ПГТ. Роман о людях

Вадим Сериков

Роман «ПГТ» возрождает забытый жанр книг о простых людях. В нем нет эльфов и орков, полицейских и бандитов, убийств и расследований. Зато в нем есть живые человеческие характеры и судьбы, смех, прорывающийся сквозь слезы, и радость жизни, преодолевающая любые преграды. Этот роман – для читателя, которому интересен человек, живущий с ним рядом.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Звонящему — ответь

— Здравствуйте, могу я поговорить с Олегом Григорьевичем?

«Нет, не можете, — подумал я, — вы же не ему звоните, а на прямую линию Президенту Путину».

— Да, это я.

— Меня зовут Владислав Всеволодович, — и в трубке повисла тишина.

Есть люди, которые считают, что окружающие просто обязаны угадывать их намерения, едва лишь будет произнесено имя. Такое весомое, всем известное имя. «Ой, это же Владислав Всеволодович! — должен был бы мысленно восхититься я. — Кто не знает дядю Степу? Дядя Степа всем знаком!». «Чего изволите, Всеволод… то есть Владислав Всеволодович?», — должен был бы продолжить я уже вслух. Но я воздержусь от такого продолжения. Излишнее подобострастие людей расслабляет. Звонок входящий, деньги трачу не я. Подождем.

— Олег Григорьевич, — продолжила трубка голосом оскорбленного целомудрия, — мне вас рекомендовали.

И опять тишина. Замечательно. Надеюсь, рекомендовала меня никто иная, как Мерилин Монро. Мы же оба, я и Владислав Всеволодович, с ней на дружеской ноге. Так что больше некому.

— Скажите, когда мы сможем встретиться? — спросила трубка совсем уже надуто.

Мне даже стало ее, трубку, немножечко жалко. Ну, чего я ее мучаю? Тем более, понятно, что дальше хранить молчание бессмысленно. Мячик-вопрос переброшен ко мне.

Незнакомые люди звонят мне, на самом деле, редко. И если неизвестный мне человек начинает разводить тайны мадридского двора, меня это настораживает. В последний раз, когда со мной говорили столь же загадочным образом, это закончилось плохо. Меня заманили на презентацию, где продали путевку в какой-то затрапезный турецкий отель в три раза дороже ее реальной стоимости. Кредит я потом отдавал больше года. Так что всякие таинственные незнакомцы, потенциальные являющиеся агентами по продаже всякого барахла и наймитами мирового капитала, меня очень напрягают. Нет бы просто, четко, по-военному — мол, такой-то и такой-то, хочу подарить вам миллион долларов наличными…

— Владислав Всеволодович, — произнес я голосом, достаточно твердым, чтобы указать собеседнику его место, но без грубости, дабы не отпугнуть, если, по случайному стечению обстоятельств, звонит все-таки клиент. — Не могли бы вы чуть подробнее рассказать о сути дела. У меня, к сожалению, очень напряженный график, и я должен понимать, о чем будет идти речь во время встречи.

Это я, конечно, вру. Никакого напряженного графика у меня нет. Работа в РГИА (Российском государственном историческом архиве) почетна, но не обременительна. Обратной стороной такой расслабленности является мизерное вознаграждение, которое стыдно даже называть зарплатой. Живу я, конечно, не за счет этой государственной подачки, а благодаря нечастым, но денежным халтурам. Но сейчас период спокойный, крупных заказов нет. А соврал я для придания своим словам большего веса. Мол, проходим, проходим, не отвлекаем боярина мелкими просьбишками. Озвучиваем только дела государственные, требующие сиятельнейшего внимания.

— Олег Григорьевич, я хочу предложить вам работу.

Да что же это такое? Умеет он говорить более одного предложения за раз, или нет? К нему что, нужно приставить слововытряхивательную машинку? Работу он мне хочет предложить, понимаешь! Наверное, киллером, не иначе. Киллер-архивариус — это серьезно. Мишенью должен стать кто-то не меньше премьер-министра.

— Владислав Всеволодович, о работе в какой сфере идет речь?

Я все-таки не выдержал. Иначе этот разговор будет продолжаться вечно. А у меня через десять минут обед. «Режим питания нарушать нельзя!» — говорил Пончик из «Незнайки». И я полностью с ним согласен, Владислав Всеволодович. Так что, телитесь уже быстрее.

— Работа, естественно, касается вашей профессиональной деятельности. Мне нужно составить родословную.

Тут я расслабился. Во-первых, понял, что никто на этот раз не планирует продавать мне путевки. Во-вторых, родословные, а, точнее, генеалогический поиск — это действительно мой конек, мое призвание, profession de foi и главный источник наживы. А что? Людей интересует их прошлое. Я могу эти сведения найти. Делаю это грамотно и в кратчайшие сроки. Профессионал! Нет, не зря Всеволодовичу меня рекомендовали, не зря.

— Хорошо, вы можете подъехать ко мне и привезти все необходимые данные.

Трубка опять обиделась. Обиделась настолько, что заговорила быстрее и связаннее обычного.

— Олег Григорьевич, вы, видимо, не поняли. Речь идет о действительно серьезной работе за большие деньги. Разговор будем долгим и… эм… весьма конфиденциальным. Поэтому предлагаю встретиться и обсудить наши дела в более комфортном месте. Например, в ресторане «Загреб». На Заневском проспекте, знаете? В девятнадцать ноль-ноль, сегодня.

Молодец. Изучил, где я и что я. Ресторан этот расположен совсем рядом с моим архивом. Дорогой он настолько, что я боюсь вдыхать запахи, когда прохожу мимо. Вдруг и за это деньги возьмут. А запахи там замечательные. Хотя, не вдыхал, никогда не вдыхал, только рассказывали. Хороший выбор, Владислав Всеволодович. Надеюсь, платить буду не я.

Мне немножко знакома эта порода людей — «в девятнадцать ноль-ноль». И не могу сказать, что такие человеки мне сильно симпатичны. Как сказал бы нормальный среднестатистический гражданин? «Около семи». А этот говорит — «нуль-нуль».

У нас в школе был учитель истории по кличке Хронограф. Его любимой фразой было: «Теряем время». Так он говорил всегда, когда был недоволен ответом. Хронограф все оценивал в категориях времени. Время было у него универсальной валютой. У таких людей вместо крыльев — часовые стрелки. Работать с ними тяжело. Докапываются до каждой буковки, до каждой точечки. Попробуй, опоздай хоть на пять минут — и ты для них не существуешь. Но приходится общаться и с такими. Я же профессионал все-таки!

— Хорошо, Владислав Всеволодович. Буду, — подтвердил я трубке.

Трубка, не попрощавшись, повесилась. В смысле, на том конце раздались короткие гудки. Очень мило. Люблю воспитанных людей. Они меня, судя по всему, тоже.

***

Я все-таки заскочил домой переодеться. Благо, живу недалеко. Побоялся, что вид, в котором я хожу на работу, может шокировать изнеженных ресторанных работников и нанести им глубокую душевную травму. Надо отметить, что затрапезность моего служебного наряда проистекает вовсе не от врожденной неряшливости. Просто хорошей одежды у меня немного, и надевать ее в ту жуткую пылищу, которая преследует каждого архивного работника на протяжении всей жизни — безумное расточительство. Спецодежда нам положена, но, естественно, не выдается. Поэтому мы, работники формуляра и папки, норовим ходить на работу в чем мать родила. Шутка. Ходим в том, чего не жалко.

Из всех сборов большую часть времени я потратил на размышления над сложнейшей проблемой: стоит ли надевать галстук или все-таки воздержаться. С одной стороны, заведение солидное, значит, галстук нужен. С другой — галстук я носить не умею и обязательно окуну его или в соус, или в какую другую жирную и плохо отстирываемую жидкость.

За этими раздумьями меня застала Светлана. Светлана — моя жена. Единственная и неповторимая.

— Ты куда это, такой красивый, намылился? — спросила она с намеком на ревнивую интонацию. Или мне просто захотелось услышать эту интонацию?

— На свидание, к любовнице, — ответил я мгновенно. — Как думаешь, галстук надевать или нет?

— Надень, надень, — недобро прищурилась Света, — ты в нем похож на директора нашей жилконторы. От него вся тамошняя бухгалтерия млеет.

— Спасибо, — искренне поблагодарил я и галстук снял. У Светы безупречный вкус. Она знает, что говорит.

Нельзя сказать, что жена меня не ревнует вообще. Еще совсем недавно ревность ее кипела и бурлила. Иногда по делу, чаще — нет. Однажды Светлана врезала мне по голове вторым томом Большой Советской Энциклопедии. Было больно и обидно, потому как именно в тот раз я был чист, аки свежевымытый помидор.

— Во сколько будешь? — спросила Света.

— «Не жди меня, я скоро не приеду», — пропел я и попытался чмокнуть ее куда-нибудь, куда попаду. Она уклонилась и посмотрела на меня требовательно-выжидающе. — Да с клиентом я встречаюсь, с клиентом. В ресторане. В «Загребе». Не позже одиннадцати буду.

— Смотри у меня! — строго сказала жена, так до конца и не поверив в эту версию.

— Буду смотреть! — пообещал я и рысцой кинулся к дверям, потому как уже серьезно опаздывал.