Мстигой

Бабай – друид, 2017

Жил себе мужик, не тужил. Да свалилась напасть – жену с детьми похитили средь бела дня да хату подпалили… Не злите северного мужика, особенно если он – первый воин Ордена…

1

Лихим намётом, подымающим клубы пыли с проезжей проселочной дороги, конный разъезд дюжины воинов почти налетел на путника, лишь в последний момент затормозив и скучившись на гарцующих и роняющих пену с морд лошадях.

Помахивая перед лицом нагайкой от пыли, старший разъезда прорычал путнику, одетому в серый дорожный плащ с капюшоном:

— Кто таков..!? Почему не знаю!?

Путник, мужик примерно трех дюжин лет, но с совершенно седыми волосами на бороде, усах и голове в целом, отступил на пару шагов назад себя от гнавших прямо на него ветерком клубов пыли, не смутился резкостью слов старшего воина, а посмотрел прямо ему в глаза:

— Здравия, вам, воины и хозяева. Позволь со всем вежеством, о вой, узнать — как к тебе обращаться..? Назови, будь добр, своё имя или прозвище…

— Какие еще «хозяева», черныш-находник!? Сам назовись! Какого роду-племени и куда идешь? Где твоя «подорожная грамота»? Покажь…

Путник помедлил немного и, со всей очевидностью намеренно раздельно проговаривая слова, начал отвечать:

— Я — помор и изгой. У меня нет имени и нет больше рода. Но можешь называть меня — Мстигой. Куда иду — не ведаю. Миром иду. А «подорожная грамота» мне не ведома — по што.

Конный старшой удивленно посмотрел на своего подручного, что успокаивал своего ретивого жеребца, так и не смирившегося с такой внезапной остановкой скачки и гарцующего на месте, но тот был слишком занят своим конем.

— Вона как, значитца… помор… да ще и изгой… Тоды путь тебе — в нашу темницу и к дознатчику, стал быть…

— По што так, хозяин? Разве я разбойник оружный, аль лиходей какой? Аль видоки каки на меня донесли за разбой какой на «тракте прямоезжем»..?

— Какой я тебе «хозяин», изгой!? Кому така шваль нужна, как ты… хоть бы и «чернецом подневольным», аль «смердом» каким?

Путник продолжил оставаться спокойным, но стал выговаривать слова еще четче, хотя и до этого, казалось — дальше уже некуда:

— Ты, вой — «хозяин своей Жизни» и её возможного конца…

— Это про любого сказать можно. Даже и про такого, как ты…

— Не правда твоя. У меня нет «имени» — и нет «Жизни» потому.

— Да, об чем ты гутаришь — не пойму. Ты ж — живой еще… пока… Как — нет у тя жизни-то?

— У меня нет «Жизни», есть только «путь-дорога» и конец оной.

— И где этот конец твоей «пути-дороги», когда он наступит, по-твоему?

— Когда найду «кровников» своих.

После этих слов старший опять переглянулся со своим напарником и на сей раз тот перехватил его взгляд и кивнул ему — как о чем-то давно им известном и само собой разумеющемся, и даже положил правую ладонь на притороченное к седлу копье. Старший же положил правую ладонь на рукоять своей сабли и нахмурился:

— А… Вона што… другой совсем разговор тоды… Тоды точно — в темницу и к дознатчику нашему…

Старший развернулся в седле и посмотрел на конников позади себя. Почти сразу из-за его лошади выметнулся сторожевой пёс, ранее пристегнутый, видимо, поводком к седлу своего хозяина, и с угрожающим рычанием прыжками бросился на путника.

Тот опять остался спокойным, но его взгляд поймал взгляд атакующего его пса. Он внешне неспешно вытянул в сторону пса правую руку и скрутил «дулю» пальцами, а потом негромко произнес странно прозвучавшие слова, как фразу на неведомом языке:

— Ш-ш-у-у-у — в-А-р-р-р… — последний рычащий звук уже совсем не походил на звук человеческой речи, а, скорей, напоминал утробное рычание медведя…

Его вытянутый к псу кулак развернулся из горизонтального в вертикальное положение, пальцы выпрямились и стали похожи как бы на лезвие меча. Пёс же — как будто налетел на невидимую стену, так резко он затормозил когтями на своих лапах по земле. А потом произошло совсем уж невероятное — свирепый бойцовый пес размером с маленького теленка присел на лапах, обмочился по себя, как кутенок… потом лег брюхом в свою мочу и, скуля, начал отползать назад себя и от путника подальше…

Старший разъезда подал знак — и остальные его воины начали веером окружать путника. Кое-кто даже сабли свои достал из ножен…

— Вона ка-а-к… — протянул старший, тоже покрепче сжавший рукоять сабли: Колдун али чаровник, а… кто будешь, изгой-кровник?

Путник спокойно пожал плечами:

— Не так… Из таёжных поморов я… Просто «слово» знаю… У нас дажно мальцы тако умеют…

— Просто — гришь… «слово»… и волка так остановишь..?

— Для него — другое «слово» надобно… но да… остановлю… если не «в гон», конешно…

Старший совсем уже по-другому… пристально рассмотрел путника, профессионально оценивая его, уже как воин воина.

— Распахни плащ, кровник…

Путник понимающе ухмыльнулся старшему, слегка кивнул и распахнул плащ на поясе.

— Опоясанный… булатом… витязь… северный… штурм-вой… — пораженно зашептались не выдержавшие такого зрелища воины между собой.

Из поясных узорчатых серебряных ножен путника в правую сторону торчала витая мореным дубом рукоять булатного меча с огромным ограненным рубином в навершии.

Старший оценил древность полированной рукояти и ножен… родовые руны чеканки на ножнах не рассмотрел… потом сжал челюсти так, что желваки выступили на скулах… А затем одним слитным движением соскочил с седла своей лошади, бросил поводья своему напарнику и сделал пару шагов к путнику. Потом ударил себя по груди в районе сердца сжатым правым кулаком и выбросил вперед уже распрямленную ладонь правой руки в направлении солнца:

— Приветствую тебя, Витязь. Я — есаул Вышата, Всевеликого войска Донского… на службе у стольного князя Владимира. Прошу простить слова мои резкие и поношения, и хулу… Не ведал — кому реку сие…

Путник пожал плечами и грустно ухмыльнулся:

— Пустое, есаул Вышата. У меня нет имени. Мстигой я… и больше — никто…

Есаул хмыкнул, но тихонько уже… Потом помялся и предельно уважительно начал:

— Прости… ежли чо… токо из легенд и сказов ведаю про таких… можно мне..? Нас вот дюжина супротив тебя..?

Путник понимающе кивнул и просто ответил:

— Все «легли» бы…

Есаул помялся и продолжил:

— Служба у меня… про «Орден серебряных поясов» не слыхал даже… только про «золотых»… на севере хде-то…

— Так и есть… но «Отец Ратный» мне так присудил… и в дар прощальный дал сей меч… его присуд — не мой… я б и вовсе не оружным пошел…

— Дар..!? — пораженно ахнул есаул и даже рот открыл… Потом со стуком захлопнул челюсти и совсем неуверенно продолжил свои расспросы: Но как же тоды это..???? «ОР» дар преподносит «изгою»… Великий такой… древний же..!??? Богатство целое… цены не имеет…

Путник вздохнул, но ответил:

— Имени я сам себя лишил… нет на мне позора, аль измены какой… Недоля така просто…

Есаул понимающе кивнул… помялся… и продолжил:

— Прости, конешно… но почему сюда к нам пришел..? Мы не ходили на поморов никода… Ужель: варяги какие татями наскочили на вас… на твоих…???

Путник пожал плечами и кивнул. Есаул с заметным облегчением выдохнул задержанный в груди воздух… Расслабился внешне и спросил все же напоследок:

— А если те — на службу к нам..? Проще было бы «кровников» твоих сыскать…

Путник вздохнул и сухо ответил:

— «Не имеющий имени» может служить токо своей Судьбе… и Богине Карне…

Взгляд есаула скользнул в сторону и он промямлил почти:

— Понимаю… Но ты не очень… мало ли… у нас тут… Богов не поминают больше… так-то… только Христа… принято… теперь… князюшко… лютует…

Путник кивнул:

— Видел уже… целые деревни… в разоре… А еще сказывали: шо учеников волхвов и ведунов на кол сажают ноне…

Есаул кивнул и сжал зубы…

— И у нас даже — раздор в станицах… до усобицы доходит… Но куды деваться? У тя вон — «Отец Ратный»… был… а у нас — атаман приказал… служба… долг воев…

— Лихие времена настали…

Есаул кивнул и тяжко вздохнул… Потом он еще помялся и спросил с почти детской надеждой в интонациях своей речи:

— А ты слыхал про наших «богатырей»..? Илья из Мурома..? Добрыня наш..? Алентий из новых энтих, по прозвищу «Попович»..? Вольга опять же Черниговский… совсем тут недалече — вон там… Ежли б с кем из них встренулся, а не со мной…? Сдюжил бы..? «Пояс» супротив нашево «богатыря»..?

Путник пожал плечами. Но есаул уже «загорелся» и продолжал:

— Ну, ответь… будь ласка… очень прошу… они ж — силищи немерянной совсем… тура пополам рвут голыми руками… А..?

Путник усмехнулся и тихо промолвил:

— Про могутность иху — не ведаю… и про справность, как воев — тоже… А ты сам супротив тура да с саблей в руках-то..? Помогли бы ему его рога и могутность..?

Есаул даже рассмеялся и кивнул понимающе.