Город греха

Валентина Гасс (2024)

Элис Герцена, скромный фрилансер, обычно редактирует сентиментальные романы, но четыре последних редакторских заказа из пяти оказались связаны с магией и оккультизмом. «Дичь пошла косяком», — резюмировала Эля и не слишком удивилась, когда приятель предложил слетать в Амстердам по абсолютно безобидному делу. Но с первых шагов Эли по голландской земле все пошло, как это обычно и случается с Элис, не так, как было задумано, а сумбурно, непредсказуемо и очень опасно…

Глава 8

Взаперти

Пригород Амстердама, наши дни

Вскоре в палате появилась медицинская сестра. Женщина средних лет и очень строгого вида. Даже белый медицинский халатик сидел на ней как-то официально, вовсе не настраивая на привычный фривольный стереотип, распространённый в ролевых играх.

— Drink dit, alsjeblieft^[4], — обратилась она к Эле, протягивая что-то на маленьком подносике.

Элис глянула вниз — в кювете лежали две таблетки, а рядом стоял стакан с водой.

— Что это? — машинально поинтересовалась она.

— Pil^[5], — сказала медсестра и тут же перевела в силу своих способностей: — Та-бе-лет-ке.

Эля взяла два маленьких кругляша и подумала, что в объяснении логики происходящего местным обитателям отказать нельзя: больница для больных, а таблетки есть таблетки.

Она отправила лекарство в рот и запила из стакана, чтобы проглотить.

— От-чень спасибо! — сказала медсестра. На её безулыбчивом лице не дрогнул ни один мускул. — Afscheid^[6].

— И вам не хворать, — пробурчала Эля. — А телефон-то мой где?

Но медсестра ничего не ответила, явно давая понять, что на этом её миссия как представителя персонала клиники закончилась. Женщина развернулась, молча проследовала к выходу и вышла из палаты; после того, как дверь закрылась, раздался глухой щелчок электронного замка.

Элис сунула ноги в больничные тапочки и прошла за ней следом. Подёргала за ручку — заперто. Конечно, она подозревала, что палата запирается снаружи, но после того, как убедилась в этом лично, стало как-то не по себе. В двери — замок, на балконе — решётка. И, несмотря на уверения доктора Краузе, никаких средств связи ей не предоставили. Интересно, а что за препараты ей дали выпить? С этих голландцев, которые косят под русских, станется! Опоят какой-нибудь отравой!

Впрочем, никаких особых изменений в плане функционирования организма Эля не ощутила, что немного снизило её общую тревогу. А когда где-то через час медсестра-надзирательница принесла ей её личную сумочку, в которой пациентка с облегчением обнаружила свой смартфон, беспокойство практически сошло на нет.

Женщина в белом халате протянула ей ещё и мятый листочек, на котором было накорябано шариковой ручкой: «wachtwoord (парол) wi-fi hoop12345».

«С телефоном-то и с доступом в Интернет, — немедленно и радостно подумалось Элис, — я легко выхожу на уровень Бога. Нет такого поисковика, который бы мне не покорился!..»

Оставшись одна, Эля принялась добиваться подключения к Сети, и на несколько секунд это ей даже удалось, но страница почти сразу зависла, и потом на экране лишь уныло крутилось кольцо-индикатор отсутствия соединения.

Справедливости ради девушка вспомнила предупреждения главврача, что Интернет тут слабый и ловит далеко не всегда. «Что ж, — философски решила Элис, — попробую попозже!»

А пока она решила заняться своим внешним видом. Достала из сумочки косметические принадлежности, чтобы с их помощью выгодно выделить некоторые элементы своего лица: наложить тушь на ресницы, тени на веки, чуть подкрасить губы.

Закончив с бьюти-процедурами, Эля ещё раз попробовала попасть в Интернет, но безрезультатно, и от нечего делать вышла на балкон. В пейзаже, открывающемся с высоты, абсолютно ничего не изменилось. Всё те же пустынные газоны, перечёркнутые тропинками, всё тот же недвижимый шлагбаум со словно необитаемым КПП и всё тот же «неживой» корпус справа.

Однако через какое-то время Эля уловила некое внешнее движение. Движение, прямо скажем, было странноватым. Будто что-то мелькнуло перед решёткой на короткий промежуток времени и пропало. Элис не успела рассмотреть, что это, однако через секунду всё повторилось. Некий небольшой предмет появился из-за правого края стены балкона, пролетел по короткой дуге и, словно своеобразный маятник, обратно скрылся за углом, из-за которого вылетел.

«Что за чудеса?» — подумалось девушке, и она на всякий случай отступила поближе к окну.

Предмет вылетел снова, и теперь Эле удалось рассмотреть, что он привязан к тонкой нитке-верёвочке, уходящей ввысь. Сам же предмет похож на малюсенький холщовый мешочек. Мешочек на верёвочке сделал очередную дугу и снова скрылся.

— Эй! — донеслось до Эли откуда-то снаружи. — Ты там?

— Там, — машинально ответила она, снова подходя к решётке.

— Так лови, чего не ловишь-то?! — возмутились сверху.

Элис, кажется, узнала этот голос.

Она протянула руку и в следующий раз, когда мешочек на верёвочке вылетел из-за стены, ловко поймала его в ладонь. К нитке, сложенной в несколько раз, действительно был приторочен маленький холщовый мешочек, похожий на старинный кисет для табака.

— Поймала! — сообщила она.

— Молодец, — похвалил Балабанов. — У меня балкон правее твоего, на четвёртом этаже! — пояснил он. — Поэтому приходится раскачивать!

— А зачем? — Эля попыталась просунуться в дырки между узорами решётки, но голова не пролезла.

— А как ещё? — вопросил Гансик. — Как мне своё имущество ещё-то забрать?

— Какое имущество?

— Слушай, будь другом, по-землячески, — сказал Балабанов с просящими интонациями в голосе. — Там под притолокой тайник у меня. Сходи возьми пуфик, встань на него, а потом достань оттуда… ну, увидишь… и в мешочек положи, а я вытяну! По-землячески.

Эля посмотрела на притолоку и попыталась дотянуться до неё без пуфика, но роста не хватило. Тогда она зацепила мешочек с верёвочкой в загогулину решётки, сходила в палату и вернулась с невысоким стульчиком.

— Ну, что ты там? — нетерпеливо поинтересовались сверху.

— Не гони лошадей! — огрызнулась Элис.

Она встала на стул, вслепую нащупала пальцами выемку под крышей и, пачкаясь в пыли, достала оттуда несколько полиэтиленовых пакетиков с содержимым, похожим на молотые листья чая.

— Пакеты достала! — сообщила она.

— Там ещё… Чуть дальше пошарь! Должна быть коробочка.

Элис чертыхнулась, но опять забралась на стул. С трудом, но ей удалось нащупать и коробочку. Открывать её она не стала.

— Есть, — сказала она в пространство.

— Молодец! — снова похвалил Балабанов. — Ну, теперь клади всё в мешок и выпускай, я вытяну!

Эля сделала, как требовалось, но ниточку пока попридержала.

Гансик дёрнул два раза, но, сообразив, что груз застрял на «таможне», временно оставил свои попытки.

— Ты чего не выпускаешь-то? — капризным тоном поинтересовался он.

— А что я буду с этого иметь? — стала торговаться Эля, размышляя, чем бы таким ей мог быть полезен новый знакомый.

— Так я чего могу тебе дать? — резонно вопросил Ганс. — Я на четвёртом. А ты вон — на третьем.

— Тогда хотя бы скажи, что это за клиника и где она находится? А то тут Интернет еле-еле пашет.

— По Интернету ты тут ничего не узнаешь, — заявил Балабанов. — Его устойчивая работа — местный миф. А клиника эта закрытая. Для лечения наркоманов и самоубийц. Из неё без разрешения главдока не выйдешь. Так что ты тут, подружка, надолго, если не навсегда.

— Как — навсегда? — опешила Элис, не в состоянии осознать только что услышанное.

Её пальцы разжались, Гансик как раз в этот момент дёрнул за нитку, и мешочек, промелькнув за прутьями решётки, взмыл вверх, растворяясь в голубом небе.

* * *

Эля вернулась в палату, и её охватила неиллюзорная паника.

«Да что же это такое?! — с отчаянием думала она, вышагивая туда-сюда вдоль кровати, как арестант в одиночной камере. — Почему я умудряюсь постоянно попадать в какие-то безвыходные ситуации?! Что ещё за закрытая клиника для самоубийц?!»

Эля затормозила, подхватила телефон, снова лихорадочно попыталась открыть браузер, тыкая во всё подряд, — безуспешно! Тогда она набрала 112 — где-то она слышала, что этот номер стандартный для всей Европы у экстренных служб. Но гудка не было! Чёрт подери, мобильная связь тоже отсутствовала!

Элис швырнула телефон на простыни. Потом подбежала к двери и забарабанила по гладкой поверхности.

— Эй! — очень громко крикнула она. — Кто-нибудь! Медсестра! Мне плохо! Выпустите меня срочно!!!

Прислушалась, приложив ухо к створке.

Ничего. Тишина. Ни единого звука.

И тут в мозг Эли словно затыкали мириадами холодных иголочек. Перед глазами заплясали зайчики. Элис развела руки в стороны, пытаясь сохранить равновесие, которое стремительно исчезало. Девушка, шатаясь, как в стельку пьяная, сделала несколько шагов по направлению к кушетке и внезапно воспарила вверх.

Самое удивительное заключалось в том, что данное действо не вызвало у Эли какого-то запредельного изумления. Ну да, подлетела немного, подумаешь. Забавно и прикольно, но и только.

Но подлётом дело не ограничилось. Слегка взмахнув руками, как крыльями, Эля легко поднялась к потолку, а потом и пронзила его, будто перекрытия между этажами были сотканы из тумана. Она влетела в палату, находящуюся над ней. Зависла над двумя кроватями, в которых лежали пациенты: один парень был подключён к системе обеспечения и лежал почти полностью, кроме головы, укрытый простынёй. Второй же сидел на кушетке и тихо покачивался в стороны, смотря вперёд невидящим взором. Никакой реакции на появление парящей Эли оба обитателя помещения не проявили.

Тогда Элис загребла воздух правой рукой и пролетела сквозь стену в соседнюю палату четвёртого этажа.

Балабанов в этот момент лежал на своей койке в необычной позе: он подтянул колени и обхватил их мосластыми руками. Но стоило Эле влететь к нему в палату, он воззрился на неё осоловелым взглядом, разогнулся, отпустив колени, и медленно-медленно привёл себя в относительно вертикальное положение.

Эля притормозила руками, опершись о воздух, и продолжила с любопытством рассматривать нового знакомого, зависнув прямо над ним. Гансик также не отводил от девушки взгляда.

— Мать моя, порядочная женщина! — проговорил он вдруг тоненьким испуганным фальцетом. — Это что ж такое деецца-то?!

Примечания

4

Выпейте это, пожалуйста (нидерл.).

5

Таблетки (нидерл.).

6

До свидания (нидерл.).