Сказки старого Волхова

Вадим Анатольевич Кузнецов, 2019

Два брата пошли в лес по грибы. Один не вернулся и, как сказала деревенская колдунья, попал в лапы нечистой силы… Второй брат, Болеслав, вырос и ему попался обломок "меча чудодейного". Он хочет собрать меч воедино и защитить свою Родину. Как будут развиваться события дальше, вы узнаете из этой славянской сказки.

На написание романа оказала влияние подлинная история, рассказанная прабабушкой моей, Апраксией Васенцовой, уроженкой деревни Сущево Вологодской области.

Пролог

Луна еле-еле выглядывала из-за низких тяжелых туч, освещая место недавней кровопролитной битвы. Северянам тяжело досталась победа над славянскими варварами, много хороших бойцов унеслось в Валгаллу, и скальды наверняка напишут оды в честь этого сражения.

Молодой рыжебородый варяг медленно обходил с воеводою поле брани. Эрик искал своего отца, великого конунга Олафа. Черные вороны кружили над брегом Волхова, пронзительно крича и махая крыльями. Могильные змеи клубились и шипели под ногами, и порою Эрик осторожно переступал, боясь потревожить черную гадину. Повсюду лежали в беспорядке тела северян и их противников — славян. Слышались редкие вздохи и протяжные стоны. Над брегом Волхова стоял терпкий запах крови и смерти.

Многие были еще живы, но встать уже не могли. Вот дюжий русич сжимает рукой стрелу, пробившую нагрудный доспех, хрипя, пуская пузыри. И видно было, что стоит вытащить наконечник — человек изойдет кровью. Другой уже ничего не мог сказать и даже пошевелиться — его голова расквашена тяжелым молотом. Чуть поодаль лежали два могучих богатыря — норманн и славянин. Они, словно братья, держались друг возле друга, но их объятия были смертельными. Славянин еле дышал, сжимая в руке обломок меча, который, казалось, едва мерцал красным светом. Другая рука воина висела безжизненно, а на окровавленном лице выступил горячий пот.

— Этот еще жив… — прошептал усатый воевода, показывая перчаткой на славянина.

— Вижу, — ответил рыжебородый, поправив рукавицу.

— Это именно тот богатырь, что зарубил не менее двух десятков наших людей! — ощерился воевода.

— Заберем его. Пусть ответит за норманнскую кровь.

— Хорошо.

— А как же отец?

Рядом с русичем лежал Олаф, конунг норманнов. Он отчаянно стискивал в руке боевой молот, что силой обладал волшебной. Олаф хрипел, изо рта текла струйкой горячая кровь, и заметили варяги, что в груди конунга едва подрагивает обломок разящей стали.

— Эрик… сын… — глухо прошептал раненый.

— Идите за лекарем, быть может, отца еще можно спасти, — рыжебородый склонился к отцу. Воевода кивнул и быстро зашагал в сторону перелеска.

— Отец! Ты еще жив? — Эрик усмехнулся в бороду и нагнулся поближе.

— Помоги… помоги мне…

Однако, рыжебородый, опасливо оглянувшись, и поняв, что они одни, безжалостно обхватил двумя руками обломок меча и еще глубже погрузил его в тело родителя. Сталь даже пробила варяжскую рукавицу и на землю капнула кровь.

— Что ты делаешь… отцеубийца! — захрипел Олаф.

— Ты никогда меня не любил! И не дал бы стать конунгом! — заключил Эрик. — А теперь волшебный молот — мой!

Олаф начал дышать быстро-быстро, и видно было, что он доживает последние мгновения.

— Молот не принесет тебе ничего… кроме смерти…

Эрик злобно рассмеялся, однако страх поселился в уголках его серых глаз.

— Я… Я… приду за тобой, мой любимый сын! — прошептал умирающий, навсегда опуская веки. Через мгновение его рука ослабла и пальцы беспомощно разжали рукоять боевого молота.