Слово Сталина, или Главная загадка Великой Отечественной

Вадим Черников, 2023

Более 80 лет загадка Великой Отечественной войны остаётся неразгаданной, хотя главный и единственный её автор известен всем. Именно Сталин лично написал сказочную версию войны, которая и сегодня остаётся основой нашей истории. Общественное сознание до сих пор находится в плену мифов о «внезапном нападении», о «срыве гитлеровского плана молниеносной войны» и многих других. Не подозревая о том, что все они просто выдуманы, а каждому мифу соответствует вовсе не секретный сталинский документ с конкретной датой его «рождения». Эти сказки надёжно скрывают главное – личные военно-политические планы Сталина, выполняя которые он привёл страну к невиданной национальной трагедии. Документальное расследование позволит ответить на главные вопросы истории Великой Отечественной войны и всего ХХ века.

Мы обязаны хранить память о прошлом, и, конечно, будем это делать, какой бы горькой ни была эта правда. Нам не дано изменить прошлого, но в наших силах сохранить или восстанавливать правду, а значит, и историческую справедливость.Владимир Путин

© Вадим Черников, 2023

Пролог

Мы рождены, чтоб сказку сделать былью!

Авиамарш, 1923 год

…невозможно уклониться от оценки масштабов той огромной личной ответственности, которую нес Сталин за все происшедшее. На одной и той же карте не может существовать различных масштабов. Масштабы ответственности соответствуют масштабам власти. Обширность одного прямо связана с обширностью другого.

Константин Симонов

Предполагаю и даже почти уверен, что громкое название книги вызвало у некоторых читателей следующую реакцию: вот опять выискался новый разоблачитель и разгадыватель «загадок». Очередной, и несть им числа. О каких вообще загадках Великой Отечественной можно говорить сегодня, через восемьдесят два года после её начала? Всё давным-давно известно и написано, снято в тысячах копий, запротоколировано, учтено и сдано в архив истории. Мы все знаем историю Великой войны, и никаких «белых пятен», а уж тем более загадок или тайн в этом проверенном десятилетиями конспекте не осталось. Остальное субъективизм или фантастика. Не будем торопиться, уважаемые читатели. Потому что многие до сих пор предпочитают «знать» историю той войны в некоем сказочном изложении, а выход за рамки этой мифологии считают той самой фантастикой, притом фантастикой вредной. Другими словами, вместо горькой правды выбирают красивую ложь. Выбирают «военную сказку». И мы, в общем, в неё верим! Видимо, потому, что она, в итоге и по закону жанра, оказалась справедливой и со счастливым концом: зло наказано, а добро победило. В отличие от великолепных «Легенд и мифов Древней Греции» Куна, где мужественный защитник своей земли Гектор был повержен и унижен кровавым маньяком Ахиллом по воле богов. Однако миф есть миф и в Греции, и в Африке, и в России, и мы все это подсознательно понимаем. Ещё понимаем. Как понимаем мы и то, что большевики, вопреки знаменитому маршу, делали из были сказку, хотя всей стране предлагали петь и думать наоборот. Именно поэтому у нас, вроде бы знающих и понимающих, год от года всё больше вопросов, ответов на которые мы так и не получили. Слишком глубока пропасть между мифами и реальностью, чтобы спокойно внимать военной сказке.

В историю Великой Отечественной всегда было горько, мучительно и страшно углубляться, потому что до сих пор — и всегда! — каждая российская семья помнит и будет помнить своего героя или героев, которых потеряла. Эта война навсегда останется личным делом каждого из нас. Из этих личных дел складывается наша общая великая Победа и общая страшная беда. Для меня также Великая Отечественная война была, есть и останется личным делом, личным вечным горем, которое является маленькой частью трагедии всей страны. Личной вечной памятью. Простые истории моей семьи мало чем отличаются от миллионов других, но позвольте мне их коротко рассказать. Дед по отцовской линии, школьный учитель Василий Дмитриевич Черников, погиб 30 июня 1941 года на Западной Украине и похоронен в братской могиле. Он так и не увидел своего сына, моего отца, родившегося в 1940-м, потому что, пройдя всю Финскую войну был отправлен снова в армию. В семейном архиве сохранилась фотокарточка годовалого отца с надписью на обороте рукой бабушки: «Милому папуле от маленького сыночка Валерочки» — и с датой 18 апреля 1941 года. Видимо, письмо не нашло адресата и вернулось обратно. Вслед за ним на фронт ушли и семеро его родных братьев. «Похоронки» моя прабабушка Анастасия Дмитриевна получала каждый год. Вернулись с войны только трое сыновей. Прабабушка, утирая слёзы, тихо говорила: «Я счастливая. У многих не вернулся никто». Когда-то я считал свою фамилию довольно редкой, но оказалось, что на родине отца, Орловщине, моих однофамильцев так много, что целые сёла, особенно в Покровском районе, состояли практически из одних Черниковых. Мой дед был одним из первых погибших. За ним огромный, страшный список родственников и однофамильцев, не вернувшихся с войны.

Дед по материнской линии, Иван Георгиевич Зубков, до войны был бухгалтером, а призвали его в армию еще в конце тридцатых годов из Забайкалья. Дома остались жена и двое детей. Он прошёл жестокие бои на Халхин-Голе, не раз ходил в штыковую атаку и в разведку. Был несколько раз тяжело ранен штыком и осколками, а пулю в голове сначала удалить не смогли, потом не стали, и с ней он жил до самой смерти. Полтора года пролежал в госпиталях. В 1945 году, когда началась война с Японией, штурмовал Хайларский укрепрайон. Снова ранение. Войну окончил старшиной с полным набором главных солдатских наград: орден Красной Звезды», медали «За отвагу», «За боевые заслуги» и «За победу над Японией». Когда дед был помоложе, он просил меня, пятилетнего, петь его любимую песню про то, как «бой затих на сопке Заозёрной» и «лейтенант Галимов шёл вперёд». Я вставал на табуреточку и пел. Дед смеялся и плакал. Иногда рассказывал, как наши сибиряки шли в штыковую, протыкали японцев насквозь и швыряли через плечо, как сено. Как скакали в атаку монгольские союзники на своих маленьких лошадках. Но когда я стал постарше, а дед постарел, то он наотрез отказывался со мной говорить о войне всерьёз. Дед Иван вообще никогда не надевал орден и медали, позволяя сначала своим четверым детям, а потом и нам, внукам, играть с наградами. Когда бабушка и наши родители ворчали на нас, он махал рукой: «Пущай играют!» Мы играли. И теряли. На парадном костюме деда были только скромные колодочки и нашивки за ранения: две жёлтые за тяжелые и две красные за лёгкие. Когда в честь очередного юбилея ветеранам стали вручать орден Отечественной войны, дед наотрез отказался идти в военкомат и получать его. Военкоматовские пришли домой. Дед выгнал их. Они пришли на следующий день, и тогда дед привёл им железный аргумент: «Как я буду носить орден Отечественной войны, если я в ней не участвовал?» Военкоматовские глубоко задумались, потому что дед был прав: даже медали за победу над Германией и Японией разные. Однако не успокоились, подловили его старшую дочь и всё-таки передали орден. Скандал дома был жуткий. К ордену дед даже не притронулся.

Война для всех нас и победа, и трагедия. Нет одного без другого и никогда не будет. Здесь всегда и Парад Победы, и марш Бессмертного полка в одном строю и в один день. Да, о победе говорить много легче, тем более что и сомнений тут никаких нет и быть не может. Сияет она ярко и по праву. Однако её золотой отсвет не уменьшил нашу общую беду, которой была та война. И память не стёр. Именно память о наших родных героях снова и снова призывает нас поговорить о трагедии, которой была та война. Память и поиск правды или, если хотите, истины. Это тяжело, но необходимо. И на этом фоне возникают несколько вопросов уже к читателям. Первый звучит так: а нам с вами на самом деле всё ясно про войну? Не всё известно — все го ведь знать нельзя, — а именно всё ли ясно? Или всё-таки что-то не так? Что-то мы до сих пор не понимаем? Чувствуем, что не так что-то, да никак мы этого «что-то» не можем поймать, ухватить, найти. Найти, чтобы окончательно принять ту войну не только сердцем, в котором она всегда свята, но разумом и логикой. Разве, при вечном преклонении перед погибшими и выжившими солдатами той войны, в каждой семье уже много-много лет не остаётся-обдумывается-обсуждается всё тот же вопрос, когда перед ними расстилается многолетняя историография Великой Отечественной? Разве не этот вопрос пульсирует жилкой на виске каждого писателя или историка, занимающегося военной темой? Да, этот. Он. Тот самый. И звучит он не так решительно, как у Высоцкого: «Почему всё не так?» или даже: «Нет, ребята, всё не так, всё не так, ребята». Попроще он звучит и, тем не менее, ещё страшнее: «Что-то не так». И тянет за собой другие, более конкретные темы. Мы правда ответили сами себе на такие вроде бы простые, а на самом деле главные вопросы, касающиеся подготовки, начала и первых полутора лет войны? Мы полностью удовлетворились существующими сегодня объяснениями и выводами? Или на эти вопросы ответили за нас? На самом деле мы знаем, что до сих пор ответа так и не получили. И предложенный нам в советские времена тезисный конспект нас не успокаивает. И это самое «что-то не так» живёт и бьётся в нас, постукивает мелким сапожным молоточком, позванивает наковаленкой, стучит молотом или гудит набатом. Звонит 22 июня и 9 мая каждого года. Стучит-гудит непрерывно. Что-то не так, что-то не так…

Действительно, «всё не так» не скажешь. Нет сомнений, что основной удар вынесла наша страна и победила врага. Нет сомнений в героизме и самоотверженности нашего народа. Нет сомнений, что нацистская Германия — буквально порождение ада, а Гитлер — настоящий зверь. Нет в этом сомнений и быть не может. Тогда что же не так? О чём молчали наши отцы и деды, прошедшие ту войну? Почему так скупы их воспоминания, а вопросы простые, они же главные, остаются. Вот они. Как же так получилось, что страна готовилась-готовилась к войне добрых семь, а то и десять лет, да так и не подготовилась? Как вышло, что ещё за три года до войны армия и руководство страны предполагали войну на два фронта, а в итоге мы не смогли сдержать врага даже на одном? Правда ли, что Сталин был вынужден подписать Пакт о ненападении, который позволил оттянуть начало войны, и что в итоге от его подписания выиграл именно СССР, а не Германия? Почему многомесячное сосредоточение немецкой армии у границ СССР так и осталось незамеченным? И осталось ли оно незамеченным в реальности? Почему части Красной армии так и не были не только развёрнуты по стратегическому плану, но даже не приведены в боевую готовность? И каков он вообще, этот план начала войны? Почему при том, что каждый советский ребёнок знал, что скоро война, до последнего часа лично от Сталина звучал окрик-призыв: «Не провоцировать!»? Как случилось, что армия, примерно равная по живой силе и артиллерии, да ещё и в разы превосходившая противника в танках и самолётах, за несколько месяцев перестала существовать? Почему врага не помогла остановить даже всеобщая мобилизация, утроившая армию по численности уже в первые полгода войны? Почему после страшных неудач 1941 года и победы под Москвой следующий год стал ещё более катастрофическим для страны? И почему не только неудачи, но даже громкие победы конца 1942-го — начала 1943 года всячески скрывают, перевирают и забывают до сих пор? Мы точно знаем ответы на эти вопросы или мы только думаем, что знаем?

Мы только так думаем, потому что на самом-то деле нам давно подменили фактические ответы на набор лозунгов. Лозунги эти «живее всех живых». Вот они: «миролюбивая политика СССР», «партия и советское правительство прекрасно подготовили страну к войне», «советская оборонная промышленность работала великолепно», «пакт навязан Гитлером и был вынужденной мерой», «Красная армия была готова к войне», «Сталин и партия мудро руководили страной во время войны», «преодолев временные трудности, мы победили врага». Всё замечательно. Только вот они явно не работают. И тянут за собой главный вопрос в противовес лозунгам: как огромная страна, готовая ко всему и в которой все и всё знали, под руководством «мудрой» партии и правительства, да ещё и единоличного — к тому же «гениального» — лидера оказалась на краю пропасти? Что случилось с мощной Рабоче-крестьянской Красной Армией, в которой маршалы и генералы-«предатели» были перед самой войной уничтожены, а остальные по итогу оказались исключительно талантливейшими «Маршалами Победы»? Где тот самый системный сбой во всей этой стройной картинке? Ведь мы прекрасно чувствуем, что эти лозунги непрерывно вступают в спор с каждым из нас, с каждой нашей семьёй, со всем обществом. Лозунги, лежащие в основе «Краткого курса истории Великой Отечественной», идут вразрез с народным мнением о войне, вступают с ним в коллективный диссонанс. Почему?

В первую очередь потому, что немедленно встаёт во весь рост самый горький факт: немыслимое количество жертв. Двадцать семь миллионов наших граждан погибли в той войне! Это официальная цифра, и хотя многие факты требуют её увеличить до тридцати и более, примем её пока как данность. Хотя она сама собою возникнет при рассмотрении материала и, вполне возможно, принесет цифры ещё более ужасные. Скажу лишь, что даже официальная цифра потерь в четыре (!) раза выше озвученной «походя» Сталиным в 1945-м. И во столько же раз выше, чем у Германии с союзниками. Напомню также, что половина из шестидесяти миллионов погибших во Второй мировой войне — граждане СССР. Для многих сегодня это только цифра, особенно для молодёжи, желающей всё пощупать или еще лучше увидеть на экранах компов или телефонов. Абстрактная цифра? Ну что ж, тогда представьте, ребята, что страна вдруг — завтра, например, — теряет одну пятую своего современного стасорокасемимиллионного населения. Не впечатляет? Тогда нагляднее: разом пустеют до последнего человека самые крупные города страны: Москва, Санкт-Петербург, Новосибирск, Екатеринбург, Казань, Нижний Новгород, Челябинск, Самара, Омск и Ростов-на-Дону. Или просто «пропадает» полностью население трёх самых населённых регионов России: Москвы, Московской области и Краснодарского края. А если без столицы и области, то тогда ни одного человека больше не живёт в Архангельской и Курской областях, Башкирии и Татарстане, в Рязанской и Липецкой, в Тверской и Ярославской, в Кировской и Пензенской областях, в Чечне и Удмуртии, в Крыму и Дагестане. Или на территории от Дальнего Востока до Урала больше не живёт ни одного человека. НИ ОДНОГО! Представили? А вот вам ещё факт, который, как принято говорить, «поражает воображение». Длина экватора Земли составляет 40 тысяч и 75 километров. Если представить, что все наши погибшие в Великой Отечественной встанут и возьмут друг друга за вытянутые руки — условно по полтора метра на каждого, — тогда получится сорок с половиной тысяч километров! То есть наши погибшие в той страшной войне опояшут экватор всей планеты Земля, да ещё и с «запасом» более чем в 400 километров! Неимоверное, невиданное в мировой истории количество жертв! Но как же стала возможной такая вселенская катастрофа, особенно в сравнении с потерями противника? Нет внятного ответа снова. В итоге нам очень трудно на этом громадном кладбище наших предков для начала найти аргументы в пользу «хорошей» подготовки страны к войне под руководством Сталина, не правда ли? Конечно правда. И, тем не менее, мы до сих пор просто констатируем этот факт, а немыслимые потери сваливаем на нацистскую Германию. Что в общем и целом верно, однако главная задача любой власти как раз в том и состоит, чтобы защитить и спасти своих граждан. Очевидно, что большевистская власть во главе со Сталиным с этой задачей не справилась от слова «абсолютно». Но в итоге-то мы и сегодня имеем железобетонный тезис о том, что «только социалистический строй» позволил нашей стране в итоге победить. Под красными знамёнами, и никак иначе, хотя это очевидная ложь.

Не будем лицемерить, а скажем, что именно эти немыслимые и ужасающие цифры гораздо важнее любых политических, идеологических и иных моментов. Они — главное препятствие к тому, чтобы наконец-то честно и пусть со страшной болью, но подойти к реальной оценке событий войны. Особенно периода 1941–1942 годов, когда Сталин практически единолично руководил армией и фронтовыми операциями. Ведь ни для кого не секрет, что две трети потерь в Красной армии, а также в дивизиях народного ополчения, страна понесла в первые полтора года войны. И именно в этот период их соотношение к потерям вермахта составило десять к одному, а то и больше. Немыслимо и ужасно, но это так. Сегодня нам просто стыдно и горько об этом говорить или даже задумываться? Победа важнее и оправдывает всё и всех? На мой взгляд, стыдно об этом не думать и не говорить. Стыдно перед теми, кто по колено в собственной крови защищал будущее, то есть нас. Стыдно не дать каждому и всей стране пусть тяжелейшего, буквального кровавого труда задуматься и попытаться понять, как эта трагедия стала возможной. И по чьей вине наши святые герои такой ужасающей ценой спасли страну и весь мир. Тем более что каждая российская семья и сегодня на генетическом уровне понимает масштабы трагедии Великой Отечественной. Понимает и многое знает. Мы прекрасно знаем и понимаем, что все лозунги про успешную деятельность партии и правительства во главе со Сталиным разбиваются о факт того, что страна в 1941–1942 годах буквально балансировала на краю пропасти. Знаем мы и про «успехи» военной промышленности, когда армия не была обеспечена половиной необходимого даже в сорок втором, а чтобы достичь перевеса к сорок третьему — сорок четвёртому году у станков по двенадцать — пятнадцать часов работали голодные дети, старики и измученные женщины. Ведь мы же всё это знаем! А ещё мы отлично помним, что в годы иные, когда в стране был тот самый «отсталый самодержавный строй», который Сталин в ноябре 1941-го сравнил ни много ни мало с нацистским режимом Гитлера (!), Россия прошла две Отечественные войны. В первой хватило полугода, чтобы уничтожить «Великую армию» всей Европы, под предводительством одного из самых гениальных полководцев в истории человечества Наполеона Бонапарта. Потеряв при этом вполовину меньше людей, чем захватчики, хотя по тем временам 600-тысячную армию Наполеона в пропорции к населению вполне можно количественно приравнять к вермахту 1941 года. Во второй, оболганной и также забытой Отечественной Россия вновь воевала достойно и снова с потерями, не превышающими вражеские. Хотя и билась сразу против трёх империй на немыслимо громадном по протяжённости фронте. И в этой войне страна победила, только победа была украдена теми самыми, «под красными знамёнами», и превращена в поражение.

Ну и как, уважаемые читатели, вы ещё не заблудились в этом «заколдованном диком лесу, откуда уйти невозможно»? Ведь на эти вопросы по-прежнему нет ответа. Настоящая загадка. Мы в общем и целом знаем, что всё это каким-то образом случилось-получилось, но до сих пор не имеем исчерпывающего ответа на вопрос о том, почему это стало вообще возможным. Соответственно, главный российский вопрос всех времён и народов «Кто виноват?» также оставлен без ответа. Ведь тогда выходит, что виноват… сам народ! Тот, который как-то не так воевал, мало погибал или вообще что-то не то делал. Выходит, что память о той войне должна в том числе ассоциироваться с теми, кто погиб за Родину, не только как с героями, но и — впрямую, между строк или по умолчанию — как с теми, кто плохо воевал, бежал в плен, отступал и «оставлял» врагу наши города, сёла и хаты, «наши пяди и крохи». Вопреки «гениальным» планам Сталина. С теми, отступления и бегство которых останавливали — останавливали и остановили наконец! — расстрелами, репрессиями против семей офицеров, заградотрядами, штрафбатами и приказом «великого» главнокомандующего: «Ни шагу назад!» Согласно которому народ «проклинал Красную армию». Ведь, если в идеологии, в партии и в правительстве — под руководством «великого Сталина» — в экономике и вообще в стране перед войной и в её ходе всё было хорошо, тогда… Тогда получается, что виноваты в тех самых «временных неудачах» наши предки — солдаты и офицеры, голодные рабочие тыла, наши бабушки и дедушки? А я не согласен категорически! И ни одна российская семья никогда с этим «подстрочником» или «по умолчанию» мнением не согласится. И никакие конституционные поправки тут совершенно ни при чём. Мы сами никогда не согласимся и никому не позволим этого сделать.

Однако главная загадка Великой Отечественной так и остаётся неразгаданной, несмотря на то что факты о войне явно противоречат сделанным на их основе историческим выводам. Почему? Потому, что, во-первых, задание загадки тщательно выстроено её автором таким образом, чтобы не дать разгадать, расшифровать и озвучить правду о войне. Не думать о трагедии, а праздновать победу. С этой задачей он успешно справился, оставив нам сборник военных сказок за своим авторством. Эти «исторические чипы», вживлённые в «мозг» массового сознания и историческую науку, исправно работают и плавно, почти на генетическом уровне «пересаживаются» нашим детям и внукам. Все тайны, мифы и легенды, составляющие загадку Великой Отечественной, живут и процветают, хотя они придуманы тем самым автором чуть ли не век назад. Но есть и вторая причина, много лет буквально «блокирующая» все попытки приблизиться к разгадке. Это крайняя, глобальная важность загадки, разгадка которой позволит не только раскрыть тайны собственно Великой Отечественной, но и поднять целые пласты истории страшного для всего человечества и ужасающего для России ХХ века. Истории, о которой абсолютно не желали говорить в СССР, и много лет ретушировали, дополняли и видоизменяли задание загадки, оставляя неизменной её суть. Истории, которую сегодня агрессивно не хотят даже обсуждать на Западе, буквально требуя от России просто забыть её и смириться с трагедиями и потерями. В итоге загадка остаётся неразгаданной, а выводы выступают в виде аксиом, которые, как известно, доказательств не требуют.

Что же поможет разгадать загадку? Неужели вновь найденные суперсекретные документы или тайные дневники, которые годами ищут тысячи историков? Нет, конечно. Нет никаких ценных сведений, «вдруг» обнаруженных в архивах, наших или даже в зарубежных, и так кстати попавших не в чьи-нибудь, а именно в эти руки. Невзирая даже на то, что после школы автор целый год работал в архиве Тверской (тогда Калининской) области в гордой должности архивиста второй категории. Да, опыт такой работы есть, однако на этот раз ни в какие архивы и секретные хранилища мы с вами, уважаемые читатели, не проникнем. Почему? Потому что разгадка вовсе не заключается в обнаружении неких секретных сведений, на чём «сгорели» многие исследователи. Нет, тот самый автор загадки всё самое важное буквально оставил на видном месте, зная, что это — надёжное укрытие. Поэтому историки много лет буквально «гибнут» под грудой архивных документов, а к разгадке даже не приближаются. Так что опираться мы будем на общедоступные уже много лет источники, которые, как оказалось, мало кто удосужился проанализировать или, наоборот, интерпретировал их по-своему с определённой целью. При этом секретными документами, которые стали доступны в последние годы, мы конечно же воспользуемся, но исключительно с целью подтвердить наши выводы. Данные, предоставленные таким серьёзным ведомством, как Служба внешней разведки Российской Федерации, трудно опровергнуть. Причём СВР делает это на регулярной основе последние десять лет, а итог подвёл Директор службы Сергей Нарышкин 22 июня 2021 года в своей статье к 80-летию начала Великой Отечественной: «В войну разведка вступила первой». Если обобщить эти материалы, то они убедительно доказывают, что вины разведчиков во „внезапном“ начале войны нет и быть не может.

Итак, мы начали говорить об аксиомах. Давайте коснёмся одной из главных, всеобъемлющей, всё объясняющей, а заодно и всех оправдывающей: о «внезапном нападении» вермахта 22 июня 1941 года. И вдруг окажется, что с нею явно что-то не так, потому что в 1941 году термин «внезапное» — равно как и «неожиданное» — нападение в советском официозе не упоминался ни разу. Повторяю, ни разу! Странно? Конечно. Вполне логично, если на тебя действительно напали внезапно и застали врасплох, немедленно или хотя бы вскоре об этом заявить. Мало того, ещё логичнее заявить об этом даже в том случае, если это неправда, и таким образом оправдать неудачи! Однако в речи Молотова 22-го июня 1941-го нападение было названо лишь «вероломным», а далее весь первый год войны использовались ничего не значащие эпитеты о «разбойничьем» или «воровском» нападении. Как же так? — спросят читатели. Мы за восемьдесят лет, можно сказать «с молоком матери», впитали этот тезис! Мы на нём выросли, а его и вовсе не было? Оказывается, был, но появился впервые официально лишь зимой 1942 года! 23 февраля 1942-го, на девятом месяце войны, в приказе Сталина впервые на свет появляется эта недоношенная аксиома под названием «неожиданное и внезапное нападение». Однако странности на этом не заканчиваются. Тезис был повторен Сталиным несколько раз в течение года, а затем вдруг снова практически изъят из обращения, и в итоге Жуков на Параде Победы в 1945-м объявил, что фашисты напали «по-разбойничьи». Таким образом, общая сталинская терминология военных лет для оценки нападения Германии варьируется от «вероломного» и «разбойничьего» до «грубого нарушения Пакта о ненападении». Что же касается внезапно введённого и не менее неожиданно изъятого термина о «внезапности» или «неожиданности» нападения, то после войны и до смерти Сталина их старались не применять. Они проскальзывали, к примеру, в «Краткой биографии Сталина», потому что «из песни слов не выкинешь», а из документа не вымараешь, однако, скажем, на них не настаивали и во главу угла не ставили. Затем Хрущёв в своей речи на ХХ съезде резко раскритиковал этот тезис, а Симонов в «Живых и мёртвых» поставил его под сомнение устами рабочего Попкова. Однако во времена Брежнева «внезапное» нападение Гитлера вдруг стало аксиомой и законом. И дошло до наших времён в виде «непреложного обета», который давали Воландеморту его приспешники.

Итак, первый, якобы фантастический факт налицо. «Хоть не верьте, хоть проверьте». Вот именно, не верьте и проверяйте! Однако если главная аксиома Великой Отечественной столь таинственна, то что же с остальными, которые историки повторяют как мантру и по сей день? Те самые о «стратегической обороне Красной армии летом 1941 года» или о «временных неудачах», не говоря уже о гитлеровском плане «молниеносной войны». Согласно которому не только Гитлер — ладно бы он один, бесноватый! — но и многоопытные генералы Генштаба вермахта планировали разбить гигантский по территории и значительный по населению СССР именно в той самой «молниеносной войне». Которая на немецком звучит как блицкриг. И «дойти до Урала за два месяца». В той самой «молниеносной», срыв или провал которой Сталин выдвинул как грандиозный успех, а одновременно и оправдание военной катастрофы Красной армии уже через неделю после начала войны. Для нас ведь это тоже непререкаемая истина уже много лет, не так ли? Тысяч книг и сотни фильмов основаны на этой аксиоме! Однако и с «молниеносной» не просто «что-то не так», а кардинально. Не говоря уже о событиях практически всего 1942 года, которые сами по себе по себе одна сплошная громадная тайна и буквально «копилка» мифов, с которыми мы живём по сей день. При этом документы, которыми эти сказки были введены сначала в обиход, а затем в официальную историю войны, совсем не секретны и у всех на виду много лет. В таком случае возникает следующий вопрос: если эти главные военные аксиомы, как минимум, спорны, то как относиться к той самой краткой и поэтапной истории войны? Схема которой в итоге сама стала законом в брежневские времена и дошла до нас практически в неизменном виде. Напомним, как она выглядит: внезапное нападение — временные неудачи — крах гитлеровского блицкрига — победа под Москвой — Сталинград — Курская дуга — освобождение страны и Европы — взятие Берлина. При этом очевидно, что схема эта буквально рукотворная, так не пора ли пригласить автора «на сцену»?

Учитывая то, что документы, сделавшие разницу между мифами и фактами кардинальной, написаны собственноручно, а часто и озвучены лично Сталиным, то ответ очевиден: таинственный автор загадки Великой Отечественной именно он. Как ему это удалось? Сегодня уже всем ясно, что так называемые информационные войны наносят порой вред больший, чем реальные. А вот в прошлом веке это понимали не все, однако бывший семинарист Сталин прекрасно помнил, что «Вначале было Слово». Именно он планомерно, упорно и неуклонно внедрял в сознание страны лживые мифы о войне, которые ему необходимо было сделать аксиомами. Внедрял перед войной, в ходе войны и после её окончания. Своими обращениями, выступлениями, письмами, директивами, приказами и сводками Совинформбюро, ни одна из которых не уходила в эфир без личной сталинской правки всю войну. Повторяю, всю войну! Ни одна! И если сделать «принцип аксиомы» главной базой для буквально личного выстраивания истории, то можно многое. По желанию своего расчётливого разума можно «менять» идеологические системы целых стран — в одной только Германии Сталин «насчитал» три, — озвучивать чужие несуществующие планы и праздновать мифические победы, оправдывать неудачи и перекладывать ответственность. Маскируя таким образом свои истинные цели и планы. Его последователи их немного подретушировали, а после приняли как законы, и так они дошли до наших дней. Этот громадный пласт подлинных, неоспоримых документов за авторством Сталина — намеренно или невольно остававшийся вне поля зрения многих историков — позволяет по-иному взглянуть на многие события предвоенной истории и первых лет Великой Отечественной. И, соответственно, сделать выводы, кардинально отличающиеся от современных.

Совершенно очевидно, что одной из главных задач, которую Сталин ставил, составляя задание загадки войны, была скрыть свою личную роль, а ответственность переложить на других или хотя бы на всех. Это ему вполне удалось. В историческом разрезе Сталин до сих пор живым «вернулся из боя», не погиб «в третьей роте на левом при жестоком налёте». Современное общественное мнение и историческая наука сгруппировались у двух полюсов: Сталин — гений и Сталин — злодей, которые на самом деле вовсе не оценки, а лозунги. Ошибки самого Сталина при таком подходе неочевидны и размыты, а если и были, то совершены в «сговоре с группой лиц», то есть с руководством армии и правительства. Очень удобный формат, позволяющий в ряде случаев выдвинуть тезис о том, что Сталин и вовсе ни в чём не виноват, а армия подвела или вовсе «предала» страну. В итоге парадоксальным образом главным победителем в войне по тем или иным основаниям Сталина считают как его адепты, так и противники. Только вот дело в том, что Сталин немедленно выпадает из числа тех, на кого можно скопом взвалить вину. Его роль необходимо выводить за скобки и рассматривать отдельно потому, что он был единоличным правителем страны, которого в исторической практике принято называть тираном, а в военное время — диктатором. Если кто-то ещё сомневается в этом, достаточно перечислить должности, которые он занял дополнительно к посту Секретаря партии непосредственно перед войной и в первые её дни. А именно: Председатель правительства, Председатель Государственного Комитета Обороны, Председатель Ставки и Верховный главнокомандующий, да и ещё и Нарком обороны. Таким образом, режим в стране был тоталитарным. Всё было в одних сталинских руках: и партия, и правительство, и армия, и чрезвычайный орган ГКО. В этом случае и спрос за всё, в том числе и за военные катастрофы, со Сталина должен быть только личным, и никак иначе. Таким, как писал Константин Симонов в эпиграфе к этому прологу.

Мало того, нельзя Сталина рассматривать и в качестве руководителя партии и «мировой коммунистической идеи». В том понимании партии как «руководящей и направляющей силы», которую мы себе представляем. Странно, правда? На самом деле нет, потому что к концу тридцатых годов он её, партию, фактически уничтожил. Кастрировав её идейную базу, физически уничтожив её интеллектуальную прослойку и сделав её своей личной бюрократической и при этом безгласной «духовной» машиной. Таким образом, Сталин окончательно узурпировал и саму идею строительства социализма в СССР, заменив её обыкновенным государственным рабством и единоличной неограниченной властью. К началу 1930-х, «творчески» развив самые мрачные идеи Ленина, Сталин выдвинул псевдосоциалистическую, а на самом деле репрессивную теорию, которая лишь обосновывала логику его личной тирании. Партии же, ставшей его дегенеративным придатком, он перед войной даже придумал новое название: «Партия Ленина — Сталина». То есть партия двух идолов, один из которых был жив. В этом случае и Коминтерн ему был не только не нужен, но и опасен, с печальным для его лидеров итогом. Что автоматически лишает Сталина мифического звания «лидера мирового коммунистического движения» и выбивает из «колоды» сторонников теории победы коммунизма во всём мире под сталинскими знамёнами «козырного туза». Поэтому идеализировать и представлять Сталина как лидера мифического мирового «коммунистического процесса» — значит просто отметать очевидные факты. Он такой же диктатор, как многие до него. Крайне расчётливый и терпеливый, да к тому же лишённый идейной фанатичности, что является важным моментом, отличающим его от Гитлера.

Совершенно очевидно, что речь должна идти вовсе не о нравственной стороне его действий, а об оценке политической, военной и правовой. И что же даёт такой подход для нашего расследования? Он даёт главное: указание на то, что Сталин безусловно видел грядущую войну по-своему и готовился к ней также по-своему. В этой связи необходимо по-другому взглянуть на главный тезис о том, что Сталин «проспал», «прошляпил», «не предвидел» нападения Германии в 1941 году. Несмотря на все предупреждения, он лично считал, что нападение будет только в 1942-м, а то и в 1943 году, однако Гитлер его «обманул». Сторонников этой теории, видимо, не смущает, что в этом случае Сталин выступает в нескольких незавидных ролях. Либо клинического идиота с почётным местом в той палате, куда отправили Шурика и где рядом с «прокурором» сидел ещё и «Наполеон». Либо злейшего врага или, по крайней мере, замаскированного предателя. Конечно, это полная ересь, и нам придётся «оправдать» его. Этот семинарист-недоучка, подмявший под себя громадную страну, не был ни идиотом, ни предателем, желавшим поражения самому себе в войне. Для «историков-прошляпников» предвоенная прострация Сталина и вправду необъяснима, однако в этой ситуации бездействие Сталина равно его действию! И в таком случае ответ логичен: нападение Германии на СССР полностью его устраивало. Мало того, нападения именно в 1941 году, а не позднее!

Совершенно очевидно, что загадка войны, составленная Сталиным из тайн и мифов, призвана скрыть его личные военно-политические планы, которые он упорно претворял в жизнь. Планы, которые были и преступлением, и ошибкой одновременно. Планы авантюрные и одновременно дилетантские по замыслу, страшные по исполнению и ужасающие по результатам. Мало того, уже в ходе войны планы эти сам автор возвёл в ранг ни много ни мало «миссии»! Где же они? Неужели в каком-то архиве или тайнике до сего времени пылился суперсекретный документ с названием «Планы Сталина на Великую Отечественную войну»? Нет, конечно. Никакого тайника не было и нет, а документы, буквально по пунктам раскрывающие замысел Сталина, как мы уже говорили, много лет в свободном доступе, и любой желающий может с ними ознакомиться за пару минут. Некоторые можно считать вторичными в плане доказательной базы, однако два самых главных, неоспоримых и авторских документа, в которых он сам рассказывает о своих планах, много-много лет висят на самом видном месте, можно сказать на сталинской «Доске почёта»! Осталось их только прочесть.

Итак, Сталин придавал громадное значение Слову и, как прилежный ученик Ленина, отлично знал, что ложь, повторенная дважды, а ещё лучше многократно, станет со временем правдой. Ну, то есть «правдой». Особенно когда больше никто — во всей стране! — не может сказать ничего иного. Став диктатором, он получил в свои руки не только все рычаги управления страной, но прежде всего возможность единоличного пользования Словом. Другими словами: полное и непререкаемое право толкования истории так, как ему было выгодно. Этим правом он воспользовался сполна и сделал правду о войне своей «правдой». Однако, как известно, «рукописи не горят», и главное сталинское оружие — Слово сегодня играет против него и составляет главную доказательную базу нашего расследования. Сталин разоблачит себя своими же собственными словами, которые история бережно хранила почти что век, а мы разгадаем как тайны войны, так и планы диктатора. Попутно развенчав страшные сказки о войне, ведь каждому — каждому! — мифу соответствует сталинский авторский документ. С чёткой датой, когда Сталин впервые начал его внедрение в общественное сознание, часто вплоть до часов и минут. И далее — с датой и временем, когда он корректировал их «по ситуации», когда отступал от своих планов и когда вновь к ним возвращался. Вплоть до полного их краха, когда перед ним встала задача глобальной мифологизации истории войны, составившей в итоге её главную загадку.

Только тогда нам удастся наконец излечиться от этого «исторического коронавируса», прививку от которого изобретать не спешили, а возможно, и вовсе не собирались. Эти тяжеленные гири-вериги тайн и загадок, подменяющие истину ложью, и сегодня ощутимо тормозят, мешают нам свободно двигаться вперёд. Будем надеяться, что время это пришло, как бы ни хотел сам автор планов, сказок и мифов и его последователи, чтобы о Великой Отечественной говорили только согласно основным её этапам или, в крайнем случае, с пьедестала Победы. Потише, а в идеале чтобы не так всё было страшно и горько. Как в песне Сергея Галанина: «И у нас была война, да победила тишина… Ты к нам с горюшком не лезь». Да. В идеале нам всем так хотелось бы. Только вот мешает «что-то не так». И горюшко мешает. И война всё не кончается. И не может она окончиться, пока мы не выясним всей правды и снова не хлебнём горюшка. И не расхлебаем его наконец, а затем посмотрим всей страной в будущее светло и покойно. Потому что пока мы этого не сделали, то цена нам, потомкам героев, спасших страну и весь мир от нацизма, медный грош да полушка. И остаётся лишь мечтать, чтобы «через горы, через лес мы нашли Страну Чудес».