Сердце Санторини

Валентина Крылова, 2022

Эта романтическая история переносит читателя в удивительную атмосферу колоритного греческого острова, известного во всём мире своими бело-синими домиками и церквями, великолепными пейзажами, неописуемыми закатами и рассветами. Именно сюда в надежде залечить свои сердечные раны после расставания с близким человеком приедет Лиза, обычная жительница большого города, мечтающая посмотреть весь мир. Однако, отправляясь на заветный остров, девушка даже не догадывалась, что после всех жизненных испытаний она вернётся домой совершенно другим человеком. Ведь Санторини окажется для неё именно тем местом, где всегда живёт настоящая любовь.

Глава 1. Новогоднее одиночество

Это было началом конца… Долгого, мучительного и очень болезненного конца того, что изначально было обречено на провал.

Четыре года тянущихся, как резина, отношений. Четыре года надежд и ожиданий, скандалов и прощений. Четыре года любви и ненависти. Как там в народе говорят? Стерпится — слюбится? Выходит, что если не стерпится, то и не слюбится. А даже если слюбится, то все равно не всегда стерпится.

Хлопнула дверь и лампочка погасла. И всё… Вокруг сплошная темнота. Темнота, обволакивающая с ног до головы — с самых пят до кончиков волос. Волос, по которым он совсем недавно так нежно проводил рукой, и которые теперь спутанными клочьями раскиданы по подушке, насквозь пропитанной слезами. Ни аппетита, ни настроения, ни жизненных сил.

И ведь надо же было всему этому произойти в канун такого радостного и всеми любимого праздника! Хотя, теперь любимого не всеми.

Всё бы ничего, если бы она смогла вовремя сдержать себя и промолчать. Всё бы ничего, если бы он не подавал поводов для ревности! Всё бы ничего, если бы не эти дурацкие новогодние корпоративы! Вот для чего они вообще нужны? Не для того ли, чтобы незамужние дамы в состоянии бурной эйфории или даже лёгкого «подшофе» висли у чужих мужчин на шеях?

Никакого скандала не случилось бы, если бы Лиза случайно не увидела в телефоне Валеры его фото в обнимку с ненавистной ей Любочкой, которая уже не раз привносила бурю недопонимания на почве ревности в молодую, пока ещё не расписавшуюся, пару.

Это было началом конца, когда Валерий в порыве ярости впопыхах побросал свои вещи в чемоданы и у самого порога крикнул Лизе:

— Ты никогда не выйдешь замуж, потому что ни один мужик не выдержит такого паршивого характера, как у тебя!

— Да мне вообще плевать! Потому что мои нервы мне гораздо дороже замужества, понял? — на той же яростной ноте крикнула Лиза ему в ответ, когда он застёгивал куртку.

Когда Валера уже надевал ботинки, она добавила всё в том же тоне:

— Уходишь? Ну и проваливай! Вали к своей Любочке!

На что Валера ответил одним коротким «Дура!»

А после, когда он уже спускался по подъездной лестнице, Лиза крикнула ему в спину:

— Будь счастлив!

— Да я уже счастлив, от того что наконец от тебя избавился! Жаль только, что раньше этого не сделал!

…

Это было началом конца и пережёвывания давно пережёванной жвачки. Благо, что весь этот конец отношений случился в субботу. Потому что в воскресенье у Лизы был целый день, чтобы посвятить время своему горю, поплакать в подушку, а под вечер напиться в стельку.

Зазвонивший в понедельник будильник был отключен только на шестой попытке разбудить свою хозяйку. Лиза проспала на час. В голове был сплошной туман, в теле такое состояние, как будто по тебе всю ночь ездили бульдозером, а во рту — чувство, что в него нагадила кошка. Почему именно кошка, Лиза понятия не имела — просто почему-то чувство было именно такое. Подойдя к зеркалу в ванной и увидев в отражении кареглазое создание с темно-русыми потрёпанными волосами и отёкшим лицом, Лиза поняла, что в таком виде просто не может явиться на работу:

— Мало того, что опоздала, так ещё и выгляжу как смесь Бабы-яги с опухшим водяным.

Выход оставался одним-единственным — приложив к раскалывающейся голове пакет со льдом, Лиза набрала своего начальника:

— Олег Евгеньевич, доброе утро! — начала она сиплым голосом. — Я, кажется, простудилась, температура высокая. Очень плохо чувствую себя, даже встать не могу. Можно взять пару дней за свой счёт?

При всём своём уважении к начальнику, Лиза уже предполагала получить в ответ то, что собственно и получила:

— Ты с ума сошла, Никитина?! Какие пару дней за свой счёт? Ты прекрасно знаешь, что сейчас горячий сезон. Ещё горящие новогодние туры не отгремели, впереди ещё Рождество и старый Новый год! До 14 января даже не вздумай мне раскисать. Сегодня, так и быть, дам отгул, а завтра чтобы как штык была на работе! Ясно? И меня не волнует, как ты это сделаешь: вызывай скорую, обожрись таблетками, ставь капельницы — это всё твои проблемы! Я не собираюсь терять деньги из-за твоих соплей! Поняла? — Лиза промолчала в трубку, а по щеке скатилась безмолвная слеза. — Никитина, ты поняла меня? — твёрдо переспросил начальник.

— Поняла, Олег Евгеньевич, — прошептала Лиза сквозь слёзы.

И как только услышала гудки, доносившиеся из трубки, перевернулась и, уткнувшись в подушку лицом, снова зарыдала. Теперь у неё было чувство, что не кошка нагадила в рот, а слон нагадил в душу.

Мало того, что позавчера её с треском бросил парень, так ещё и в очередной раз она убедилась, что начальник у неё — настоящее чудовище. Даже несмотря на то, что он вызывал хорошее и уважительное отношение к себе со стороны своих подчиненных как управленец, стратег, успешный предприниматель, хороший маркетолог и весьма серьёзный профессионал в своём деле. Ведь у руководителя туристического агентства «Мир на ладонях», в котором Лиза проработала почти пять лет, было одно весьма негативное качество, явно перекрывающее все его положительные стороны — такое страшное качество как жадность.

Жадностью Олег Евгеньевич Русицкий был пропитан весь до самых кончиков ногтей. И, несмотря на то, что при первой встрече он умел создать весьма положительное впечатление о себе как об обаятельном и успешном молодом бизнесмене, как только дело начинало касаться денег, он превращался в настоящее ненасытное чудище, которому в легендах отводили на заклание стада коров, овец, детей или девственниц. А к своим тридцати шести он однозначно уверовал в то, что никогда не женится, потому что абсолютно всем женщинам нужны лишь его деньги и ничего кроме денег.

При этом, невзирая на собственную финансовую стабильность, экономил он абсолютно на всём. Все его подчиненные знали о том, что приезжая каждый квартал из очередного путешествия, Олег Евгеньевич распечатывал маленькие фотографии красивых видов очередной увиденной страны, упаковывал их в пластиковые магнитики, закупленные по оптовой цене, и дарил друзьям со словами: «Вот! Купил за 5 евро!»

Поэтому не было ничего удивительного в том, что Лизе пришлось собрать всю свою волю в кулак и на следующий день явиться на работу, хоть и с опухшим от слёз лицом. Коллеги по работе, как, впрочем, и сам начальник, не обратили особого внимания на внешний вид Елизаветы, списав всё на её «простуду». Правда, общим коллективным решением Лизу попросили надеть медицинскую маску, дабы не заразить остальной персонал и клиентов весьма преуспевающего туристического агентства. И то, что Лиза периодически вытирала платком опухшие и красные глаза, тоже никого не смущало: при простуде ведь глаза слезятся, что тут удивительного? Да и вообще, состояние Лизы в принципе мало кого волновало, потому что работы с новогодними турами было безумно много, а помимо этого у всех головы были загружены праздничными меню, списками подарков и прочей предновогодней суетой.

Из всего работавшего в агентстве персонала в тот день только один человек остался недовольным состоянием Лизы и её ссылкой на недомогание. Проницательная Кристина поняла всё с самого начала. Вернее догадки в её мыслях появились ещё с того дня, как Никитина не явилась на работу под предлогом болезни. А когда девушка пришла на следующий день с опухшим лицом и красными глазами, Кристине всё стало понятно. Потому что она была как раз из той категории женщин, которым не нужно ни в воду глядеть, ни на кофейной гуще гадать.

Её жизненная мудрость была для неё вместо эмоционального сканера: ей стоило только посмотреть на человека, и она уже всё о нём знала (ну или практически всё). И ещё в ней был какой-то внутренний стержень, слитый из любви к окружающим и чувства собственного достоинства. Именно поэтому она так располагала к себе людей. Не стала исключением и Лиза, которая с первых же дней работы в турагентстве поняла, что Кристина — это первый человек в коллективе, которому можно и нужно доверять.

Сложно сказать, в какой именно момент их рабочие отношения перешли в дружбу. Просто однажды Лиза осознала, что Кристина из тех, кто никогда не подведёт, и на кого действительно можно положиться. Спустя год общения они даже завели традицию вместе выезжать семьями на природу на майские праздники. И как минимум раз в месяц устраивали совместный шопинг или посиделки в кафе. Лиза нашла в Кристине близкую подругу, старшую сестру и даже в какой-то степени маму и всегда старалась прислушиваться ко всем её советам, кроме разве что одного — прояснить ситуацию с Валерой.

Елизавета всячески избегала разговоров на эту тему. Потому что неоднократно слышала от старшей подруги, что гражданский муж не обеспечивает никакой стабильности женщине. Он может уйти в любой момент без каких-либо обязательств, оставив после себя лишь обиды, боль, разочарования и бесцельно потраченные молодые годы. Кристина неоднократно пыталась дать понять Лизе, что для девушки гораздо лучше прекратить бесперспективные отношения, а постараться найти достойного и серьёзного парня, с которым можно создать настоящую семью, а не гражданский брак, пропитанный сплошными ожиданиями.

В ответ на все эти доводы Лиза лишь молча вздыхала, а потом просто старалась сменить тему разговора. А Кристина только кивала и улыбалась, понимая, что подруга не готова посмотреть правде в глаза и сделать серьёзный шаг в жизни. Она наблюдала со стороны, как продолжают развиваться кривые отношения между Лизой и Валерой, и надеялась, что когда-нибудь жизнь научит Лизу по-настоящему ценить себя.

О таких женщинах как Кристина в народе говорят «мудра не по годам». Она никогда не отказывала в помощи, а в сложных ситуациях всегда находила доброе слово, чтобы по-настоящему поддержать. Не любила лезть в душу к человеку, однако тот, кому было действительно плохо, не оставался без её внимания. Именно поэтому, когда основная масса работников ушла на обед, Кристина подошла к Лизе, обратившись изначально с единственным вопросом: «Что, опять поругались?»

Лиза почувствовала, как в горле начинает собираться в кучу горький комок обиды и боли, который она весь день пыталась разогнать постоянными заправками крепким кофе. Её глаза снова залились слезами, и она почувствовала, что как только откроет рот, оттуда польётся неудержимый поток истерики. Поэтому Елизавета не сказала ни слова, а только молча кивнула в ответ.

— Тааак, хорошо. После работы поговорим. — Кристина поняла, что лишние расспросы сейчас будут не просто бессмысленными, а наоборот — сулящими надвигающуюся бурю. И чтобы её предотвратить, она лишь осторожно провела ладонью по спине Лизы в знак утешения и молча вернулась к своему рабочему месту.

Как девушка пережила этот день, она сама не помнила. Старалась лишь полностью погрузиться в работу, не смотря на то, что мысли постоянно убегали в прошлое, обратно к громкому и горькому скандалу у порога и на подъездной лестнице. Наверное, соседи всё слышали… А плевать!

Лиза не удивилась, когда после коматозного рабочего дня на крыльце торгового центра, в котором располагался офис туристического агентства, она увидела Кристину.

— Давай подвезу? — предложила подруга.

— Тебе же в другую сторону, — промямлила Лиза, понимая, что Кристину ждёт дома ворох семейных хлопот, и при этом чувствуя к ней нескончаемую благодарность за заботу.

Потому что в душе она знала, что общественным транспортом будет добираться домой как чумная, на автопилоте.

— А я сегодня как раз собиралась заехать в твой район, чтобы купить фирменных булочек в вашей «Сладкоежке». Пошли!

Как только подруги сели в машину, и Кристина завела мотор, Лиза услышала вполне предсказуемую фразу:

— Ну, выкладывай, что на этот раз?

— На этот раз в последний раз, — ответила Лиза, доставая из сумки пачку сухих салфеток.

— Давай, милая, не стесняйся! У меня в бардачке целая коробка этих полезных штучек. Дорога у нас долгая по всем этим пробкам. Так что я вся внимание.

И Лиза выдала всё, как на духу. И, зная отношение старшей подруги к своему, теперь уже бывшему, гражданскому мужу, совершенно не удивилась полученной рецензии на её долгую исповедь:

— Ну вот и радуйся, что избавилась от этого козла!

В ответ Елизавета промолчала, лишь тяжело вздохнув. Такой ответ со стороны Кристины был вполне предсказуем.

— Рано или поздно этим бы всё закончилось! Не этим, так чем-то другим! Сколько можно было позволять собой пользоваться?

— Но я же его люблю! — возразила Никитина.

— А он тебя? — парировала подруга.

Лиза снова тяжело вздохнула. Это была заезженная пластинка. С того дня, как они познакомились с Валерием прошло четыре года, три из которых они жили вместе. Первый год Кристина упорно молчала, наблюдая, как развиваются отношения молодой пары. Но на второй год стала делать намёки подруге о том, что если мужчина просто с тобой живёт, не обещая никакой перспективы, он лишь пользуется тобой, и ничего общего с любовью такие отношения иметь не могут. Лиза в ответ лишь пожимала плечами и упорно ждала. Ждала, когда же наступит её звездный час, и Валера, опустившись на колени, наденет ей на пальчик колечко с объяснениями в любви и предложением узаконивания их отношений.

Но на протяжении последних лет никаких предложений не поступало, а признания в любви, которые изредка проскальзывали в первое время отношений, и вовсе сошли на нет. И почему-то, сама не зная почему, именно на этот новый год Лиза возлагала огромные сердечные надежды. Мечтая о том, что в новогоднюю ночь под бой курантов наконец-то свершится долгожданное чудо. Но чуду, по всей вероятности, не суждено будет случиться, по крайней мере, не в эту новогоднюю ночь…

–… потому что если мужчина просто пользуется женщиной, не беря за нее никакой ответственности — это настоящий потребитель, — прервали мысли Лизы твёрдые слова её подруги, когда они застряли в очередной пробке. — И радуйся, что рассталась с ним сейчас, когда он тебе ещё не успел ребёночка заделать. Потому что такие безответственные паршивцы рано или поздно всё равно сматывают удочки.

— И это я тоже слышала уже сотни раз, — подумала Лиза про себя, а в ответ лишь снова вздохнула.

Говорить ей было нечего. Теперь она лишь вздыхала, молча глядя на пробегающие мимо огни вечернего города. Плакать уже не было никаких сил…

Когда машина Кристины подъехала к нужному подъезду, обе подруги немного помолчали, собираясь с мыслями. Лиза понимала, что сейчас ей нужно будет выйти из машины, подняться на третий этаж и зайти в пустую квартиру, в которой её никто не ждёт, и в которой теперь она тоже ждать никого уже не будет. А Кристина пыталась найти слова, чтобы после всех высказанных нотаций не просто попрощаться, а поддержать Лизу настолько, насколько это вообще возможно в её ситуации.

— Дорогая моя, — мягко сказала она, — я не знаю, сколько должно пройти времени, чтобы твои душевные раны зажили. Но поверь: всё, что не делается в нашей жизни, всегда делается к лучшему. Сейчас Вселенная вырвала из тебя ужасную занозу, которая рано или поздно совсем бы загноилась, и тогда пришлось бы её вырывать с мясом. Всё устаканится, вот увидишь. Когда-нибудь ты поймешь, что на нём не сошелся клином весь белый свет. И тогда в твою жизнь придёт любовь, взаимная и настоящая, — Кристина повернулась и посмотрела прямо в глаза Лизе, а потом добавила, обнимая подругу, — не раскисай. Всё будет! Просто всему своё время. Слышишь?

Лиза лишь молча кивнула, а по щекам снова заструились горькие слёзы.

— Странно, — подумала она, — а я думала, что уже никаких слёз внутри не осталось…

…

Последние несколько дней уходящего года Лиза полностью погрузилась в работу. Раньше всех приходила в офис, уходила позже обычного. Нет, она вовсе не рассчитывала на оплату сверхурочных часов, просто возвращаться в пустую квартиру, где всё напоминало о несбывшихся грёзах и недавней душевной горечи, было невыносимо.

И если раньше Лизе не терпелось поскорее добраться домой, чтобы в очередной раз удивить Валеру каким-нибудь новым блюдом, фондюшницей с фруктовой нарезкой в окружении свечей или новым комплектом ажурного белья, то теперь всё, что она старалась держать в голове, — это её работа: горящие туры, программы лояльности, новогодние акции и семейные предложения, скидки для корпоративных заездов, поздравление постоянных клиентов с наступающим Новым годом. И что там ещё? Ах да, подготовка новостей и рекламных постов на грядущие посленовогодние праздники. Она была готова засунуть в рот все десть пальцев, лишь бы не думать о том, что этот Новый год она проведёт в полном одиночестве.

Ехать на праздники к маме не было смысла. Мама со своим вторым мужем всегда отмечала новый год в большом семейном кругу с сёстрами отчима и их мужьями. Это во-первых. А во-вторых — ехать к маме в другой город только ради одного дня не было никакого смысла. Потому что второго января Лиза уже должна была быть на работе. Это в государственных учреждениях или в организациях с адекватным начальством второе января считалось выходным праздничным днём. Но только не в туристическом деле, и тем более не в том туристическом агентстве, которому Лиза посвятила пять лет своей жизни. Нет, у неё вовсе не было претензий к самой работе. Ей очень нравилось общаться с людьми. Нравилось получать от них в большинстве случаев положительную обратную связь об организованных поездках и отдыхе.

Конечно, находились и настоящие, вечно всем недовольные, скряги. Но по закону Парето их количество, как правило, не превышало двадцати процентов от общего числа обслуженных клиентов. А потому Никитина всегда пыталась сконцентрироваться на остальных восьмидесяти процентах и делала это весьма успешно. Поэтому и на заработную плату жаловаться ей не приходилось. И именно поэтому она терпела хамское, а порой и просто свинское отношение со стороны своего начальника. Он действительно очень много требовал от своих сотрудников. Но заработная плата в его агентстве соответствовала затраченному труду. Поэтому её всё устраивало.

Елизавету всё устраивало в принципе. Она была вполне миролюбивым человеком и никогда никому ничего не доказывала. Даже Валерию, который в последнее время все её старания для него принимал не как знак заботы и внимания, а как должное. И Лиза продолжала его обхаживать со всей любовью, несмотря на то, что он уже давно не дарил ей цветов, не водил в кино и рестораны. А в этом году вообще забыл про её день рождения. Вернее как, он-то, конечно, поздравил Лизу, вот только не самым первым, когда с утра на неё посыпались звонки с поздравлениями, а уже вечером, после работы, аргументируя тем, что долго не мог заранее найти то, что хотел подарить.

И даже в тот день Лиза промолчала и проглотила горькую обидную пилюлю, оправдав в своих глазах Валерчика тем, что многие мужья забывают про дни рождения своих супруг. Но ведь это вовсе не означает, что они их не любят, правда? День рождения любимого человека действительно можно упустить, если находишься под грузом полнейшего рабочего завала, на который зачастую жаловался её любимый и ненаглядный.

Но вот про Новый год ведь точно забыть невозможно. Поэтому Лиза всё ещё питала отчаянную надежду на то, что Валера остынет, успокоится, всё рассудительно обдумает и позвонит. И они встретят этот Новый год, как и планировали: в интимной обстановке при свечах (как в принципе и происходило каждый предшествующий год). А когда под бой курантов Лиза будет допивать шампанское, то увидит на дне фужера золотое колечко, вопросительно поднимет глаза на Валеру, а он со всей искренностью скажет ей заветные слова…

Эту сцену Лиза неоднократно рисовала в своем сознании во всех возможных красках. И упорно ждала звонка, или хотя бы смс-ку. Первой она звонить не будет, потому что дала Кристине честное слово после её убедительных слов: «Если ты веришь в то, что он настоящий мужик, дай ему возможность сделать первый шаг!» Но Валерий первого шага так и не сделал, ни тридцатого декабря, ни тридцать первого.

Этот факт в очередной раз доказал Лизе, что Новый год она будет встречать одна. Впервые за всю свою жизнь. Хотя, что в этом такого? Когда-то ведь и через это нужно пройти.

Вот только никакого новогоднего настроения у Лизы, естественно, не было. И настроения вообще что-либо отмечать тоже. Единственным вариантом было уйти в себя и вернуться только первого января, и то — ближе к обеду. Поэтому по дороге домой Лиза зашла в ближайший к дому супермаркет, взяла бутылку бакарди и сетку с мандаринами и встала в очередь на экспресс-кассе с единственной мыслью: «А не пошёл бы этот Валерочка вместе со своей Любочкой!» и с единственным желанием — поскорее вернуться домой и напиться вдрызг.

Но напиться не получилось. Потому что к празднику Лиза совершенно ничего не готовила, а мандарины едва ли составят партию достойных закусок. И ещё до того момента, как дно бутылки показалось на горизонте, желудок Лизы опорожнился несколько раз, заставив свою хозяйку почти четверть часа провести на коленях перед унитазом.

Именно поэтому страстному желанию Лизы напиться и забыться не дано было сбыться в новогоднюю ночь. Лиза просто лежала в темноте, глядя пустым взглядом в потолок. А беспощадные мысли злобными тенями ходили вокруг неё по комнате: «Я никогда не выйду замуж… И детей у меня тоже никогда не будет…. Я никому не нужна… Как жить дальше, когда теряешь свою вторую половину?…». И ещё несметное количество всяческих «как» и «что было бы, если бы».

Лиза лежала очень тихо, но далеко не в тишине. Потому что за стеной, у соседей, практически весь вечер вовсю раскатывала неизвестно в чьём исполнении и неизвестно в которой раз перепетая старая песня «Синий иней». В квартире наверху на фоне общего гомона отчетливее всего слышались детские прыжки, визги и взрывы хлопушек. Тихая квартира Марьи Николаевны, бабушки божьего одуванчика, на Новый год традиционно заполнялась гулом и детским смехом, когда к ней съезжались сын и дочь со своими семьями.

Как тут уснёшь и забудешься, когда вокруг тебя за стенами на полную катушку кипит жизнь? А Лиза всё также молча лежала, тупо уставившись в потолок. Так она и встретила Новый год, в одиночестве, в своей постели, с пустым желудком, болящим горлом, плывущей головой и в полном осознании никчёмности собственной жизни.

О наступлении Нового года ей сообщили салюты, озарившие комнату яркими вспышками. Лиза даже хотела по привычке выбежать на балкон, прихватив свой пуховик. Раньше она могла замерзнуть, но никогда не заходила обратно в квартиру, пока не раздавался последний салютный выстрел. По традиции кричала своему драгоценному: «Валер, выходи, посмотри, какая красота!», а он, глядя в телевизор, по традиции отвечал ей: «Заюш, ну что ты как маленькая?!»

В какой-то момент Лиза даже привстала, чтобы рассмотреть парящие в небе искры, но потом принципиально отвернулась от окна, с каждым новым выстрелом раздражаясь всё больше. И именно в тот момент в сознании Лизы родился весьма философский и при этом вполне риторический вопрос: «Интересно, сколько жизней удалось бы спасти, если хотя бы один Новый год вся страна просидела без салютов, а вместо выжженных в воздухе денег направила бы средства в фонд спасения деток, нуждающихся в дорогостоящих операциях?»

Создалось впечатление, что прошла целая вечность, а салюты и не думали прекращаться, с каждым новым взрывом отражаясь пульсацией в нервных окончаниях её мозга. Лизе казалось, что в этот момент она возненавидела весь белый свет, возненавидела всех, кто пускает в новогоднюю ночь салюты, возненавидела даже тех, кто придумал эти несчастные салюты. И до самой глубины своего сердца возненавидела Валеру. За безнадежность их отношений, за её напрасные старания и его принятие их как должного, за разрушенные надежды и не сбывшиеся мечты, и за то, что он уничтожил в ней веру стать когда-нибудь по-настоящему счастливой.

И если в этом мире есть люди, которые ненавидят Новый год, то теперь Лиза в их числе! Окончательно и бесповоротно…