Львиное Сердце

Бен Кейн, 2020

Конец XII века, время расцвета Анжуйской империи, созданной Генрихом II. В составе империи – Англия и добрая половина Франции. Враги трепещут перед Генрихом, однако в его семье нет мира – сыновья постоянно восстают против воли отца и ссорятся между собой. Кто из них получит по наследству корону: легкомысленный Хэл, воинственный, но вспыльчивый Ричард, лукавый Джефри или инфантильный Джон? Из покоренных земель Ирландии в Англию прибывает заложником ирландский юноша О Кахойн, которого победители за рыжий цвет волос прозвали Руфусом. Здесь он встретится с одним из самых легендарных воинов в истории, Ричардом Плантагенетом по прозвищу Львиное Сердце, – чтобы стать его оруженосцем, а затем и рыцарем и вместе с ним принять участие в десятках битв. Впервые на русском!

Часть II. 1182–1183 годы

Глава 8

Год был в самом разгаре: в воздухе пахло весной, начинался сезон турниров. Однако Уильям Маршал скучал. Стоя в большом шатре Молодого Короля в Ланьи-сюр-Марн, поблизости от Парижа, он наблюдал, как вызванные его господином оружейники предлагают свои товары. В свои тридцать пять Маршал был восемью годами старше Молодого Короля, но сейчас, когда Генрих охал и ахал при виде военного снаряжения, эта разница в возрасте казалась ему чуть ли не вдвое большей. Оружие и доспехи, решил Маршал, привлекают внимание принца меньше, чем одежда или украшения. Нет ничего дурного в том, что наследник престола интересуется подобной мишурой, но все-таки дела государства должны интересовать его в большей мере. Но это было не в характере Молодого Короля. Так продолжалось с тех пор, как Маршал поступил к нему на службу двенадцать лет назад. Человек не может быть талантлив во всем, твердил себе Уильям. Его господин наделен притягательностью, благородством и добрым сердцем: превосходные качества! Тем не менее мысли Маршала то и дело обращались к более серьезным вещам.

Генрих старательно готовил наследника к управлению государством. В пятнадцать лет Молодой Король замещал отца на троне на время его отсутствия, но лишь отбывал номер — развлечения притягивали его сильнее, чем дела королевства. Шесть лет назад, посланный на помощь брату Ричарду во время войны в Аквитании, он явился с опозданием и ушел прежде, чем закончились военные действия. Будь эти случаи единичными, размышлял Маршал, их можно было бы списать на ошибки юности и не забивать голову, но перечень провинностей был бесконечным. В последние годы Генрих мало спрашивал со старшего сына, и Молодой Король чувствовал, что с ним обходятся несправедливо. По его мнению, он не получил ничего, что мог бы по праву назвать своим, тогда как Ричард и Джефри уже располагали собственными владениями. Каждый раз, когда Молодому Королю доводилось встречаться с Филиппом Капетом, юным французским монархом, он все горше сетовал на судьбу. Это была больная тема, обсуждавшаяся постоянно.

Внимание Маршала вновь обратилось к представленному товару — превосходному, решил он. На покрытых материей козлах были разложены рядами новомодные шлемы, закрывающие лицо, — смазанные маслом, начищенные до блеска. Были здесь и хауберки, которые с задней стороны шеи присоединялись к шлему при помощи заклепок — фасон, входивший в моду у молодых рыцарей, — а также дюжины мечей и кинжалов. У стенки шатра аккуратно выстроились остроугольные щиты с нарисованными на них анжуйскими львами.

Молодой Король выбрал меч и стал осматривать клинок. Его создатель, кузнец в новенькой тунике, плохо сочетавшейся с мозолистыми ручищами, принялся расхваливать достоинства изделия:

— Видите, сир? Я выгравировал ваше имя.

Огрубевший палец кузнеца скользнул по стальному лезвию близ рукояти.

Молодой Король присмотрелся, и широкая улыбка озарила красивое лицо. Высокий, широкоплечий, с густой гривой каштановых волос, он напоминал и своего отца в молодости, и брата Ричарда, только выглядел более приветливым.

— Генрих, Молодой Король, победитель всех врагов! — воскликнул он.

Кузнец закивал:

— Я решил, что надпись понравится вам, сир, ведь это истинная правда.

Это была бессовестная ложь, но Молодой Король расправил грудь и посмотрел на спутников, стоявших ближе всего к нему: Адама д’Икбефа и Тома де Кулонса. Те энергично закивали. Маршал считал себя гораздо более умелым бойцом, чем его господин, но не было смысла противоречить или возражать присутствующим соперникам. Выходцы из мелких баронских семейств, они изловчились и вошли в милость к принцу. Маршал не выдал своей досады. Годы, проведенные на службе у наследника Генриха, приучили его сдерживать чувства. Когда взгляд Молодого Короля остановился на нем, Уильям склонил голову, как бы поддерживая мнение.

Заказав меч с инкрустацией, а также подходящий к нему кинжал и ножны для того и для другого, Молодой Король переместился к очередному столу, покинув счастливо улыбающегося кузнеца. Д’Икбеф и де Кулонс следовали за ним по пятам, словно пара голодных охотничьих псов.

Следующий продавец, знакомый Маршалу бронник, внимательно смотрел, как Молодой Король примеряет сначала один шлем, потом другой. Ободренный одобрительными замечаниями покупателя, он прочистил горло и напомнил про баснословный долг по предыдущему заказу.

— Покорнейше прошу простить, что вообще упоминаю об этом, сир, — сказал бронник. — Но прошло уже полгода.

Любезное выражение сошло с лица принца. Он пренебрежительно отмахнулся:

— Я сын короля. Ты все получишь в свое время.

— Благодарю, сир. — Хотя д’Икбеф и де Кулонс угрожающе надвинулись на него, бронник все-таки решил еще раз попытать счастья: — Если бы я мог попросить хотя бы несколько монет, прежде чем вы заберете тот шлем…

— Христос на кресте! — рыкнул Молодой Король так, что бронник вздрогнул. — Ну неужели мне нет спасения от этих стяжателей? Уильям!

Маршал поспешил подойти к господину. Среднего роста, жилистый и мускулистый, он держался уверенно. Волосы были коротко подстрижены на старинный манер, а под длинным носом топорщились усы, которых в то время никто уже не носил.

— Сир?

— Уладь-ка дела с этим малым. — Голос Молодого Короля приглушенно звучал из-под надетого на голову шлема с плоским верхом. — Как тебе этот?

— Он вам очень идет, Хэл, — ответил Маршал, назвав наследника уменьшительным именем, бывшим в ходу среди его родных и друзей.

Бросив предупреждающий взгляд на д’Икбефа и де Кулонса — те сделали шаг назад, — он вполголоса спросил у бронника:

— Сколько должен тебе Молодой Король?

Сумма, две полные марки, была значительной. Тем не менее Маршал дал слово, что она будет уплачена на следующий день. Оставалось понять, где найти эти деньги. Привыкший жить на широкую ногу наследник тратил намного больше получаемых им средств, весьма внушительных. Как ближайший соратник Хэла, Маршал частенько оплачивал его счета. Издержки возмещались лишь время от времени. Уильям, естественно, записывал каждую трату и говорил себе, что, когда его господин взойдет на трон, все долги будут погашены. Либо ему достанется одна из высших должностей в королевстве. твердо решил Маршал про себя. Всего лишь справедливая награда за долгие годы верной службы.

Снаружи послышались шаги. Молодой Король даже ухом не повел. Он восхищался остроугольным щитом, на котором в глаза анжуйских львов были вставлены кусочки стекла. Мастер уверял, что стекляшки будут отражать солнце и слепить врага.

Маршалу достаточно было услышать приветствие, чтобы сообразить, кто пришел. Он поспел ко входу как раз в тот миг, когда сквозь полог вошел, пригнув голову, граф Джефри Бретонский, второй брат Молодого Короля. Не такой великан, как Хэл или Ричард, он тем не менее был выше большинства мужчин. Его приятное лицо несколько портила почти постоянная ухмылка, которая стала шире при виде Маршала.

— Добро пожаловать, сир. — Маршал опустился на одно колено, с присущим ему умением скрывая неприязнь к Джефри. — Мы вас не ждали.

— Прекрасно. Хотел удивить брата. — Взгляд Джефри остановился на Молодом Короле, до сих пор не замечавшем его. — Вот она, наша сорока, в поиске новых блестяшек.

— Ему нужен новый шлем для турнира, сир, — сказал Маршал, едва сдерживая раздражение. Вкусы Джефри были почти такими же, как у Молодого Короля, о чем свидетельствовал подбитый беличьим мехом плащ с золотой каймой и расшитый драгоценными камнями пояс.

— Ну еще бы, — бросил Джефри через плечо. — Братец!

Маршал поднялся, стараясь обуздать гнев. Любой другой представитель королевской семьи позволил бы ему встать сразу после приветствия. Но только не Джефри, этот медоточивый змий. Однако на лице Маршала не отразилось даже тени переживаний. При дворе Молодого Короля, как и при любом другом, всегда следует быть настороже. Людям вроде д’Икбефа и де Кулонса, не переставшим льстить даже при появлении Джефри, доверять тоже нельзя. Хотя они служили Молодому Королю почти так же долго, как Маршал, этих троих никогда не связывали дружеские чувства.

Балдуин де Бетюн, только что вошедший, был верным товарищем. Остроглазый, великолепный наездник, он был близок Маршалу, как брат.

— Жди беды, или я ничего не смыслю, — шепнул он Маршалу, кивнув в сторону Джефри.

— И мы ничего не в силах поделать, — ответил тот.

Здороваясь с Джефри, Молодой Король держался настороженно, но просветлел, когда брат сообщил о намерении присоединиться к нему на турнире, проводимом Филиппом Французским.

— Никто не устоит против нас в поле, — провозгласил Молодой Король.

— Не устоит, — согласился Джефри и приблизился к брату. — Но победы над французскими рыцарями — не единственная цель моего визита.

Молодой Король, уставший наконец от осмотра оружия и доспехов, бросил на гостя острый взгляд.

— Говори. — Заметив, что Джефри указал многозначительным взором на присутствующих, в особенности на оружейников, принц добавил: — Каждому из моих спутников я готов доверить собственную жизнь, однако согласен с тобой. Разумнее беседовать там, где не так много любопытных ушей.

Любопытствуя, Маршал с радостью последовал за Молодым Королем, когда тот вышел из шатра вместе с братом. И сделал вид, что не замечает ядовитых взглядов д’Икбефа и де Кулонса, которых не позвали. Де Бетюн остался осматривать оружие, но один из рыцарей Джефри, худощавый молодой человек с редеющими волосами и колючими голубыми глазами, шел рядом с Маршалом.

— Овейн ап Гриффит, сэр, — представился юноша негромко. — А вы — Уильям Маршал.

— Верно. — Маршал усмехнулся, уже привычный к этому. — Прошу простить меня, сэр, но вас я не знаю.

— Неудивительно, сэр, я лишь недавно нахожусь при дворе графа Джефри.

— Судя по имени, вы из Уэльса, — сказал заинтригованный Маршал. — Немного найдется валлийских благородных семей, состоящих на службе у анжуйского дома. Большая часть из них либо норовит поднять мятеж, либо уже вовлечена в него.

Овейн скроил гримасу.

— Ваша правда, сэр. Мой собственный отец погиб лет десять назад, сражаясь против короля. Меня взяли в заложники, чтобы старший брат, наследник, вел себя должным образом. И послали к королевскому двору в Оксфорд. Граф Джефри во время последнего своего приезда видел, как я упражняюсь на ристалище, и предложил вступить в его дружину. Его господин отец дал мне разрешение, и вот я здесь.

Располагающая улыбка.

Маршал с первого взгляда проникся симпатией к Овейну, судя по всему человеку открытому и честному. Двадцати одного или двадцати двух лет от роду, он провел большую часть жизни при английском дворе и волей-неволей воспринимал себя как наполовину англичанина. Убедившись, что Молодой Король и Джефри их не слышат — они вели оживленную беседу, — Уильям спросил вполголоса:

— И как вам на службе у Джефри?

— А как вам Молодой Король?

Откровенный собеседник, подумал Маршал. И неглупый. Он пожал плечами.

— Бывает нелегко, признаюсь, а иногда случаются неприятные вещи. Но в целом я доволен. А вы?

— Покуда и мне не на что жаловаться, сэр.

— Вам известно, что привело сюда графа? Уж точно не турнир.

Овейн слегка смутился.

— У меня есть определенные догадки, сэр, но меня просили не совершать ничего, противоречащего понятиям о рыцарстве.

«Ему эта затея нравится не больше, чем мне», — подумал Маршал, проникаясь к Овейну все большей симпатией.

— Я придерживаюсь того же правила, — сказал он. — Будем надеяться, что нам не придется его нарушить.

Хотя турниру предстояло начаться только на следующий день, в большом лагере кипела работа. Лошадям подновляли подковы. Пажи сновали с поручениями. Оруженосцы, примостившись на стульях, начищали сбрую и оголовье уздечки или острили оружие. На глазах у группы приятелей два полностью оснащенных рыцаря сошлись в пешем учебном бою, ожесточенном, как настоящая схватка.

Молодой Король и Джефри немного поговорили о матери, королеве Алиеноре, которую король обрек на заточение за участие в предыдущем восстании против него. Седмицу назад Джефри получил от матери письмо, но отвечать, похоже, не торопился. Молодой Король заявил, что не писал ей уже полгода. У Маршала кольнуло сердце — он лично очень уважал Алиенору, так как служил ей некоторое время, прежде чем поступить в дружину Молодого Короля. Оба они — себялюбивые щенки, решил он.

— Ты всегда был самым любимым моим братом, — сказал Джефри Молодому Королю.

Лицо Генриха расцвело от удовольствия.

— А ты — моим.

— Мы слишком редко видимся. Это нужно изменить.

Улыбка Молодого Короля стала еще шире.

— Твои слова — музыка для моих ушей.

Джефри способен уговорить папу римского благословить Люцифера, подумал Маршал. В его заверениях ровно столько же правды, как если бы он сказал, что небо зеленое.

— Ты встречался с Ричардом? — спросил Молодой Король.

Джефри фыркнул.

— Не видел его уже много месяцев и рад этому. Даже если бы я поскакал в Аквитанию, у него слишком много дел, чтобы принимать гостей. Знать до сих пор недовольна его правлением. Угроза мятежа витает непрестанно.

— Так было всегда. Стоит ему подавить один очаг недовольства, как возникает другой. Как если бы крестьянин пытался погасить вспыхнувшую солому.

— Принц-воин, так прозвали нашего брата, — сказал Джефри, искоса взглянув на Хэла. — Я слышал, как он говорит это о самом себе.

Джефри готовился вонзить эту стрелу с самого приезда, подумал Маршал, видя, как вспыхнул Молодой Король. Самого Хэла во Франции прозвали Принцем турниров, и было ясно, какое из двух прозвищ почетнее.

— Но наследник трона — я! — Голос Молодого Короля дрожал от возбуждения. — Это мне предстоит вести полки в битву, даже в Святую землю!

— Конечно, Хэл. И я очень рад этому, — заверил его Джефри. — Ричард всегда был очень высокого мнения о себе. Скорее всего, он сам выдумал это прозвище.

— Точно. — Это слово в устах Молодого Короля прозвучало как ругательство. — Надо бы подрезать ему крылышки. Напомнить про отведенное ему место.

— Ничто не сделает меня счастливее.

— Папе тоже стоит преподать урок. Он не обращается со мной так, как я того заслуживаю. И тебя тоже притесняет, брат.

— Это верно, — заявил Джефри, надувшись.

— Сначала Ричард. Как мы это устроим?

— Начало я уже положил, — признался Джефри. — Слышал про Бертрана де Борна?

— Трубадура? — Молодой Король нахмурился. — Я его не слишком-то жалую.

Маршал знал почему. В одной из своих сирвент, сатирических песен, де Борн высмеял Молодого Короля за нехватку воинского пыла. Это оскорбление глубоко ранило его.

— Постарайся отбросить свою обиду, Хэл. Он не только искусен в обращении с лютней и пером, — продолжил Джефри. — Ему внимает множество аквитанских баронов. — Молодой Король насупился, и брат положил ему руку на плечо. — Эти люди могут быть нам полезны, и они не друзья Ричарду.

— Ей-богу! — воскликнул Молодой Король, прочитав нечто в глазах Джефри. — Ты уже с ним договорился?

— Даже лучше. — Улыбавшийся Джефри напоминал кота, дорвавшегося до миски сметаны. — Я взял его, чтобы он поговорил с тобой.

— Для начала ему следует извиниться.

— Безусловно.

Молодой Король кивнул.

— Отлично.

— Пойдем в мой шатер. Де Борн ждет там, и у него найдется много чего сказать.

«Ах ты, сын погибели!» — подумал Маршал. Он ни на грош не доверял Джефри, и ему не понравилось только что услышанное. Овейн тоже приуныл. Строить козни и вести переговоры с мятежной знатью против собственного брата — предательство самого гнусного толка. Изменой это не назовешь, ведь заговор не был направлен против Генриха, но ощущение было похожим. И его как слугу Молодого Короля засосет в эту трясину, хочется ему или нет.

Минуло несколько часов, а Маршал все еще сидел в шатре у Джефри. Возведенный с впечатляющей скоростью шатер был обставлен так же, как обиталище Молодого Короля. Свежескошенная трава на полу. Большая кровать с расшитым балдахином, шелковыми простынями и медвежьей шкурой, в изножье — железный сундук, украшенный орнаментом. На подставке висела кольчуга Джефри, над ней примостился шлем, остальное снаряжение было сложено внизу. Длинный стол со скамьями по обеим сторонам съедал большую часть свободного пространства. Именно за ним восседали Молодой Король, Джефри и Бертран де Борн, сдвинув головы и держа в руках кубки с вином.

Теперь они сдружились, но поначалу все было не так. Молодой Король заупрямился, выказывая присущую ему по временам надменность, и пригрозил отхлестать трубадура плетью. Де Борн ответил ядовитой остротой. Потребовалось все искусство Джефри, чтобы пролить масло на разбушевавшиеся воды, а также искренние извинения со стороны де Борна, и лишь тогда мир был восстановлен.

Разместившись у входа вместе с де Бетюном и Овейном — последний благородно старался не подслушивать, — Маршал находился достаточно близко, чтобы слова долетали до него.

Де Борн объяснил, что в качестве трубадура имеет доступ ко всем: от могущественных баронов до управителей замков и держателей мелких фьефов. Таким образом, открывались широкие возможности, чтобы влиять на недовольную знать Аквитании. Впрочем, пока его усилия мало что дали.

Ущипнув для пущего эффекта струну лютни, де Борн заявил:

— Я сочинил сирвенту в адрес трусливых баронов, и вы никогда больше не услышите от меня о них. Я сломал тысячу шпор, но так и не заставил ни одного идти галопом или хотя бы рысью.

Безжалостность, с которой герцог загасил пламя предыдущего мятежа, похоже, имела долговременные последствия, подумал Маршал. В глубине души он был доволен. Ричард не был его господином, но, если поднимется вся Аквитания, сам король окажется не в силах потушить пожар. Держава Генриха после утраты столь обширной территории ослабеет, а Франция окажется в выигрыше. Отношения между королем и Филиппом в это время были сердечными, но полагаться на их крепость не стоило.

Далее де Борн выказал уверенность, что стоит приложить еще немного усилий — и его работа даст свои плоды.

— Неужели Хэл не видит, как позже скажутся на нем эти козни? — прошептал Маршал.

Де Бетюн покачал головой:

— Не знаю. Если к тому времени, когда он взойдет на трон, беспорядки в Аквитании не улягутся, Филипп сполна воспользуется ими.

Конец ознакомительного фрагмента.