В начале молодости было…

ВИКТОР ГРИГОРЬЕВИЧ МЭЛЛЕР, 2018

Раскрыта тайна добра и зла на научном уровне. Наверное, проблемы научного познания не всех интересуют, но для случая созданной мной информации – это зря. Для "не всех" я и решил опубликовать свои стихи. Возможно, кто-то из читателей моих стихов и заинтересуется моими открытиями как полезными для всех своей эксклюзивной информацией. Буду рад и прочтением Вами моих стихов, и прочтением моей информации. Желаю Вам успехов и удачного выбора всегда. Автор.

Оглавление

  • ***

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги В начале молодости было… предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

В начале молодости было…

«И скучно и грустно, и некому руку подать

В минуту душевной невзгоды…»

М. Ю. Лермонтов

«Вам ли, любящим баб да блюдо,

Жизнь отдавать в угоду?»

В. В. Маяковский

Я нёс тебе три розы,

Растущие из сердца три цветка.

Н а ч а л о

Сегодня пел мне ветер

О неповторимом на свете.

Шептал мне тополь безлистый

О счастье совсем уже близком.

Поверить легко так было

Им, знающим тайны сердец…

Но мечта бы меня не простила

За придуманный мною венец.

И не дал я смешному ветру

Слушать песню моей мечты.

И сказку, летящую в утро,

Тополь не слышал, не слышала ты…

* * *

Никогда я не был скандалистом.

Никогда не пел я о любви.

Хоть гулял я в поле чистом

Заруку с девчонкой до зари.

А теперь и сам не знаю,

Как сказать моей мечте,

Что всё счастье растеряю,

Если песней не ответит мне.

Пусть она и не ответит —

Всё равно позову её в дали,

Где солнце весеннее светит!

Где боги красы такой не видали.

Увлеку её в шумные рощи,

Приведу в бесконечный простор!..

Где месяц гуляет тощий,

Где счастья пылает костёр!

* * *

Эдуарду Асадову

Кошка, она, как и собака,

Разного бывает склада.

Это она от сытной лени

Прыгает к Вам на колени.

Знаю я кошку — трудягу.

Она редко мурлыкает мне,

Всю ночь гоняет мышку — ворягу

И отдыхает лишь во сне.

Кошка — дура — пустая роскошь.

И мной она ценится в грош.

Хочу вступиться за кошку — зверя,

За красоту кошачью, любимую не зря.

* * *

Сегодня в корыте я купался,

Как ровно двадцать лет назад.

Тогда я весь в нём помещался.

Теперь вот поместился только

* * *

Люблю смотреть в зелёный ореол,

Теряющийся в пурпуре закатном.

Такой увидишь только летом

Средь облаков, парящих, как орёл.

* * *

Эй, море синее, синее!

Люблю тебя так сильно!

Как девичьи ласковы глаза,

Зовёшь меня, как буревестника гроза.

* * *

В большом селе степном

У края площади огромной

Стоит обыкновенный дом

С высокой изгородью тёмной.

( не продолженное начало)

* * *

Мне Рига подарила

Очей лучистых теплоту

И в сердце радость поселила,

И окрылила юную мечту.

Крылатый ангел озорной!

Зачем ты мечешь стрелы?

Ужель смеёшься надо мной,

Иль хочешь сделать смелым?

И потому желанным ядом

Дразнишь ты сердце средь зимы.

И распускаешь маки рядом

С дурманным запахом весны.

О, эти милые глаза… —

Я видел в них улыбку сердца —

Они явились, как гроза

На вдохновенья ждущего певца.

И если б видеть мог

Хотя бы в год однажды

Средь роз, растущих у дорог,

Улыбку эту без «одежды»,

Я знойный юг бы променял

На Ригу с северной прохладой. —

Двух солнц лучами б мне сиял

Улыбки пламень той отрадной.

* * *

Девушка милая!

Что тебе снится сейчас

В застывшем белом феврале,

Когда огонь почти погас

В синеющем небесном камеле?

Тёплое море

В лёгкой пене прибоя,

Который с нежностью ласкал

В часы полуденного зноя

Бронзу ног твоих у скал.

И чаек полёт

С тоскливым резким криком.

И твой «Голландец» среди них

Парусом спорящий с ветром,

Послушный рук велению твоих.

А может… просторное поле

В прохладной васильковой синеве,

С хороводами тёплых ромашек,

С победной песней в вышине,

И вдали — кто-то рукой тебе помашет.

И голова слегка кружится

От медового дурмана разнотравья,

От музыки волшебной с высоты.

И вдруг — при крике журавля —

Душою землю слышишь ты.

Или под стук колёс

Лукавый продолжаешь спор

О маленькой пустой табличке?

Ужели помнишь до сих пор

Слова, подобные синичке?

А я боялся вверить журавля

В отроческие тоненькие руки.

Боялся погубить тебя

Во днях томительной разлуки.

Тогда я полон был надежды

На силы юные свои.

Тогда я был небрежным,

Смотря на прелести твои.

И ничего я не узнал:

Кто ты и где искать?

Хотя и долго, очень ждал,

Чтоб наконец, тебя узнать.

Теперь, пройдя сквозь годы терпеливо,

Сомненье, радость и надежду — всё в памяти храня,

При встрече ты не блеснёшь очами горделиво,

А всё, узнав, простишь, улыбкой нежною маня.

Твой сон и бред мой наяву —

Ужели всё исчезнет, всё напрасно,

Как белый дым над речкой поутру?

Я жду. Придёт рассвет, и станет ясно.

Девушка милая!

О чём вспоминаешь во сне?

Вот скоро ты проснёшься…

В блаженной лёгкой неге,

Чему же нежно улыбнёшься?

* * *

Стэлла

Ты пришла, как белая роза,

С пряным запахом волос.

О, как ласков твой голос!

Как теплы и бездонны глаза…

Пришла — и чуть-чуть улыбнулась,

Дотронулась нежной рукой,

К груди прикоснулась щекой —

И снова всё там всколыхнулось.

* * *

«Каждый вечер в восемь

На месте первой встречи» —

Сквозь сон шуршит мне осень

И задувает призрачные свечи.

* * *

Опять, как прежде,

Покоя нет в мятущейся душе.

Опять о грозовом дожде

Мечтаю, но осень уже…

Обнажённые руки дерев

Осенница дождями крапит.

О том, как Зевс над ними гремел,

Листва опавшая память хранит.

Хотел бы вечно слушать,

О чём пред бурей лес молчит,

Как тайно может он шуршать,

Когда весенний ливень его мочит.

Влюблён давно безумно

В нежданный ливень с громом —

Под тучами становится темно,

И птичий затихает гомон.

И вдруг за розгой молнии

Летят раскаты громовые.

Не жду я звуковой гармонии,

А жду удары новые и новые.

Лицо и руки подставляю

Навстречу звонким каплям.

И почему-то, улыбаясь, представляю,

Что улыбаюсь я друзьям.

Эх, тучки чёрные!

Вы быстро поредели…

Эх, речки горные!

Вы быстро обмелели…

* * *

Елизавете

Чистота голубая, лазурь,

Бездонное небо в глазах.

Как сберечь мне от бурь

Нежный трепет на алых губах?

Никакое море не приснится,

Никакая бирюза,

Если, приподняв ресницы,

Ты посмотришь мне в глаза.

Родником тепла и нежности

Явился взор твой милый мне.

И пламень голубой безбрежности

Теперь живет в моей мечте.

Чистота голубая, лазурь

И бездонное небо в очах,

Как алые розы средь бурь

Победили вы в сердце печаль

* * *

Уж верю я давно

В неповторимость капель счастья.

Но сердце всё равно

Ждёт повторенья сладострастья.

Зачем так безразличен я к судьбе

Своей бываю ежечасно?

Зачем тогда позволил я себе

Сомнения в простом и ясном?

Зачем я не сказал ни слова,

И лишь улыбкою ответил?

Зачем дана мне голова,

Коль зова сердца не привет

* * *

Веками будет неизвестно,

Какая мысль тобой владела,

Как было сердцу тесно,

Когда бесстрастно жизнь глядела.

Глядела жизнь и та, и эта,

Как будто, так и нужно было

Смотреть в бессонные глаза поэта,

Где были радость, боль и сила.

Смотрел упрямо ты вперёд

Сквозь мразь и муки бытия

И верил — правда не умрёт,

Как обречённый крик: «Смутьян!».

И что же? Правда победила,

Хотя тебя давно уж нет.

Живёт диалектическая сила

В словах, чертящих в сердце след.

* * *

В память о чашечке

чёрного кофе

Любовь уже ушла… ушла,

И не успев ещё начаться.

А коль она нам не нужна,

Не надо было и встречаться.

Зачем же эта грубая игра,

Зачем подала ты надежду?

Чтоб я не верил в мудрость утра

Иль больше презирал себя — невежду?

Я говорю про встречу глаз,

Про откровенное движение лица

И про слова, что не для нас,

Про твой подарок — награду для глупца.

И, если говорить по справедливости,

Законам божьим подчинясь,

Тебе не нужно моей милости

И без меня забудешь похоти власть.

Чего хотела — сама ты знаешь.

Пускай же тайна остаётся тайной.

Но если просто баловать дерзаешь,

То я прошу: не надо так со мной.

Ну, а что ж моё желанье?

Зачем понадобилась ты мне?

Что гонит рыбу к полынье? —

Закон всесильный на Земле.

Да, я хотел познать тебя всецело,

Как всякий праведный мужик.

И начинать бы надо с тела,

А не по старой памяти — с души.

Но я таков, с рожденья с этикетом.

Всё думал, как бы, не обидеть.

Теперь валяюсь брошенным скелетом,

И лишь тебя хотел бы видеть.

Но жизнь меня рождает снова

Для долга, памяти и чести.

В душе моей — пока ни слова,

И голова трезва, пока на месте.

Быть может, встречу и тебя,

Быть может, улыбнёшься снова,

Но теперь не скажешь, что любя.

Теперь и ложь для нас не нóва.

Я снова верить буду,

Что женщина прекрасна на Земле.

Об этой мудрости я не забуду,

И чудо явится ко мне.

Она отдаст мне боль

И выстраданную мỳку;

Рассыплет предо мною жизни соль

И потихонечку простит разлуку.

Одарит нежностью и лаской,

Какой не знал я никогда.

С меня падет угрюмства маска,

И я расстанусь с нею навсегда.

Я выброшу замки и двери

Души томившейся моей,

И удивятся даже звери,

Услышав музыку, рождающуюся в ней!

* * *

И боль, и сладкая истома…

Сожги себя — не в холоде отрада.

Зажги свою недальнюю мечту,

И тёплый свет её — твоя награда —

К груди томящейся коснётся и к плечу.

Горит душа, душа в огне.

И сердцу больно, очень больно.

Отдай хотя бы каплю мне,

И станет легче, станет вольно.

Когда утихнет мыслей жар,

Падёт на сердце сладкая истома.

И будешь тихо счастья ждать,

Что бродит там… вдали от дома.

Не бойся быть обманутой:

Ведь счастье всё в тебе.

Пусть будет сердце вынуто

Наперекор обманчивой судьбе.

Всё ж тайна есть и будет

В том празднике не тела, а души,

Возникшем в сонме серых буден,

Как море среди бескрайней суши.

* * *

Моим детям

Мой сын — дитя порока

И дочь — небрежности дитя,

Вы рождены веленьем рока —

Когда-нибудь вы вспомните меня.

Вы в жизнь, как все, пришли

Со словом нежным — мама.

Порою взрослых тешили,

А нежности вы знали мало.

Живя и видя вашу маму,

Беря её заботы и тепло,

Вы замечали редко сами,

Как всё с ней просто и светло.

Самое святое на Земле —

Это только ваша мама,

И самое простое на Земле —

Это тоже ваша мама.

Когда вам больно очень

Или просто в тяжёлом бреду,

Когда для терпенья нет мóчи,

Отгоняя кошмар иль беду,

Пересохшие губы упрямо

Шепчут, кричат или просят:

Мама… Мама! Мама?…

И образ её — мысли и боль уносит.

И боль, и бред смертельный,

Как чёрт от ладана бегут,

И затихает свист метельный

От силы тайной, коснувшейся губ.

Мама… Мама… вот, рядом она.

Но кто, кто она такая

И почему всегда одна,

И дума в ней живёт какая?

Да разве детям впору

Такой вопрос себе задать?

Мама есть, и нету спору,

Зачем за прошлое гадать.

Мама — всё, и быть не может

Без имени её ни торжества,

Ни праздника, — никто не сложит

С неё святого права божества.

О маме говорить не просто,

Как просто её звать.

Она всегда большого роста,

Её, как мир, при жизни не узнать.

Но позвольте мне не вдруг

Вам поведать про того

Чей пытливо-тайный дух

В вас живёт почти открыто.

Я рождён в суровом феврале

Под звёздным знаком Водолея.

Голодный год был на земле,

Но жизнь жила, мечту лелея.

Вся в ранах после боя

Страна вставала из разрухи.

Сквозь смерть прошедшим стоя

Казался хлебным вкус макухи.

Быть может не случайно

В Дербенте древнем я рождён.

Рабами, их тоскою и печалью

Он был когда-то навождён.

С волною Каспия седого

Я был младенцем обручён;

С волною ласковой, седьмою,

Но на разлуку с нею обречён.

Я обречён моей судьбою

На жизнь в тяжёлой маске.

Конец ознакомительного фрагмента.

Оглавление

  • ***

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги В начале молодости было… предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я