Небесные селёдочки

Бритта Саббаг, 2019

Меня называют по-разному – Марточка, Марта, дочка и вреднючка-сестрючка (хотя я совсем не вредная). Но небесной селёдочкой меня называет один-единственный кот в мире. Да-да, вы не ослышались – именно кот. Он просто возник рядом не в самый удачный момент моей жизни, заявил, что у него есть ко мне дело и что он мне поможет. Хорошо, что в тот момент я не предполагала, в чём он собирается мне помогать!

Britta Sabbag

Originally published as

«Magic Marta und der Wunderkater»

© 2019 Fischer Kinder — und Jugendbuchverlag GmbH, Frankfurt am Main

© Шарапова В., перевод на русский язык, 2021

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

Глава 1

Грандиозное событие

— Нет!

— Отдай!

— Нет!

— Отдай!

— Нет!

Вжих! Я изо всех сил дёрнула полосатый шарф, за который с другого конца крепко ухватилась моя сестра Грета.

— Ты же знаешь, он мой!

— Ещё чего! — процедила Грета и закатила глаза. Она закатывала их постоянно, по любому поводу, — даже если просто менялась погода. Мама говорила: дело идёт к пубертату.

— Именно так! — кричала я. — Это счастливый шарф бабушки Шлезвиг, она оставила его мне! — Я топнула ногой. — Ты никогда его не носила. А сейчас он понадобился тебе только потому, что достался мне!

Грета фыркнула, выпустив воздух через щербинку между передними зубами.

— Пфф, что за ерунда! — она рывком выхватила шарф у меня из рук. — Просто мне он больше идёт! — Она обмоталась шарфом, один конец размашисто набросив на плечо. Цветастая ткань и правда прекрасно дополняла её голубое пальто и тёмно-русые волосы. — У тебя ещё нет своего стиля, — объяснила она, постучав меня по носу. — Вот когда будет, что вряд ли, тогда… — Грета многозначительно помолчала. — А шарфа тебе всё равно не видать! — Всхлипывая от хохота, она направилась к двери, а потом снова повернулась ко мне: — И хочу предупредить: даже не думай, что на переменах мы будем ходить за ручку! То, что ты переходишь в мою школу, не значит, что я начну с тобой общаться. Держись от меня подальше! Метров за десять, а лучше за двадцать!

Я всё равно не понимала: сколько это — десять и двадцать метров.

— Как же так? — спросила я разочарованно. Я-то надеялась, что сестра хотя бы в первые дни поможет мне освоиться в новой школе.

— Хм, думаю, мне нужна свобода, — хихикнула Грета и убежала. Она всегда смеялась только от собственных шуток.

Раньше мы жили в одной комнате, а когда Грете исполнилось тринадцать, она решила, что дальше так не пойдёт. Сразу после её дня рождения я переехала в маленькую кладовку по соседству. Правда, она была слишком крошечной: поместились только кровать и складной столик. Поставить шкаф с одеждой было негде, поэтому шкаф мы по-прежнему делили с Гретой.

В нашем частном домике было всего три комнаты, правда, на трёх этажах. Стены и оконные рамы расходились вкривь и вкось, но переделывать их было нельзя: дом считался памятником архитектуры. Мама любила наш дом, стоявший прямо у небольшого сада. Я тоже по-своему его любила. Он был невероятно уютным! Но дела со шкафом меня совсем не радовали.

Вздохнув, я развернулась к зеркалу, висящему на стене у двери и, кажется, наблюдающему за мной. Зеркало было таким узким, что увидеть себя целиком я не могла. Требовалось отойти подальше — но прямо за мной стояла кровать!

Я надела джинсы, слегка тесные в талии, и красную футболку. Потом ещё толстовку, тоже красную (это мой любимый цвет), кроссовки и, конечно, очки с большими стёклами. Когда мама показала мне их в салоне оптики, они мне сразу понравились! Мне казалось, за ними можно спрятаться. И хоть это было не так, я всё равно чувствовала себя в них лучше. Не говоря уж о том, что без очков не увидела бы и слона — даже стой он в дверях моей комнаты. А ещё была полноватой, но не переживала из-за этого.

— Каждый хорош таким, какой он есть, — говорила мама.

Я тоже считала, что ничего плохого в моей фигуре нет.

— Марта, ты идёшь? — крикнула мама, оторвав меня от раздумий.

— Дааа! — ответила я, отвернувшись от зеркала. Потом поправила очки и улыбнулась своему отражению. Эта привычка тоже досталась мне от бабушки Шлезвиг. В молодости она была известной театральной актрисой и перед каждым выходом на сцену улыбалась себе в зеркало.

«Когда ты улыбаешься, мир улыбается в ответ!» — твердила она.

Вдруг я напряглась: улыбка открыла большие серебристые брекеты, которые я носила уже год.

«Ох! Лучше уж лишний раз не улыбаться!» — решила я и сжала губы.

В конце концов, мне предстояло не выступление, а всего лишь первый учебный день в пятом «Б» общеобразовательной школы в Малой Америке.

Да-да, вы не ослышались! Все, кто приезжают в город, сначала фотографируются около указателя: «Малая Америка — Витцендорф». Когда мы с Гретой были младше, мы часами стояли около указателя и ждали туристов, желающих сфотографироваться. Предлагали им себя в качестве фотографов и получали чаевые. А потом шли в киоск к старому Вишмейеру и тайком покупали мармелад со вкусом колы и «Фанту». Но с тех пор, как появились эти дурацкие селфи-палки, туристы больше не нуждались в наших услугах. И Грета проводила время только со своей компанией, где, по её мнению, младшей сестре нечего было делать.

«Тебя туда не звали!» — ответила она однажды, когда я, как обычно, попросила взять меня с собой. Так она со мной ещё не разговаривала, и я воззрилась на неё с открытым ртом. Ведь раньше мы всё делали вместе!

Через пару дней после того, как ей исполнилось тринадцать, у меня появились первые очки, а потом и брекеты. Мама ласково называла их «новые аксессуары Марты». Мне пришлось сначала разобраться, как это слово пишется, чтобы посмотреть, что оно значит. Я сомневалась, что эти аксессуары пойдут на пользу. Зато мама твёрдо верила, что зубы выпрямятся и моя улыбка станет ещё прекраснее. Да и глаза от очков точно не испортятся! Зато Грета обрела лишний повод смотреть на меня свысока — тем более что я была её младшей сестрой.

— Марта, я тебя жду! — мамин голос звенел от нетерпения.

В первый день мне точно не хотелось опаздывать. Ведь я и так слишком волновалась! Я быстро схватила шарф Греты — тот, что в крапинку. Если она заметит, что я его взяла, то завтра точно вернёт мне мой — «счастливый» полосатый.

— Доброе утро, дорогой пятый «Б»! — Классная руководительница фрау Моргенштерн смотрела на нас приветливо. Она была рыжая как лиса, с огромным ртом и широкой улыбкой. Но, если взглянуть на неё повнимательнее, можно было заметить, что её верхняя губа слегка дрожала. Возможно, фрау Моргенштерн нервничала и просто не хотела это показывать. — Я рада, что буду работать с вами в ближайшие несколько лет, — сказала она, — и, поскольку вы уже знаете моё имя, а я ваши — ещё нет, прошу вас представиться. Выходите по очереди! Начнём с буквы «А». Итак… Аден, Дженифер.

С последнего ряда поднялась миниатюрная блондинка с блестящими зелёными глазами и смело пошла вперёд. Она носила свободную рубашку и узкие чёрные джинсы с шикарными дырами на коленках. А ещё белые кроссовки с золотыми полосками по бокам и такой же шикарный конский хвост: при ходьбе он качался из стороны в сторону, точно как в рекламе шампуня. Нигде больше такого не видела! Дженифер! Она была просто великолепна! И выглядела намного старше всех нас. Она ещё не успела ничего произнести, а я уже знала, что хочу стать её подружкой.

— Привет! — сказала она, развернувшись к нам, и небрежно подбоченившись. — Меня зовут Дженифер, но так меня называют только люди, которых я терпеть не могу! Все остальные зовут меня Джен. Мне почти одиннадцать, и я из Теннеси, это в Америке. Но мой отец очень хотел вернуться в Германию и нашёл работу здесь, в родной деревне. Поэтому мы переехали. Забавно, что я оказалась в Маленькой Америке. Если честно, — она обвела рукой вокруг, — здесь вообще нет ничего общего с настоящей Америкой. Ну ладно, теперь я здесь. Зовите меня Джен. — С этими словами она прошествовала на своё место.

Все вокруг зашептались. Тут и там было слышно: «А она классная!» или «Вау!». А один мальчик даже покраснел, когда Джен проходила мимо него. Нет, она обязательно должна стать моей подружкой! И не какой-нибудь, а самой лучшей! Но как мне представиться, я ещё не знала.

Снова прозвучал голос фрау Моргенштерн:

— Так, буква «Б»… Быкман!

Я на секунду замерла. Ведь до сих пор я так и не придумала, что буду говорить!

— Быкман, Марта! Ты где?

Я приподнялась, держась за край парты, и ответила:

— Хм, здесь!

Некоторые уже хихикали: «Быкман! Как корова!».

— Марта, будь так добра, выйди!

По пути к доске я всё ещё сосредоточенно думала, как бы повыгоднее представиться. Такой крутой, как Джен, мне в любом случае не быть. Но какая-то «изюминка» всё равно нужна! Я повернулась к классу. Двадцать с лишним пар глаз с любопытством уставились на меня. Из всего класса я узнала только Каролину. Один или два раза мы с ней вместе играли в песочнице. Но с тех пор, как мы с сестрой стали неразлучны, я больше ни с кем не дружила. И теперь пожалела об этом. Однако мне всё-таки нужно что-то сказать. Не важно что. Хоть что-то! Я набрала в лёгкие воздуха и выдохнула что было сил. И вдруг — чпок!

Только по едва слышному звуку можно было догадаться, что произошло. Я оглядела себя со всех сторон и поняла: на джинсах оторвалась пуговица. Этого я боялась больше всего! Нет-нет, пожалуйста, только не сейчас! Весь класс уже трясся от хохота. И Джен смеялась громче всех!

— С тобой всё в порядке? — ласково спросила фрау Моргенштерн.

Я бы с радостью кивнула, но в голове стало так горячо, что тогда она бы точно взорвалась. Хотелось провалиться сквозь землю! Я зажмурилась и представила, как исчезаю в воздухе. Никогда ещё мне не хотелось ничего так сильно! Но всё же я оставалась на месте…

Бабах! Вдруг на другом конце класса с ужасным грохотом упала книжная полка. Все сразу же развернулись туда, и на меня больше никто не смотрел. Испуганная фрау Моргенштерн побежала к детям в последнем ряду: хотела убедиться убедиться, что с ними всё в порядке.

Я быстро сняла толстовку и завязала её вокруг талии. Фух, пронесло! Фрау Моргенштерн тоже вздохнула с облегчением: в классе никто не пострадал, хотя все испугались. Теперь все говорили только об упавшей полке.

— Я могла погибнуть! — объявила Джен, и все напряжённо зашептались. — Но в последний момент я сгруппировалась и отпрыгнула в сторону. Вот чему можно научиться у каскадёров в Америке. В настоящей Америке!

Класс восторженно загудел. Джен оказалась не только крутой, но ещё и смелой! До меня и моей пуговицы больше никому не было дела. Я всё ещё стояла перед классом и немного растерялась. Может, мне пора сесть на место? Или ждать, пока вернётся фрау Моргенштерн? Ведь я ещё не представилась как следует! С другой стороны, на меня больше никто не обращал внимания. Все столпились вокруг Джен.

— Подождите здесь: я только попрошу мастера зайти! — сказала фрау Моргенштерн и вышла из класса.

Вдруг откуда-то справа я услышала шёпот:

— Это я хорошо придумал, праааааавда?

Именно тогда я впервые услышала этот голос. Голос, который мне часто предстояло слышать в последующие дни — кроме воскресений и который изменил всю мою жизнь! Голос был незнакомый, звучал грозно и глубоко, но в то же время мягко.

— Думаю, я проявил верх сноровки и мастерства. Я просто великолепен! И, конечно, я — само очарование, остроумие и привлекательность!

Я огляделась, чтобы понять, кто говорит, — и не поверила глазам! Рядом стоял стул фрау Моргенштерн, а на спинке висел её кардиган. Нет, это не он говорил со мной, хотя всё было не менее безумно. Кардиган свисал к полу, где под тканью как под одеялом сидел здоровенный кот. Кот! И это он только что ко мне обращался?! Я протёрла глаза, но и после этого совершенно чётко видела кота, рыжего кота с жёлто-чёрно-белыми пятнами и с мокрым носом. Чёрное пятно вокруг его левого глаза напоминало пиратскую повязку. Кот мне подмигнул! Нет-нет, это, конечно, только кажется. Это всё от шока! Я снова потёрла глаза.

— Не удивляйся, дорогая. Ты позвала меня — и вот я здесь. Очень кстати, как погляжу.

Трехцветной лапой кот гонял мою пуговицу по полу. Я всё ещё не верила тому, что вижу. Вдруг я заметила, что вместо длинного пушистого хвоста у него лишь короткий обрубок.

— Хвост я потерял в небольшой передряге, — отметил он с иронией и заурчал.

Я огляделась. Одноклассники не обращали на кота внимания: они всё ещё роились вокруг Джен.

— Не беспокойся, — промурлыкал он, — меня никто не видит и не слышит. Только ты!

Я по-прежнему сомневалась, что это не сон, и попыталась проснуться. Для чего решила ущипнуть себя и сжала кожу на руке так сильно, как только могла.

— Ааа! — вырвалось у меня.

— Эх, — вздохнул кот со скучающим видом, — вы все делаете одно и то же!

Я оказалась не более сообразительной, чем мои предшественники.

— Почтеннейшая, позвольте представиться, — сказал кот. — Меня зовут Иероним. Из благородного семейства Мейн Кунов. О нашей фамилии ходит много легенд. Кое-кто утверждает, что мы происходим от викингов, но я с этим категорически не согласен. Они были неотёсанными хулиганами! Другие говорят, что наша родословная идёт от французской королевы Марии Антуанетты. Эта версия мне ближе. Впрочем, больше всего мне нравится история про капитана Куна. Он плавал в Новую Англию, был знаменитым и почтенным человеком, этот капитан. А почтенные и знаменитые не суетятся по пустякам!

Я сглотнула:

— Это… это…

–…невероятно?

— Ты же… ты…

–…великолепен!

— А я… я ведь… — шептала я как можно тише, при этом стараясь не шевелить губами, — чтобы никто не заметил, что я разговариваю с котом. Или, что ещё хуже, сама с собой — если кота и правда никто не видит.

— Марта, — проурчал кот

— Откуда ты знаешь моё имя? — спросила я. Неужели я совершенно серьёзно разговариваю с кошкой? Не может такого быть!

— Каждый кот с молодых когтей знает, что к работе с делом надо готовиться. Каждый кот, каждая кошка!

— С делом?

Иероним кивнул.

— Что ещё за дело?

— Дело Марты Быкман.

Мяаааааау!

Ах, меня так долго не гладили! Ну, надеюсь, это скоро изменится. Ведь у меня теперь новое дело! Случай сложный во всех отношениях, моя небесная селёдочка! Но что бы я был за кот, если бы не смог с этим справиться? Я проплыл семь морей (точнее, девять, если посчитать), о которых люди и не знают! Эх вы, люди! Как жаль, что вы так мало знаете о магии.

А ведь это ключ ко всему! Только мы, коты, знаем о магии всё. Но это наша тайна. Мы пользуемся магией когда хотим, и когда считаем это нужным. И мы никогда никому не откроем наш секрет! Магия — как редкая птичка: люди её долго выслеживают, но никогда не поймают. Соглашусь, сравнение не очень удачное. А вот птичку я бы съел с удовольствием.

Мяаауууу! Чего это я трачу драгоценное время на объяснения? Ни одна кошка не должна никому ничего объяснять. Но кошачья богиня Бастет проклянёт все мои семь жизней, если я останусь в стороне, когда тебе потребуется помощь. Да будет тебе это известно! Конечно, кроме воскресенья. Это немагический день. Мы, кошки, в воскресенье становимся святее самих небесных селёдочек. Спим с утра до вечера, за редким исключением. Ах, как бы я хотел, чтобы сегодня было воскресенье…

ХХХ