Комсомолец-6 и мамочки. Повести и рассказы о любви

Вадим Андреев (2024)

На ваше обозрение предлагаю книгу о любви, о сложных отношениях между женщиной и мужчиной с точки зрения мужчины. Книга о самом сокровенном, даже интимном, с глубоким анализом сокровенного и интимного. Моя новая книга — совершенно новый для меня стиль и тема. Это не роман — это несколько повестей и рассказов о разных людях — мужчинах и женщинах — и их отношениях. С разных сторон и с разных точек зрения. Новый для меня мир человеческих межполовых отношений… Использованы коллажи и стихи автора.

Тетки-соседки

— Гусарчик, как ты вырос! Что ты тут делаешь? — две соседки моих родителей, — Евгения (Женя) и Глафира (Глу) прямо передо мной. Они сидели, — точнее полулежали, — на скале в море, обдаваемые волнами. Я бы не обратил внимание на двух теток, если бы они меня на окликнули. Гладкие, титькастые, в открытых купальниках и ярко освещенные на полуденном солнце.

Прошло уже пара лет, как я уехал учиться в вуз, и мы не виделись столько же. В короткие моменты моих каникул у меня было чем заняться. Да и мама старалась оградить меня от общения с этой уже возрастной на ее взгляд парочкой почему-то… По-моему, ну подумаешь, старше меня на десять — пятнадцать лет… Ну даже есть чуть-чуть еще старше.

А, может быть, попытаться разведку провести боем сегодня? Может быть в понятии моей мамы, что они «не серьезные» мне что-то всерьез понравится? Что-то такое, что знала или подозревала мама, но не знал я…

— Привет, соседки. Рад вас видеть. Что делаю? Да вот скучаю безбожно круглые сутки. Да еще надо немного позаниматься, а стимула нет. А что вы тут делаете, — особенно по вечерам?

— Почему тебя интересуют вечера?

— Знаете, когда еще нежаркое утро, то я провожу его у моря. Когда полуденная жара, то есть возможность позаниматься. А вечером… Словом, я здесь один, без друзей и подруг (на «подруг» я словно сделал особое ударение) и потому просто не на что деть время и умираю со скуки.

— Ну, со скуки мы вдвоем не умираем, — всегда есть о чем посудачить. А вот со спутником мужского пола было бы интереснее. Не возражаешь к нам присоединиться? И раз нет, то приходи после заката на танцплощадку местного санатория — там и потусуемся. А там посмотрим…

«…посмотрим, как карта ляжет, — мысленно продолжил я с улыбкой. — Ну или кто как ляжет.»

— — — — — — — — — — —

— Почему ты на каникулах дома нас избегал, — уже в танце спросила Глу.

Они обе были в тончайших и потому почти прозрачных сарафанах. Почти сразу Глу подхватила меня для танца, и потому Евгения была вынуждена отпустить мою приветствующую руку. А Глу вся горячим телом прижалась ко мне в танце и увела меня в центр толпы танцующих.

— Да нет, я никого не избегал. Просто я бегал весь день в поисках почти потерянных однокласников…

–…и одноклассниц, — рассмеялась дама.

— Да, и одноклассниц. Кого-то нашел, кого-то нет. А вечером по возвращении рассказывал родителям о своей жизни в вузе. Каникулы короткие, потому эти несколько дней пролетали вообще незаметно.

Она продолжала прижиматься всем телом и как-то даже просунуть свою ногу между моих ног.

Но рано или поздно танец заканчивается, и мы вернулись к скучающей Жене.

— Слушайте, — начала еще когда мы подходили, Женя. — Может быть сходим к нам в номер выпьем холодного вина?

Никто не был против, и мы пошли в номер. На вахте дежурной не было, и потому я прошел в корпус беспрепятственно и без лишних вопросов. В жарком номере Глу скинула сарафан и с изнеможением от жары упала на кровать.

— Кому вино, кому коньяк? — спросила Женя от холодильника.

Я выбрал вино и присосался к большому бокалу ледяного «Рислинга». Когда опрокинутый в потолок бокал уже закончился, Женя, заранее подкравшись сзади, опрокинула меня тоже на кровать и шутливо начала меня тормошить. А Глу погладила меня по бедру и почти сразу наткнулась на бугор у меня под брюками.

— Он готов, — сказала вслух Глу, и Женя придавила мне губы своими губами в поцелуе, пока подруга стала снимать с меня сначала брюки, а потом и трусы.

Что я готов, я и сам чувствовал, — член просто рвался из темницы, и при освобождении уставился в потолок.

Как выяснилось, Женя была уже без трусов, и сразу же стала пристраиваться промежностью на член, а Глу помогала приставить член ко входу во влагалище. Правда Женя вдавливала свой рот мне между губ, прижимала меня всем телом к кровати, но я и так не сопротивлялся.

Наконец-то член ворвался в мокрое влагалище, провалившись под напором дамы на всю глубину. Влагалище его плотно обжало по всей длине.

— Вух! Как хорошо он проник! — выдохнула или простонала Женя и выпрямилась сидя на члене. — Он меня слово насквозь проткнул, — и начала скачку на такой лютой скорости, словно опаздывала на поезд или дилижанс.

Глу перекинула через меня ноги и села мне промежностью на лицо. Она оказалась лицом к подруге, и они обнялись.

Всё произошло так быстро, что я даже не успел спросить их, надо ли мне предохраняться. Но рот уже был зажат губами — теперь уже не для поцелуя, — и я стал пропихивать между этих губ свой язык. Мне просто ничего не оставалось в такой ситуации. Теперь взвыла Глу. Как-то тоненько и длинно, без слов и как-то на одной ноте. Я почувствовал, как по моему лицу потекли ее влагалищные соки.

Женя забилась на члене и не упала только потому, что ее крепко обнимала стонущая подруга. Но и я был не железный и к тому же очень голодный на женское тело. Я почувствовал, что сейчас кончу и вздрогнул.

Видимо, Глу поняла мою кратковременную судорогу, быстро уложила подругу рядом, а сама быстро улеглась на меня и всосала член. Не просто всосала, а начала со стонами интенсивно доить его ртом, продолжая елозить по моему рту мокрой промежностью.

Я бы заорал от распирающего меня удовольствия если бы рот не был занят ее шмонькой. Выгнулся навстречу ее рту и бурно кончал, и кончал, и кончал ей в рот. Изо рта рвался крик, но слышно было только приглушенные звуки. В ответ на стоны Глу из ее рта на члене.

«Так вот от чего спасала меня моя мама, — подумал я, когда уже расслабился и просто лежал на спине рядом с почти уснувшими соседками. — Наверно, правильно делала. Кто знает, как бы сложились мои каникулы, если бы я с ними тогда познакомился.»

В памяти промелькнули яркие картины того, как и с кем (и на ком) я проводил те каникулы, и член стал снова вставать. Я оглянулся на расслабленные тела наездницы и соски, и…

Наездница лежала на спине, а соска на животе, — кто как сполз с меня, так и застыли.

Я рывком приподнял Глу за талию так, чтобы ее ноги подогнулись под нее, и она бы оказалась с поднятым вверх тазом. Получилось. Пристроившись к ней, стоя сзади на коленях, воткнулся сразу на всю глубину во влагалище, которое еще недавно так обильно поливало меня своими соками. Влагалище не успело высохнуть, и пустило меня так, как я хотел. Словно шомпол воткнулся в кусок свежего мяса, принеся мне хорошее удовольствие от прохождения еще не исследованной сегодня дырки.

Не поднимая голову от простыни Глу опять тоненько заскулила.

Ну, дамочки, раз уж вы так бесцеремонно кончали на мне, то теперь моя очередь. И я развил бешенную скорость швейной машинки, буравя внутренности Глу. Правда член не был обжат влагалищем, как внутри Жени, но я наверстал это частотой фрикций. А Глу стонала всё громче и громче. Тем более, что ее рот не был, как совсем недавно, заткнул членом.

Кончили мы одновременно. Я выплеснул в нее новую порцию семени и зарычал уже во весь голос, а дама тонко и громко выла, задрав голову к потолку и стараясь всем тазом вдавиться сильнее на член.

Я так и застыл, не вытаскивая член, — только обхватил ее за талию и прилег сверху на все еще стоящую на коленях женщину. Но она постепенно стала проседать, пока не опустилась на постель с все еще не выпущенным из нее членом.

Проснулся я утром от того, что член снова оказался у кого-то из них во рту. Открыв глаза, я увидел, что теперь его обсасывает Женя.

— Она немного обиделась, — сказала сидящая рядом полубоком Глу. — Когда узнала, что ты кончил в меня два раза, у в нее ни разу. Сможешь пару раз кончить в нее? — и улыбнулась.

Я подтащил к себе две большие тугие подушки и положил их себе под таз. Женя не выпускала член изо рта, словно боялась его снова упустить. Я только попросил ее сесть между моих ног, что она и сделала.

Перебирая пальцами одной руки по яичкам, Женя сделала кружок двумя пальцами: большим и указательным, — и стала этим «кольцом» массировать член вдоль — вверх-вниз, вверх-вниз.

Да, мама, ты знала наверняка, что эти соседки не того поля ягоды, с которого ты хотела бы, чтобы лакомился твой сын. Но ты не спросила меня, хочу или не хочу я хотя бы иногда есть такие ягоды с такого поля. Теперь я могу ответить точно: хочу.

Обеими руками вдавил голову Жени на затылок так, что насадил ее рот на член и проник в нее тоже максимально. Я, конечно, понимал, что в желудок не достану, о стремиться к этому мне никто не запрещал.

Сначала дамочка замерла, и мне пришлось самому снизу вверх насаживать и отпускать ее. Но через короткое время она сначала постаралась отпрянуть. Что не получилось благодаря тому, что продолжал давить на ее затылок. Потом сделала попытку вырваться из моих рук, потом просто стала лупить меня руками по телу. И именно в этот момент я и кончил ей глубоко в горле. И отпустил руки.

Конец ознакомительного фрагмента.