Украденная невеста

Бренда Джойс

Из родового поместья Шона О’Нила звала и манила неизвестная жизнь. Напрасно Элеонора умоляла его остаться, убеждая, что его счастье – это дом, который он поднял из руин, и ее любовь. Шон был непреклонен, он жаждал приключений и опасностей. И они не замедлили явиться в его жизнь, как только он покинул родной порог. Долгие четыре года Элеонора ждала его и, отчаявшись, согласилась на брак с красивым, богатым и родовитым Питером Синклером. Она не знала, что Шон попал в тюрьму по оговору. Правда открылась ей, когда он неожиданно появился как раз накануне ее свадьбы…

Глава 6

Этот сон снился ему почти каждую ночь, но он не смог привыкнуть к нему, и каждый раз его охватывал ледяной ужас. Он ничего не мог сделать, не мог проснуться, только смотрел, как начинает раскручиваться лента прошлого. Он смотрел на события той кровавой ночи, не в силах предотвратить их. Снова и снова видел кровавую резню в деревне, гибель жены и ее ребенка.

Пег улыбалась ему, но, как всегда, в ее глазах был вопрос. Почему ты не любишь меня, Шон?

Ему хотелось умолять ее о прощении, сказать ей, что любит ее, хотя это было бы ложью. Обстоятельства сложились таким образом, что он вынужден был на ней жениться, и оба это знали.

— Когда ты отдашь обратно мою лодку? — появлялся Майкл, его кожа была серого цвета, а волосы темные, а на самом деле они были ярко-рыжими.

Шон наказал его накануне вечером за то, что мальчик нагрубил матери, забрав его любимую игрушку. Это был подарок его отца, моряка, пропавшего в море. Маленькая, вырезанная из дерева лодка, и теперь она была в кармане Шона, когда он спал, но он не мог ответить Майклу.

Вот появилась толпа разъяренных крестьян, он пытался их остановить от похода на имение лорда Дерби. Он знал, что последует, когда они появятся у железных ворот имения. Он знал, потому что уже был там, не три года назад, а ребенком, когда его отец повел такую же толпу против англичан. Он пробовал убедить людей, что у них ничего не выйдет, но не мог произнести ни слова, схватил за руку Бойла, отца Пег, но тот, кажется, не заметил. Он пытался остановить Флинна, но тот вдруг исчез прямо перед его глазами. И вот уже горит имение, появились солдаты, и он был там, и нож торчит из живота солдата в красном мундире, почти мальчика, и тот смотрит на него, и вопрос застыл в его глазах — за что? И Шон поднял голову и увидел сверкающие глаза британского офицера. Это полковник Рид смотрел на него с ненавистью.

Шон знал, что задумал Рид. Он пытался догнать его, но тот ускакал прочь. И вот он бежит к дому, где прячет свою семью, и уже на бегу знает, что там найдет, и ему было плохо от отчаяния и бессилия. Он опоздал, и дом был охвачен пламенем, он кричал, звал их, но нигде не находил. А потом нашел Пег и только бессильно смотрел, как она умирает на его руках.

Шон закричал и сел. Пот градом катился по телу.

Он еще был там, в маленькой голодающей деревне, в нескольких милях от Килвора. Там были дым и огонь, крики и удаляющийся топот копыт. Сотрясаясь от рыданий, склоняется он над своей избитой, в крови, умирающей женой и ее нерожденным ребенком.

Постепенно он вернулся в реальность. Он находился в лесу один. Стреноженная лошадь, украденная накануне в Корке, паслась невдалеке.

Шон трясся всем телом и не мог остановить дрожь. Оставалось лишь ждать, когда она прекратится. Отошел на край поляны, встал на колени, и его вырвало.

Он вспомнил, что он в Адере. Недалеко отсюда, на другой стороне леса, был его дом, где он жил с восьми лет. Сейчас в этом огромном доме находится его семья: граф, который воспитывал его как сына и которого он любил как родного отца, мать и братья. И Эль.

Он поднялся с земли, постоял, пошатываясь.

Но она больше не была той Эль. Она вызывала у него теперь другие чувства. Это было неприкрытое вожделение, он видел вместо прежней девочки и юной девушки женщину, понимал, что это неправильно, он страдал, в нем поднималась паника, которую он не мог подавить.

Эль превратилась в прекрасную женщину, он с трудом узнавал ее. Впрочем, она осталась такой же бесстрашной и упрямой, как когда-то. Он мог отнести свое влечение на счет того, что он два года не был с женщиной и поэтому его тело так ответило на ее соблазнительную красоту. Но ведь он едва замечал женщин на улицах Корка. Даже хорошенькая дочка сапожника вызвала в нем лишь легкий, мимолетный интерес.

И он не обманывал Эль, предупреждая, что ей следует его опасаться, он уже не контролировал себя. Он боялся солдат, которые явятся за ним, потому что не хотел подвергать ее риску. Ее взгляд говорил, что она все еще любит его, и, может быть, сильнее, чем прежде. Она не хотела его понимать, отказывалась бояться и не собиралась от него убегать. И хуже того, предложила ему укрыться в своей комнате, в своей постели.

Скорее, он должен ее бояться. Она предложила ему свое тело.

Он никогда не согласился бы, но при одной мысли об этом безумное желание поднималось в нем, туманило разум. Он не пойдет ночью в дом, несмотря на искушение, потому что это привяжет его к ней. Она все еще обожала его, готова была на все ради него, она хочет отдать ему свое тело, но взамен потребует его сердце.

А это невозможно.

Хотя он давно похоронил в себе Шона О’Нила, какая-то часть жила в нем до сих пор и не позволяла теперь поступить с Элеонорой так, словно он изголодавшийся по женщине преступник. И не только потому, что она завтра будет принадлежать другому. Он не хотел, чтобы она стала несчастной из-за него.

Он покинет страну, она выйдет замуж. Но почему-то ее жених вызывал в нем ненависть. Шон достаточно трезво мог оценить ситуацию — она выходит за титул и богатство. Но при мысли о том, что скоро она будет принадлежать другому, этому ненавистному англичанину, он задыхался и терял разум, возникло безумное желание остановить венчание любой ценой. И хуже всего было то, что его тело не хотело слушать голос разума, оно жаждало ее и не могло отказаться от ее предложения. Он сам себя не понимал.

Нет, надо признать, что, хотя Синклер и англичанин, он прекрасная партия для Эль. В любом случае она не сможет бежать с ним в Америку. Их будут преследовать, скорее всего, поймают, и тогда ее ждет участь Пег. Его душа не настолько огрубела и он не пал так низко, чтобы взять ее с собой как любовницу, и никогда не сделает своей женой. Ее ждет жизнь с Синклером, полная благополучия и семейного счастья.

Она всегда добивалась своего. Поеду с тобой.

Память подбрасывала новые воспоминания.

Вот она стоит на пороге его комнаты. Волосы стянуты в косу, в мужском платье. Он только вздохнул, потому что не сомневался, что она обязательно объявится, если узнает, что они собрались на два дня охотиться. Ведь он просил Тирелла не говорить Эль. И сам всю неделю пытался избавиться от ее слежки.

— Тебе девять лет, ты девочка, даже если и хочешь быть мальчишкой. Ты не поедешь с нами, — твердо сказал он.

Конец ознакомительного фрагмента.