Финал

Бекка Фитцпатрик, 2012

Правда ли, что любовь способна преодолеть все? Счастье Норы и Патча было недолгим: став наследницей Черной Руки и возглавив армию нефилимов, Нора должна повести их на битву с падшими ангелами и уничтожить… Патча. Оказавшись между молотом и наковальней, возлюбленные пытаются найти путь к спасению. Но жизнь падшего ангела заключена в пере из его крыльев. И оно сгорает на глазах у Норы… Читайте завершение знаменитой саги «О чем молчат ангелы».

Глава 3

Когда Ви привезла меня домой после пробежки, на моем телефоне было два неотвеченных звонка.

Один от Марси Миллар, которая была моим заклятым врагом и одновременно, по иронии судьбы, как недавно выяснилось, моей сестрой по крови, но отнюдь не по духу. Все свои семнадцать лет я жила, не догадываясь, что у той самой девчонки, которая воровала мое шоколадное молоко в начальной школе и лепила женские прокладки на мой шкафчик в старшей, общая со мной ДНК.

Марси узнала это первая, и именно она сообщила мне обо всем. Между нами была молчаливая договоренность не выносить наше родство на всеобщее обсуждение. И по большому счету это знание не изменило ничего в нас самих. Марси оставалась для меня анорексичной безмозглой пустышкой, и я по-прежнему, прогуливаясь, оглядывалась по сторонам в ожидании пакости, которую она подстроит мне в следующий раз.

Марси не оставила сообщения, а я даже предположить не могла, чего ей от меня было надо, поэтому я перешла к следующему звонку. Неизвестный номер. Голосовое сообщение в виде тяжелого дыхания, медленного и явно мужского. И ни слова. Возможно, Данте. А возможно, Патч. А еще, возможно, Пеппер Фрайберг. Приложив минимальные усилия, Пеппер вполне мог раздобыть мой номер. Не слишком-то вдохновляющая мысль.

Я достала из-под кровати свою свинью-копилку, вытащила пробку-обманку и вытряхнула из нее семьдесят пять долларов. Данте сказал, что завтра в пять зайдет за мной, чтобы отправиться на пробежку по пересеченной местности, а потом бросил презрительный взгляд на мои тенниски и заметил: «Они не выдержат и дня настоящей тренировки». Вот я и собиралась потратить свои сбережения на беговые кроссовки.

Хотя я не относилась к перспективе войны так же серьезно, как Данте хотелось бы, особенно в свете нашего с Патчем секретного плана предотвращения нефилимского восстания, но в его словах о моих размерах, скорости и ловкости была доля правды. Я действительно была меньше, чем любой нефилим, которого я знала. В отличие от них я родилась в человеческом теле: средний вес, средне развитая мускулатура, все среднее, и только прямое переливание крови превратило меня в нефилима. Я была одной из них только теоретически, но не на деле. Мне не хотелось из-за этого становиться легкой добычей, а тихий голос где-то на краю моего сознания шептал, что так оно и будет.

Поэтому я должна сделать все, чтобы стать сильнее.

— А почему нужно начинать тренироваться в такую рань? — это был мой первый вопрос к Данте, но на самом деле я уже знала ответ.

Чемпион мира по бегу, показывающий свой самый лучший результат, будет выглядеть, словно он неторопливо прогуливается, если рядом с ним будет бежать нефилим. Я предполагала, что нефилимы способны развивать скорость до пятидесяти миль в час. Если мы с Данте с такой скоростью будем носиться по школьному стадиону, то стопроцентно привлечем к себе ненужное внимание. А в предрассветный час понедельника большинство людей еще спит, что дает нам с Данте прекрасную возможность чувствовать себя свободно и непринужденно.

Я положила деньги в карман и спустилась вниз по лестнице.

— Буду через несколько часов! — крикнула я маме.

— Мясо в горшочках будет готово к шести, не опаздывай! — ответила она из кухни.

Через двадцать минут я вошла в двери магазина «Камера хранения Пита», направилась в обувной отдел. Я примерила несколько пар кроссовок, выставленных на полке с надписью «распродажа»: Данте, конечно, мог отобрать у меня утро понедельника (у школьных учителей планировалось какое-то совещание или вроде того, так что занятия отменили), но это не значило, что я должна потратить на него еще и все мои сбережения.

Заплатив за кроссовки, я взглянула на время: еще не было и четырех.

Стараясь соблюдать осторожность, мы с Патчем договорились не звонить друг другу в публичных местах без особого повода, но я внимательно осмотрелась по сторонам и убедилась, что совершенно точно никого нет поблизости. Только потом достала из сумки телефон, который дал мне Патч, и набрала его номер.

— У меня есть пара свободных часов, — сказала я ему, идя к своей машине, припаркованной через квартал. — А в Локаут Хилл Парк есть один очень уединенный, очень укромный сарайчик за каруселью. И я могу быть там через пятнадцать минут.

В его голосе послышалась улыбка.

— Ты хочешь соблазнить меня.

— Мне просто нужна доза эндорфинов.

— А уединиться со мной в укромном сарайчике, значит, поможет тебе ее получить?

— Нет, скорей всего это введет меня в эндорфиновую кому. И мне не терпится проверить эту теорию на практике. Я только что вышла из «Камеры хранения Пита». Если светофоры будут на моей стороне, я буду там через десять…

Договорить мне не удалось.

На моей голове вдруг оказался мешок, меня схватили чьи-то сильные руки. От неожиданности я выронила телефон. Я кричала и пыталась высвободиться, но тот, кто тащил меня по улице вперед, был слишком силен. Я услышала, как подъезжает большой автомобиль, он остановился чуть позади. Дверца открылась, и меня впихнули внутрь.

Воздух внутри машины (скорей всего это был фургон) пропах потом и лимонным освежителем. Печка была включена на максимум, поэтому я моментально вспотела. Наверно, это входило в их планы.

— Что происходит?! Что вам надо?! — возмущенно кричала я. Наверно, весь ужас происходящего до меня еще не дошел, поэтому я была больше взбешена, чем напугана. Ответа не последовало, но слышно было дыхание двоих людей. Значит, двое плюс водитель — всего три. Против меня одной.

Руки у меня были связаны за спиной вместе, как будто какой-то цепью. И лодыжки тоже в цепях. Я лежала на полу фургона на животе, уткнувшись носом в пол, с мешком на голове. Попыталась было сменить положение, но не смогла — при любом движении плечевой сустав грозился выскочить из своей сумки. От злости и бессилия я снова закричала и получила ощутимый пинок в бедро.

— Заткнись! — произнес мужской голос.

Ехали мы довольно долго. Минут сорок пять, наверно. В голове у меня все перемешалось, я не могла мыслить логически и здраво. Могу ли я сбежать? Как? Убежать от них? Нет. Перехитрить? Возможно. А еще ведь был Патч: он должен понять, что меня похитили. Он найдет потерянный мной телефон на улице около магазина Пита, но как он узнает, куда меня увезли?

Поначалу фургон несколько раз останавливался на светофорах, но в целом дорога была свободная, и мы ехали дальше, покачиваясь и подпрыгивая, словно на американских горках, что дало мне основания думать, что мы покинули город и едем по холмам предместья. Моя футболка была насквозь мокрой от пота, я не могла вздохнуть полной грудью. Дышать становилось все труднее, и паника внутри меня все росла.

Под колесами фургона шуршал гравий, машина ехала все в гору, в гору. Но, наконец, двигатель замолк. Похитители схватили меня за ноги и выволокли из машины наружу, а там стащили мешок с моей головы.

Я оказалась права: их было трое. Двое мужчин и одна женщина.

Они оттащили меня в длинный деревянный дом и приковали цепью к декоративной балке, которая шла от пола до самого потолка. Света в доме не было — наверно, электричество было отключено. Мебели немного, ее покрывали белые чехлы. Воздух в доме был всего на пару градусов теплее, чем на улице, и было понятно, что хозяева отсутствуют. Кто-то, видимо, законсервировал дом на зиму и переехал в город.

— Орать нет смысла, — сказал мне самый огромный из похитителей. — Здесь на километры вокруг нет ни одной живой души.

На нем была ковбойская шляпа и темные очки, но маскировка эта была излишней: я была абсолютно уверена, что никогда не видела его раньше. Мое шестое чувство подсказывало мне, что все трое — нефилимы. Но что им надо от меня?

У меня не было даже тени предположения на этот счет.

Я попыталась вырваться из цепей, но они лишь жалобно звякнули в ответ.

— Была бы ты настоящим нефилимом, могла разорвать эти цепи, — произнес Ковбой. Он, видимо, был самым разговорчивым из них троих. Другие двое у него за спиной только смотрели на меня с отвращением.

— Что вам нужно? — повторила я холодно.

Ковбой криво ухмыльнулся:

— Я хочу знать, с чего это вдруг такая маленькая никчемная принцесска, как ты, возомнила, что революция нефилимов ей по плечу!

Я выдержала его полный ненависти взгляд, с трудом удерживаясь, чтобы не выплюнуть правду ему в лицо. Никакой революции не будет. Через какие-то пару дней, когда наступит Хешван, он и его дружки окажутся в полном распоряжении падших ангелов. Хэнк Миллар, хитрец, выполнил самую легкую часть работы: он задурил им головы обещаниями и мечтами о восстании и свободе. Мне же теперь предстояло совершить настоящее чудо.

И я не собиралась этого делать.

— Я следил за тобой, — сказал Ковбой, придвигаясь ко мне. — Порасспросил кое-кого там и тут и выяснил, что ты встречаешься с Патчем Киприано, падшим ангелом. Разве эти отношения могут пойти тебе на пользу?

Я невольно сглотнула.

— Я не понимаю, о чем вы говорите.

Я прекрасно понимала, какая опасность меня подстерегает, если правда о наших с Патчем отношениях выплывет на поверхность. Конечно, я старалась соблюдать осторожность, но, видимо, старалась недостаточно.

— Я порвала все отношения с Патчем, — солгала я. — Что бы там ни было у нас, это в прошлом. Я знаю, в чем мой долг. Как только я стала нефилимом…

Он скорчил гримасу:

— Не стала ты нефилимом! — Он смерил меня взглядом с головы до ног. — Ты только взгляни на себя! Ты жалкая! У тебя нет никакого права называться нефилимом. Глядя на тебя, я вижу человека. Слабую, сопливую девчонку, самозванку!

— Вы злитесь потому, что я не такая сильная физически, как вы, — спокойно констатировала я.

— Да кто говорит о силе! У тебя нет гордости. В тебе не чувствуется преданности делу. Я уважал Черную Руку как лидера, потому что он заслужил это уважение. У него была цель, и он действовал. Да, он назвал тебя своей преемницей, но для меня это ничего не значит. Ты хочешь, чтобы я тебя уважал? Так заставь меня! — Он тыкал мне пальцем чуть ли не в лицо. — Заслужи это, принцесса!

Заслужить его уважение? Чтобы стать похожей на Хэнка? Хэнк был мерзавцем и лжецом. Он обещал своим людям невозможное, он заставил их поверить в несбыточное. Он использовал и обманывал мою маму и сделал меня пешкой в своей грязной игре. Чем больше я думала о том положении, в котором я оказалась, оставшись воплощать в жизнь его несбыточные фантазии, тем сильнее закипало во мне бешенство.

Я холодно взглянула Ковбою в глаза. А потом со всей силы ударила его ногой в грудь. Его отбросило назад, к стене, по которой он сполз вниз, на пол. Другие двое кинулись вперед, но внутри меня уже бушевал слишком сильный огонь. Незнакомая, но всепоглощающая сила заполнила меня. Я с легкостью разорвала цепи, услышав, как металлические звенья одно за другим со звоном падают на пол, и, не теряя времени даром, пустила в ход кулаки. Запулив ближайшему ко мне нефилиму в живот, я со всей силы пнула женщину ногой. Удар пришелся ей в бедро, и я поразилась тому, с какими поистине железными мышцами столкнулась моя нога. Никогда в жизни я даже представить себе не могла, что женщина может быть такой сильной и выносливой.

Данте был прав: драться я не умела. Я упустила момент, хотя и понимала в глубине души, что надо действовать немедленно, атакуя их снова и снова, пока они не пришли в себя от неожиданности. Вместо этого я застыла, потрясенная собственными действиями, приняв оборонительную позу, и ожидала, что будут делать они.

Ковбой бросился на меня и с силой толкнул обратно к столбу. От удара у меня перехватило дыхание, и я согнулась пополам, тщетно хватая ртом воздух.

— Я еще не закончил, принцесса! Это тебе предупреждение. Если узнаю, что ты так и крутишь роман с падшим ангелом, мало тебе не покажется. — Он похлопал меня по щеке: — Даю тебе время подумать о своих приоритетах. К нашей следующей встрече, для твоего же блага, я надеюсь, ты расставишь их верно.

Он дернул подбородком, подавая другим знак уходить, и все трое вышли за дверь.

Мне понадобилось несколько минут на то, чтобы снова начать дышать нормально и прийти в себя. Затем я выглянула за дверь: снаружи никого не было, только дорожная пыль оседала в воздухе. Незаметно подкрались сумерки, и на горизонте уже тускло поблескивали, словно осколки битого стекла, первые звезды.