Хладные. Упырь. Восставшие из пепла

Богдана Весна

Давняя вражда между первородными братьями проливает свет на происхождение Дарьи. Она спасла Константина, думая, что он поможет ей избавиться от Волеслава. Но она совершила самую огромную ошибку во всех своих жизнях. Теперь единственные, кто смогут спасти двойников от очередной смерти – сами страдают от рук древних вампиров. Дампир и оборотень, ставшие инферналом и упырем, созданные, чтобы уничтожить друг друга, обретают странную связь… которая приведет к неожиданным последствиям…

Глава 3. Не много Правды

Словно феникс из пепла восстанешь,

все что было — в прошлом оставишь.

И как гром среди ясного неба,

поразишь всех врагов своих

яростным гневом.

За твоими плечами все демоны ада.

Но, ни кто ведь не знает,

что ты вовсе не рада.

Они шепчут над ухом,

пытаясь сломить.

Что бы оставшийся свет, в тебе загасить.

И вернувшись с той стороны,

беспощадной расправой одаришь всех, ты.

Ни каких сожалений.

Ты не ждешь поражений.

Неприемлешь прощений.

Все виновные смерть понесут.

А тебя, уже, увы, но не спасут.

Волеслав стоял возле окна, в маленькой комнате на чердаке. Здесь все было затянуто паутиной и пылью. И среди всего этого хлама, в центре комнаты, стоял гроб с открытой верхней частью, открывая взору неподвижную рыжеволосую девушку.

Ее кожа имела пепельный цвет. Веки закрыты. Она, словно обожженная пламенем… Но, очень медленно практически незаметно, ее тело, кожа, волосы восстанавливались.

Волеслав, бросил на нее короткий взгляд, обернувшись. Его руки сцеплены за спиной, а на скуле дергался мускул.

Вампир прекрасно понимал, к чему все это ведет… Она воскреснет. И тогда, эти паршивые овцы из их семьи вновь попытаются свершить задуманное.

Он погрузился в воспоминания.

« — Лукьян, — говорила мать. — Ты должен найти ее, пока никто не узнал.

— Твоя дочь Катерина, ума лишилась, ей-богу! — также на повышенных тонах, отвечал отец.

— Я воспитывала ее, как подобает…

— Катерина, — прикрикнул отец. — Как подобает? Однако, она сейчас где-то наедине, да еще и с сыном проповедника! Волеслав должен знать, куда они пошли… Волеслав! — отец выкрикнул мое имя так, будто это было какое-то ругательство.

Я не стал заставлять его ждать и скорее вышел из за двери.

— Где твоя сумасбродная сестра? — чуть ли не рычал отец.

— Я не знаю…

— У нее ведь есть любимое место. Отвечай мне, парень! Ты знаешь, что будет если солжешь?

— Я не лгу!

Но, он не поверил. Отец схватил меня за ворот рубахи с силой встряхнул. — Говори!

— Лукьян, — умоляюще протянула мать.

— Не вмешивайся, женщина! — гаркнул на нее отец. — Я знаю, что он лжет! Они вечно шепчутся с ней! Ты понимаешь, — кричал он на меня, — что она опозорила всю семью? Понимаешь, что будет?

Я знал, где сейчас сестра. Точнее, догадываться. Но, ни за что бы не выдал ее. Роксолана была моей единственной отдушиной. Я очень сильно любил ее. И если она выбрала для себя свою судьбу, пусть так и будет. Никто не в праве ей мешать.

Не в силах больше сдерживать свой гнев, отец наградил меня хороший оплеухой, от которой я потерял равновесие и упал.

А затем, он взял хлыст и решительно направился на поиски Роксоланы.

Даже представлять не хочу что с ней будет, если он ее найдет.

Как только отец ушел, мать тут же подскочила ко мне. — Прости его, — она легонько дотронулась до моей щеки.

Я одернулся. Поднялся на ноги и несмотря на нее, направился в дом.

Константин стоял у порога сложив руки на груди. — Что, наша ветреная сестрица решила переехать в дом развлечений для мужчин?

— Не смей так говорить! — рявкнул я на него, проходя мимо.

— От чего же? — Константин обернулся на меня. — Если отец сейчас найдет и вытащить ее из под сына проповедника, ей только туда и останется дорога…

Ну, уж это точно я не смог стерпеть! Я быстро развернулся, можно сказать подлетел к нему и со всей силы врезал по челюсти брата. От чего он отшатнулся и оказался на улице.

Константин схватился за лицо, а потом видимо не желая этого так оставлять, накинулся на меня. Повалил на землю, чуть придушив. — Не смей больше поднимать на меня руку!

— Пусти! — чрипел я.

— Отпущу, как только попросишь прощения!

— Не стану я просить прощения!

В этот самый момент, из дома выбежала Айла. Двойняшка Константина. Наш семейный, рыжеволосый ящик Пандоры. Увидев эту сцену, она замерла.

— Константин, — со страхом в голосе, произнесла она. Он, тут же отскочил от меня и поступил к ней.

— Все хорошо, сестра, — брат чуть приобнял ее.

— Следи за своей блаженной лучше, — я плюнул на землю, поднимаясь на ноги. — А в сторону Роксаланы даже не смотри.

— Волеслав, — Айла посмотрела на меня. — Почему ты обижаешь меня?

— Потому, — я ткнул в нее пальцем. — Пусть хоть ад обледенеет, я уверен, что когда-нибудь из-за тебя вся наша семья пострадает!»

Волеслав помотал головой, отгоняя эти воспоминания. Как же он был прав тогда, говорят, что из-за Айлы пострадает вся семья. И даже теперь, когда его дампир вырвал ее сердце. Даже после того, как он пытался сжечь ее мертвое тело… Оно никак не истлеет. Ее тело восстанавливается, хоть и медленно. К каким таким духам она тогда обратилась? Кто дал ей эти силы? Как убить то, что не способно оставаться мертвым? Как обезвредить то, что желает взорваться подобно бомбе с часовым механизмом?

Он, обошел ее кругом, рассматривая с отвращением. Ненавистное лицо. Злобная, адская стерва…

Вампир взял с комода клинок. Тот самый, которым он однажды заколол Константина, погрузив кому на долгие годы и, вонзил в грудь Айлы.

Не хватало еще, чтобы она выскочила из гроба, как черт из табакерки.

Из холла этого дома, донеслись шаги и тихие голоса принадлежавшие Джозефу и Виктории.

— Как долго мне еще сидеть здесь взаперти? — спрашивала шепотом она.

— Не сейчас, — отрезал он.

— Ты все время где-то пропадаешь, роешься в каких-то бумагах. А я сижу тут, словно нянька!

— Закрой… Рот, — в пол голоса, словно сдерживая приступ гнева, приказал Джозеф.

Видимо он не хотел, чтобы их послушали. Что ж, у них это не вышло. Волеслав решительной походкой покинул эту комнату, закрыв за собой дверь и, направился вниз по лестнице.

— О чем шепчитесь? — осведомился первородный.

— Ни о чем, — не ответил Джозеф. — Просто очередное нытье насчет печальной судьбы.

— Полагаю, ты не оставляешь попыток найти объект своей неразделенной любви? — приподнял бровь Волеслав.

— Она с твоим братом, — огрызнулся Джозеф. — И не думаю, что она еще…

— Что? Жива? — перебил первородный. — Разумеется жива. Она нужна ему для его коварных планов. Но, если дело дойдет до ритуала то, она умрет. Он принесет ее в жертву.

— Что еще за ритуал? Ты ничего не говорил.

— Константин и Айла, желают обратить нас в людей, — как на духу, выдал первородный. — Но, что в таком случае станет со всеми обращенными нами? У тебя есть желание выяснять это? Лично у меня — нет.

— Как убить его?

Уголок губ Волеслава чуть дрогнул. — Идем со мной.

— Куда?

— Сам увидишь, — первородный поманил его за собой наверх. Он решил, что следует показать Джозефу, что закрыто на чердаке.

Волеслав посчитал, что если приоткрыть перед ним завесу то, Джозеф уж точно пойдет на все, чтоб не дать этому свершится.

Как только они вошли в эту комнату, Джозеф так и ахнул. — Как? Как такое возможно? Ей ведь вырвали сердце! Не понимаю…

— Вот и я не понимаю, — поджал губы Волеслав. — Похоже, что на месте вырванного — выросло новое.

— Это нереально.

— А что собственно, есть реальность? — Волеслав медленно обошел его. — Думаю, это все ее духи… Или демоны. Сам выбирай.

— И что теперь? — взглянул на него Джозеф.

— Если она сможет вырваться, то вместе с Константином — свершит задуманное. Младенец — это реинкарнация Хайдена…

Джозеф изменился в лице. А он-то думал: что в нем такого знакомого? И Почему Волеслав решил дать ему это имя? А ответ, вот в чем.

— Если быть точнее, — поправился первородный. — То и Хайден, и этот ребенок… и Дарья — они реинкарнации первых носителей этих лиц. Их звали Анна и Елисей. Брат и сестра разрушившие нашу семью. Елисей, опорочил и отверг Роксалану. А из-за того, что сделала Анна — в итоге, мы стали теми, кто есть сейчас. — Волеслав сцепил пальцы в замок, держа руки за спиной. — Безусловно и я, и Константин, в то время ослепшие от любви к девушке… Мы возненавидели друг друга, пытаясь заполучить ее внимание. Но в итоге, она отвергла обоих. — Он задумался. Вновь погрузившись в воспоминания.

«Громкий плач Роксаланы. Нет, она не просто плакала, она истошно кричала.

Отец тащил ее за руку, волоча по земле.

Я быстро бросился к ним, но он предостерег меня. — Не смей, парень! Не смей к ней подходить! — отец швырнул Роксалану к порогу дома. — Она заслужила это!

Я увидел, что ее платье на спине порвано и были видны свежие шрамы оставленные отцовским хлыстом. Из которых еще сочилась кровь.

— Я люблю его, отец! — рыдала она.

— Любишь? — прогремел он, в ответ. — Думаешь, он возьмет тебя в жены? Он, обесчестил тебя и все!

Я видел, как ей больно. Но, не только физически А еще и от услышанных слов…

Как бы я хотел ей помочь. Но, не смел ослушаться отца. Поэтому, просто стоял и смотрел на страдающую сестру.

— Если не приведи Бог, люди узнают, что ее обесчестил сын проповедника! — отец со злостью плюнул на землю и метнул гневный взгляд на дочь. — Так что, держите язык за зубами. Никто не должен знать кто ее обесчестил. Даже если узнает о ребенке, не должны проведать о его отце! — больше он не сказал ни слова, просто ушел на задний двор.

Я же, сию секунду подскочил сестре.

— Рокс, — осторожно задел ее за плечи. Она подняла на меня свои заплаканные глаза. — Честное слово сестра, я ничего ему не сказал. Я не выдал тебя.

— Я знаю, — дрожащим голосом прошептала она. — он сам… нашел.

Я помог ей подняться и провел в дом. Уложил на кровать. Затем, стал накладывать компресс на ее израненную спину. Как только мокрая ткань касалась ее воспаленной кожи, она вскрикивала но, тут же старалась сдержаться.

— Поверь мне, — приговаривал я. — Настанет тот день, когда лишь я буду о тебе заботиться. У тебя будет все, что только пожелаешь, сестра.

Дни проходили за днями. Шрамы на спине Роксоланы постепенно затягивались. А я тем временем каждый день не преминул пройти мимо дома проповедника. Я даже не удивлялся, когда встречал там своего брата.

— Шпионишь, братец, — Константин медленно прогуливался возле ее дома, заложив руки за спину. Он, посмотрел на меня, прищурив один глаз.

— Нет, — не уверено заговорил я. — А ты, что тут где…

— Решил простить позволения у проповедника, сопроводить его дочь с ее компаньонкой, на прогулке. — без тени сомнения, ответил Константин. Он даже не удосужился солгать. Вот так вот в лицо сказал, что хочет добиться расположения девушки, что желанна мной. Нашему дальнейшему разговору, не суждено было сбыться потому что, из дома вышла она.

— День добрый, — девушка чуть присела в легком реверансе. — Я полагала, меня вызвался сопроводить на прогулку Константин…

— Что ж, — я поджал губы и заложил руки за спину, приняв точно такую же позу как брат. — я решил составить вам компанию.

— Мой брат, пойдет с нами, — произнесла она.

И тут, из дома вышел он. Ее брат Елисей. Его лицо… Эти глаза, цвета дождя. А эти светлые волосы… Разве я мог подумать, что на протяжении веков буду лицезреть его физиономию? Что буду убивать его раз за разом, в каждом его новом воплощении…

— Я вижу, у вас очень ярый интерес к моей сестре, — Елисей подхватил Анну под руку.

— То же, можно сказать и о тебе, — не преминул поддеть его я. Намекая на связь с Роксоланой.

Я видел, как поморщился Елисей, словно ему неприятна сама мысль об этом. Мерзкий выродок! Обесчестил мою сестру, запудрил ей голову сказками о любви, а потом делает вид, будто ничего не было. О какой чести… О каком благородстве, может идти речь?

Я с трудом сдерживал себя, чтобы не надавать ему по его надменной физиономии. Но, я терпел, потому как Анна не виновата в том что ее брат монстр.

Она смеялась над шутками Константина. Глупыми на мой взгляд. Но, он всегда мог рассмешить девушку. А я же, был будто в его тени. Я твердо решил для себя, что однажды убью Елисея, если он не поймет своей вины перед сестрой. Если, не примет Роксолану. Можно было понять, что все мои попытки завоевать расположение Анны, яйца выеденного не стоит. У меня не было ни единого шанса. Но я все же не сдавался.

Ранним воскресным утром, я поднялся с постели когда все еще спали. На улице было довольно прохладно. И это, как нельзя кстати. Ведь мой воспаленный ум, просто как в воздухе, нуждался в том чтобы его осудили.

Я шел не спеша. Под ногами чуть слышно шуршали мелкие камушки. Еще каких-то пара метров… И вот он, дом Анны. Я решил, что буду караулить под дверью, когда она выйдет. Главное, чтобы меня не заметил ее отец или еще чего хуже — ее братец!

Наверное, никого паршивее его на всем белом свете не сыщешь. Говорят ведь «на думу все прилипает». Не нужно было о нем думать!

— Не уж то ли врата ада открытый, раз у моего порога стоит такой как ты, — напротив меня стоял Елисей. Брат Анны.

— Я не понимаю в чем виноват, раз ты такого мнения обо мне…

— Хм, — он пожал плечами. — Даже не знаю, быть может это от того, что твоя сестра — распутница…

Ну все, моему терпению пришел конец! Этого я точно терпеть не стану! И, больше не думая ни секунды, со всей силы врезал по челюсти Елисея. Он вскрикнул, пошатнулся, ухватился рукой за лицо а потом выпалил. — Ты поплатишься за это! Твою сестру заклеймят! Все узнают, что она распутница! — Елисей опрометью бросился в дом.

А я винил себя за то, что не сдержался. Что не смог промолчать.

Из дома выбежала Анна. — Что стряслось?

Но, еще на самом пороге, ее брат схватил девушку за руку. — Живо зайди в дом, Анна! Ты не будешь порочить свое доброе имя общаясь с этим отребьем!

Я лишь успел увидеть ее печальный взгляд, в мою сторону, прежде чем Елисей затащил сестру в дом.

Я понимал, ничего хорошего из этого не будет… Но, сделанного уже не воротишь. Елисей точно всем разболтает, что он сделал с Роксоланой. Это будет позор на всю нашу семью. А Роксолана… Ее просто заклеймят.

Я должен рассказать отцу. Он что-нибудь придумает. Не думая больше ни секунды, побежал домой. Отца нашел в сарае, на заднем дворе.

— Что стряслось? — он сразу понял: что-то не так.

— Я… Я не сдержался, отец… Ударил сына проповедника. За то, как он выражался о Роксолане. Ты бы только слышал! Он, пообещал все про нее рассказать…

Отец со злостью швырнул в сторону виллы, которые только что починил.

— Натворил ты делов, парень, — протянул он. — Ладно, я и так об этом подумывал… Роксолана отбывает в Ливерпуль. Родит там ребенка, которого у нее сразу заберут.

Он увезет ее. Увезет сестру. Теперь, она будет изгоям для нашей семьи. Для всех жителей. Но, что же я мог поделать?

— Катерина! — выкрикнул отец. — Катерина!

Мать появилась сию же секунду. — Что стряслось?

— Собирай свою непутевую дочь!

— Куда?

— Она уезжает, — отрезала отец.

— Уезжает? Куда? — заволновалась мать.

— В Ливерпуль к Марии. Моей троюродной сестре, — быстро проговорил отец. — И это не обсуждается, женщина! Ясно?

Я видел, что мать вот-вот готова расплакаться. Роксолана ее дочь и она не хотела разлучаться с ней. Но перечить мужу, точно не смела. Поэтому пошла собирать Рокс.

— Она еще вернется? — с надеждой спросил я.

Мать посмотрела на меня. Конечно она сама не знала ответ на этот вопрос. Я даже задохнулся, как если бы у меня дыхание перехватило. Я должен попрощаться с сестрой. Должен увидеть ее и пообещать, что приеду за ней.

Она сидела возле окна. По ее щекам текли слезы. Я опустился перед ней на колени и взял ее руки в свои. — Посмотри на меня, — попросила я.

Она взглянула в мои глаза.

— Слышишь, — продолжил я. — Обещаю, что приеду за тобой. Ты веришь мне?

Она в ответ, лишь неуверенно кивнула.

— Пока что, тебе следует уехать, — я задел ее за лицо. — Поверь, мне очень этого не хочется. Но так нужно.

Отец увез ее этим же вечером. А после того, как посадил Роксолану к каким-то попутчиком, вернулся домой.

Во всем происходящем, я винил лишь Елисея. Сына проповедника. Брата Анны. Только он причина всего этого. Этот напыщенный индюк ходил по улице с высоко поднятой головой. И все же, Анна… Она ведь не он. Она не виновата. Быть может, я искал ей оправдание лишь потому что любил?»

— Так значит, — протянул Джозеф с загадочным выражением лица. — Вы оба, любили девушку с лицом Дарьи?

— О, — Волеслав сообразил к чему он клонит. — Могу заверить тебя, это далеко в прошлом. Я уже не тот юный глупец. И к девушке с этим лицом не испытываю ничего… Как только мы выясним, как навсегда избавиться от Айлы и Константина — я освобожу твоего сына от наших с ним уз.

— Что-то трудно верится.

Волеслав чуть усмехнулся. — Иного и не ожидал от тебя. Но мое слово — дорого стоит. И еще, твоя задача сейчас: смотреть за ребенком. Он, в должен достигнуть 20 лет… по биологическому возрасту.

— Чем вы его пичкаете, что он растет как на дрожжах?

— Специальной разработкой, моих ученых, — ответил Волеслав. — Нам нельзя ждать когда он вырастет естественным путем.

— И что потом?

— Вернем твоего друга.

— Хайден?

— Да. Точно так же, как вернули Дарью… Конечно, моя ведьма не так сильна, как Айла. Но, Светозара жутко зла на рыжую сестрицу за то что она убила ее брата.

— Брат?

— Светозар. Но, вы знали его как Джастин Мальком. Разумеется, не каждого можно вот так просто вернуть из мертвых… Но, с этими реинкарнация — возможно. — Волеслав в упор посмотрел на Джозефа. — Нельзя допустить, чтобы возвращенный остался человеком и смог продолжить род.

— Обратишь его?

— Разумеется. И отвечу сразу — твой сын из их рода. Но, он не человек. Хотя ты ведь тоже, однако Дарья родила от тебя.

— Я вообще не подразумевал что это возможно.

— Это и невозможно.

— Но…

— Она реинкарнация. А с ними, все возможно. Так что, я просто обязан проследить чтобы на них вся эта дрянь с перерождением закончилась.

Теперь в голове Джозефа творился настоящий кавардак. Те ответы, что дал первородный — породили только еще больше вопросов. Видимо и правда этот треугольник нерушим. Он, Дарья, Хайден. И к чему тогда было страдать?