Одержимый тобой

Валентина Кострова, 2020

Я увидел ее только раз. Возжелал всей душой. Сделаю все возможное и невозможное, чтобы она была со мной. Плевать, что ненавидит. От ненависти до любви один шаг. Но у жизни свои планы. Однажды мне придется ее отпустить. И ждать. Надеяться, что она вернется. Содержит нецензурную брань.

Глава 4

Диана

За час это третье платье, которое меряю. Никак не определюсь, какое мне надеть на свидание с Захаром. Он не сказал, куда мы едем, просто сообщил, что я украшу любое место своим присутствием. Остановилась в итоге на черном с блестками. С прической тоже не мудрю — гладко зачесанные волосы, собранные в классический хвост. Позволяю себе только выделить красной помадой губы. Меня потряхивает от волнения. Об этом свидании я мечтала три года, с того самого момента, как увидела Макарова у нас в гостях. Потом он улетел в Лондон, оставив меня в мечтах о нем. Чуть позже мне стало не до него, но благодаря тому, что часто вспоминала его глаза, не сошла с ума. Да, после смерти мамы именно думы о Захаре, мечты об отношениях позволили мне оставаться на плаву. Папе сохранить рассудок помогла мысль о том, что у него есть я.

— Алло, — ровным голосом отвечаю на звонок, увидев имя звонившего. Сердце екает.

— Привет. Я жду тебя, спускайся, на чай пригласишь потом. — От его голоса по всему телу растекается тепло, так хорошо.

— Уже бегу. — Он хмыкает в трубку, я сбрасываю звонок. На самом деле не бегу, не хочу, чтобы Захар думал обо мне, как об очередном трофее. Я претендую на серьезные отношения. Возможно, узнай мои ровесницы, знакомые девчонки о том, что я невозможно романтична, мечтаю выйти замуж один раз и навсегда, покрутят у виска. Но у меня перед глазами была истинная любовь, когда двое, мои родители, смотрели не только друг на друга, но и в одном направлении и дышали в унисон. Именно о таком я и мечтаю для себя.

— Вау! — Захар присвистывает, как только появляюсь перед его глазами. — Да ты секси, детка! — Меня немного коробит от его обращения, но растягиваю губы в улыбке. Это, наверное, у него из Лондона такое.

— Ты тоже ничего. Поехали?

— Да, конечно. — Распахивает дверь, ныряю в салон, понимаю, что нас повезет водитель Макарова. — Здравствуйте. — Мама прививала мне хорошие манеры, поэтому здороваюсь, водитель сдержанно кивает.

— Мы едем в одно обалденное место, тебе понравится, девчонкам всегда там нравится. Серьезная публика, серьезные разговоры, изысканная еда, — называет ресторан-клуб, я сдержанно продолжаю улыбаться, не понимая, как молодого парня могло занести в такое место. Да, он не соврал, говоря, что место для серьезных людей, там всегда отдыхают деловые люди после напряженной рабочей недели. В этом клубе бывает и мой отец. Место, к моему счастью, приличное, но не вяжется с Захаром — от слова «совсем».

В клубе нас встречает администратор, Макаров называет свою фамилию, провожают в зал. Делаю медленный вдох. Пахнет пряностями, витает запах хвои и мандаринов. По привычке оцениваю интерьер, и мне нравится, как его украсили. Новогодняя атмосфера.

— Захар! Мы здесь! — кричит женский голос, я смотрю в его сторону и потом недоуменно смотрю на своего спутника. Он перехватывает мой взгляд, пожимает плечами.

— У моего хорошего друга сегодня днюшка, он пригласил.

— Я думала… — Да мало ли что я думала, главное, что Захар думал не так, как мне бы хотелось. — Я думаю, это чудесно!

— Я знал, что тебе понравится! — Обнимает меня за плечи, вздыхаю, смирившись с тем, что свидание это оказалось и не свиданием. Меня знакомят с компанией, все шумные, веселые от принятого уже алкоголя, никто не стремится повторить свое имя, чтобы я запомнила. Я выделяюсь среди них, это понимаю сама и по странным взглядам посетителей в нашу сторону. Мне неинтересно пить алкоголь, я не понимаю юмор, приходится изображать смех. Меня напрягают девушки, которые без стеснения лапают парней, а те ведут себя так, словно это нормально. В какой-то момент ощущаю жгучую потребность покинуть столь дружную компанию на какое-то время.

— Я отойду, — шепчу на ухо Захару.

— Куда? — Он в отличие от меня голос не собирается понижать, поэтому сейчас на нас смотрят все, кто сидит за столом.

— По своим делам. — Беру свой клатч и встаю. Боже, неужели я ошиблась? Неужели настоящий Захар — это то, что сейчас сидит здесь? Где тот умный парень, который был у нас и вел с папой и со своим отцом серьезные беседы об экономике и политике?

— Еще один шар, Эдик, и в следующий раз я буду с тобой играть на пакет акций твоей шарашкиной конторы. — Замедляю шаг. Этот голос… смотрю на свою руку, а кожа покрывается мурашками.

— О нет, лучше по старинке: банька за мной. — Раздается дружный хохот, звук ударяющихся шаров, свист.

— Я понял, что с тобой играть бесполезно, ты всегда выйдешь победителем. Отойду, жена звонит. — Удаляющиеся шаги, я, не сумев побороть свое любопытство, заглядываю в зал. Да, не ошиблась. Этого мужчину с его мощными плечами узнаю из тысячи. Он, видимо, почувствовал, что не один, оборачивается, смотрит на меня в упор немигающим взглядом. Я сейчас подобна кролику, бежать поздно, спрятаться тоже негде, стою на месте.

— Здравствуйте… Адам, — вот так просто слетает с моих губ чужое мужское имя, имя человека, о котором старалась последние дни не думать.

— Здравствуйте, Диана, — склоняет голову набок, чешет лоб и переключает свое внимание на шары, которые еще остались на бильярдном столе. Как только он отводит свой взгляд, я делаю глубокий вдох, как перед погружением.

— Ты с отцом здесь? — Переступаю с ноги на ногу, теребя клатч в руках, распахиваю удивленно глаза от его вопроса. Не ожидала.

— Нет, — смущенно улыбаюсь, Адам хмурится, тяжело двигает челюстью. — Я тут с парнем и его друзьями. — Вздрагиваю, как только по мне проходится пылающий непонятной яростью взгляд. Моргает и смотрит уже равнодушно.

— Сыграешь? — Шары в треугольнике посредине стола, берет два кия, натирает кончики. В бильярд я играть не умею, мне и оставаться здесь не стоит, но и возвращаться в малознакомую компанию не хочется.

— Я не умею.

— Это несложно, главное, попадай по шарам.

— В этом суть игры?

— Суть? — усмехается, протягивает мне кий. — Суть игры не на поверхности, а намного глубже. Нужно предвидеть, куда покатится шар, какой он собьет, какой шар ему помешает и что нужно сделать, чтобы твой шар все же попал в нужную именно тебе лузу.

— Да вы стратег. — Кладу на соседний пустой бильярдный стол клатч и подхожу к Адаму. И вновь это чувство магнетизма, вновь меня тянет к нему, как все металлическое — к огромному магниту. Смотрит на меня с высоты своего роста, взгляд скользит по моему лицу, медленно опускает его к губам. Я непроизвольно их облизываю. У него карие глаза, но сейчас зрачки расширяются и делают их полностью черными.

— Ди! Вот ты где! — Наваждение между нами рассеивается, я часто моргаю, отшатываюсь. Мы слишком близко стоим друг к другу.

— Немного заблудилась. — Опускаю глаза, ретируюсь к выходу из бильярдной, прихватив клатч. Адам смотрит вслед, его пылающий взгляд устремлен мне в спину, как оптический прицел винтовки, я не выдерживаю и оборачиваюсь. Немного приподнимает подбородок, смотрит на меня каким-то собственническим взглядом, моргает, теперь я не уверена, что правильно поняла значение увиденного. Карие глаза холодны, как остывший кофе.

— До свидания, Адам.

— До свидания, Диана, — безразличным голосом прощается, поворачиваясь в сторону появившегося друга. Захар обнимает меня за талию, я все еще смотрю на Адама. Губы нервно подрагивают, крутит кий в руках. Почему меня к нему тянет, когда объект моих планов стоит рядом, но кровь не волнуется, дыхание не задерживается? Все же Адам обладает какой-то странной харизмой, заставляет к себе тянуться, даже если ты этого не хочешь.

— Я уже соскучился по тебе, малыш. — Захар утыкается мне в висок, от него несет алкоголем и табаком. Морщу нос. — Ты пригласишь меня сегодня на кофе? Мм-м? — Мы идем коридором, где никого нет и царит полумрак.

— Я думаю, что кофе пить на ночь вредно.

— Ой, перестань умничать, строить из себя недотрогу! — Резко разворачивает и прижимает к стене, сжав мои ягодицы. От шока я не шевелюсь, не в силах осознать происходящее.

— Что ты делаешь? — тихо спрашиваю, пытаясь от себя отпихнуть парня, но он упрямо прижимает меня и уже лезет ко мне целоваться. Уворачиваюсь от нежелательного поцелуя.

— Ты не понимаешь? — смеется, задирает подол платья, сожалею, что оно короткое.

— Руки убрал! — раздается рядом угрожающее предупреждение. Я сразу чувствую в воздухе опасность, исходящую от Адама. Случайно он здесь или нет, меня сейчас не волнует, я хочу побыстрее освободиться из объятий Захара и уехать домой. Макаров, видимо, инстинкт самосохранения утопил в алкоголе. Он не убирает руки, сильнее стискивает меня.

— Иди гуляй, дядя!

Не знаю, что происходит. Успеваю только прикрыть рот ладонями, заглушить свой крик и вжаться от страха в стену. Захар валяется у меня в ногах, стонет, зажимает нос.

— Ты в порядке? — Адаму нисколько не интересен поверженный, он спокойно перешагивает через него, словно на дороге валяется мешок с отрубями, берет меня за локоть и тянет в сторону выхода. Я нахожусь в какой-то прострации — без чувств, без понимания, что произошло и происходит сейчас.

— Поправь платье и номерок свой давай, — командует, не смею его ослушаться. Его пристальное внимание нервирует, платье одергиваю, номерок, как назло, не сразу попадается под руку. Через две минуты на плечи накидывает пальто.

— Спасибо. — Чувствую себя раздавленной, запачканной поведением Захара.

Захар! — Что с ним? — Адам смотрит на меня слишком спокойным взглядом. С такими людьми тяжело общаться, никогда не догадаешься, о чем они думают, как реагируют на твои вопросы или ответы.

— Думаю, что ничего серьезного. От разбитого носа никто не умирал, до свадьбы заживет. Тебя домой отвезти или куда-то еще?

Он меня отвезет? Мы будем с ним в замкнутом пространстве? У меня никогда никаких фобий не было, но, кажется, сейчас одна появится — Адам. Я уже начинаю паниковать от одной мысли, что мы окажемся рядом, будем сидеть очень близко друг к другу…

— Я вызову такси.

— Мне несложно тебя подвезти. Тем более где гарантия, что ты в такси не встретишь очередного мудака, — улыбается. Сердце не екает, но смещается со своего постоянного места куда-то вверх, чувствую ком в горле.

— Если вам не сложно, я не против, — да, лучше согласиться. Пусть я к этому человеку и испытываю странные чувства, уверена на все сто процентов — он меня не обидит.