Секретный поход

Борис Седых

В прочном корпусе идёт размеренная боевая служба, и его обитателям порой сложно понять, в каких кипящих водах приходится находиться субмарине в условиях напряжённой международной обстановки, когда каждое ошибочное решение или не точно исполненный приказ грозит Третьей мировой войной с участием всплывающих из прошлого призраков. Реальная служба экипажей советских подводных лодок происходит на фоне фантастически развивающихся событий на юге Атлантики.

На РТМке

Тем временем, одна их четырёх уже построенных подводная лодка проекта 671 РТМ, за бесшумность и маневренность грозно прозванная зубастой «щукой», бродила в западной части центральной Атлантики. Выслеживала атомоходы вероятного противника типа «Огайо», выполняя многоцелевую боевую задачу для своего класса кораблей — по получении специального сигнала «О» уничтожать бомбовозы супостата, баллистические ракеты с ядерными боеголовками которого нацелены на мирные города СССР. Красивейший корпус украшала сексуальная бульба в корме. Великолепная обитаемость, ничто не ломается, пробирается в глубоких, тёмных водах Атлантического океана.

Экипаж жил устаканившейся жизнью в соответствии с БГ-2 в подводном положении. Смена за сменой, сутки за сутками, всё по расписанию. В качестве бонуса — никакого дурдома береговой службы в Западной Лице. За кормой почти тридцать суток морей, экипаж бодр, только командир в постоянном напряжении. Это понятно, такая его юдоль, он в ответе за всех.

В автономке подводники любили разыграть соплавателей, порой на грани фола. На флоте всегда так: служить до изнеможения, шутить — дерзко. Химики, те самые «дусты» превзошли все ожидаемые рамки приличия, веселили себя, весь жилой отсек, затем и весь экипаж. Два мичмана, весёлых старичка-лесовичка Саня и Юра, вечно подшучивали друг над другом. Заводилой и выдумщиком слыл Саня. Юра был постарше, серьёзный на вид и фантастического образа мичман, потому как не курил и пригублял чутка по праздникам небольшую дозу. К тому же, у него болели коленки, потому задумал он в автономке худеть.

Цель хорошая и полезная для здоровья. Кто-то в море штудирует «Устав Караульной и Гарнизонной службы», кто инструкции изучает, повышая свой профессиональный уровень. Есть и такие, кто берёт с собой любимый томик Гумилёва. Замечательное время и возможность почитать, поднять образовательный уровень и даже расширить кругозор, так как автономка для подводника — считай, отпуск при части, только бы в катастрофу не увязнуть, о чём ни один никогда не думает. Беды бояться — в море не ходить.

Дружбан Саша решил способствовать благим намерениям друга, как на ум пришло в условиях боевой службы. И, как белошвейка, каждый день, пока Юра спал, неся вахту во вторую смену, при поддержке группы сподвижников из третьей смены тырил РБ и ушивал по чуть-чуть в швах. Друзья всё-таки от души желали Юре достичь поставленной цели. И так каждые сутки — веря, что их усердия приведут брата по оружию в стройную форму его мечты!

Так проходит две недели…

У Юры уже пуговицы на куртке внатяжку. И в штанах он дефилирует как в лосинах, нагнуться еле может.

— Ужас! — переживает Юра. — Хожу только на завтрак и вечерний чай, а так разнесло.

Не все знали о «заговоре».

При встрече в отсеках каждый любопытный норовил вставить свои пять копеек:

— Юра, вот тебя раздуло. Ты вроде худеть собрался?

Сделав выводы, Юра стал ходить только на вечерний чай.

Когда несчастный спалил «заговор», наконец обратив внимание на непрофессиональные швы подводников-белошвеек, вой по лодке стоял такой, что его было слышно даже в кормовых отсеках, все ржали, как кони. Экипаж готовился и ждал фееричной развязки.

Труд оказался вознаграждён, эффект военно-морского прикола достигнут. Можете себе представить усердия шутников, каждый день ушивавших РБ на пару миллиметров? Все смеялись от души, сотрясая глубины Атлантики взрывом эмоций русских подводников. Да и кто бы мог подумать, что на самом деле творится в тех водах…

Размеренная жизнь закончилась с получением шифротелеграммы категории «Торпеда».

После очередного сеанса связи в центральном появился вечно неунывающий командир БЧ-4, причём с закрытыми глазами. Обитатели центрального поста этому значения не придали. Может, главный связист тренируется перемещаться по лодке в кромешной темноте? На случай аварийной ситуации. Или ещё как чудит, привлекая к себе внимание. От скуки в автономке всякое бывает.

Доложил командиру:

— Вот, прилетело… Таищ… — не открывая глаза.

— Что зажмурился? Валера Викторович, хватит придуриваться.

— Никак нет. Написано: «Только для командира». Я даже ленты клеил с закрытыми глазами, надеюсь, не криво получилось?

— Нормально, — снисходительно отозвался командир, уже сомневаясь во вменяемости подчинённого.

Внимательно прочёл, расписался, где положено, буркнул:

— Свободен! Топай к себе в рубку связи, — и вслед пошутил, — только глаза не открывай.

Сам немедленно направился к штурману разбираться с содержимым длинного сообщения.

Штурман Мишка краем глаза и четвертью уха наблюдал мизансцену в центральном. Встал рядом с автопрокладчиком. Командир протискивается в рубку, штурманюга замер по стойке смирно в ожидании приказа, а глаза закрыты. Нет, не как у покойника, а зажмурены в потугах, будто у него запор.

— Михаил, ладно командир БЧ-4, бесперспективный, старый как испражнения мамонта, но ты-то — молодой каплей, небось мечтаешь стать на командирский мостик, а повторяешь за ним, как попка, — не преминул сделать замечание командир.

— Подумал, чем меньше знаешь, тем крепче спишь, тащ командир.

— Ладно, давай вместе разбираться с этой филькиной грамотой. Чую не до сна сейчас будет никому.

Когда на генеральной карте выстроился новый маршрут следования, аж к берегам далёкой Антарктиды, Кэп глубоко вздохнул, оценив обречённость и перспективы нового курса, на долю секунды задумался, страшась такое произносить вслух: «Похоже, всё катится к Третьей мировой войне».

Надо было поспешить.

Не медля дал команду ВИМу (вахтенному инженеру-механику):

— Турбине средний ход!

Гребной винт немедленно отозвался, заметно ускорив вращение, лодка стала быстро набирать ход.

Ровно через две минуты дал команду рулевому:

— Право на борт! Ложиться на курс 170 градусов!

Рулевой заложил со всей пролетарской дурью так, что крен достиг градусов пятнадцати.

Кэп завизжал, как носорог перед убоем:

— Боцманюга, глядь такая! Ты не пилот Фантома над Вьетнамом! Аккуратнее!

Рулевой хотел оправдаться, мол сами такую команду дали, не указав градуса закладки вертикального руля, но не успел — получил тапком по затылку от ВИМа, поэтому промолчал.