Криптоморфы: Загадай желание

А. Норди (2024)

Марк Верес и Кира Коваль — агенты БЛОК (Бюро ликвидации опасных криптоморфров), созданного для борьбы с загадочными существами, наделенными паранормальными способностями. Напарники по стечению обстоятельств, Марк и Кира вынуждены работать вместе, преодолевая взаимное недоверие, ведь каждый из них хранит секреты, способные разрушить жизни друг друга. Когда на заброшенном складе в Старом порту находят жестоко убитую девушку, Марк и Кира приступают к расследованию. Вскоре им становится ясно, что убийство почти наверняка совершил криптоморф, но какую цель он преследует? И остановится ли на этом? Цена ответа — жизнь одного из агентов.

Глава 5

Парень в кроссовках «Адидас» — так агенты БЛОК называли бродягу из Старого порта, пока не выяснили его имя и фамилию — сидел в комнате для допросов, расположенной в отделе оперативных расследований. Он боязливо поглядывал на Киру Коваль и Марка Вереса, которые устроились напротив него за столом.

Кира не видела его рук (скованные наручниками, они лежали на коленях), но не сомневалась, что в этот момент они дрожат — настолько перепуганным казался чумазый, взъерошенный бродяга в грязных толстовке и джинсах. От него исходил стойкий запах пота и застарелой мочи (парень наверняка давно не мылся), и Кира едва сдерживалась, чтобы не отодвинуть свой стул подальше от стола.

Верес включил диктофон и раскрыл лежавшую перед ним тонкую папку.

— Нам не составило особого труда выяснить личность: твои «пальчики» оказались в базе данных отпечатков, — голос напарника звучал с напором и скрытой агрессией: он всегда разговаривал так с подозреваемыми. — Мирон Хирвин, двадцать один год. Бродяжничаешь с тринадцати лет — после того, как мать умерла в четвертую волну криптоимпульса, и тебе пришлось жить с отчимом-алкоголиком, — зачитал из папки Верес. — Все эти годы промышлял в основном мелкими кражами, из-за чего тебя неоднократно арестовывала полиция. Каждый раз ты отделывался символическими сроками, но теперь, Мирон, все обстоит куда более серьезно: речь идет об убийстве.

Верес наклонился ближе, припечатав взглядом бродягу. Мирон заерзал на стуле, нервно закусил губу. Кира заметила, как в ярком свете люминесцентной лампы на лбу парня заблестела испарина.

— Я никого не убивал, — наконец, выдавил Мирон.

— Серьезно? — Верес ухмыльнулся и откинулся на спинку стула, продолжая сверлить взглядом подозреваемого. — Как же ты объяснишь, что кровь на твоих кроссовках совпадает с кровью жертвы, которую мы обнаружили в Старом порту? Послушай, Мирон: чем быстрее ты сознаешься в убийстве девушки, тем быстрее все закончится — для тебя и для нас. — Верес демонстративно взглянул на наручные часы, а затем продолжил с такой ненавистью в голосе, что даже Кира содрогнулась, не говоря уже о Мироне, который становился все бледнее с каждым словом агента БЛОК: — Уже десятый час, а я до сих пор не пил кофе. Я не выспался, поэтому зол и едва себя сдерживаю, чтобы не разбить тебе морду в кровь. Мне пришлось встать ни свет ни заря, тащиться в гребаный бомжатник в Старом порту и бегать по обоссанным закоулкам за смердящим ублюдком — и если ты не понял, я говорю о тебе! Но в любом случае мое ужасное утро ни в какое сравнение не идет с тем, что пришлось пережить этой бедной девчонке!

Верес выхватил из папки большую фотографию и швырнул ее через стол бродяге. Мирон мельком взглянул на снимок с трупом девушки в луже крови: его лицо исказилось от ужаса, а плечи мелко затряслись. И если это была наигранная реакция, то стоило признать: Мирон Хирвин — отличный актер.

— Погибшую звали Алина Саде, — тихо сказала Кира.

Она старалась говорить мягко и вкрадчиво, тем самым следуя избитой, но, тем не менее, по-прежнему эффективной технике допросов: Кира взяла на себя роль «доброго полицейского», в то время как Верес изображал «злого». Впрочем, почему изображал? Марк Верес органично существовал в образе «злого полицейского», и не просто злого: он был токсичным, агрессивным и вспыльчивым человеком, которого ненавидели не только задержанные им криптоморфы, но и его коллеги из БЛОК.

— Нам удалось выяснить имя девушки, когда мы опросили других бродяг в Старом порту. После твоего задержания они стали куда более разговорчивыми, — продолжила Кира. — Как и у тебя, у Алины тоже не было своего дома. Она бродяжничала с детства и, как рассказали нам обитатели Старого порта, зарабатывала на жизнь мелкими кражами и проституцией.

Мирон осмелился взглянуть на Киру, проговорив дрожащим голосом:

— Алина была хорошей. Не смейте пачкать ее имя.

Кира удивилась: она не ожидала такой реакции от человека, который промышлял воровством и почти всю свою жизнь ошивался среди бомжей, наркоманов и проституток.

— Мирон, мы хотим узнать, кто ее убил. — Кира наклонилась ближе. — Пока что все указывает на то, что это сделал ты.

Бродяга опустил голову и шумно выдохнул. Спустя несколько секунд он сбивчиво заговорил:

— Мы дружили с Алиной. Она была доброй и отзывчивой. Не раз меня выручала. Когда-то давно она оступилась, как и многие другие обитатели Старого порта. Стала воровкой и проституткой. — Мирон посмотрел на Киру, и она поразилась гневу, который полыхнул в его взгляде. — Но обществу — в том числе и вам! — плевать на таких, как мы! Все заняты спасением своих задниц от криптоморфов, но никому нет дела до нищих и бродяг, а ведь нас тоже истребляют! Алина была не первой жертвой!

— Есть и другие погибшие в Старом порту? — быстро уточнила Кира, поймав на себе недовольный взгляд Вереса: он терпеть не мог, когда кто-то перехватывал инициативу в допросе.

— Уже несколько месяцев кто-то похищает бездомных, — подтвердил Мирон. — Вернее, они просто исчезают, но никому нет до этого дела. Легавые устраивают рейды пару раз в неделю, но им плевать на пропавших бродяг. Они называют нас отбросами и следят только за тем, чтобы мы ненароком не подожгли какой-нибудь склад в порту.

— И сколько же «отбросов» уже исчезло? — насмешливо спросил Верес, и Кира поморщилась от показного скепсиса в его голосе.

— Много. — Мирон полоснул взглядом Вереса. — Но сколько точно — я не знаю. Если вам интересно, можете спросить об этом у Старика, тем более вы с ним уже познакомились.

— Ты имеешь в виду чокнутого деда, который наехал на нас в вашем бомжатнике? — уточнил Верес, а затем, после кивка Мирона, спросил: — И как же его зовут?

— У него нет имени. Мы называем его Стариком. — Впервые за время допроса Мирон позволил себе ответную ухмылку. — И вовсе от не чокнутый. Он многое знает. И многим из нас помогает. В отличие от вас, для него мы не «отбросы», а люди.

— Откуда Старик знает, сколько человек пропало в Старом порту? — Кира поспешила вмешаться в беседу прежде, чем Верес отпустил бы очередную колкость в адрес Мирона.

— Старик помнит всех, кто попадает в Старый порт — и всех, кто исчезает оттуда навсегда.

— Ну конечно, — фыркнул Верес. — Чокнутые этим славятся.

Кира проигнорировала презрительное замечание напарника, продолжив расспрашивать бродягу спокойным участливым тоном:

— Мирон, кто же, по-твоему, похищает обитателей Старого порта?

— Никто не знает. — Он пожал костлявыми плечами. — По слухам, бездомных, словно бродячих собак, отлавливает синий фургон. Стоит попасть в него — и все, пиши пропало. — Он замолчал, а затем, опустив голову, тихо проговорил: — Я видел, как такой же фургон забрал Алину.

— Расскажи подробнее, — попросила Кира, проигнорировав недовольный взгляд Вереса: он явно бесился от того, что она полностью перехватила инициативу в допросе.

Прерывисто вздохнув, Мирон начал свой рассказ:

— Вчера вечером я видел Алину на парковке возле Старого порта. Это было ее привычное место, где она дожидалась клиентов. Она как всегда курила возле кирпичной стены ангара, когда к ней подошел мужчина. Я следил за ними на расстоянии, спрятавшись за мусорными баками, поэтому в темноте не разглядел лица мужчины, но на виде ему было лет сорок. Я предупреждал Алину, чтобы она держалась подальше от подозрительных типов, но навряд ли она меня послушала. Алина, как и все мы, нуждалась в деньгах, чтобы протянуть хотя бы еще один день. — Грустная улыбка вдруг тронула обветренные губы Мирона. — Она была очень хорошей и доброй. Помогала мне, когда я впервые попал в Старый порт. Заботилась, когда я болел. Она стала для меня все равно что старшей сестрой. В общем, в какой-то момент я пообещал себе, что буду защищать Алину, если она попадет в беду. Когда по Старому порту поползли слухи о похищениях бездомных, я решил, что буду следить за тем, какие клиенты приходят к Алине. Если бы к ней подошел какой-нибудь грубиян или подозрительного вида тип, то я бы защитил ее в случае необходимости. Но мужчина, который обратился к ней вчера, выглядел обычно и вел себя спокойно. Он поговорил с Алиной — наверное, договаривался о цене, а потом они удалились.

— И ты последовал за ними? — спросила Кира.

Мирон потупил взгляд:

— Нет.

— Чем же ты занимался за мусорными баками? — встрял Верес.

— А чем еще может заниматься бродяга в Старом порту? — Мирон задрал рукава на толстовке, обнажая худосочные руки со следами уколов на локтевых сгибах. — Как обычно ловил кайф. Сколько это продолжалось — не помню. Но, когда я пришел в себя, наступила ночь. Алины на парковке не было, хотя обычно она возвращалась на свое место после того, как обслуживала клиента. И тогда я решил сходить на разведку на заброшенный склад, куда она водила мужиков, которым не хватало в жизни экстрима и острых ощущений. Ворота склада оказались распахнутыми. Я заглянул внутрь и увидел, как в глубине склада тот самый мужик заводит Алину в заднюю дверь фургона — издалека я не разобрал его цвет. Мужчина тоже запрыгнул в фургон и закрыл за собой дверь. Вначале я не мог поверить своим глазам: подумал, что все это мне кажется, потому что я до сих пор находился под кайфом. Не знаю, сколько времени я провел возле ворот склада — может, прошло всего пару минут, а может — четверть часа.

Фургон никуда не уехал, и я решил, что Алина обслуживает внутри клиента. Все это время я находился в оцепенении, думая о том, как мне достать следующую дозу… Как вдруг изнутри фургона раздался истошный крик Алины! Я подбежал к фургону, на ходу заметив, что он был синего цвета, и распахнул заднюю дверь — в тот самый момент, когда оттуда вывалилась окровавленная и перепуганная до смерти Алина. Она упала на пол, а следом за ней из фургона выскочил мужчина. Увидев меня, он на мгновение оторопел, а затем бросился к водительскому месту. Спустя пару секунд фургон с визгом тронулся с места. Он развернулся внутри склада и скрылся через ворота. А я тем временем с ужасом наблюдал, как Алина истекает кровью у моих ног. Она еще какое-то время дергалась в судорогах, но затем затихла. Когда я понял, что уже ничем не смогу ей помочь, я… — Мирон резко замолчал, опустив голову, плечи его мелко задрожали. Резким движением руки он вытер слезы и продолжил сдавленным голосом: — В общем, я струсил. Оставил Алину на складе, а сам убежал. Спрятался в ангаре, где ночуют другие бродяги, и вмазался новой дозой, чтобы поскорее забыть об увиденном. А утром пришли вы…

Мирон судорожно выдохнул, хлюпнул носом. Он посмотрел на агентов БЛОК, давая понять, что его рассказ окончен, и теперь настала их очередь задавать вопросы.

— Мирон, ты сможешь воссоздать лицо мужчины с помощью фоторобота? — спросила Кира.

Бродяга неуверенно покачал головой:

— Я же был под кайфом. И все происходило так быстро, что я не успел его как следует разглядеть. Кажется, у него были светлые волосы и узкое лицо. — Мирон вдруг взглянул на агентов с таким видом, будто засомневался, стоит ли сообщать им следующую информацию. — Правда, я почувствовал кое-что странное, когда он выскочил из фургона.

— Почувствовал? — Кира удивилась слову, которое выбрал Мирон.

— Запах. — Мирон смущенно пожал плечами. — Я почувствовал крысиный запах, исходивший от мужчины.

— Крысы пахнут как-то особенно? — Верес скептично изогнул бровь дугой.

— Вы бы тоже научились различать этот запах, если бы несколько лет пожили в бомжатнике, — ухмыльнулся Мирон и, немного помолчав, твердо добавил: — Я уверен на сто процентов: от этого человека воняло крысами.