Жидкий шёлк

Бади Лав, 2022

Работа, быт, неотвратимость бытия. Стена непонимания и ощущение того, что ты занимаешь не свое место. Разве это то, о чем ты грезил, вступая во взрослую жизнь? Твоя ли это жизнь? И когда точка кипения достигает своей цели, ты сдаешься. Заглядываешь за ширму похоти и разврата, делаешь неуверенный шаг. Примерив на себя новое амплуа, послав к чертям все рамки… Только тогда ты начинаешь жить по-настоящему. Начинаешь быть собой.

Глава 1

Изгибы женского тела подобны бархатному пляжу, по которому ты готов бродить без устали своими огрубевшими руками. Ты касаешься бархатной кожи предельно нежно, боясь разрушить этот храм. Когда твоя рука скользит по нежной шее, с ее губ слетает легкий, падающий в бездну наслаждений стон. Затем ты немного грубо сжимаешь грудь, не оставляя ей ни малейшего шанса на сопротивление. А когда твоя рука спускается вниз по животу и углубляется между ног, она уже полностью в твоей власти. Эта игра никогда не надоест, пока вы все делаете правильно.

Я люблю секс. Для меня это не просто способ удовлетворения животных инстинктов, это нечто большее. Нечто такое, за что я готов умереть. Но в моей жизни его крайне мало. Как ни странно, я не одинок. У меня есть красивая и стройная жена с третьим размером груди. Я восхищаюсь ею, она меня не хочет. Мы вместе каких-то жалких три года. Но интимная близость уже предательски покинула нашу уютную и некогда горячую постель. В чем причина этого разлада, я не знаю. Мы с Леной не обсуждаем ни эту проблему, ни какую другую. Наш диалог складывается из стандартных вопросов и ответов, связанных с бытом и работой. Я, естественно, делал несколько попыток все исправить. На что Лена лишь отмахивалась рукой или того хуже, закатывала скандал. Так она маскировала свое нежелание что-то менять.

Мне так хочется вернуть ту Лену, что присоединяется ко мне ранним утром в душе, нежно целует и плавно опускается на колени. По ее коже и волосам льется вода, но она этого будто не замечает, продолжая усердно работать ртом. Не в силах выдержать этой пытки, я поднимаю ее за плечи и разворачиваю к себе спиной. Кожа покрывается мурашками от предвкушение сладкой близости. Она издает тихий стон, чувствуя, как я вхожу в нее. Мы оба возбуждены и нам не до прелюдий. Все чего мы ждем от этого момента — быстрого и страстного секса. Я целую ее шею и нежно покусываю плечи. Лену это всегда возбуждало. Ее соски твердеют под моими ладонями, и она просит еще и еще. Наше слияние длиться не долго, но по ощущениям проходит целая жизнь. Когда все заканчивается, мы полные удовлетворения и сил собираемся на работу. Такой семьи достоин каждый. Сохранить магию между двумя людьми тяжелая работа. Но когда один перестает стараться, все бесповоротно рушиться.

Сегодня я проснулся раньше обычного. Смартфон известил меня, что время, всего на всего 6:10 и напомнил, что сегодня среда. Я крайне ненавидел этот день. В моих глазах среда — это отягощающий рубеж трудовой недели, словно жевательная резинка, вытянутая до невероятной длины, задерживает тебя на петле времени. Но так или иначе, уснуть я больше не смогу. Мне нужно взбодрить себя душем или чашечкой кофе. А комплекс этих двух панацей способен собрать человека из любой бесформенной кучи кожи и костей.

Лена простонала, переворачиваясь на другой бок. Легкое одеяло сползло, обнажая точеные лопатки на ее изящной спине и округлую попу. Моя жена спала исключительно в голом виде, чем затрагивала все нотки моего мужского естества. Я бесстыдно вперил взгляд в ее задницу, и решил немного повременить с подъемом. Как же прекрасны изгибы ее тела. Они словно выточены кропотливым скульптором, ставящим во главу своих творений исключительно изваяния богинь. Сладостный запах ее кожи кружит мою голову. Мне хочется коснуться ее спины, зарыться лицом в волосы. Запах источаемый желанной женщиной, пожалуй, самое возбуждающее, что может быть. В запахе женщины кроется целая вселенная. Лена издала еще один тяжелый стон. Затем еще один и еще. Меня вдарило электрическим током. Сомнений быть не могло — ей снился эротический сон. Только этого мне сейчас не хватало. Судьба злобной коростовой бабкой смеялась надо мной.

Мой член непроизвольно набух, отзываясь мощной пульсацией. Дыхание предательски дало сбой. Лена уже пыхтела как паровоз, извиваясь подобно змее. Приподняв голову, я подпер ее рукой и продолжил наблюдать. Просыпаться Лена и не собиралась. Что ей снилось прямо сейчас, оставалось лишь догадываться. Странно, но раньше такого я за ней не замечал. В глубине души я молил всех известных и не известных мне богов, чтобы все это прекратилось, и я смог отрезветь от этого зрелища. Тщетно. Все мои молитвы ушли в молоко. Я не мог поверить своим глазам, когда Лена погрузила руку между своих ног и принялась ласкать себя там. Она прерывисто стонала и потеряв весь стыд уже в открытую мастурбировала. Ее пальчики с черным маникюром изредка выглядывали между ягодиц и возвращались в глубину влажного и набухшего бутона. Ее таз начал двигаться на встречу ласкам руки, все быстрее и быстрее ускоряя движения. Лене это нравилось. Она буквально таяла и отдавалась без остатка поработившему ее вожделению. Как же я хотел помочь ей утолить жажду. В своих мыслях я спустился вниз, развел ноги, заставляя ее перевернуться на спину. Я аккуратно убрал ее руку, слизав все соки с пальчиков. Погрузил свой нос между блестящих губ и глубоко вдохнул ее запах. Весь без остатка. Судорожно сглотнув слюну, я жадно впился губами в клитор и принялся ласкать языком. Темп моих движений мне подсказывали ее стоны, и сила с какой она вдавливала мою голову в свою промежность. Когда Лена приблизится к оргазму, она со всех сил сожмет мою голову бедрами и забьется в обжигающих конвульсиях. Замрет. Остановит время, восстанавливая силы. Я покорно буду ждать. Первые секунды после оргазма самое мирное время, которое не в силах нарушить никакая война.

Эта картина оказалась выше моих сил, и я схватил свой член и принялся дрочить. Я не слабо возбудился и уже готов был кончить, но Лена сделала это раньше меня. Ее тело тряхануло, и она сбивчиво выкрикнула:

— Да блядь.

Ее накрыло волной удовольствия, и она задрожала, задержав дыхание. Лена испытала такой яркий оргазм, что даже моя рука замерла от удивления. Мой член, как начиненная взрывчатка, приготовился взорваться, накрыв волной огромный радиус поражения.

— Только попробуй испачкать постель, извращенец, — все еще не поворачиваясь, сказала Лена. — Будешь вручную у меня стирать.

Да твою ж мать. Какой я кретин. Она не спала все это время. Такое, в принципе, невозможно. Как можно не проснуться, так откровенно мастурбируя? Она прекрасно понимала, чем я занимаюсь за ее спиной.

— Это я-то извращенец? — тихо произнес я, быстрее, чем успел об этом пожалеть.

— Вы, мужики, все одинаковые. Думаете только своим членом. Хочешь дрочить, иди в ванную. Только потом все отмой после себя. Фу, мне противно. Пошел вон. — Приправив последние слова язвительным тоном, Лена пнула меня ногой.

Отвечать я не стал. Тем более, не важно, прав я или нет. Лена за словом в карман никогда не лезла, и в любой перепалке ее аргументы так или иначе сжирали мои.

Я поднялся с постели и, засунув ноги в тапочки (благо хоть они не были против), униженный побрел в ванную. Я встал под холодный душ, что будто иглами изрешетил мое тело. Заканчивать начатое я и не собирался. Недовольный тон Лены убил во мне все желание. Мои яйца, конечно, со мной не были согласны и отзывались тупой болью разочарования. Я отправил этот импульс в самый темный угол подсознания и постарался переключиться на другие мысли. Вроде удалось. Одна только мысль о предстоящем рабочем дне смыла весь след возбуждения не хуже откровенного дефиле дурно пахнущих бабулек с отвисшими телесами и потницей под грудью.

Закончив водные процедуры, я накинул халат и проследовал на кухню. Лена пила чай с сандвичем и пялилась в какую-то скучную телепередачу. Завтрака для меня, как обычно, не оказалось. Я налил себе чашку отвратительного растворимого кофе и уселся за стол напротив Лены. Она ничего мне не сказала и даже не взглянула в мою сторону. За что я в глубине души поблагодарил ее. По ней трудно сказать, злится она на меня или нет. Ее настроение менялось с удивительным непостоянством.

Я же все еще злился. Особенно, когда, украдкой поглядывал на нее, я убеждался, что румянец с ее лица еще не сошел. Она на столько казалась удовлетворенной, что даже не пыталась больше пилить меня этим утром. Единственную фразу она произнесла, лишь когда я обувался на пороге.

— На обратном пути захвати молока. Только прошу — повнимательнее. Жирность 2.5. Я, кажется, снова поправилась.

Я буркнул под нос что-то вроде согласия и вышел из дома. Поправилась она. Да кому какая разница на твои килограммы, когда ты фригидная сука. Фригидная? После того что происходило этим утром? Нет, она просто сука. Вредная и эгоистичная сука.

Мой старенький, потрепанный БМВ не завелся с первого раза. Видимо из-за солидарности со мной.

— Ну, давай, малышка, — подбодрил его я. — Хоть ты меня не подводи.

Двигатель еще пару раз чихнул и взревел. Я выдохнул. Опаздывать на работу мне никак нельзя. Начальник и так точит на меня зуб. А давать ему лишний повод пригвоздить меня, я не хотел. Меня и без того пожевала моя несчастная жизнь, так что игры с огнем меня не привлекали.

Пока прогревалась машина, я открыл бардачок. Из его зияющей пасти на меня с надеждой зыркнула початая пачка Парламента. Шумно сглотнув слюну, захлопнул бардачок. Я должен держаться. Уже как полгода назад я бросил курить. Зачем? Я и сам не знаю. Просто бросил и все. В один миг. И хоть прошло не малое количество без никотиновых дней, мне все еще хотелось курить. Твою мать, да я все отдал бы за одну затяжку. Меня бы не хило расслабили горький привкус на языке и густой плотный дым, просачивающийся в недра моих легких. Стоп. Возьми себя в руки.

БМВ раскочегарился более, чем достаточно, и я, с радостью, утопил гашетку в пол. Видавшая виды бричка задребезжала и двинулась вперед.

Пробка вымотала меня основательно. Сегодня я не опоздал, но, как водится, принял на себя удар утренней суеты. Я матерился, подпевал, въевшимся в мозг, хитам моей любимой радиоволны, успокаивал себя и жалел. По дороге меня прокляли трое не терпеливых бомбил, передразнили пара скучавших детей, и примагнитили буквально все светофоры своим раздражающим красным. Но тем не менее я добрался до работы. Приветливый парковщик пожелал мне удачного дня и одарил пластмассовой улыбкой. День начался.