Эволюция театра

Борис Гейер, 1910

«Театр неподвижности, театр плоскости, театр барельефа, театр актера, театр режиссера… Куда мы идем? Зачем мы идем? Развивается ли театр, упадок ли театра? И еще тысячи вопросов, из-за которых ломают себе головы наши знаменитые критики. Слушая все это, я захотел прочесть по примеру многих лекцию об эволюции театра, но, не обладая даром красноречия, я решил вместо слов доказать на деле, куда театр идет, как далеко он шагнул за столетие, как от грубых, примитивных и неясных форм мы перешли к изображению тончайших переживаний души, к нежнейшим символам, полным ясности и глубины мысли…»

Картина I. Перепутанная невеста

Марья Андреевна и Дарья Андреевна сидят за столом и раскладывают пасьянс. Одеты одинаково.

Марья Андреевна. Ах, опять вышел трефовый король… Это непременно Обезьянкин…

Дарья Андреевна. И вовсе не Обезьянкин, а Картинкин…

Марья Андреевна. И вот и не Картинкин… Картинкин блондин…

Дарья Андреевна. А я говорю — Картинкин…

Марья Андреевна. Картинкин — бубновый туз…

Дарья Андреевна. Ах, что ты говоришь… Бубновый туз — это каторжник. Не дай бог бубнового туза…

Марья Андреевна. Ты еще девчонка, ничего не понимаешь. Когда я выходила замуж…

Дарья Андреевна (перебивает). Тебе все снилась клюква… Красная мороженая клюква… И стала ты мадам Клюквой. (Хохочет.)

Марья Андреевна. Зато не сижу в девках, как ты…

Дарья Андреевна (не слушая). Ах, замирает сердце… Опять трефовый король… и шестерка червей…. Картинкин и дорога… Непременно выйду за него замуж…

Входит Клюква в халате. Толст. Тип Собакевича.

Клюква. И за кого, матушка, изволишь выходить замуж?

Дарья Андреевна (сконфузившись). Это я так…

Клюква (садится на диван). Сплю это я, а вижу во сне, будто подвывает меня к себе его превосходительство и подносит орден Андрея Первозванного, а у самого его превосходительства, на анненской ленте, висит калач. Презабавная конфузия…

Дарья Андреевна (раскладывает пасьянс). В третий раз трефовый король… Ах-ах, ах-ах…

Клюква (хлопая себя по лбу). Да, я и забыл совсем… Сегодня к нам придет мой бывший сослуживец — Перебейнос. И, собственно, не столько ко мне, сколько к тебе, мать моя.

Дарья Андреевна (сконфуженно). Ко мне?

Клюква. Что глаза выпучила? Девка на выданье, когда же женихам и ходить, как не теперь. Отца у тебя нет, должен же я о тебе заботиться. Мы уж с ним обо всем сговорились.

Дарья Андреевна. Ах, сестрица…

Клюква. Хороший человек: пьет умеренно, служит усердно; одна беда — рассеян малость и близорук. Но это от молодости и неопытности. Со временем пройдет.

Дарья Андреевна. А он брюнет?

Клюква. Как тебе сказать… Желтовато-рыжевато-коричневый…

Марья Андреевна. Вот и поздравляю…

Клюква. Пойди-ка ты, мать моя, да приготовь закусить. Надо встретить жениха с почетом.

Марья Андреевна. А он высокий?

Дарья Андреевна. Стройный?

Марья Андреевна. С бородой?

Дарья Андреевна. Трефовый король…

Обе пристают к Клюкве.

Клюква (отбиваясь). Что ты егозишь, мать моя. Не ты замуж выходишь…

Дарья Андреевна. А как фамилия?..

Клюква. Я сказал — Перебейнос.

Дарья Андреевна. Какая странная фамилия…

Клюква. И, мать моя… Не в фамилии дело. С человеком жить будешь, а не с фамилией. Иногда такие фамилии попадаются, что как услышишь, точно рыбной костью подавишься. Оно правда, нос у него как будто малость подгулял… Говорит, наследственное. Ну, да на всякий изъян не насмотришься. Вот и у меня фамилия Клюква. А почему Клюква — совершенно неизвестно. А то был у нас на службе чиновник Кисель. Так нас его превосходительство так и звали: «А подать сюда клюквенного киселя». (Оглушительно хохочет.)

Марья Андреевна. Пойти приготовиться.

Клюква. И я пойду, закуску посмотрю.

Оба уходят.

Дарья Андреевна (одна). Жених… Как бьется сердце… Мадам Перебейнос… Какая, однако, странная фамилия.

За сценой звонок.

Ах, боже мой, вот и он… Скорей бежать… (Вертится по сцене.)

За дверями грохот, потом дверь с треском распахивается, и, чуть не падая, задев за порог, влетает Перебейнос. На нем желтый фрак. Волосы неопределенного цвета. Большой, ярко-красный нос.

Перебейнос. Задел за порог, и на носу нашлепка. Проклятая близорукость. Э-э-э, да тут кто-то есть… Ну-с, спросим… Э-э-э, сударыня, имею честь запросить вас, дома ли находится Повсекакий Аристархович?

Дарья Андреевна. Дома-с… Мне, право, так стыдно… (Закрывает лицо.)

Перебейнос (в сторону). Хоть убей, ничего не вижу… Не то женщина, не то свиное рыло. (Дарье Андреевне.) А с кем, позволительно да будет спросить мне, имею честь изъясняться?

Дарья Андреевна. Я свояченица Повсекакия Аристарховича. Мне, право, стыдно…

Перебейнос. Она. Невеста. Теперь и я вижу, что это женщина… Надо ее приступом… (Ей.) Сударыня, я несказанно счастлив познакомиться с таким прелестным созданием…

Дарья Андреевна. Ах, мой бог… Мне, право, стыдно… Садитесь, пожалуйста…

Перебейнос (садится рядом с ней, она отодвигается, он придвигается. Сидит совсем на краю. В сторону.) Надо начать разговор. (Ей.) Не правда ли, летом бывает очень жарко.

Дарья Андреевна. Да… то есть нет, то есть да…

Перебейнос. А зимой, наоборот, бывает холодно…

Дарья Андреевна. Да…

Перебейнос. Я думаю, зимой потому бывает холодно, что много льду…

Дарья Андреевна (в сторону).

Конец ознакомительного фрагмента.