Настасья

Валентина Батищева, 2023

Я – Ася, дочь сапожника с острова мастеров. Мой счастливый мир рухнул, когда корабль, на котором брат подался на материк, захватили пираты, отец умер, а мама сошла с ума. Ещё и алчный до моего наследства сосед насильно пытался взять меня женой своему слабоумному сыну. Спасибо Сияну, капитану шхуны "Марелла", что пожалел и заключил со мной фиктивный брак, уговорив жреца. А через год он признался мне в любви, только я, как мне казалось, любила другого. И только тогда поняла, как мне был дорог Сиян, когда он спас меня, а шхуна и вся команда достались пиратам. Я готова пройти половину чужой страны, служить не своей королеве, отказаться от своего имени, чтобы спасти тебя, мой муж, мой Сиян…

Глава четвертая. Море.

— Аська, слазь, проказница, сгоришь! —

Дед Кудила приставил руку козырьком к глазам и смотрел на нас с Тишкой. Я торчала в"Вороньем гнезде" — в бочке, закреплённой над марсовой площадкой фок-мачты уже битый час. Мы с юнгой поспорили, — кто первым в этот раз увидит берег, тот не будет драить чугунки на камбузе под трубный бас недовольного кока. Мне очень не хотелось. Тишке тоже. Вот и вглядывались вдаль, пытаясь заметить блёклую полоску земли, не обращая внимания на обветренные губы и растрёпанные волосы.

— Ася, кричи:"земля!", — шепнул мне невидимый Кроха.

Я заорала, что было дури. Тишка кричал рядом, что я вру. А я уже знаю, что только как пройдёт шхуна пять узлов, так и увидит глазастый юнга зелёный отблеск берега. Тишке сдаваться не хотелось, он считался самым глазастым, но я, перекрикивая его, орала ему прямо в лицо, выпучивая глаза:

— Там церква белая! В три купола!

— Настасья! — меня остановил голос Сияна.

Капитан, нахмурив брови, стоял руки в боки на палубе.

— Чёго орёшь, заполошная? — это уже дед Кудила. — Ты, без малого, год с нами ходишь, все берега, все наши стоянки на Алаидане знаешь. Зачем дуришь парня?

— Да я правда вижу! — не сдавалась я.

Тут порыв ветра принёс мне в лицо солёные брызги и я рассмеялась, расставив руки и закрыв глаза: как хорошо-то!

Капитан избавил меня от необходимости чистить чугунки и сковородки, он забрал меня с собой на берег.

Порт был много больше нашего, на нескольких причалах разгружались сразу несколько похожих на нашу шхун. Чуть дальше стояли лотки с морепродуктами и бойкие продавщицы предлагали ещё живую рыбу, моллюсков, крабов и всякое такое. За ними ровными рядами располагались лавки с товарами первой необходимости для матросов, диковинками и привезёнными кем-то товарами на обмен. Я с удовольствием оглядывала снующих докеров, матросов, выкатывающих бочки по сходням, кричащих торговок, снующих мальчишек-карманников. Приятно было ощутить под ногами твёрдую землю после почти месяца качающейся палубы.

Сиян держал меня за руку, чтоб не потерялась, как после того раза, когда впервые сошла на берег и стояла, разинув рот, а потом пошла, куда глаза глядят. И так загляделась, что чуть на чужой шхуне в море не ушла. Теперь капитан меня за руку водит, хотя, уже столько портов с того раза миновало.

В каждом порту Алаидана весь этот год по моей просьбе Сиян спрашивал о людях с"Быстрой Берты". Все плечами пожимали и руками разводили. Лишь однажды, какой-то пьяный матрос в кабаке, где мы праздновали хороший навар, посмотрев на меня, признал и сказал, что, возможно, видел Вика, а может, это был и не он.

Я не теряла надежды. Идти мне было некуда, да капитан и не прогонял. За год ни словом не намекнул, что я теперь жена его, будто и не было ничего в тот вечер во дворе дедова дома. Будто и не венчал нас старый жрец и не расцветали узоры на наших запястьях.

Хоть и существует поверье, что женщина на корабле — к несчастью, на шхуне Сияна так не думали. Они считали — я приношу им удачу. Ещё ни один контракт не сорвался, ещё ни одна сделка не нарушилась, договор не расторгся. Ещё и весело им со мной — они так сказали. Я песни пою, плясать люблю, сказок много знаю, некоторые мне Кроха подсказывает; истории в лицах пересказываю, по реям скачу, как обезьяна. А ещё штопаю, на камбузе помогаю, по маминому рецепту пироги пеку. Даже строгий кок меня до печи допускает. А в долгих переходах, когда мы идём с западного берега за специями, я обучаю тому, чему сама у отца научилась — сапоги шить. Сиян давно мне накупил и игл дугой и колодок, ниток крепких, да юфти мотками. Конечно, что у меня не такие выходят сапоги, как у отца — там сила нужна и сноровка, а во мне росту — Сияну по плечо, да весу — как в чугунке с картошкой. Так наш кок сказал.

Сиян проталкивался сквозь шумный поток народу, не останавливаясь и не оглядываясь. Мы дошли до какой-то лавки, где продавали женскую одежду и капитан предложил мне войти.

Внутри лавка оказалась большим помещением, где две швеи подшивали подол прямо на клиентке, стоящей на возвышении, а за прилавком находилась примерно моя ровесница, может чуть старше.

— Капитан Сиян, приятно снова видеть вас, — проворковала она, метнув взгляд в сторону гостьи.

— Сиян? — тьерра на возвышении повернулась, отчего юбки пошли водоворотом и швеи побежали по кругу за иглами.

— Марелла…

Я во все глаза рассматривала её наряд: золотистые юбки шли по кругу, но когда она повернулась передом, оказалось, что изящное сверху платье цвета золота, с воротником-стойкой, оказалось блузой из плотной золотой ткани, а снизу чёрные узкие брюки, обтягивающие стройные ноги. А позади к поясу крепились юбки — снаружи плотная золотая, тонкая чёрная внутри. Это было необычно. Да и она сама была какой-то необычной: красивой, женственной, смотрела смело. Немного склонив голову, слегка улыбнулась и протянула руки:

— Сиян… Здравствуй.

Он замешкался, вроде как качнулся в её сторону, но остался стоять рядом со мной.

— Здравствуй.

— Ты не рад мне? — она делано надула губки.

— Извини, я не ожидал тебя тут увидеть, я пришёл за покупками для… жены.

— Жееены? — протянула она, и её надменный взгляд смерил меня от макушки до пят. — Вот, значит, как…

Она разозлилась. А я, как тот Васька выглядела сейчас: всё слышу, но ничего не понимаю.

И вдруг меня как молнией прошибло: Марелла! Так называется наша шхуна! А ведь он смотрит на неё, глаз не отводит! И доселе ещё одно неизведанное чувство прошибло: больно в груди стало, на горло будто сапогом наступили. Это вот как вот? Мы же ни разу вместе не ночевали, ни разу не обнял, не целовал, женой не назвал. Да и сама я всё в любом порту другие глаза искала, чуб непослушный, да голос весёлый."Птица-синица" — услышать мечталось, аж зубы сводило. А тут поди ж ты, заревновала… Не, а чего? Муж ведь? Муж! Имею право! Я выступила в ровень с Сияном, руки-в-боки:

— Жена. Есть вопросы?

Она рассмеялась. Сначала тихонько, затем всё громче и громче.

— Да где ж ты, её такую взял-то, солнце?

Работницы замерли, с интересом наблюдая за сценой. Будет о чём потом потрепать языками.

Тьерра вытирала выступившие от смеха слёзы руками в белых лайковых перчатках, Сиян повернулся к девушке за стойкой и бросив:

— Мы зайдём позже.

Не глядя больше на свою знакомую, он взял меня под локоток и потянул из лавки.

— Сиян, ты знаешь, где меня искать, солнце, — крикнула она ему вслед, всё ещё смеясь.

Он шёл молча, а я чувствовала себя, будто виноватой. А я чего, молчать должна?

— Полюбовница твоя бывшая?

— Невеста, — ответил коротко, не сбавляя шаг, — бывшая.

Я переваривала. Получается, я его свадьбе помешала? Пожалел сиротинку и себе жизнь сломал? Ужас. Как теперь-то?

Мы прошли торговую улочку, нашли ещё одну лавку, где дородная продавщица крикнула помощницу и они вдвоём помогли мне натянуть платье, на которое указал Сиян. Ещё он попросил женщин расплести мне косы и убрать их шпильками. Я сама себе понравилась в отражении. Если б ещё не моё обветренное и загорелое лицо…

При выходе из лавки нас ожидал парнишка, примерно моего возраста. Он что-то нашептал капитану, пока я в последний раз оглядывала себя в отражении дверей. Тьерра. Ну почти.

Парнишка исчез, а меня опять взяли за руку и куда-то потащили.

Сиян проталкивался сквозь шумный поток народа, держа в одной руке узел с моими вещами, другой таща меня на буксире, когда невидимый Кроха мне шепнул:"Сияна кошель!". Я ухватила свободной рукой за чумазую ручонку пацана, в которой болталась срезанная с ремня Сиянова сума.

— Ух, — замахнулась я на мальчишку, но Сиян уже тащил меня дальше, не оборачиваясь.

— Асенька, отдай, молю, отдай! — зашептал пацанёнок, семеня рядом.

— Ты откуда меня знаешь? — удивилась я.

— Да кто ж тебя не знает, Асенька? Ты ж талисман"Мареллы"! Ася, у меня экзамен — не принесу капитана Сияна суму, вся семья с голоду сдохнет, и вас из порта так не выпустят. Асенька, не губи, что хошь сделаю, только отдай!

— А бери!

Пацан удивился:

— Что, вот так и отдашь?

— Отдам. Суму. А содержимое — нет. Так своим и скажешь: вот сума, я её вам добыл.

— Вот, ты хитрая, Ася. Ещё и красивая. Только им, наверняка, кошель нужен.

— Перекладывай давай, а то и этого не увидишь! — я оттопырила край своей заплечной сумки.

Мальчишка вздохнул и переложил какие-то бумаги и свиток. Взвесив на ладошке мешочек со злотыми, ещё раз вздохнул и опустил мне в сумку. Я достала из кармана юбки свой мешочек со злотыми, гораздо меньший, правда, чем Сиянов, и протянула пацану. — На. И помни мою доброту.

Пацан повеселел.

— Если нужно что станет, Щегла спроси, — шмыгнул и исчез.

Сиян шёл, не останавливаясь и не оглядываясь, пока мы не очутились возле кабака со странным названием"Фаворитка короля".

Тут он тяжело вздохнул и, развернувшись ко мне, сказал, не отпуская моей руки:

— Настюша, сейчас у меня тут важная встреча. Крупный заказчик и, если доставим вовремя — хороший барыш. Такой, что потом год можем не ходить в море.Ты здесь потому, что ты моя жена. Как гарантия, что я серьёзный человек. Ему одного моего имени мало, — Сиян скривился. — И я прошу тебя — не веди себя как взбалмошный ребёнок, держи себя как жена капитана. Я удивилась: с каких пор капитанов просят жён показывать? Они за ними с Алаидана к Андарее ходят?"

В огромном зале с дубовыми, потемневшими от времени и копоти свечей, балками на потолке и чучелами голов зверей на стенах, было многолюдно. За каждым столом восседала разномастная компания, распивая хмельные напитки. Звон посуды, крики подвыпивших моряков, визгливые голоса портовых девчонок — обычная история в таких местах.

Пару раз команда, кроме часовых, снималась полным составом в кабаки в порту, праздновать навар и меня брали с собой. Наши матросы сильно не напивались, поглядывали на капитана. Тот мог пропустить за весь вечер пару кружек тёмного пива, не более. Когда вторая кружка пустой опускалась на тёмное дерево стола, все тайком вздыхали, собирали со столов оставшуюся снедь, торопясь допивали содержимое своих огромных кружек, и шатаясь и горланя песни, возвращались на корабль. У Сияна не забалуешь. Он строгий, но справедливый. Его уважают, ему благодарны. Кто за кров, кто за честное распределение навара, кто за спасённую жизнь. Я, конечно, тоже благодарна. За всё разом.

Мы прошли к стойке, Сиян переговорил с хозяином, тот кивнул на дверь. За ней была небольшая комната, из которой выходили ещё пара дверей, завешанных тяжёлыми бордовыми портьерами. За столом сидело пятеро. Они играли в карты. Сразу было видно, кто здесь главный. Пират, — мне хотелось добавить. Игроки остановились, главный откинулся на спинку мягкого кресла и, пыхая трубкой, осматривал нас прищуренными глазами.

— Капитан"Мареллы", Сиян из Энэи, — протянул он. — Присаживайся.

В комнате был лишь один свободный стул.

— Я постою. — Я чувствовала, что капитан был напряжён, хотя внешне этого было не видно. — Перейдём к делу. Почему мне не сказали, что зовёшь меня ты? К чему эта ложь про крупного заказчика? Зачем мы здесь?

— Куда торопиться? Выпьем тёмного пива, насладимся мясным рагу, уважим хозяина, — главный всё так же сидел, не меняя позы и взгляда.

— Благодарю, мы не голодны. И хотелось бы скорее вернуться на корабль, начать погрузку.

— Это ведь тьерра Анастасия де Станья де Оллен Сиянтон де Баренфилд?

"Чего?" — у меня, наверное, глаза выпали и челюсть по полу.

А он уже перевёл свой хищный взгляд на меня. Сиян рефлекторно шагнул так, что я оказалась за его плечом.

— Тьерра — моя жена. Я вообще не понимаю, какое отношение она имеет к нашей сделке.

— Тьерра останется на берегу и будет выплачивать долг, если ты вздумаешь меня обмануть.

— Сделки не будет. Счастливо оставаться.

Капитан взял меня за руку и шагнул к выходу. С той стороны ему кто-то преградил путь.

— Ты здесь простой капитан шхуны, а не герцог, а этот порт — мой, — не сменив даже тона, ответил пират, — я тут решаю, кто выйдет в море и с каким грузом. Ты поведёшь своё корыто к Филии. Девчонка останется здесь. Вернёшься, привезёшь золото, заберёшь свою тьерру живой и невредимой. Если не хватит хоть одного злотого — немного потрёпанной.

Он усмехнулся, обнажив жёлтые зубы.

— Сделки не будет. Моя жена — не портовая шлюха и не разменная монета. Она уходит со мной. Хочешь сделку — будет сделка, но её не тронь.

— А ты не робкого десятка, да, Сиян? Уважаю. Но ничего с собой поделать не могу. Я так решил. Мой груз уже на твоей"Марелле".

— Кстати, рыжуля, — обратился он ко мне, — знаешь, почему она до сих пор"Марелла"? Твоему капитану наша красотка так в душу запала, — он коротко заржал, остальные тихонько поддержали.

"Опять эта Марелла!"

— Моя жена пойдёт со мной. Ты слышишь, Брол? Или я брошу"Мареллу"прямо тут, в порту.

"Ради меня? Целую шхуну? Он сошёл с ума?"

— Бросай, ведь все документы и дарственная на твою лодку у меня, — он протянул руку и из-за портьер ему вынесли Сиянову суму, что срезал Щегол и положили на стол.

Сиян напрягся и неосознанно сжал мою ладонь.

— Ответь, почему я? Между нами никогда не было трений.

— Что ж, отвечу. Я слаб перед женской красотой. Одна попросила, другая пришлась по нраву, — он осклабился.

— Марелла… Что обещала она тебе?

Пират кивнул в мою сторону, осматривая липким взглядом.

— Не отдам, — бросил Сиян и достал шпагу.

От дверей послышался шум драки, в комнату ввалились наш боцман, огромный кок и дед Кудила.

— Солнца вам в окошко, да счастья в ладошки, — сказал последний. — Вот вы где, а мы обыскались! Где наш капитан? Где наша хозяюшка? Тебе же лежать надо в твоём положении, родимая.

"А что со мной?"

Сидящие за столом не пошевелились, наши моряки тоже. Все сверлили друг друга взглядом. Воздух чуть не искрил от напряжения.

— Хорошо, Сиян. Твоя взяла. Но помни — с того света достану, если золото моё не привезёшь. И девчонку твою. А дарственная побудет пока у меня.

Мы убрались из кабака, в котором было всё перевернуто по пути от входа до дверей той комнаты. Двое лежали в отключке, ещё трое стонали, но на них никто не обращал внимания — в зале продолжали пировать за своими столами разномастные компании. Ещё трое наших пили пиво, стоя у барной стойки, пятеро ждали у дверей кабака.

Сиян шёл мрачнее тучи. Позади я, потом команда. Не повернув головы спросил:

— Как узнали, где мы? Ведь нас посыльный от лавки перехватил.

— Дак, пацан прибёг, предупредил. Щеглом назвался. Асе привет передавал.

— Знаешь его? — удивился, что аж прекратил путь.

— Он у тебя суму срезал, ему экзамен задали — твою суму с кошелем принесть.

— Не сума им нужна была, а документы важные, да дарственная на шхуну.

— Так я отобрала. Вот, — я открыла свою заплечную сумку, где был виден край свитка и бумаги. — Эти?

У Сияна глаза расширились, моряки заржали:

— Ай да, Аська, ай да, молодец!

Сиян шагнул ко мне, в порыве обнял:

— Ты, действительно, мой талисман, Настюша.

Отшвартовались сразу, будто бежали. При выходе из бухты полезли матросы по реям, распустили паруса и побежала наша"Марелла"по синему морю. Сиян с боцманом спустились в трюм, оглядеть подсунутый Бролом груз. Оттуда боцман выволок за ухо голосящего мальчишку.

— Ася, помоги, — верещал он.

Я выбежала из каюты и увидела извивающегося в руках боцмана Щегла.

— Отпусти его, дядь Буран, это спаситель наш.

Боцман отпустил ухо пацана и тот бегом спрятался за меня.

— Ты как здесь очутился, красавец писаный? — я вытирала чумазое лицо, на котором грязь перемешалась со слезами.

— Юнгой возьмите, а? Назад мне ходу нету, пришибут теперь.

— А как же твоя семья? Их не пришибут? — осведомилась я.

— Да нет у меня никого. Соврал я.

— Так и ещё раз соврёшь, — громыхнул боцман.

— Нет, не совру, клянусь Всесильной матери! Давно хотел к капитану Сияну в юнги напроситься, мечтал прямо-таки!

— Мечтал, говоришь? — Сиян оглядывал пацана. А не Брола ли ты соглядатай?

— Нет. Клянусь. Убёг. Хотите — в море киньте, назад не вернусь. Утопну лучше.

— Тишка, — окликнул Сиян, — покажи мальцу всё. Теперь это твой помощник.

Тишка выпятил от важности грудь и, копируя поведение капитана, стал показывать Щеглу шхуну. Матросы посмеялись и отправились на свои места. Впервые после выхода в море на лице капитана появилась улыбка.

Я переоделась в удобное и пошла искать Сияна. Нашла его на юте. Он смотрел на еле заметные огни порта.

— Что-то не так? — подошла я.

— Всё не так, Ася. До последнего погони ждал. Не верил, что отпустил нас Брол. Тихо. Странно. Как перед плохим чем…

— Скажи, Сиян, а Марелла…

— Не будем о ней.

— Расскажи, мне надо. Ты любишь её?

— Она меня обворожила своими женскими чарами, я голову потерял. А потом, перед самой свадьбой, за день, узнал, что не один я такой, кто по её воле заказы у Брола берет, да в ущерб себе запрещенные грузы возит. Она замужем не единожды была, да сгинули все её мужья, как один, а она богатой вдовушкой новую жертву находит из капитанов с чистым именем и хорошей репутацией и к контрабандистам приводит.

Конец ознакомительного фрагмента.