Кем считать плывущих

А. Нуне, 2021

Сирийский студент Азиз бежит из воюющей страны, с которой не хочет иметь ничего общего, и надеется попасть в Германию. Уехавшая из России Настя выстраивает быт на новом месте и поддерживает своего соседа Денни, страдающего от неразделенной любви. Подросток Фади, потерявший на войне родителей, живет в немецкой столице с новой семьей; не принимая культурных норм Европы, он преисполнен желания отомстить за оскорбление, нанесенное его близким. В новом романе А. Нуне почти документальное повествование о жизни эмигрантов, стекающихся в Берлин со всех концов света, сплетается в пестрое полотно социальной жизни на перекрестье Запада и Востока. Начинаясь как дневник опасного путешествия, роман перерастает в хронику повседневного выживания, а затем остросюжетную драму культурных различий, в итоге слагаясь в панораму многоликой повседневности современной Европы. А. Нуне (псевдоним Нуне Барсегян) – писательница, публицист и психолог, автор романов «После запятой» (2001, шорт-лист Премии Андрея Белого) и «Дневник для друзей» (2015, шорт-лист премии «НОС»).

Дворики берлинские

7 сентября 2015 года

Настя и Денни

Утро у Насти всегда начиналось с отработанных движений и протекало однообразно, в отличие от ее вечеров, которые были по большей части непредсказуемы.

Утренняя экономная механистичность действий сложилась еще в те дни, когда Настя каждый день рано утром шла на работу. Теперь, получив статус независимой медицинской массажистки, она сама планировала время работы, предпочитала, будучи совой по природе, не вставать очень рано без исключительной на то необходимости.

По этой же причине она вечером насыпала полную миску корма для своего кота Шнуппи, чтобы он не будил ее рано и не требовал еды.

Кот был серый в полоску, она специально выбирала такого, как был у нее в детстве в России, и гости из России говорили обычно: «О, у тебя русский кот! Ты его из России привезла?» — и не могли поверить, что в Германии тоже полно таких котов.

До первой чашки кофе Насте думать не хотелось. Встав, она первым делом включала компьютер, а пока он загружался, насыпала корм Шнуппи взамен съеденного ночью и открывала дверь на террасу для него же, потому что с утра тот предпочитал сразу же выходить на прогулку.

Медленно выпивая стакан воды, как она себя давно уже приучила, Настя смотрела, нет ли новых писем и сообщений, и пролистывала свои страницы в социальных сетях. Затем наливала воду в электрический чайник, уже не глядя: она примерно знала, как долго чайник держать под краном, чтобы налилось ровно столько воды, сколько ей нужно для кофе. Насыпала в кружку шесть ложек кофе и готовила глазунью из двух яиц. Как только чайник закипал, она считала про себя до десяти, чтобы вода остыла до 98 градусов, и медленно заливала кипяток в английскую чашку с кофе, на которой были изображены три кота разных оттенков серого, но все в полоску, очень похожие на Шнуппи (увидела как-то в поездке по Шотландии и сразу купила), и шла есть перед компьютером, оставив кофе завариваться.

По вечерам она заливала гречневую крупу водой, как положено: три части воды к одной части гречки. К утру крупа разбухала, Насте оставалось ее только немного погреть. Глазунья поверх гречневой каши была у Насти в первой тройке вкусных блюд, которые ей доводилось пробовать. В детстве она не очень любила каши, гречневую в том числе, детсадовский опыт сказывался, но потом, лет в десять, прочла в книге про Незнайку рецепт гречневой каши. Это было первым самостоятельно приготовленным блюдом. Даже молоко, которое она терпеть не могла, Настя тогда добавила, как было указано в книжном рецепте. Теперь она готовила гречку без молока. Любовь к этой крупе она привила со временем многим своим немецким подругам, заходившим в гости. Вначале они настороженно относились к непривычной еде, потом, распробовав, сами начинали ее готовить. Учитывая, что многие из них были вегетарианками и даже веганками, гречка стала прекрасным дополнением их рациона.

К яичнице Настя резала на дольки небольшой помидор или накладывала готовых креветок из стограммовой пачки в холодильнике. Как-то в турецком супермаркете, куда Настя специально ездила за овощами и фруктами, потому что там они были вкуснее, дешевле и разнообразнее, она увидела, как две турецкие женщины набирают себе в пакет маленькие помидоры, хотя рядом были обычные по той же цене.

«Эти вкуснее?» — поинтересовалась у них Настя. «Нет, такие же по вкусу, — ответила одна из женщин. — Просто маленькие удобно брать в руки за завтраком». Тогда Настя узнала, что бывают люди, которые за завтраком едят целые помидорины.

В Настиной манере заваривать кофе выражался подростковый протест, неуместный в ее тридцать шесть лет. Настя это понимала и временами испытывала чувство вины, но ничего не могла с собой поделать. Сваренный в кофемашине с фильтрами напиток казался ей невкусным. А приготовленный таким способом максимально приближался по вкусу к сваренному в джезве. Разумеется, джезва стояла у нее на полке в кухонном шкафу. Мать Насти принадлежала к той части московской и санкт-петербургской (тогда еще ленинградской, или, как они звали в своем кругу, питерской) интеллигенции, которая в конце 80-х — середине 90-х годов прошлого века очень ревностно относилась к варке кофе. У всех были джезвы, привезенные из закавказских республик, и свои рецепты приготовления. Кто-то делал с солью, кто-то добавлял гвоздику, но колдовство над джезвой у них превратилось в своего рода ритуал. Другая часть интеллигенции так относилась к чаю и способам его заварки. Настю раздражало это превращение в культ обычного процесса, она была за упрощение техники. Но только пока варила для себя. Приезжавшие из России ее ровесники удивлялись ее способу приготовления кофе и спрашивали, неужели у нее нет джезвы. Приходилось на время, пока они гостили, кофе варить в ней.

Когда завтрак был готов, Шнуппи обычно уже возвращался со своей короткой прогулки и сидел на письменном столе перед компьютером, дожидаясь ее.

Одной рукой Настя держала вилку, другой гладила кота, время от времени листая мышкой компьютерные страницы.

В этот раз, позавтракав, она вышла на террасу полить розы. Рядом с террасой к водосточной трубе был присоединен зеленый пластиковый бочонок высотой в полтора метра, там во время дождей собиралась вода, но сентябрь в этом году выдался сухим.

Конец ознакомительного фрагмента.