Королева фей

Вадим Анатольевич Борисов (2024)

Одержимый властью магнат, являющийся ретранслятором воли темного демиурга Горнга, получает доступ к биокомпьютеру, позволяющему читать мысли и программировать людей. С его помощью он хочет добиться полного контроля над миром.Предотвратить это может лишь один человек. Только проникнув в параллельный мир Faerie и вернувшись через несколько поколений в мир людей, он может помешать магнату установить тотальный контроль над планетой.

19. Последнее интервью Бриджет. 15 июля 2001 г.

— Хотите земляники, Бриджет? — Профессор Ковальский сидел в кресле, накрытом клетчатым пледом. На журнальном столике стояла ваза со спелыми ягодами.

— С удовольствием, профессор, — Бриджет повела носом. — Такой чудесный аромат!

— Каждый июль собираю, — Ковальский накладывал ягоды в кремового цвета блюдце. — Перенял привычку у русского коллеги, профессора Мартынова. Вот мы в Америке лесные ягоды не собираем, а зря!

Так вот, дорогая Бриджет: сравните масштабы нас с вами и этой земляники. Мы — и эти крошечные ягодки! И однако мы ценим их, как вы правильно заметили, за чудесный аромат. И знаете, что, дорогая? В точности так же обитатели параллельных миров ценят нас.

— Параллельных миров? Ценят нас?

— Да. За нашу энергию. Человек — потрясающая фабрика по производству энергии. Мы вот не видим ее, а эти самые обитатели не только видят, но даже ей питаются.

— Вы хотите сказать, что мою любовь или ревность кто-то ест так же, как я ем тосты и кофе на завтрак? — удивилась Бриджет.

Ковальский на секунду замер с ложкой, поднесенной ко рту. Вопрос ему явно понравился.

— Так и есть! Мало того, что едят, так еще и заставляют нас генерировать именно тот вид энергии, который любят. Я вот люблю землянику, а мой сосед фермер — курятину. Куры думают, что это они хозяева жизни, а человек слуга: сделал вот им насест и каждый день кормит зернышками.

— А на деле выращивает их ради мяса?

— Именно. И, к сожалению, моя дорогая, некоторые обитатели параллельных миров любят энергию крови и страданий. Люди нужны им так же, как нам — куры. Человек думает, что он воюет ради своей прекрасной идеи, а на самом деле его провоцируют на насилие из параллельного мира.

— Грустная картина, — подытожила Бриджет. — Но звучит, как детская сказка, вы уж извините.

— Может быть, — кивнул Ковальский. — Но дело в том, милая, что человечество стоит на пороге новой эпохи. И скоро у людей будет технология для вступления в контакт с представителями параллельных миров.

— Вот вы все время говорите о параллельных мирах, профессор. А где они, эти миры?

— Где? Как бы это вам объяснить… Вот представьте себе дом, в котором, скажем, пять комнат. Четыре соединены между собой дверьми, а пятая — по странной прихоти архитектора — наглухо изолирована. В нее никак нельзя войти, так как нет ни одной двери. Но определенный контакт с этой комнатой установить можно, если, например, перестукиваться через стенку.

— И наш мир — такая изолированная комната?

— Да, милая. А того, что творится в соседних комнатах, мы не видим. Взаимопроникновения людей и фейри быть не может. Вернее, не могло быть до недавнего времени. А вот взаимопроникновение энергий было всегда. Все высокие технологии, а также небоскребы, современная электронная музыка — все это воспринято людьми из мира, где обитают игвы — еще одна параллельная раса.

— Кто-кто?

— Игвы, — повторил Ковальский. — Фейри — более музыкальны, чем мы, а игвы — более интеллектуальны. И сравнительно недавно, буквально несколько десятилетий назад, они изобрели способ передавать свои идеи в мозг нужных им людей. И тогда сначала технология, а теперь уже и электроника, быстро проникли из их мира в наш. Да, кстати, и летающие тарелки — тоже их рук дело.

Бриджет бросила на профессора недоуменный взгляд. Тот явно сел на любимого конька. Взъерошил волосы, хотел поправить очки, но только еще больше сбил их набок, и с жаром продолжил:

— Да! Те, кого обыватели зовут инопланетянами, живут не на других планетах! Они здесь, на Земле — но в параллельном мире. И они…

— Профессор, — Бриджет, понизив голос, наклонилась к Ковальскому. — Между нами говоря, я очень сочувственно отношусь к вашим идеям. Но… если вы попробуете их обнародовать…

— Знаю, знаю, — оседая в кресло, вздохнул Ковальский и с улыбкой развел руками. — Поэтому я сижу тихо, собираю факты и анализирую. Мое время еще не пришло. Но буквально вчера я обнаружил нечто, что позволит осуществлять переход в мир фейри не спонтанно, как раньше, а осознанно. В ста случаях из ста. И с таким доказательством трудно будет поспорить. Выключите камеру, милая, это должно остаться между нами…

Бриджет поднялась из-за стола и подошла к камере. Запись закончилась.

Стив Ньюман выключил видеомагнитофон и задумчиво уставился перед собой. В этот момент на столе зазвонил телефон. Инспектор на секунду поколебался, затем решительно поднял трубку.

— Инспектор Ньюман.

— Стив, — завибрировал нежный тембр. Это была новенькая, Дженни. — привет еще раз. Мы все проверили. Пока порадовать нечем. Все, что нашли, — заметка в «Daily American» от третьего сентября 1929 года об исчезновении деревенского музыканта Томаса Райта. Записано со слов девятилетнего Винсента Харди, единственного свидетеля. Но вряд ли там что-то серьезное: какой-то бред про эльфов и прочая детская чепуха. Кстати, исчез этот Райт первого сентября. Почти в тот же день, что и наша Бриджет Карлоу. Забавное совпадение.

Нервно стукнув пальцами по коленке, Ньюман уткнулся взглядом в обои на стене. Все линии причудливого орнамента упирались в тупики. В такой же тупик уперлась и его мысль.

— Что-нибудь еще? — голос Дженни завибрировал на градус теплее.

— Нет-нет. Пока все. Спасибо, Дженни, — рассеянно положил трубку Ньюман.

Обхватив себя руками, он заходил по комнате.

— Итак, что мы имеем? Пациент психиатрической клиники и чокнутый профессор, сами того не желая, заманили жертву в лес. Один дал обрывок карты, второй — якобы секретный код. А в лесу на нее кто-то напал. Кто? Надо определить круг общения потерпевшей.

Быстрым шагом подойдя к столу, инспектор снова начал перебирать материалы. Заметив кассету «Влияние демиургов на наш мир. Лекция проф. Ковальского», взял ее.

Неслышной тенью подошел Пол.

— Удалось что-нибудь обнаружить?

Инспектор не ответил. Он внимательно посмотрел на Пола и спросил:

— Вот вы сказали, что слышали похожую музыку в рекламе. Не помните, в какой?