Внешняя политика
Самой блестящей стороной государственной деятельности Екатерины2, стала внешняя политика, наиболее впечатлившая современников и потомство. Здесь и победоносные войны с Турцией19,20, польские разделы10,21, громадное влияние Екатерины в международных отношениях Европы. Во внешней политике Екатерина смогла завоевать народное расположение: здесь разрешались вопросы, понятные и сочувственные всему народу. “После Ништадтского мира22, когда Россия твердой ногой встала на Балтийском море, на очереди оставались два вопроса внешней политики, один территориальный, другой национальный. Первый состоял в том, чтобы продвинуть южную границу государства до его естественных пределов, до северной береговой линии Черного моря с Крымом и Азовским морем и до Кавказского хребта”. [7]
Практически все историки считают, что Екатерина видела смысл в независимости России и её внешней политики, преследовавшая только свои выгоды в соблюдении собственных интересов. Ни от кого не зависимая Россия, приобрела гораздо большее значение в мировой политике и добилась наивысших успехов. Без борьбы с рутиной, политическими противниками и угрозой переворотов и заговоров ей не удалось бы достичь этих успехов. Она начинала с таких, казалось бы, мелочей, как с наличия в Сенате реестров городов и географического атласа тридцатилетней давности И. К. Кириллова, который приказала купить за пять собственных рублей.
В первое время по воцарении Екатерина не хотела каких-либо осложнений в Европе. Семилетняя война23 заканчивалась вместе с ресурсами участников. Не отказалась она и от мира с Пруссией, заключенного Петром III9, отозвала свои войска, (которые восьмой месяц не получали жалованья) из завоеванных ими прусских областей, прекратила приготовления к войне с Данией. На штатс-конторе числилось 17 миллионов долга, что было больше на один миллион годового государственного дохода, при семимиллионном ежегодном дефиците в Семилетнюю войну. В 1765 году флот и армия были в расстройстве, крепости развалились.
Извечный польский вопрос вынудил Екатерину заняться международными делами. Когда в 1763 году умер польский король Август III, посаженный на престол тридцать лет назад с помощью России, Екатерина очень помогла своему бывшему возлюбленному Станиславу Понятовскому24 стать первым среди польской шляхты. Понятовского избрали на сейме королем. (Благодаря чему впоследствии Екатерина смогла аннексировать Польшу. К концу XVIII века больше всего в польских территориях были заинтересованы Пруссия, Австрия и Россия. Императрица Екатерина II стремилась сохранить независимую Польшу, поскольку это позволяло ей единолично контролировать Польское государство через своих ставленников. Для этого пришлось пойти на крупные траты для подкупа польских магнатов и содержание до 80 тысяч русского войска на польской границе, и развернуть весь курс внешней политики.)
Понятовский был послушным королем и обещал диссидентов (православных обитателей королевства — белорусов, украинцев, казаков и прочих) уравнять в правах с польскими католиками. Сейму было предложено дать свободу православному вероисповеданию, вернуть отнятые церкви и монастыри и дать диссидентам равные с католиками права, на что шляхта не согласилась. Князь Репнин25 пригрозил оставить наши войска, стоявшие на польских квартирах со времен Семилетней войны, навсегда. Результатом конфликта стало создание конфедерации за изгнание Станислава и победа над Барским конфедератами26.
Наша армия разбила поляков при Бродах, взяла штурмом Бар, Бердичев и Краков. Летом 1768 года бунтовские казаки (гайдамаки27), в погоне за конфедератами, заехали к крымскому хану — в Балту и Дубоссары, перебили там до двух тысяч татар, турок и молдаван. Они решали диссидентский вопрос согласно своей пословице: «Лях, жид, собака — вера однака»..
В Семилетнюю войну вместе с Францией Россия была союзницей Австрии, за что стояли советники Екатерины и, возвращенный ею из ссылки, А. П. Бестужев-Рюмин28. Они не признали мира с Пруссией, заключенного Петром III, который был полезен для России и высказывались за возобновление союза с Австрией. Противник системы Бестужева граф Н. И. Панин29 доказывал, что без союза с Фридрихом30 ничего нельзя добиться в Польше. Екатерина, которая в июльском манифесте всенародно обозвала Фридриха злодеем России и не хотела продолжать ненавистную политику своего предшественника. Однако, Панин взял верх и надолго стал ближайшим сотрудником Екатерины во внешней политике. Он настоял на подписании крайне невыгодного для России Союзного договора с Пруссией, который был подписан 31 марта (11 апреля) 1764 года после смерти короля Августа III во время избирательной кампании в Польше.
Договор обуславливал взаимное обеспечение владений и не допускал никаких перемен в польской конституции, но в нём предписывалось содействовать возвращению диссидентам их прежних прав с предоставлением свободы от притеснений. После окончания Семилетней войны Фридрих был бесполезен интересам России. Ключевский1 отметил, что, Россия опиралась там, на патриотическую партию князей Чарторыйских (Руководителем группировки был канцлер великий литовский Михаил Фридрих Чарторыйский), стремившихся вместе с новым королем вывести свое отечество из анархии путем реформ. “Эти реформы не были опасны для России; ей было даже выгодно, чтобы Польша несколько окрепла и стала полезной союзницей в борьбе с общим врагом, Турцией. Но Фридрих и слышать не хотел о пробуждении Польши от политической летаргии, по его выражению, и толкнул Екатерину на договор с Польшей (13 (24) февраля 1768 года)), по которому Россия гарантировала неприкосновенность польской конституции, обязалась не допускать в ней никаких перемен. Так прусский союз заставил Екатерину оттолкнуть от себя преобразовательную партию Чарторыйских, важную опору русской политики в Польше и вооружал против России давнюю союзницу Австрию. Австрия, с одной стороны, вместе с Францией настроила против России Турцию (1768 год), а с другой — забила европейскую тревогу: односторонняя русская гарантия грозит-де независимости и существованию Польши, интересам соседних с нею держав и всей политической системе Европы.
За шесть лет императрица успела утвердить свой авторитет в Европе делами в Польше, а дома — созывом представительной комиссии31 1767 года. Ей было просто необходимо подтвердить своё величие.
С конца 1768 года, когда уже началась борьба с польскими конфедератами, императрица Екатерина была озабочена целым рядом внешних и внутренних проблем, продолжавшихся семь лет. 18 (29) ноября 1768 года была объявлена война Оттоманской Порте, а в 1770 году в Москве началась моровая язва, вызвавшая впоследствии открытый мятеж.
Императрице исполнилось сорок лет. Шел седьмой год её власти — возраст расцвета начинающего политика. Она не была готова к ведению войны с Турцией. В то время продвижение территории государства на юге до Чёрного и Азовского морей было несколько преждевременным. Цель — завоевать пустынные степи и крымских татар слишком скромна, но шутливое предположение Вольтера, что её война с Турцией легко может кончиться превращением Константинополя в столицу Российской империи, совпало с серьезными помыслами в Петербурге и прозвучало как бы пророчеством. Екатерина “… работала, как настоящий начальник генерального штаба, входила в подробности военных приготовлений, составляла планы и инструкции, изо всех сил спешила построить азовскую флотилию и фрегаты для Чёрного моря… На одном из первых заседаний совета, собиравшегося по делам войны под председательством императрицы, Григорий Орлов17, предложил отправить экспедицию в Средиземное море”. [7] А Алексей32 — “ехать до Константинополя и освободить всех православных от ига тяжкого” [7] и напросился быть руководителем восстания турецких христиан. Вряд ли было разумным послать флот в обход чуть не всей Европы. Ещё четыре года назад сама Екатерина признала его никуда не годным. Офицеры были невежественны, недоставало хороших матросов, многие из которых были больны. Однако, нашелся флот хуже русского. “Соединившись с подошедшей между тем другой эскадрой Эльфингстона, Орлов погнался за турецким флотом и в Хиосском проливе близ крепостцы Чесме настиг армаду по числу кораблей больше, чем вдвое сильнее русского флота.… После четырехчасового боя, когда вслед за русским «Евстафием» взлетел на воздух и подожженный им турецкий адмиральский корабль, турки укрылись в Чесменскую бухту (24 июня (5 июля) 1770 г.). Через день в лунную ночь русские пустили брандеры и к утру скученный в бухте турецкий флот был сожжен (26 июня (7 июля))”. [7]
7 (18) июля командующий Румянцев33 с двадцатью тысячами на суше в Бессарабии разбил восьмидесятитысячного врага с речки Ларги при ее впадении в Прут, а 21 июля (1 августа) — сто пятьдесят тысяч на реке Кагул. Осенью 1770 года сдались Бендеры, Аккерман, Килия, Измаил. Заняты Молдавия и Валахия. В 1771 году овладели нижним Дунаем от Журжи.
С января 1769 года прекратились татарские набеги на наши южные области (последним был хан Крым-Гирей, когда из Елисаветградской губернии полонил до тысячи человек). Императрицей, в лице Петра Ивановича Панина34 крымским татарам было предложено освободиться от Порты, за что предлагалось предоставить прежние татарские вольности. Поскольку татары не согласились, весной 1771 года одна из наших армий двинулась на Крым. 14 (25) июня отогнали татарское войско от Перекопа, 22 (9 июля) были на Салгире, к концу месяца взяли Кафу. Крым стал независим.
Остался нерешённым c XV века польский вопрос, суть которого была в воссоединении Западной Руси с Русским государством. Православные Речи Посполитой ждали от России возвращения к вере православных отцов, свободы вероисповедания, отнятых католиками и униатами епархий, монастырей и храмов. В Речи Посполитой только шляхта пользовалась политическими правами. Верхние слои православного русского дворянства ополячились и окатоличились.
Кончилось тем, что, христиан в 1771 году на европейских окраинах Турецкой империи не освободили, а завоеванный Крым, причинявший России много хлопот, на то время оказался не нужным.
Решение присоединить Крым к России привело ко второй войне (Русско-турецкая война 1787-1791 годов началась в результате интриг Англии, пытающейся ослабить Российскую Империю и вовлечь её в две войны одновременно — русско-турецкую и русско-шведскую 1788-1790) с Турцией. В связи с этим Россия вернулась к прежней системе австрийского союза. Сменились и сотрудники Екатерины по внешней политике — вместо Панина стали Потёмкин35 и Безбородко36.
В 1782 году Австрии было предложено образовать независимое государство между тремя империями — Россией, Австрией и Турцией, состоящее из Молдавии, Валахии и Бессарабии с древним именем Дакии под управлением государя греческого исповедания. В случае удачного исхода войны планировалось восстановить Греческую империю, на престол которой Екатерина прочила своего второго внука Константина37. Победоносная вторая война с Турцией20, дорого стоившая людьми и деньгами, кончилась тем, чем должна была кончиться первая19: удержанием Крыма и завоеванием Очакова со степью до Днестра. К России отошёл северный берег Чёрного моря, без Дакии и без второго внука на Константинопольском престоле.
Екатерина была вынуждена отказаться от допущения диссидентов в Сенат и министерство, и только в 1775 году, после первого раздела Польши21, за ними было утверждено право быть избираемыми на сейм вместе с доступом ко всем должностям. Диссиденты обострили давнюю непрерывную борьбу православных с униатами и католиками на Украине. Православные гайдамаки, русские беглецы, ушедшие в степи, запорожцы с Железняком во главе, оседлые казаки и крепостные крестьяне с сотником Гонтой поднялись против Барских конфедератов (гайдамацкий бунт 1768 года). Появилась и подложная грамота “императрицы Екатерины” с призывом подниматься против ляхов за веру. Бунтари перебили евреев и шляхту, вырезали Умань. Русский бунт был погашен войсками. Часть наиболее активных повстанцев посадили на кол и повесили, а остальные успокоились.
Мысль о разделе Польши10 была запущена Фридрихом, в результате которого Австрия и Пруссия получили земельное вознаграждение от Польши. Молдавия и Валахия, христианские княжества, отвоеванные у турок русскими войсками, вернулись по настоянию Фридриха, под турецкое иго. 25 июля (5 августа) 1772 года было заключено соглашение трех держав-дольщиц. Австрия получила, захваченные ещё до раздела, всю Галицию с округами, Пруссия — западную Пруссию с некоторыми другими землями, а Россия — Белоруссию (Витебскую и Могилевскую губернии). Россия, понёсшая на себе всю тяжесть турецкой войны и борьбы с поляками, получила, как это часто бывало, не самую крупную долю (по прикидкам Панина, она по населенности занимала среднее место, а по доходности — последнее). Самую населенную долю получила Австрия, а самую доходную — Пруссия.
То же случилось и при дальнейших двух разделах Польши. Россия снова оплатила своими землями издержки Австрии и Пруссии на войну с революционной Францией. После второго раздела (1793 г.) в Россию вошла Западная Русь, без Галиции, которая осталась за Австрией, а граница на Немане лишилась буфера и не стала безопаснее от соседства с Пруссией. Россия не присоединила ничего исконно польского, а лишь вернула свои старинные земли с частью Литвы, некогда прицепившей их к Польше. Противостояние поляков России продолжается более четырёх столетий со времени Гришки Отрепьева38 до настоящего времени. После разделов Польши Россия воевала с поляками в 1812, 1831 и 1863 годах. Возможно, чтобы избегнуть вражды с народом, следовало сохранить его государство.
В конечном итоге, результатом внешней политики Екатерины стало закрепление северного берега Черного моря от Днестра до Кубани, а население южнорусских степей, вошедших в Россию, стало оседлым и впитало в себя русскую культуру. Возникли новые города: Екатеринослав, Херсон, Николаев, Севастополь и др. Кроме экономических выгод благодаря присоединению Крыма прибавилась политическая. Возникший военный флот в Севастополе обеспечивал приморские владения и служил опорой русского протектората над восточными христианами. Екатерина понимала, что успех внешней политики создается силой. Вместо дружбы с соседями “… она в 34 года своего правления перессорила Россию почти со всеми крупными государствами Западной Европы и внесла в нашу историю одно из самых кровопролитных царствований, вела в Европе шесть войн и перед смертью готовилась к седьмой — с революционной Францией”. [7]
Безбородко, самый видный дипломат после Панина, говорил молодым своим коллегам: «Не знаю, как будет при вас, а при нас ни одна пушка в Европе без позволения нашего выпалить не смела». (https://cyrillitsa.ru/history/182962-ni-odna-pushka-bez-nashego-pozvoleniya-v.html)
