом. Изящная мебель придавала комнате мягкий золотистый цвет, слегка усиленный вставками чернёного дерева, — мастер искусно выявил красоту дерева. Обстановку гармонично дополняли два низких столика, сундук и большое зеркало, в котором она отразилась в полный рост.

— Эта роскошь не для сеглера. Моё место на чердаке.

— Господин виконт не ошибся, выбирая комнату для своей спасительницы. Ты — не сеглер. Ты — почётная гостья!

— Здесь так красиво и тепло.

— В Замке прохладно, а здесь протопили камин, высушили отсыревшие простыни. Надень меховую накидку поверх платья, быстрее согреешься.

— А где Умка?

— Не волнуйся. Я его накормил и хорошо устроил. Тебе нужно отдохнуть и набраться сил, завтра будет благодарственная молитва в храме Орста.

— Ты уходишь?

— Надо проследить, чтобы с господином виконтом ничего не случилось.

Девушка закрыла дверь. Скинув тяжёлые ботинки, подошла к пышно убранной высокой кровати, осторожно присела на краешек, сняла верхнюю одежду, юркнув под пуховое одеяло, почти сразу уснула.

Когда Флора открыла глаза, подняв голову, с недоумением огляделась: через полуоткрытый балдахин пробивался солнечный свет. Откинув тяжёлое стеганое одеяло, провела по затейливой вышивке рукой.

— Как в калейдоскопе: не успеешь привыкнуть к одному, складывается нечто другое.

В дверь постучали, она сползла с кровати, завернулась в меховую накидку, лежащую на кресле, крикнула:

— Входите!

На пороге стояла девушка в тёмном платье и белом переднике, на голове топорщился белый чепец с ушами, как у Чебурашки, в руках — кувшин.

— Вот, вода для умывания, госпожа!

— Спасибо. Как тебя зовут?

— Марсана.

— Красивое имя. А я Флора.

— Хорошо, госпожа Флора, — служанка поставила на столик кувшин, придвинула таз: — Господин виконт кличет на благодарную молитву.

— Спасибо, Марсана. Передай господину виконту, что я сейчас приду.

Когда за служанкой закрылась дверь, Флора быстро умылась — вода была холодной. Надев сарафан, набросила на плечи меховую накидку и заплела косу, бросив взгляд на своё отражение в зеркале, торопливо вышла из комнаты.

Девушка спустилась по лестнице, немного поплутав в лабиринтах замковых переходов, поспешила туда, откуда доносились голоса.

Увидев её, виконт Ренельи и Алангиз встали.

— Надеюсь, Вы хорошо спали, господин виконт?

— Как новорождённый младенец!

— Господин виконт, вассалы собрались у Храма! — произнёс стремительно вошедший Касар.

— Идёмте! — виконт Ренельи направился к выходу, за ним Алангиз, Касар и Флора.

Церемония затянулась. Девушка старалась отвлечься от мысли о еде, но живот предательски урчал: «Хорошо, что все вокруг так кричат», — поглядывая на жреца, идущего перед процессией, она с нетерпением ждала, когда же жрец водрузит венок из живых цветов на голову виконта Ренельи, трижды восславит Великого Орста, явившего чудо, призовёт присутствующих к беззаветному служению богам, своему господину и отпустит по домам. Однако верховный жрец, как заведённый, водил вокруг Храма многочисленную процессию, нестройным хором громко славившую божество, и не собирался заканчивать.

Подумав, что с неё песнопений достаточно, Флора переместилась в хвост праздничного шествия, чтобы вернуться в Замок, но услышала крики: «Берегись!» — «Беги!» — «Спасайся!» — «Помогите!»

На лужайке у подножия пологого холма, на котором гордо возвышался храм Орста, стояла маленькая девочка с букетиком полевых цветов, а на неё, низко опустив голову и задрав хвост, мчался огромный чёрный бык.

Оглушающий вопль толпы отозвался эхом боли. Не раздумывая, Флора помчалась вниз по склону, схватила оцепеневшую девчушку за руку и потащила к толстому дереву. Рёв толпы заставлял бежать быстрее.

Когда девушка оглянулась, то с ужасом увидела, что животное разворачивается и, набирая скорость, мчится к ним. Ребёнок споткнулся и упал, выпустив руку Флоры. Она же, по инерции пробежав несколько шагов, вернулась и закричала:

— Ну же! Бежим!!

Девочка со стоном обхватила ногу и, сжавшись в комочек, затаилась в высокой траве. Флора понимала, нужно спасаться или ценой своей жизни отвлечь от ребёнка разъярённое животное. Время замедлилось. Она смотрела на кривые острые белые рога стремительно приближающегося быка. из ноздрей зверя с хрипом вырывался воздух, от стука копыт дрожала земля. А вой толпы всё громче.

Девушка упала на землю и перекатилась. Смертоносные рога прошли в ладони от её груди. Флора ощутила тёплое вонючее дыхание зверя. Пробежав метров двадцать и заметив, что жертва улизнула, бык развернулся и начал новую атаку. Тяжело дыша, Флора поднялась на четвереньки и, не сводя глаз с надвигающейся громадины, заслонила собою девочку.

Внезапно между ней и быком выросла стена. На харлуге Алангиз сделал свечу, загораживая девушку и ребёнка. Бык притормозил, оценивая ситуацию. Всадник пришпорил харлуга и помчался в сторону. Разъярённый зверь проявил бойцовский характер и выбрал сильного противника.

Алангиз уводил быка за собой. Зрелище завораживало, казалось, они присутствуют на корриде. Для увеличения расстояния воин Теней заставлял харлуга выделывать каприоли — мощные прыжки вперёд и вверх, курбеты — прыжки с приземлением на задние ноги, скачки и баллотады.

Вдруг харлуг развернулся в сторону быка. Они стремительно сближались, ожидая, кто первый свернёт. Когда между ними оставалось метра три, Алангиз резким движением выставил вперёд руку и скользящим движением воткнул меч. Но вопреки ожиданиям зверь не остановился, нагнул голову, поддел на рога харлуга и повалил наземь.

Алангиз прыгнул навстречу быку, вонзил меч меж рёбер, другой рукой пронзил шею кинжалом. Животное захрипело, несколько раз дёрнулось и затихло. Воин Теней вытащил оружие и вытер о шкуру быка.

К ним бежали люди, они галдели и ахали. Над девочкой склонилась и запричитала женщина с фигурой тяжелоатлета.

— Ох ты, сухотка маяй-то, диче всех! Седатой меняй-то до поры сделашь, — попеременно награждая девчушку то шлепками, то поцелуями, схватила её в охапку и унесла.

Флора плакала, глядя на раненого харлуга. Увидев его впервые, вспомнила арабскую поговорку: «Не покупай рыжей лошади, продай вороную, заботься о белой, езди на гнедой». В конной спортивной школе, которую она посещала, считали, чем темнее масть, тем крепче и выносливее лошадь. Ей нравилась его ловкость, подвижность, покладистость, лёгкость в управлении. У него был мягкий аллюр, что делало верховую езду чрезвычайно приятной.

Раньше девушка считала, что для серой масти характерны «яблоки» — круглые светлые пятна, повторяющие сетку подкожных кровеносных сосудов, но этот харлуг был чисто серым. Крепкий и сильный, послушный и уравновешенный, его величественная осанка, гордая посадка головы и элегантность коня покорили. За быстроту Флора назвала харлуга Интернетом.

А сейчас Интернет смотрел на неё большими выразительными глазами, полными слёз, хрипло дышал, на шелковистой блестящей шерсти запеклась кровь. Он лежал на траве, истекал кровью и умирал. Нет! Она не позволит смерти забрать друга! Очнувшись от оцепенения, прихрамывая, подбежала к животному.

— Ты ему не поможешь, — произнёс воин и занёс над ним кинжал.

— Нет, Алангиз! Не убивай! — повисла на его руке девушка.

— Зачем мучить благородное животное?

— Я помогу ему. Надо остановить кровотечение.

Флора оторвала от нижней юбки полоску материи, перетянула жгутом ногу выше места ранения и попросила:

— Пожалуйста, принеси мой рюкзак, там лекарства.

Алангиз кивнул и убежал. Флора ласково перебирала гриву и срывающимся от жалости голосом шептала в харлужье ухо слова утешения.

Рюкзак принёс незнакомый парень крепкого телосложения.

— Надо промыть рану. Найди в мешке маленькую бутылочку…

— Йона затворёна.

— Дай сюда, — вырвав флакончик, быстро открутила пробку.

— Надыть тисёнкой, аки кромка свежа, — сказал парень, уверенно накладывая стежки тонкой нитью.

Флора посыпала на рану стрептоцид и, бинтуя, говорила:

— Много он крови потерял? Хорошо, что я рядом оказалась.

— Так ить, аки тый-то водле не случилась, йон здрав быти, — невозмутимо возразил парень, сурово глядя на Флору большими серыми глазами из-под неровной чёлки тёмно-русых волос.

— Ты прав! Я виновата. И сделаю всё, чтобы вылечить его. Помоги отвезти харлуга в Замок.

Парень легко поднялся на ноги и махнул кому-то рукой. Шесть мужчин в одинаково бесформенных штанах, длинных серых домотканых холщовых рубахах до колен, подпоясанных кожаными ремнями, осторожно уложили раненого на телегу.

Флора пошла было за ними, но её остановил воин Теней.

— Благодарственная церемония ещё не закончилась, пойдём. За раненым присмотрит Фелаг — главный харлужник. Господин виконт его очень ценит. Фелаг из Братства знахарей. Говорят, во сне к нему явился Дух и открыл лечебные свойства трав и кореньев, научил заклинаниям, наговорам, молитвам и движениям магической пляски.

— Хорошо, — кивнула девушка и пошла за Алангизом к храму Орста.

Флоре удалось пробраться в харлужню лишь вечером. Раненое животное лежало на свежей соломе. Увидев её, харлуг тихо заржал, пытаясь встать.

— Ну-ну-ну, лежи смирно, я посижу рядом, — ласково погладила, осмотрев рану, обрадовалась, что нет воспаления.

— Тый-то пошто в поморок на харлужне?

Флора вздрогнула, подняв глаза, увидела Фелага.

— Нельзя его оставлять одного. Эта ночь решающая. Я побуду с ним.

Харлужник некоторое время раздумывал, затем ушёл, ничего не сказав.

Через несколько часов кризис миновал, Интернет уже не пытался сорвать повязку. Девушка прилегла рядом, прижавшись к его горячему боку.

— Шисар нонче хлебушка хамок принёс, горазд вкусный. Едай. Штоб харлуга зануравить, силу надыть копить, коло йего работы дюже вного. Яй-то с мала выклый к делу, а тый-то новуха, на поглядочку хлябоватая, — ворчливым голосом произнёс харлужник.

— Спасибо, Фелаг, — обрадовалась она и впилась в круто посоленный душистый ломоть. Харлуг завозился. — Вот тебе горбушечку.

— Похлебай из махотки-то, сухой негоже, — и Фелаг поставил на пол крынку.

Девушка приподнялась и отпила.

— Ух, ты! Какое вкусное! Как же давно я не пила молока.

— Ишь, как девка жаждовалась! Рази господа молока не едят? Токмо вино аль шареш?

— Я не знаю. Я не госпожа.

Харлужник положил на дощатый пол толстую войлочную подстилку.

— Яй-то эттам полсть и одевальницу подёрнул, сыпай. Утряхом спечанушко с работой слажу, нараз ишо попроведаю. Вместях выхворатого подымать сподручней, — и укрыл её овчинным одеялом.

— Спасибо.

Фелаг хмыкнул, поднёс к харлугу светильник, осмотрел рану, затем пошёл к выходу.

— Уважаемый, свет-то оставь!

— Ужо востро светат, — но плошку с горящим фитилём оставил.

— Спасибо, — прошептала девушка и, пристроив светильник так, чтобы было видно раненого, вновь легла.

— Всё будет хорошо, Интернет. Всё будет хорошо.

Харлуг ответил тихим фырканьем.

Разбудил разговор. Флора прислушалась. Спорили Алангиз и Фелаг.

— Поштотый-то этта норкаешь, теневик? Йей не господски хоромы.

— Где Флора-сеглер?

— Лекарка здеся, а сеглерки нету.

— Так это одна и та же девушка.

— Для тебяй-то теневик одна девка, а на деле — нет.

— Господин виконт Флору зовёт. Где она?

— Заморска харлуга, котораго тый-то обранил, догрезивала и обихаживала. Намаялась, сыпат без пахтей. Ана тось обночуется и придёт. Йей-то наберечь надыть, йона в нуде понимат горазда, взабыль баю.

— Незачем ей спать в харлужне. В Замке у неё своя комната. Я отнесу Флору туда, она даже не проснётся.

— Не буробь, недобай вилавый. Ишь, востро ладить грабиться. Этта яй-то господин. Непошто йону вздымати, пущай эттам спит. Отдалься, теневик, а не то рогачом по хребтюге пособлю.

— Совсем распоясался господин над харлугами! Знай своё место! Прочь с дороги, скотник!

До Флоры донёсся шум борьбы.

— Что вы ссоритесь? — сонным голосом спросила девушка.

Но ей никто не ответил, мужчины осыпали друг друга тумаками. Дрались быстро и жёстко. По лицу Фелага струилась кровь.

Поняв, что растащить разъярённых драчунов не сможет, Флора истошным голосом крикнула:

— Пожар!

Алангиз и Фелаг мгновенно прекратили боевые действия.

— Где? — обеспокоенно спросили в один голос.

— У вас в головах, — и укоризненно посмотрела сначала на Алангиза, потом на Фелага, стиравшего рукавом кровь с разбитого лица. — Молодцы! Господин виконт обязательно одобрит вашу драку.

— Флора, простолюдин зарвался.

— Тебе пора учиться пользоваться не только кулаками, но и умом. Или хочешь навсегда остаться хранителем тел?

— Нет, но…

— Фелаг, ночь прошла спокойно, Интернет поправится. Я поговорю с господином виконтом и вернусь.

— Яй-то ладился остат водле йего на особицу от тебяй-то, а то опась имею неладичка стат можа, — кивнул харлужник.

Алангиз, пропустив девушку, пошёл следом.

— Ты не знаешь, зачем зовёт господин виконт? — спросила Флора, когда подошли к Главной Башне. Опасаясь, что вновь придётся участвовать в церемонии, она не хотела надолго оставлять раненого.

— Господин тебе сам скажет, — уклонился от ответа Алангиз.

В зале в роскошном сине-белом бархатном камзоле сидел виконт Ренельи Сальве. Флора почувствовала себя неловко: ночь, проведённая в харлужне, украсила старенькое платье новыми пятнами, в волосах запуталась солома. Ни умыться, ни причесаться не успела. Девушка укоризненно посмотрела на Алангиза, хотя маловероятно, что воин понял причину грозного взгляда.

— Флора, рад тебя видеть! Садись! — виконт Ренельи указал растерявшейся девушке на кресло по правую руку от себя.

— Почему Алангиз ушёл и не остался завтракать?

— Пусть побудет телохранителем. Мало ли что. Вот представлю королю, тогда…

— Ну, это дело времени.

Конец ознакомительного фрагмента.