Последним взглядом прошлое окину…

Валентина Вануйто

Автобиографический сюжет. Детство и учеба в школе-интернате. Жизнь художника Леонида Лара и писательницы Валентины Вануйто. Мой взгляд на прошлое.

I

Грязные улицы грязной весны,

Снятся такие же грязные сны,

В городе грязно и грязно в селе,

Грязно на нашей старушке-Земле

Николай Балуев

В жизни каждого человека неизбежно наступает момент, когда он начинает задумываться о смыслах происходящего с ним и рядом с ним. Оглядываясь назад, начинаешь по полочкам раскладывать свою жизнь. Думаешь, ищешь, анализируешь и понимаешь, что виновата не ты, а система, в которой мы жили и человеческий фактор. У каждого из нас свои воспоминания о том времени — светлые и не очень. У меня не очень то шикарные воспоминания о периоде, когда я проходила этап взросления. Порой мне придется писать такие вещи, которые могут вызвать неприязнь, злость или агрессию некоторых людей, которые, могут увидеть как в зеркале свое и отражение тех с кем им приходилось иметь отношение. Знаю, что многие, узнав себя, начнут искать для себя оправдания, либо будут нападать, но мне все равно теперь, я уже не боюсь ни осуждений, ни клеветы, ни сплетен, потому что прошла «огонь и воду, и медные трубы». Жизнь закалила меня, чтобы чувствовать незаслуженную боль и обиду. Так же знаю, что многие будут защищать своих близких и родных, зная их отрицательные черты характера, и пытаться их обелить. Это в советский период нельзя было выносить «сор из избы». Сейчас, когда я стою на пороге зрелости понимаю, что напрасно старалась не обидеть тех, кто пытался меня затянуть в болото лжи, обмана и сплетен.

Начнем с того, что человеческий фактор играет большую роль в судьбе каждого человека. Здесь невольно задумываешься над тем, почему словосочетание несет в себе негативный оттенок, когда мы говорим о человеческом поступке. Это зависит от того, чьи интересы будут здесь преобладать. Иногда и твое присутствие на чью-то судьбу вольно или невольно играет не положительную роль. И мы не сможем этого отрицать. Не будем вдаваться в термин «человеческий фактор», а просто скажу, что человек выполняет ошибочные действия, либо в угоду себе, либо ему не нравится сам объект, или расценивая их как наиболее подходящие. Мы, также зачастую, оказываемся заложниками административных ошибок, разгула бюрократии и коррупции, где играет очень большую роль человеческий фактор. Возвращаясь к нашим извечным вопросам, прежде чем ответить, кто виноват, можно сразу же ответить на второй. Во всем виноваты, не кто иной, а мы сами и винить нам надо самих себя, т.е. общество, которое из нас самих же и состоит. Я не берусь давать оценку политического, экономического и общественного плана, да и никакую другую — тоже, просто расскажу, как все это выглядело, как ощущалось. И мой рассказ как раз про эти моменты, где сыграл человеческий фактор и которые сказались на наших судьбах с Леонидом Ларом.

Про свое детство в Салехарде писать не буду, потому что оно у меня ассоциируется с яркими летними днями, теплым солнцем, апельсинами и мамой. Именно апельсинами, которые были сочными, сладкими и с запахом солнца. Это были прекрасные моменты в моем детстве. Вот у Леонида Лара детство было мрачным, и там очень ярко сыграл человеческий фактор, пока не появился на его пути человек, который разглядел художественные способности и не увез его в десятилетнем возрасте покорять Москву. Жаль, что в моей судьбе не появился такой человек. После ухода в солнечную страну близкого мне человека — мамы, то мое беззаботное детство закончилось, нужно было выживать в интернате, куда нас увезли. А попали мы в северный поселок Ныда Надымского района, где морозы достигали до — 45—50 градусов. Вот тут не кривя душой, я возненавидела и морозы, и поселок и людей. Возможно, не все были такими как можно представить, но человеческий фактор в моей жизни в этом поселке присутствовал даже очень сильно. Я никогда не желала никому зла. Всегда верила в добро, и старалась не нарываться на конфликты. Но как показала жизнь, то всегда в моей судьбе играл именно человеческий фактор. Понятное дело, что ситуации бывают разные, отношения учеников-учителей-руководства тоже разные, и все-таки ответственность взрослых за судьбу детей должен присутствовать. Это в жизни мне потом помогало выживать в трудные времена перестройки, когда рушились привычные устои жизни, рушились нравственные идеалы и люди терялись в этой жизни и опускались на дно. Я выживала и поднималась над суетой.

Прежде чем, писать о людях, сыгравших в моей жизни не положительную роль, я должна сначала описать сам поселок, каким он предстал передо мной. Я считаю, что это взаимосвязано. Этот северный поселок предстал перед моими глазами, глазами десятилетней девочки, ужасным и страшным, унылым и серым с бесконечными рядами типовых «совковых» бараков. Вдаваться в историю поселка не буду, потому что написано про эти советские поселки на севере Ямала много. В 70-х годах XX века Ныда была перевалочной базой для первопроходцев газовых месторождений в начале строительства городов Надыма, Нового Уренгоя, поселков Пангоды, Ямбурга и других. Добраться сюда можно либо вертолетом, либо вахтовой машиной по зимнику, либо на теплоходе. Как и во всех северных поселках Тюменской области, в Ныде, население было в основном пришлое. В Советском Союзе далеко не все ехали на Север «за туманом и за запахом тайги». Многие любили говорить, что их манила возможность заработать, кем-то двигал энтузиазм, а кто-то отправлялся на великие стройки совсем не по своей воле. Основным фактором в решении переселиться в холодные края, это высокие заработки. Именно возможность заработать становилась для многих причиной переезда за Полярный круг.

Ныда состояла всего из нескольких улиц. Бараки были временным жильем, которое стало постоянным для многих потомков его первых жителей. Дома не ремонтировались десятилетиями. Хотя, все зависело от жильцов, но они привыкли ничего не делать, взваливая на администрацию. Топились многие дома дровами, поэтому у каждой семьи был в большом дворе сарайчик. За домами стояли покосившие деревянные туалеты с выгребными ямами. Очень живописно описал и рассказал известный юморист Максим Галкин. Отвратительный запах помню до сих пор. Грязные улицы угнетающе действовали не только на меня, но и на психику населения. Вечно угрюмые лица — отчасти следствие жуткой грязи, где даже на машине не возможно было проехать, а не то, что пройти. Единственным светлым городом в моем детском сознании был Салехард, где я не видела такой проблемы. Но, это были детские воспоминания, повзрослев, я увидела иную картину: ужасные дороги, тотальная неустроенность.

Поселок был преимущественно русским, но и местных ненцев, зырян, которых называли «поселковыми» можно было встретить. «Поселковые» ненцы и зыряне полностью ассимилировались и кроме внешности ничем не отличались от русских. Говорили чисто без акцента. Ненцев оленеводов в поселке не было. Они кочевали в районе Надымского района. А зимой их было много, потому что они приезжали либо к родственникам, либо отовариваться. Оленеводы, народ был очень доброжелательный и приветливый. Среди оленеводов и рыбаков, ведущих преимущественно кочевой образ жизни, алкоголизм был не распространен. Заниматься в тундре в мороз тяжелым физическим трудом в состоянии алкогольного опьянения невозможно. Это просто смертельно. «Поселковые» ненцы более подвержены влиянию цивилизации. Далеко не все из них приспосабливаются к жизни в поселках, многие спиваются и деградируют. Те, кто получил специальное образование и нашел хорошую работу, все равно не могут полноценно влиться в поселковое сообщество, где ведущую роль играют люди некоренной национальности. А еще в этих поселках жило очень много бывших уголовников, то блатной жаргон был среди русскоязычного населения законной частью обычной лексики.

Что представляли собой эти дома того времени? Дома в удручающем состоянии, смотреть на это грустно. Как правило, полуразвалившиеся двухэтажные и одноэтажные черные от дождей и снега бревенчатые здания. Первое — это небольшое крыльцо с тяжелой дверью, утепленной стекловатой и обшитой коричневым растрескавшимся дерматином. За дверью зимой стоял пар и ужасный запах сырости, плесени, курева и помоев. Если это было двухэтажное здание, то, как всегда были разбиты лестницы, покосившиеся двери. В коридоре стояли запахи зловонного «туалета», «ароматы» прогорклого масла, кислых щей, вареной селедки, подгоревшей пищи. Особенно было много покосившихся маленьких избушек с провалом крыш сараев. Местная особенность советского периода были не закрывающиеся двери на замок. Их подпирали либо лопатой, либо бревном. Это для того чтобы было издалека видно, что никого нет дома и человек который идет в гости мог развернуться назад и не проходить лишние пятьдесят метров.

В период советского периода люди в поселке оформляли свои жилища по мере своих финансовых возможностей. Если вспомнить то время, то можно сказать, что каждая четвертая квартира России имела примерно такой же интерьер, как и в провинциальных городках, деревнях и поселках. Уровень жизни на севере было низким. Из-за нехватки мебели популярностью пользовалась самодельная мебель. Никаких престижных мебелей у населения не водилось. У русского населения поселка интерьер был «побогаче», но и опять не у всех. Одна комната совмещала в себе функции спальни, гостиной и столовой, шкаф или сервант выступал в роли разграничителя пространства. Поэтому планировка была очень рациональной, здесь не было ни чего лишнего и все было под рукой. Особых изысков не было, убранство комнат состояло из металлических кроватей на сетке, платяного шкафа, этажерки, полок для книг, круглого стола, накрытого скатертью или клеенкой, буфета для посуды. Телевизор в 70-80-х был не у всех. Его наличие свидетельствовало о хорошем материальном достатке. В наличие были сначала один, затем и два телевизионных канала с ограниченным временем показа.

Мода на обои в цветочек, яркие диваны и колоритные ковры на стенах до сих пор остались в провинциях, да и по всей России. Полы в домах были деревянные, краска от времени и частого мытья давно облупилась, поэтому застилали домоткаными половиками. Белые или цветные шторки на ниточках закрывали только нижнюю половину окна кухни. В комнатах висели ситцевые шторы. Фарфоровые статуэтки на этажерках: балерины, кудрявые мальчики, голуби. Очень модно было вешать на стены репродукции знаменитых картин. Из отечественных классиков пользовались популярностью работы Петрова-Водкина, Шишкина, Саврасова. У многих холодильников не было, о существовании которых многие и не знали, но всегда в погребе было все свое, стояли бочки с капустой и овощи, фрукты, тушёнка, молоко, масло, творог, сметана, и даже колбаса.

Быт в ненецком доме был самым простым. Из всех удобств — только электричество. Обстановка в доме простая. В некоторых домах, где проживали поселковые ненцы, внутри делались из земли низкие широкие нары, которые обшивались по бокам досками или жердями. Простой деревянный сруб, никакой внутренней отделки. Деревянные полати, печка, нехитрый стол. Поселковые ненцы соблюдали часть семейно-бытовые обряды. В доме можно было увидеть священную куклу — покровительницу семьи, хозяйку чума. Многие женщины, родившиеся и выросшие в тундре, живя в поселках и городах, соблюдали табу — запрет на разделывание и употребление в пищу некоторых видов рыб в определенные дни, поэтому осетра, щуку и разделывали только мужчины.

В маленьких селениях не было не только ванной, но даже и туалета, а из всех удобств было только паровое отопление, но чаще печное. Печь топилась дровами, воду привозили, либо носили из реки. Некоторые люди, конечно, пытались как-то навести уют, но это получалось далеко не всегда. Да и о каком уюте можно говорить, если туалет находится на улице, а ванной в доме нет вообще. Отсюда распространялся запах хлорки, смешанный с нечистотами. Мыться полагалось в бане. Народу в субботний день в бане было много, что приходилось ждать часами, чтобы войти и помыться. Как результат всего этого — мылись русское население редко. Поселковые ненцы и зыряне фактически не ходили в баню. И довольно часто коренное население ходили в нестиранной, пропахшей потом одежде. Набережной нет, гулять негде. Вода и постоянные настилы. И это не весна, и не наводнение! Тротуаров нет, либо были разбиты. В некоторых местах через грязь лежали досочки.

Вплоть до распада СССР чуть ли не в каждом глухом советском северном поселке имелся небольшой магазинчик, где в одном помещении был представлен весь ассортимент продовольственной и промышленной продукции. Магазины выглядели непритязательно. Сверху висела вывеска «Продукты», еще могло быть написано что-то вроде «Магазин», «Промышленные товары». Типичный провинциальный советский магазин. В основном были товары первой необходимости, коими зачастую и ограничивался в своих потребностях население — хлеб, макароны, крупы, сахар, соль, мыло, спички и керосин… Это было грязное, низкое и темное помещение, у входа обязательно сложена груда деревянных ящиков. На входе висела грязная сетка «от комаров и мух», а изнутри тянуло чем-то кислым. На полках стояли рыбные консервы, шпроты, бутылки подсолнечного масла, банки сгущённого молока. Банок очень-очень много. Пол-литровые банки с чем-то вроде тертой свёклы, пачки папирос. Но наименований — очень мало. Многие продукты уже были попорчены сроком годности. Сегодня подобное вопиющее нарушение санитарных норм даже представить невозможно! Продавцы, хорошо знающие каждого жителя, зачастую отпускали товар в долг, под запись.

За период советской власти ничего не менялось, товары привозились на грузовых машинах. Жители, как бога, каждый год ждали открытия навигации, потому что в это время приходили «плавмагазин» и теплоход. На теплоходе кого-то встречали, либо кого-то провожали. Здесь теплоход бывает только летом, поэтому новый человек — это новости, общение. И гостей встречали радужно, приглашая в гости. В «плавмагазине» можно купить продукты по более-менее приличным ценам. В этот день поселок просто вымирает — все бегут на пристань. Люди мешками покупают овощи, которых не достать в поселке, крупы, мясо, колбасы. Так они запасаются на зиму. Конечно, все рыбачат и охотятся, но, поверьте, круглый год жевать рыбу и оленину невыносимо. Хочется что-то вкусненькое. Не поменялось ничего — грязь, нищета, бедные и бесправные люди вокруг.

Духовная жизнь ныдинского общества в 78-80-е гг. была сложной и противоречивой. С одной стороны, идеологизация культуры, с другой — медленный, но неизбежный рост распада их духовности. Танцы были одним из основных видов досуга молодежи в выходные дни. В кино ходили чаще, чем на танцы, потому что они проводились в выходные дни. Танцы привлекали и тянули, как магнит. Здесь можно было блеснуть умением танцевать и показать себя в выгодном свете; здесь завязывались отношения, возникали симпатии, дружба и ненависть, любовь и ревность. Кино было действом, сочетающим культурную направленность, моду, любовь, мировоззрение, мораль и даже политику. Поодиночке на танцы не ходили. Всегда была компания, но девушки могли себе позволить ходить по двое, когда же парни должны были держаться вместе, вдруг начнется драка! А они случались. Особенно это происходило по инициативе «местных» ребят против «временщиков»: геологов, стройотрядовцев. Девушки прихорашивались, накручивали пряди волос пружинками и доставали юбки в обтяжку, водолазки или кофточки-лапшу, которые плотно облегали тело. Поводов к дракам не было, иногда он был тем, что «вахтовик» или «стройотрядовец» начинал ухаживать за девушкой у которой был сопровождающий, либо она отказывала в танце. Если случались драки, то мгновенно унимались ребятами из комсомольской дружины, дежурившими неподалеку и которые отвечали за порядок. Так что подвыпивших и распоясавшихся парней через пару минут после начала конфликта или драки уже выводили из клуба. Здесь все было по-настоящему, без лицемерия и ханжества.

Шлягерами того времени были песни, которые исполнялись ВИА «Веселые ребята», «Поющие гитары», «Песняры» и других групп, песни Аллы Пугачевой, Валерия Леонтьева. Помимо советских ансамблей также крутились некоторые композиции западных записей, название которых и исполнителей толком никто и не знал. «Битлз» путали с хиппи, с битниками. Почти ничего не знали ни о тех, ни о других, ни о третьих. Летом в основном «тусовались» местные, которые не уехали в отпуска, «стройотрядовцы» и «вахтовики», ищущие себе подружку. Танцевали, кто во что горазд. Экстравагантный и парный рок-н-рол молодежь танцевать не умела, в основном была вольная импровизация танцев, не имеющая конкретного названия. Медленные танцы тоже мало походили на вальс или танго. Это было практически топтание на месте с редкими поворотами в стороны. Парень брал девушку за талию, девушка клала парню на плечи ладони. И так они танцевали, переступая с одной ноги на другую и плавно покачиваясь в такт музыке. Пространства между танцующей парой не было практически никакого.

Девушки коренной национальности уважительно относились к «вахтовикам», «стройотрядовцам», надеясь, что этот «принц» увезет их из этого серого, грязного поселка в прекрасный город, республику. Они мечтали хорошо выйти замуж, иметь детей, любить мужа и не испытывать страшной нужды. Но, они недолго распевали о любви — их женский век был короток. Многие быстро становились матерями одиночками, потому что после вахты суженный быстро улетал к себе на родину. Он тут же забывал о том, как шептал летними вечерами о любви женщине. Уже годам к 45—50 девушка превращалась в бабушку — в платочке, с согнутой спиной и отсутствующей половиной зубов. Интернатовские школьницы рано начинали половую жизнь. Не потому, что какая-то там любовь-морковь. Нет, просто «вахтовики», «геологи» обманывали, обещая жениться, а старшеклассники еще были не готовы стать отцами. Вспомнила несколько случаев, которые мне рассказали бывшие «одноклассницы», где школьницы попались в эти «любовные сети». Одна из них была Ольга Марьик, вторая Тамара Яптунай, которая родила и, испугавшись наказания, бросила ребенка в туалет. В тундре за такое не простили бы, поэтому она уехала из поселка. Почему я запомнила Ольгу Марьик? Потому что у меня произошла с ней «стычка» из-за того, что одноклассница пожаловалась ей на меня. Она на меня кричала: «Ничего из тебя не выйдет! По рукам пойдешь и пьяная по канавам валяться будешь». На что я спокойно ответила: «Это уже не тебе решать. Ты сначала на себя посмотри, а потом прогнозируй. То, что ты будешь по канавам лазить, говорит твоя беременность». И, действительно, она пила и гуляла, рожая детей, которые росли как трава у дороги.

Конечно, жизнь в Советском Союзе была далека от идеала, было много хорошего, было и плохое. Что было хорошо в советское время и в советской школе — это адаптация школьника, подростка, молодежи в члена социума и общества. Коллектив всегда был важнее единицы. Коллективизм считался самым большим достижением советского времени. Особенно в школе. Каждый чувствовал свою принадлежность к великому народу, жил интересами и радостями своей страны, своего города, своего поселка, деревни, своего колхоза, предприятия. Человек никогда не оставался один: будни, печали и праздники в СССР проживали всем коллективом. Яркие воспоминания первомайских праздников: с утра из репродукторов льется бравурная музыка, народ с радостью встречается на демонстрации, а потом расходятся по гостям. Люди много работали, но не сетовали на это, потому что все так жили.

Быт в поселке в принципе не принято считать особо легким, а когда ты, абсолютно городской человек, который никогда не был в северных селах, приезжаешь жить в поселок за Полярным кругом, первое время кажется, что сходишь с ума. Только представьте, что на протяжении месяца нет солнца или, наоборот, в течение месяца солнце не садится вообще. В такой ситуации нарушаются все жизненные циклы организма. Организму трудно привыкнуть к полярному дню и полярной ночи. В полярную ночь солнце не появляется из-за горизонта, на улице светло всего 2—3 часа в сутки. И так полтора месяца. В период полярной ночи бесполезно смотреть в окно: все равно невозможно определить время суток. Солнце выходит на пару часов в день и слабо пытается светить сквозь туман, в остальное время темно. Спустя полгода у меня начались проблемы со здоровьем. Обычная простуда заканчивалась хроникой. Когда погода менялась, у меня было носовое кровотечение, жуткие мигрени, все это могло привести на больничную койку. Но я держалась и не жаловалась. Хорошо, что все это меня миновало. Считаю, что рядом со мной был ангел-хранитель. Я помню, что меня постоянно преследовал холод. Одежонка была довольно плохонькой: практически все из хлопка, сукна, а он не греет и тепло не держит. Да и демисезонное шерстяное пальто не сравнишь с современными куртками на синтепоне или пуховыми. Я была уверена, что ненадолго здесь задержусь и верила, что когда-нибудь вернусь в свой родной город.

II

Жалкая, подавленного вида,

На тебя нахлынула обида…

Сжала горло, затемнила разум,

Все на свете отравила разом.

Серый дождь рябит седые лужи.

Серый день закашлялся от стужи.

Серый воздух. Серые растения.

На душе темно от запустенья.