Бертран Рассел. Часть 2

Борис Поломошнов

Бертрану Расселу, пожалуй, едва ли не первому среди представителей «западной» или же – «европейской» – как Вам будет угодно – школы мышления удалось придти к парадоксальной по своему существу мысли: чем больше мы абсолютизируем какую-либо – любую! – идею, тем больше она вырождается в абсурд.

«Смысл философии в том, чтобы начать

с самого очевидного,

а закончить самым парадоксальным»

Бертран Рассел.

Триумвират, состоящий из Веры, Надежды и Любви получил достаточно детальную разработку в трудах таких классиков христианской философии, как Августин Блаженный и Фома Аквинский.

Тем не менее, возведенная в абсолют, каждая из новозаветных христианских добродетелей, точно так же, как и «четвеюрат» платоновских — увы! — тоже вырождается в абсурд.

Ведь Вера — в абсолютизированном своем выражении — предстает перед нами в виде господствующей в сознании человека «мировоззренческой установки на восприятие желаемого в качестве действительного» (см. соответствующие энциклопедические статьи академика Шинкарука Владимира Илларионовича).

Надежда как «стремление души убедить саму себя в том, что желаемое сбудется» (см. Р.Декарт, «Размышления о методе»), будучи абсолютизированной, побуждает к бездействию, к пассивному ожиданию гипотетически сваливающейся с неба «манны небесной».

Любовь же, абсолютизируя саму себя, становится слепой.

По крайней мере, наполовину.

И — глухой.

Настолько же.

Любящая мать, например, готова видеть и слышать ВСЕ то, что несет угрозу для ее ребенка.

И — НИЧЕГО из того, что таит в себе опасность, исходящую от ее ребенка.

По отношению к другим.

Когда же спохвáтится, вполне возможно, что будет уже слишком поздно.

Конец ознакомительного фрагмента.