Вспомни меня, любовь

Бертрис Смолл, 1998

Юной английской аристократке Ниссе Уиндхем предстояло стать женой короля – но хитрые придворные интриги привели ее вместо этого в объятия неотразимого Вариана де Винтера. Словно сама судьба взялась доказать девушке, что блеск, роскошь и даже королевское могущество – ничто в сравнении с извечным женским счастьем разделенной любви и пылкой, пламенной страсти…

Глава 1

— Да, он действительно сказал, что может в один прекрасный день посетить Риверс-Эдж, — произнесла леди Блейз Уиндхем, графиня Лэнгфорд, обращаясь к своему мужу. — Ты ведь сам это слышал.

— Но я думал, он сказал так из вежливости, — раздраженно ответил граф. — Люди очень часто говорят, что как-нибудь заедут к вам в гости, но никто не воспринимает это всерьез, и обычно так никто и не приезжает. Неужели ты в самом деле надеялась когда-нибудь увидеть короля здесь, в нашем доме? Я — нет. — Энтони Уиндхем резким движением пригладил свои темные волосы. — У нас не такой уж большой дом, Блейз. Как долго он намерен здесь оставаться? Сколько людей он привезет с собой? В состоянии ли мы принять короля как подобает? — Граф сердито взглянул на жену, поскольку именно она, в силу давнего и близкого знакомства с королем, несла ответственность за это нарушение спокойного течения их жизни.

Блейз рассмеялась.

— О, Тони, — успокаивающе произнесла она, — Генри вовсе не собирается наносить нам официальный визит. Просто король охотился в этих краях и, вспомнив, что Риверс-Эдж где-то неподалеку, решил повидать нас. Его будут сопровождать не более полудюжины человек. Они позавтракают у нас, вот и все. — Она ласково похлопала мужа по руке. — Все будет хорошо, вот увидишь.

— Все равно у нас мало времени, чтобы как следует подготовиться, — продолжал ворчать граф. — Как это похоже на короля — совсем не подумать о нас!

— С каких это пор хозяйство стало вашей заботой, сэр? — повысила голос Блейз. — Король приезжает завтра. Для меня этого времени более чем достаточно, чтобы подготовиться к его приему. От тебя, Тони, требуется только одно: быть таким же обаятельным и гостеприимным, как всегда. — Стараясь умилостивить своего красавца мужа, Блейз поцеловала его в щеку. — Кстати, любимый, я дала знать родителям в Эшби и моим сестрам, чтобы они тоже приехали на встречу с королем.

— Все? — нервно переспросил супруг. Блейз была старшей из одиннадцати детей, восемь из которых принадлежали к прекрасному полу.

— Только Блисс и Блайт, — поспешила успокоить его жена. — Правда, мама, возможно, привезет братьев Генри и Тома. Жена Гэвина тоже вот-вот родит — он не оставит ее, я уверена, ведь это их первый ребенок.

Граф Лэнгфорд почувствовал некоторое облегчение, узнав, что не все родственники жены наводнят его дом. Из ее сестер он был хорошо знаком с Блисс, графиней Марвуд, и Блайт, леди Кингсли, ближайшими по возрасту к его жене. Четвертую сестру Делию много лет назад увез в Ирландию муж, Кормас О’Брайан, лорд Киллал. Вести от нее приходили редко. Следующие сестры, двойняшки Ларк и Линнетта, были замужем за братьями-близнецами, сыновьями лорда Аскотта. Они готовы были жить в глуши и оставаться «деревенскими женами», лишь бы их не разлучали друг с другом. Гордая Ванора, предпоследняя из сестер, вышла замуж за маркиза Бересфорда, а самая младшая сестра Гленн была обручена с маркизом Адни. Все дочери лорда Роберта Моргана славились не только красотой, но и замечательной способностью производить на свет здоровых и многочисленных отпрысков.

— Это воистину уникальная возможность, — провозгласила Блейз таким многозначительным тоном, что ее муж тут же вернулся от своих мыслей к реальности.

— Возможность для кого? — требовательно спросил он. — И для чего, мадам?

— Для наших детей, Тони! Нисса, Филипп и Джайлс. Теперь, когда кончился срок траура по королеве Джейн и король обручился с принцессой Клевской, у него должно быть прекрасное настроение, особенно если завтрашняя охота будет удачной и если моя кухня придется ему по вкусу.

— Что ты задумала, Блейз?

— Я хочу устроить при дворе Ниссу, Филиппа и Джайлса. Во-первых, Тони, им нужно пообтесаться, приобрести лоск, во-вторых, мы еще не нашли никому из них подходящей пары. Думаю, Нисса сможет подцепить при дворе хорошего мужа. Вероятно, и мальчики привлекут внимание некоторых отцов, ищущих хорошую партию для дочерей. Конечно, не самых могущественных и знатных родов, но из благородных, уважаемых семейств. Филиппу предстоит стать следующим графом Лэнгфордом, а Джайлсу я отписала доходное имение Гринхилл. Так что наши старшие сыновья могут быть весьма привлекательной добычей, — с улыбкой закончила Блейз.

— Не уверен, что мне нравится мысль отправить Ниссу ко двору, — с сомнением произнес граф Лэнгфорд. — Мальчиков — да, согласен, но Ниссу — нет.

— Почему же? — бросилась в наступление его жена. — Здесь, в округе, нет никого, за кого мы могли бы выдать ее, ни одного приличного молодого человека. Принцесса Клевская, как меня уверяли, очень добрая, благородная и образованная леди. Если бы Нисса получила место ее фрейлины, она оказалась бы под защитой королевы и в то же время у нее появилась бы возможность встретить подходящего молодого человека. Иначе она его не встретит никогда. Если король все еще питает ко мне добрые чувства — а я думаю, что это так, потому что Генри сентиментален и всегда видит прошлое сквозь розовую дымку, — он охотно окажет нам эту милость и возьмет детей во дворец. Ох, Тони! Никогда в жизни нам не представится лучшего случая устроить будущее наших детей. Старшие дети познакомятся и завяжут связи при дворе и впоследствии смогут помочь другим нашим сыновьям, когда придет их черед покинуть гнездо. Учти, что младшие, не имея денег, будут очень нуждаться в покровительстве.

— Ричард, возможно, в один прекрасный день примет сан, — возразил граф. — Что за нужда ему тогда в представлении ко двору?

— Архиепископ бывает при дворе, — с терпеливой улыбкой парировала Блейз. — Какой прекрасный случай для нашего сына!

Энтони Уиндхем рассмеялся:

— Я успел позабыть о твоей неиссякаемой находчивости, моя дорогая Блейз! Ну что ж, очень хорошо, осуществляй свои планы. Если Бог захочет тебе помочь, так тому и быть. Нисса, Филипп и Джайлс отправятся ко двору, а Ричард когда-нибудь познакомится с архиепископом. — Потянувшись, он погладил жену по выпуклому животу — Блейз была на сносях. — А ты уверена, что это опять будет мальчик?

— Мне кажется, мой господин, вы можете зачать только мальчика, — улыбнулась она. — Пять прекрасных сыновей родила я от тебя.

— И Ниссу, — добавил он.

— Нисса — ребенок Эдмунда, — мягко уточнила Блейз. — Ты был ей хорошим отцом, Тони, но в ней течет кровь Эдмунда.

— Но это и моя кровь, — настаивал граф. — Разве мы с Эдмундом не родственники? Он мой дядя. Я очень любил его, Блейз.

— Скорее, он был тебе братом, Тони. Между вами всего несколько лет разницы, и твоя мать воспитала вас обоих.

— Моя мать! О Господи, Блейз! Ты послала к ней в Риверсайд? Она, наверное, тоже захочет засвидетельствовать свое почтение королю.

— По дороге к моим родителям нарочный заедет к леди Дороти, — хихикнула Блейз. — Бедный Генри! Он и понятия не имеет, что его ожидает завтра.

Король прибыл утром. Он пребывал в самом прекрасном расположении духа, поскольку самолично застрелил двух олених и одного матерого оленя с такими царственными рогами, каких, по признанию его спутников, никто до сих пор не видывал. Благодаря этому успеху король снова чувствовал себя молодым. Однако молодость давно миновала. Прошло более трех лет с тех пор, как Блейз видела его последний раз, и теперь она была потрясена при виде происшедших в нем перемен. Король сильно прибавил в весе. Одежда стала ему тесна. Когда-то столь изящный и стройный, он сделался бесформенным и тяжеловесным. Склоняясь перед королем в глубоком реверансе, графиня Лэнгфорд тщетно пыталась вызвать в памяти облик молодого обаятельного мужчины, который когда-то был ее возлюбленным.

Генрих Тюдор взял ее за руку и помог подняться.

— Вставай, вставай, моя милая, — ласково промолвил король, и звук знакомого голоса помог ей на мгновение воскресить прошлое. — Знаю, что ты навеки самая преданная из моих подданных.

В обращенных на нее глазах короля мелькнула знакомая полускрытая усмешка.

— Мой дорогой господин! — отвечала Блейз, улыбаясь и становясь на цыпочки, чтобы поцеловать короля в щеку. — Как приятно вновь увидеть вас. Наши сердца и наши молитвы всегда с вами и с принцем Эдуардом. Ваше величество, вы самый желанный гость в Риверс-Эдже!

— Могу только присоединиться к чувствам и словам моей жены, — с достоинством произнес граф Лэнгфорд, делая шаг вперед.

— О, Тони! Ты должен поохотиться с нами сегодня днем! — сказал король и, нахмурившись, обернулся к своей свите: — Почему никто не догадался пригласить лорда Лэнгфорда на утреннюю охоту?! Неужели я сам должен думать обо всем?!

— Почту за честь присоединиться к вашему величеству, — поспешно вставил Энтони Уиндхем, стремясь предотвратить вспышку королевского гнева. — Не желаете ли пройти в зал и начать трапезу? Блейз старалась изо всех сил.

Графиня Лэнгфорд изящным жестом взяла короля под руку.

— Пойдем, Гэл, — сказала она, называя его уменьшительным именем, как в былые времена. — Мои родители и мать Тони приехали и ждут встречи с тобой. А у меня найдется для тебя отличный кусок говядины, да еще и паштет из куропаток. Если память мне не изменяет, ты всегда любил его. Я сделала к нему чудесную подливку из красного вина, лука-шалота и молодой моркови.

Еще раз улыбнувшись, заглядывая ему в лицо снизу вверх, Блейз ввела короля в дом.

— Прошу вас, присоединяйтесь, джентльмены, — пригласил граф спутников короля, и они вслед за ним прошли в Большой зал замка.

Там графиня уже представляла королю своих родителей: лорда и леди Морган, мать мужа — леди Дороти Уиндхем. Зятья, Оуэн Фицхаг, граф Марвуд, и лорд Николас Кингсли, а также их жены, Блисс и Блайт, тоже приветствовали короля. Лорд Морган представил его величеству двух своих младших сыновей, шестнадцатилетних Генри и Томаса.

Король чувствовал себя в своей стихии и наслаждался дружественным приемом. Он всегда был неравнодушен к преклонению перед своей персоной. Генрих нашел доброе слово для каждого — поздравил Морганов с тем, какую прекрасную, огромную семью они создали, попенял леди Дороти, что она давно не бывала при дворе: «Во дворце всегда найдется комната для красивой женщины».

Леди Дороти, которой уже стукнуло шестьдесят пять, не растерялась:

— Увы, ваше величество, сын не позволяет мне. Он опасается за мою добродетель.

— Ну разумеется, он прав, мадам! — расхохотался король и повернулся к Блейз: — А где же твой очаровательный выводок, моя милая девочка из глуши? — «Моя девочка из глуши», «моя деревенская девочка» — так король всегда называл ее. — Последний раз мне говорили, что у тебя четверо парней и одна дочка.

— Теперь у нас уже пятеро сыновей, сэр. Маленькому Генри минуло два года в июне. Мы назвали его в вашу честь, — сообщила Блейз. — И как вы видите, скоро я разрешусь седьмым ребенком.

— Нет ничего прекрасней хорошей английской жены! — с чувством произнес король, и его спутники тут же потупились. — Как мне не хватает моей возлюбленной Джейн…

— Пройди сюда, Гэл, — предложила Блейз и подвела его к почетному месту на возвышении.

Следуя за королем, она заметила, что он припадает на одну ногу, и подумала, что нужно было приготовить ему более мягкое сиденье.

— Я велю привести сюда детей, как только ты захочешь их увидеть, — сказала Блейз. — Но я боялась, что они могут помешать.

— Глупости! — буркнул король, тяжело опускаясь в кресло. — Я хочу увидеть их всех, даже маленького.

Стоявший наготове слуга сразу же вложил в руку почетного гостя огромный кубок с вином, и король с жадностью осушил его. Блейз подала знак своей горничной Геарте и велела ей тотчас же привести детей. Сверху, с галереи менестрелей, полилась приятная музыка. Король откинулся назад и полулежал в кресле, наслаждаясь отдыхом.

В зал вошли дети Уиндхемов. Впереди шел наследник титула, лорд Филипп Уиндхем, замыкала шествие старшая дочь, леди Нисса Уиндхем, державшая на руках самого младшего брата.

— Позвольте представить вашему величеству моих детей, — официальным тоном произнесла Блейз. — Это Филипп, наш старший сын. Ему сейчас двенадцать лет. Вот Джайлс, ему девять; Ричард, восемь; Эдуард, четыре, и, наконец, Генри, два года.

Все сыновья Блейз и Энтони, в том числе младший, которого сестра спустила на пол, отвесили изящные поклоны.

— А это моя дочь Нисса. Тони воспитал ее как родную, но она — ребенок моего первого мужа, Эдмунда Уиндхема.

Нисса Уиндхем присела в глубоком реверансе, складки темно-розовой шелковой юбки красивым веером легли вокруг ее ног. Поднявшись, она скромно опустила глаза перед своим монархом.

— Так же хороша, как самая прекрасная роза Англии, — любезно отметил король. — Сколько ей лет, мадам?

— Шестнадцать, ваше величество, — ответила Блейз.

— Она помолвлена?

— Нет, мой господин.

— Почему же? Она достаточно хороша и к тому же дочь графа. Не сомневаюсь, что у нее отличное приданое, — заявил король.

— Здесь, в наших краях, нет никого, с кем мы могли бы сосватать ее, Гэл, — вполголоса пожаловалась Блейз. — У нее действительно отличное приданое. Оно включает Риверсайд, имение с хорошим домом и прилегающими землями. Нисса — прекрасно обеспеченная девушка, но… В самом деле, Гэл, я бы очень хотела, чтобы она некоторое время пожила при дворе. — На губах Блейз играла легкая улыбка, но глаза ее остро следили за реакцией короля.

Давясь от смеха, король предостерегающе помахал пальцем перед ее носом.

— Мадам, — прорычал он забавляясь, — у вас нет ни стыда, ни совести, но, впрочем, мне всегда было об этом известно! Вы вознамерились пристроить свою девицу, разве нет? А знаете ли вы, что каждая семья, где есть незамужняя дочь, да и просто любая дочь, именно теперь считает своим долгом докучать и надоедать мне просьбами зачислить этих девиц в штат моей невесты? Об этом умоляют и знатные фамилии, и самые простые. — Его взгляд скользнул по Ниссе. — А ты, моя прелесть, хочешь ли ты жить при дворе и служить новой королеве?

— Если это угодно вашему величеству, — спокойно ответила Нисса и в первый раз взглянула прямо в глаза короля.

Его величество отметил про себя, что у нее такие же чудесные фиалково-синие глаза, как у матери.

— Жила она где-нибудь, кроме дома? — обратился король к Блейз.

Графиня покачала головой:

— Нет, Гэл, она — простая деревенская девушка, как и я.

— В таком случае, боюсь, наши придворные повесы слопают ее в один миг, — вздохнул король. — Это было бы плохой услугой в ответ на твою дружбу, Блейз Уиндхем.

Блисс Фицхаг, графиня Марвуд, старавшаяся не пропустить ни слова из этой беседы, решила вмешаться:

— Все говорят, что принцесса Клевская — дама строгих правил и доброго нрава. Я уверена, ваше величество, что при ней моя племянница будет в полной безопасности. Кроме того, мой муж и я в этом сезоне намереваемся вернуться ко двору, и я со своей стороны присмотрю за Ниссой.

Блейз бросила сестре благодарный взгляд, в то время как король вновь заговорил:

— Прекрасно, мадам, в таком случае я велю назначить вашу дочь фрейлиной новой королевы, поскольку леди Фицхаг готова заменить вас. Что еще я могу сделать для вас? — закончил король уже гораздо более прохладным тоном.

— Назначить Филиппа и Джайлса пажами в свиту принцессы Клевской, — быстро проговорила бесстрашная Блейз.

Генрих Тюдор не смог удержаться от смеха при виде такой смеси дерзости и отваги.

— Не хотел бы когда-нибудь оказаться с вами за одним карточным столом, мадам! Сколько помню, вы всегда у меня выигрывали! Хорошо, я выполню вашу просьбу. Вижу, это прекрасные, воспитанные мальчуганы. — Король вдруг посерьезнел и заговорил вполголоса: — Когда ты была со мной, Блейз Уиндхем, то никогда ни о чем не просила. Помню, многие за это считали тебя дурочкой.

— Когда я была с тобой, Гэл, — в тон ему ответила Блейз, — мне ничего не нужно было, потому что у меня была твоя привязанность, твое уважение.

— Они и сейчас твои, моя незабываемая деревенская девочка, — сказал король. — Вот смотрю на твоих замечательных детей и думаю, что это могли бы быть мои дети, возьми я тогда в жены тебя, а не тех, других.

— У вашего величества чудесный сын, принц Эдуард. Вы желаете ему счастья и благополучия, как и я желаю того же своим детям. Поэтому сегодня я просила за них. Вы знаете, что иначе я никогда не решилась бы злоупотреблять вашим великодушием.

Подавшись вперед, король накрыл ее тонкую руку своей мясистой ладонью.

— Я никогда не знал ни одной женщины, кроме, может быть, моей незабвенной Джейн, в чьем сердце было бы столько чистоты и добра, как в твоем, моя деревенская девочка, — признался он. — Моя новая королева должна быть довольна, имея в свите твоих детей. — Он перевел взгляд на мальчиков. — А что думаете об этом вы, мастер Филипп и мастер Джайлс? Будете ли вы счастливы служить нам и нашей королеве?

— Еще бы, ваше величество! — хором воскликнули братья.

— А вы, госпожа Нисса? Будете ли вы столь же счастливы, как ваши братья? — Король хмыкнул и, не дожидаясь ответа, продолжал: — Готов поклясться, она покорит всех молодых мужчин при дворе. Вы еще пожалеете, леди Фицхаг, что взялись присматривать за этой английской розой.

— Я вполне способна сама за собой присмотреть, ваше величество! — вскинулась Нисса. — В конце концов, я старшая из детей моей матери.

— Нисса! — Блейз шокировала дерзость дочери, но король от души расхохотался:

— Не браните ее, мадам. Она напоминает мне мою дочь Елизавету. Нисса той же породы. Английская роза, но гордая, дикая роза. Приятно узнать, что у нее сильная натура. Эта сила понадобится при дворе, ты хорошо знаешь об этом, Блейз Уиндхем. А теперь накормят меня наконец или нет? Я выполнил все твои требования, Блейз! — хохотнул он. — Теперь у тебя нет необходимости морить твоего короля голодом.

Блейз подала знак, и немедленно в дверях показалась процессия слуг. Они несли на подносах плоды усилий поварих, сбившихся за последние сутки с ног в стремлении угодить своему королю. Как и обещала графиня, главным блюдом был ростбиф. Огромный кусок мяса, обвалянный в соли, обжаривали на вертеле до тех пор, пока сквозь слой соли не начал просачиваться ароматный сок. Затем подали светло-розовую деревенскую ветчину; жареную форель, сдобренную лимонным соком и красиво уложенную на свежий шпинат; ну и, конечно, паштет из куропатки, точнее, шесть паштетов, сквозь специальные отверстия в хрустящей корочке которых вытекал густой, пряный винный соус. На столе было несколько жареных уток, посаженных на серебряные блюда посреди озер из соуса с черносливом; и деревянные блюда, доверху наполненные нежными отбивными котлетами из молодой баранины; и разнообразные овощные блюда из зеленого горошка, лука и моркови с соусами из марсалы или сливок. Подали только что испеченный хлеб, и свежее деревенское масло, и небольшой аппетитный круг острого чеддерского сыра.

Король всегда был хорошим едоком, но сейчас Блейз потряс его аппетит. Он угостился ветчиной и ростбифом, съел целиком форель, утку, один из паштетов и шесть отбивных. Отдал должное и овощам, особо налегал на жареный лук, не обошел вниманием и хлеб, и масло, и под конец умял чуть ли не треть головки сыра. Его чаша ни на минуту не оставалась пустой, и пил он с таким же рвением, как и ел. Когда поднесли яблочный торт, он удовлетворенно вздохнул.

— Подайте топленых сливок, — приказал он слуге, держащему огромный поднос с тортом, и, когда требуемое принесли, откушал с очевидным удовольствием. — Отличный пир ты мне устроила! — поблагодарил король хозяйку, отдуваясь и расстегивая пояс. — Теперь уж я наверняка не проголодаюсь до самого обеда.

— Если бы я съел столько, — прошептал лорд Морган своим зятьям, — я бы не проголодался до следующего Михайлова дня.

Когда король уже собирался отбыть на охоту, графиня Лэнгфорд, к своему величайшему удивлению, почувствовала, что у нее начинаются роды.

— Я ожидала не раньше чем на следующей неделе, — сокрушенно прошептала она, опасаясь, что это событие может ускорить отъезд короля.

— Помилуй, Блейз, — сухо заметила ее мать, леди Морган, — у тебя было уже достаточно случаев убедиться, что дети появляются на свет именно тогда, когда они к этому готовы; не раньше и не позже. — Она повернулась к королю: — Поезжайте на охоту, ваше величество, и обязательно захватите с собой лорда Уиндхема. Я не знаю ни одного мужчины, от которого был бы хоть какой-то прок, пока его жена трудится над продлением их рода.

— Потому что свою часть этой работы мужчина делает первым, мадам! — ухмыльнулся король.

Мужчины отбыли на охоту, а Блейз, сопровождаемая матерью и сестрами, с трудом добралась до своей спальни. Там, после полутора часов энергичных усилий, она произвела на свет двух девочек.

— Не могу поверить! — изумилась графиня. — Я была уверена, что Тони умеет делать только мальчиков, а тут он подарил мне сразу двух милых дочурок!

— Они совершенно одинаковые, и лицом, и телом! — восхищалась ее мать. — Я все удивлялась, почему ни одна из моих дочерей не рожает близнецов, в то время как у меня их было четыре пары. Наконец ты первая сделала это, Блейз.

— Я поеду верхом и скажу папе, — предложила Нисса. — Он будет потрясен, уверена! — Она склонилась над малютками. — Какие они хорошенькие!

— Теперь, — промолвила леди Морган, — когда у тебя появились эти милые малышки, ты уже не так будешь скучать без Ниссы, если она уедет.

— Нет, мама, — возразила Блейз. — Никто не займет ее место в моем сердце. Ведь она — единственное, что осталось мне от Эдмунда. Я буду считать выполненным свой долг перед его памятью, только когда увижу ее в счастливом замужестве. Вы не можете не согласиться, что Эдмунд был прекрасным человеком.

— Согласна, — признала леди Морган, а леди Дороти Уиндхем, невестка Эдмунда, подтвердила сказанное кивком. — Не будь его, твои сестры не смогли бы так удачно выйти замуж, а твой отец не сумел бы поправить наши пошатнувшиеся дела. Я благословляю тот день, когда он впервые приехал к нам в Эшби. Каждый вечер я молюсь за упокой его души.

Новорожденных запеленали, а их мать устроили со всем возможным комфортом. Геарта, доверенная горничная Блейз, приготовила бодрящий напиток из молока, вина и пряностей. Подкрепив свои силы, молодая мать выразила желание остаться одной и отдохнуть.

Дамы вернулись в Большой зал и там коротали время в приятной беседе, поджидая возвращения мужчин с охоты, поскольку все они, за исключением старого лорда Моргана, присоединились к королю.

— Интересно, как она назовет своих крошек? — спросила Блайт, леди Кингсли.

— Да, мама, сумеет ли она проявить такую же чудесную изобретательность в отношении женских имен, как ты? — добавила, улыбаясь, Блисс, графиня Марвуд.

— Нисса — единственное в своем роде имя, — заметила их мать.

— Но его придумал Эдмунд, — уточнила леди Дороти. — Блейз выбрала для дочери христианское имя в память первой жены Эдмунда, Кэтрин Хэйвен, но Эдмунд заявил, что назовет девочку Нисса, что по-гречески значит «начало». Эдмунд говорил, что она должна стать первой из их многочисленных детей. Он не мог знать, бедняжка, что не ему, а моему Энтони суждено продолжить род Уиндхемов. Мне до сих пор не хватает Эдмунда, хотя вот уже пятнадцать лет, как его нет на свете.

— Блейз выбрала для своих сыновей очень удачные имена, — сказала Блайт.

— Но теперь это девочки, ты, тупоголовое создание! — уколола острая на язык Блисс свою сестру-двойняшку. — Впрочем, уверена, что Блейз выберет для дочерей прекрасные имена.

— По-моему, у моих дочерей тоже хорошие имена, — заявила Блайт.

Блисс бросила на сестру уничтожающий взгляд, но приезд лорда Уиндхема положил конец дискуссии. Ко всеобщему изумлению, вместе с ним вернулся король.

— Я должен сам поздравить мою милую девочку, — прочувствованно сказал король. — Позвольте поздравить и вас, сэр, с таким чудесным семейством! — Он сердечно пожал руку Энтони Уиндхема.

Проснувшись, Блейз увидела короля. Она порозовела, припомнив времена, когда его визиты в ее спальню носили более интимный характер. Мысли Генриха Тюдора в этот миг также обратились в прошлое, но в речах он был вполне благопристоен.

— Я счастлив, мадам, убедиться, что вы прекрасно выглядите после этих трудов! — Склонившись, он запечатлел поцелуй на ее руке.

Блейз тепло улыбнулась в ответ:

— На этот раз все длилось недолго, ваше величество. Я уже как хорошая кошка: в последние годы рожаю быстро и легко. Рада, что вы вернулись повидать меня!

— Я уже видел твоих девчушек, Блейз. Они такие же прелестные, как их мама. Как ты их назовешь?

— Если ты не возражаешь, Гэл, — сказала Блейз, — я хотела бы назвать ту, что родилась первой, Джейн, в честь покойной королевы. А вторую Анной, в честь принцессы Клевской, которая скоро станет твоей спутницей и нашей королевой. Мне кажется, так будет правильно, поскольку именно в этот день, когда я родила моих девочек, ты был здесь, у нас.

Услышав это, король, сентиментальный человек, всегда наслаждавшийся ролью милосердного монарха, даже прослезился. Вытащив из рукава камзола лоскут белоснежного шелка, он утер глаза. Затем, обращаясь к лорду Уиндхему, спросил:

— Есть у вас в доме священник, Тони?

Граф кивнул в ответ.

— Тогда позовите его, — распорядился король. — Пусть он сегодня же окрестит ваших дочерей, а я буду крестным отцом им обеим. Таково мое желание, моя девочка. Отныне ты и твоя семья станут частью моей жизни.

— О, Гэл, это такая честь для нас, — пролепетала Блейз, в свою очередь готовая расплакаться. — Ты так добр!

Послали за отцом Мартином. Священник жил в семье со времен Эдмунда Уиндхема и успел состариться на службе у графов Лэнгфорд. Услыхав сразу все новости: что графиня разрешилась двойней, что новорожденных будут крестить немедленно, что крестным отцом будет сам король, старик засуетился, привел в порядок парадное облачение и велел позвать мастера Ричарда, чтобы тот помогал ему во время церемонии.

Блейз не могла не присутствовать при таком важном в жизни ее дочерей событии, поэтому ее принесли в домашнюю часовню на носилках. Глаза Блисс округлились от негодования, а Блайт с трудом удержалась от смеха, когда они, крестные матери, узнали, какие имена выбраны для девочек. Во время церемонии малышек держала на руках Нисса, их третья крестная. «Джейн Мэри», — почти пропела Блайт. «Энн Мэри», — процедила Блисс, отвечая на вопрос священника.

Король не к месту поклонился, по очереди принял из рук Ниссы детей и передал их отцу Мартину.

После завершения обряда все выпили вина за здоровье новых членов семейства Уиндхем, и король начал готовиться к отъезду.

— Я дам вам знать, когда госпоже Ниссе следует прибыть ко двору, — объявил он Блейз. — Я хочу, чтобы она приехала заранее. Пусть разузнает, где что расположено, что ей положено делать и вообще кто есть кто, если она намерена всерьез служить принцессе, то бишь королеве Анне. Я ожидаю прибытия невесты поздней осенью. У тебя не много времени, моя деревенская девочка, чтобы приготовить дочь к отъезду. Я прослежу за тем, чтобы никто не обидел ее, пока она будет на нашем — моем и королевы — попечении.

Блейз взяла руку короля и, подняв к губам, почтительно поцеловала.

— Благодарю тебя, Гэл, за твою доброту ко всем нам, — вымолвила она и, изнуренная всеми тяготами этого длинного дня, откинулась на подушки.

Улыбаясь, король отошел от ее постели и вернулся в Большой зал, где попрощался со всеми Уиндхемами и их родней.

— До встречи во дворце, госпожа Нисса. С вами и с вашими братьями. Верно служите королеве, и вы будете моими друзьями, — пообещал он, покидая Риверс-Эдж.

— Ну и денек! — воскликнула леди Морган со вздохом облегчения. — Кто мог знать, какой это будет необыкновенный день, когда он начался так буднично? Три моих внука определены ко двору, и родились сразу две внучки. — Устроившись в большом кресле у камина, леди Морган обратилась к Блисс: — Кстати, когда было решено, что вы возвращаетесь ко двору? Для меня это новость.

— В самом деле, мадам, — подхватил Оуэн Фицхаг. — Я немало удивился, скорее, даже поразился, услыхав ваше заявление, хотя и не стал опровергать вас в присутствии короля. Мы даже не обсуждали это, Блисс. Миновали годы с тех пор, как мы были при дворе последний раз. Я не уверен, что теперь мы не окажемся там лишними.

— Ох, Оуэн, не будь таким старым ворчуном! — беззаботно прощебетала его супруга. — Это воистину фантастическая удача для Ниссы. Тридцать первого декабря ей исполнится семнадцать, Оуэн, а она еще даже не помолвлена! Если немедленно что-то не предпринять, она останется старой девой. Королевский двор — самое подходящее место, чтобы найти хорошего мужа для девушки такого круга, как Нисса, и с таким приданым, как у нее. Кроме того, Филипп и Джайлс тоже будут в свите новой королевы, так что Блейз необходимо, чтобы кто-то присмотрел за ее детьми. Мы возьмем с собой Оуэна-младшего и Эдмунда, сына Блайт. Это прекрасно!

— Что? — обескураженно переспросил ее муж.

— Моего Эдмунда? — взвизгнула Блайт.

— Ну конечно! — подтвердила Блисс. — Филипп Уиндхем, Оуэн-младший и Эдмунд Кингсли дружат с самого рождения. Между ними и разницы-то всего несколько месяцев. Они никогда не разлучались надолго, и хотя у Филиппа будут какие-то обязанности, думаю, он сумеет выкроить время, чтобы побыть со своими кузенами. О, для них это будет совершенно восхитительный сезон! — закончила Блисс, с победной улыбкой глядя на своих родственников.

— По-моему, это блестящая идея, — согласился лорд Кингсли. — Парни хорошо проведут время.

— Да, тебе легко говорить, — съязвил его зять, — ты-то таким образом хотя бы несколько месяцев отдохнешь от этих сорванцов.

— А они не станут досаждать мне, тетя? — забеспокоилась Нисса. — Одно дело, если там будут только Филипп и Джайлс, но если к ним присоединятся еще Эдмунд и Оуэн, то прав дядюшка Оуэн: с этой четверкой не сладить. Я не хочу, чтобы они дразнили и изводили меня там так же, как здесь. Ох, и зачем только мама испросила должности и для мальчишек тоже!

— Не будь эгоисткой, Нисса, — упрекнула внучку леди Морган.

— Вы, бабушка, всегда становитесь на их сторону. Вы ведь знаете, что мне иной раз бывает нелегко справиться со своим настроением. А королевская фрейлина должна быть образцом благопристойности, сдержанности и достоинства. Как же я смогу выполнять эти требования, если мои братцы будут постоянно выводить меня из равновесия?

— Почему это ты так решила? — спросила ее бабушка.

— Да потому что они — маленькие дикари! — в сердцах бросила Нисса. — Им только того и надо — помучить меня.

— Если бы это не было так забавно, дорогая сестрица, — заявил, ухмыляясь, Филипп Уиндхем, — мы бы уже давно оставили тебя в покое.

Леди Морган снисходительно заулыбалась.

— Ты такой непослушный мальчик, Филипп, — нежно проворковала она. — Тебе и вправду следовало бы оказывать больше почтения своей старшей сестре. Она теперь займет положение, какого еще никогда не удостаивалась ни одна из женщин нашей семьи. Быть фрейлиной королевы — великая честь.

— Думаю, быть возлюбленной короля — еще большая честь, — вежливо возразил наследник рода Лэнгфордов.

Леди Морган была шокирована.

— Где это ты такого наслушался? — вскричала она, побледнев от возмущения. — Кто рассказал тебе эти басни?

— Ой, бабушка, — вмешалась Нисса, — да мы давно знаем о мамочкиных приключениях при дворе. Она всегда говорила, что лучше сама расскажет нам, чем какой-нибудь недоброжелатель представит все в дурном свете. Папа согласен с ней. И теперь, когда мы знаем правду, никто не сможет смутить нас сообщением, что наша мама несколько месяцев была возлюбленной короля Генриха. Никому от этого никакого вреда не было, никаких незаконнорожденных — тоже. Наоборот, если бы король не чувствовал себя в какой-то мере в долгу перед мамочкой, мы не попали бы теперь ко двору. В конце концов, Уиндхемы из Риверс-Эджа не такие уж важные птицы, чтобы претендовать на должности фрейлин и пажей.

— Ну знаешь ли! — задохнулась леди Морган. — Ну это уж чересчур!

— Ах, мама, да не переживай ты так из-за пустяков! — не выдержала графиня Марвуд. — Нисса абсолютно права и очень здраво рассуждает. Как только при дворе узнают, чья она дочь, на нее обрушится поток грязных сплетен о прошлом ее матери. Для Ниссы, Филиппа и Джайлса гораздо лучше заранее подготовиться и знать правду, нежели пасть жертвой злобных сплетников. Учти, большинству придворных просто нечем заняться, кроме как болтовней. Злословие для них — основной вид времяпрепровождения, способ существования.

— И ты готова сама вернуться к такой жизни, оставив детей на попечение слуг? — драматически воскликнула леди Морган.

Она никогда не уезжала далеко от дома и даже ни разу не была в Лондоне.

Блисс засмеялась:

— Мама, я родила Оуэну трех сыновей и дочь. Он обещал мне, что мы вернемся ко двору, как только дети смогут обходиться без меня. По-моему, это время давно настало.

— И к тому же здесь остаюсь я, — добавила ее сестра. Блайт всегда была миротворцем.

— Наверное, мне нужно сшить новые платья? — встрепенулась Нисса.

Разговоры бабушки и теток слегка раздражали ее. Ведь это она, Нисса, поедет ко двору! А они сидят и бесконечно толкуют об одном и том же, о всяких пустяках. Конечно, дети тети Блисс прекрасно обойдутся без нее.

Блайт тут же поняла состояние племянницы и перевела разговор на интересующую ее тему:

— Я думаю, Ниссе нужно полностью обновить гардероб. Ее платья хороши для деревенской девушки, но отнюдь не для молодой придворной леди. Как ты считаешь, Блисс?

Блисс, признанный эксперт по части моды, энергично кивнула.

— Ее нужно одеть заново с головы до пят, — категорически объявила она, — а у нас не так уж много времени. Новая королева прибудет в течение ближайших двух месяцев, но король сказал, что Нисса должна быть на месте до ее приезда. Если мы хотим как следует снарядить Ниссу, то должны приступить к делу завтра же.

— Я не очень-то в ладах с иголкой, — призналась Нисса.

— Такой же была и твоя мать, — усмехнулась Блисс. — Когда она выходила замуж за твоего отца, основную часть ее приданого шили мы. Но не беспокойся, Нисса. Ты вовремя получишь все, что полагается. Мы поможем, а твоя мама держит в доме швею. В кладовке, насколько мне известно, хранится множество тканей.

На следующий день, пока ее мать еще отдыхала после родов, Нисса с помощью тетушки Блисс выбрала ткани, из которых должны были сшить ее новые наряды. В свои шестнадцать лет она еще ни разу не выезжала за пределы обширных фамильных владений.

— Только не эти, тетя, — запротестовала Нисса, увидев, как Блисс отложила в сторону несколько роскошных тяжелых отрезов. — Это для меня слишком пышно.

— Это как раз то, что нужно, — возразила графиня Марвуд. — При дворе, дорогая моя, все разряжены в пух и прах. — Она внимательно рассматривала девушку. — У тебя превосходная кожа, Нисса, белая, гладкая. Ты унаследовала от мамы фиалково-синие глаза и ее чудесный овал. Это очень выигрышно сочетается с темно-каштановыми волосами, которые достались тебе от отца.

— Мама говорит, что у меня волосы чуть-чуть светлее отцовских, — заметила Нисса.

Она не могла помнить Эдмунда Уиндхема: когда он умер, ей не было еще и двух лет. Его племянник Энтони, впоследствии женившийся на ее матери, стал ее отцом.

— Твои волосы очень красиво отливают золотом, чего не было у твоего отца, — объяснила Ниссе тетка.

— Геарта говорит, я похожа на него, — сказала Нисса. — Иногда я подолгу смотрю на его портрет в галерее, но он по-прежнему остается для меня незнакомцем. Хотя порой я замечаю некоторое сходство между нами.

— Он был удивительным человеком! — с чувством произнесла графиня Марвуд. — Можешь гордиться тем, что ты его дочь, Нисса. И благодари Бога, что тебе достался его нос, а не курносый носик твоей мамы.

— У моей мамы такой симпатичный носик, — засмеялась Нисса, — но я согласна с вами, тетя. Мне нравится, что у меня прямой нос.

Графиня Марвуд остановила свой выбор на бархате, парче, тафте, шелке. В некоторые ткани были вплетены золотые и серебряные нити. Для отделки нарядов приготовили вороха черных, белых и золотистых кружев. Белье шили из льна, шелка, шерсти и хлопка; чулки — из шелка и из шерсти. Плащи и накидки — шелковые, шерстяные, полотняные, с меховой отделкой. В снаряжение Ниссы входило искусно вышитое постельное белье из тонкого полотна; ночные и дневные чепчики, шляпы и бархатные капюшоны. Ее новые туфли и ботинки сшили из самой лучшей кожи, и, к восторгу Ниссы, часть из них украсили красивыми камнями. Помимо драгоценностей, украшавших ее одежду, она везла с собой ожерелья, браслеты и кольца.

— У меня никогда не было такого великолепного гардероба! — воскликнула Нисса. — Неужели придворные постоянно так одеваются?

Блейз, уже полностью оправившаяся после рождения близнецов, рассмеялась:

— Ты будешь маленькой синичкой среди разряженных павлинов, дорогая! Совершенно ни к чему, однако, чтобы ты затмевала других роскошью. Ты красивая молодая девушка, Нисса, и благодаря заботам твоей тети одета как раз так, как нужно.

— Ох, мама! У меня в голове все перепуталось! — призналась матери Нисса. — То я счастлива, что еду ко двору, а в следующий миг вдруг ужасно этого боюсь. Я ведь никогда нигде не была. Вдруг я сделаю что-нибудь не так при короле? Вдруг совершу что-то, что навлечет позор на наше имя? Наверное, лучше мне не ехать, — упавшим голосом закончила Нисса.

— Знаешь ли ты, что впервые меня привезла ко двору твоя тетя Блисс? — сказала Блейз. — Твой отец умер незадолго перед этим. Я очень любила его. Его кончина и смерть твоего новорожденного брата чуть не убили меня. Твоя тетка, однако, решила, что хватит мне предаваться горю; и вскоре после Нового года я вместе с Оуэном и Блисс очутилась в Гринвиче. До этого самым отдаленным от Эшби местом, где я бывала, был Риверс-Эдж. Я плакала, до смерти перепугалась, чувствовала себя неуклюжей и неотесанной, и это несмотря на то что я была взрослой женщиной, уже вдовой, а не юной девушкой. Мне хотелось спрятаться, уехать, но твоя тетя не позволила.

Блисс представили ко двору вскоре после свадьбы с Оуэном Фицхагом, и она сразу почувствовала себя там как рыба в воде. Это — ее стихия, — продолжала Блейз. — Думаю, она сумеет провести тебя невредимой сквозь лабиринты придворных нравов и обычаев. Ты благоразумная девушка, Нисса, доверься ей и следуй ее советам. — Блейз обняла дочь и привлекла к себе. — Но один совет, моя дорогая, я хочу дать тебе уже сейчас. Тщательно оберегай свою репутацию. Твоя девственность — самое большое твое сокровище, Нисса. Это дар, которым только ты можешь распорядиться, но надеюсь, уверена, Нисса, что ты принесешь этот дар тому человеку, за которого в один прекрасный день выйдешь замуж, ибо именно это он оценит превыше всего. Из-за того, что когда-то я недолгое время была возлюбленной короля, наверняка найдутся дураки и бесстыдники, которые сочтут тебя легкой добычей. Жестко напомни им (а я знаю, что сама ты не нуждаешься в этом напоминании), что ты — законная дочь и наследница графа Лэнгфорда, а не какая-нибудь беспутная девка, с которой можно шутки шутить.

— Мама, а король был влюблен в тебя? — осмелилась Нисса задать давно волновавший ее вопрос.

— Он был увлечен мной недолгое время, — ответила мать, — но я не думаю, что он был по-настоящему влюблен в меня. Зато мы с ним стали друзьями, и, наверное, это к лучшему. Я всегда оставалась верной слугой короля, какой, надеюсь, будешь и ты, Нисса.

— Я много раз слышала, мама, что король считался самым очаровательным принцем во всем христианском мире. Но мне он не кажется очаровательным. Он слишком толстый, и от его больной ноги так неприятно пахло, когда он гостил у нас… Не представляю, чтобы даже ради короны я могла выйти замуж за такого мужчину. Не завидую этой бедной женщине, принцессе Клевской. Насколько могу судить, сам король считает себя неотразимым. Не могу поверить, что ты любила его.

Блейз улыбалась. Молодые всегда так строго судят старших.

— Король очень изменился. Располнел. В молодости он действительно был красивым мужчиной. Время, увы, разрушило былое очарование. Мы не замечаем своего возраста так, как его видно другим. Король по-прежнему ощущает себя интересным джентльменом. Со стороны тех, кто его окружает, разумнее всего делать вид, что и они воспринимают его таким же. Никому не хочется стареть, дочь моя, и даже король бессилен перед разрушительным действием времени.

— Я буду так скучать, мама, по тебе и по папе! — воскликнула Нисса.

— Я тоже буду очень скучать, моя хорошая, — ответила графиня Лэнгфорд, — но что поделаешь, пришло время тебе самостоятельно плыть по реке жизни. Двор откроет перед тобой удивительные возможности. Ты наверняка сможешь найти там хорошего мужа, Нисса. Может быть, это будет человек, занимающий видное положение, может быть — брат какой-нибудь твоей новой подруги. Сколько всего ждет тебя, сколько возможностей!

— Я выйду замуж только по любви, мамочка, — решительно заявила Нисса.

— Любовь часто приходит уже после свадьбы, дитя мое, — ответила мать. — Я лишь однажды, и то мельком, видела твоего отца до того, как вышла за него. Я совершенно не знала его, но Эдмунд был так добр. Очень скоро я от души полюбила его. Его было легко любить.

— Но что, если бы ты так и не полюбила его? — упрямо допытывалась Нисса. — Это было бы ужасно для тебя! Мне кажется, лучше уж я до свадьбы уверую, что полюбила этого человека, чем полагаться на волю случая в таком важном деле. Мисс Фортуна — непостоянное создание.

— Ради Бога, если во всем остальном он будет подходящей парой, — отозвалась графиня. — Ты должна сделать правильный выбор, Нисса.

— Но прежде всего я хочу любить его, — настаивала Нисса.

Блейз улыбнулась старшей дочери.

— Во всяком случае, этому джентльмену чертовски повезет, — с веселой нежностью сказала она.