Жаршары. Грань сущего бытия

Ахметжан Орынбасарулы Рзамбеков

«Я, дерево:• Мои ветви – это эмоционально-комбинированное окружение.• Корни – это талант, сила воли и потенциал.• Моя любовь – это способность впитывать влагу.• Вода – это милость Божья, распространяемая по всему крону, до каждого листа.• Солнце, скрывающееся за тучами – это мнения людей.Чтобы дерево хорошо росло и отбрасывало большую тень, следует подстраиваться под природу, смиренно чередуя сезоны – на каждом его этапе, приобретая мудрость»

Пролог

«Во времена великих изменений — в период веры в Единого Творца, дошедшей до бескрайних степей. Во всей необъятной Евразии, переживавшей взлёты и падения при коллаборации и соперничестве самодостаточных народов. Опять-таки из-за ненасытного желания материальной наживы и безграничной власти, вождей многонациональных племён, предопределённо приютивших на своём истязаемом пласте, великие династии и монументальные царства. Вследствие собственной каскадно-васкулярной недальновидности, своевременно не приняли во внимания новообразованную латентную ветвь в сообщающихся сосудах: невольно упустив из-под носа, прогрессивно разрастающийся (как вспыхнувший яркий свет) ислам и правоверных мусульман. Которые отчаянно вели духовные и ментальные противоборства, против глубоко утвердившегося в сердцах и умах людей „джахилии³“. Некогда укоренённую через неразрывную цепь поколений — намертво въевшуюся среди последователей тенгрианства и идолопоклонства, испокон веков существовавшие в этих краях».

Не прошло и полувека с начала монгольского завоевания, как многие из монголов, в отличие от остальных своих сородичей (хранивших верность прежним верованиям и неукоснительно соблюдавшим общепризнанные Ордой законы), стали добровольно принимать ислам. Несмотря на установленные Чингисханом доктрины, искажённо описанные в летописях китайских и других враждовавших с ним государств. Таким образом преобразовывая идеологию «кровавого меча» завещанную чингизидам, в некую пассионарную догму, обёрнутую в форму кочевнического быта и существования.

Мусульмане-монголы, занимавшие ключевые должностные посты в государстве, активно способствовали устранению последствий тяжёлого хаоса, вызванного войной. Они стали восстанавливать Бухару, Самарканд, Хорезм, Ходжент и другие города и поселения. История гласит, что среди принявших ислам монголов, спустя некоторое время, появились справедливые ханы, наместники и богобоязненные учёные. Одним из видных и уважаемых ханов, способствовавшим принятию монголами ислама и ставшим защитником мусульман, был могущественный правитель Золотой Орды — Беркехан. Он правил землями от севера Туркестана, до реки Волги.

Позднее его дело продолжил Султан Мухаммад Узбек, признанный покорёнными народами и племенами, правителем огромного пояса земель от Приволжья до Крыма и дальше — охватывавшего значительную часть территории, ныне входящей в состав современной России. Он являлся одним из потомков хана Джучи (унаследовавшего свой «улус⁴» от великого завоевателя — общеизвестного впоследствии во всём мире, в плеяде исторических свершений, оставившего глубокий отпечаток в памяти людей, а также в ДНК множеств ассимилированных племён и народов).

Ещё одним монгольским ханом, принявшим Ислам, был правитель всего Маверанахра и Туркестана великий Султан Тарамширан, который по своей родословной линии восходил к самому Чагатаю. Хотя этот его пращур был ярым врагом мусульман, подвергавшим верующих в Единобожье страшному и ужасному гнёту: беспощадно разрушавший многие незыблемые города, и опустошавший богатые плодородные земли. По милости Всевышнего Аллаха, Тарамширан стал праведным мусульманином! Он стал одним из значительных звеньев в цепи последующих покаяний — ярким пламенем очищения, вспыхнувшим после затянувшейся великой смуты, вызванной деяниями жестоких предков. Своей справедливостью и скромностью он был под стать халифам, носившим титул «Хулафа ар-Рашидин⁵», а также халифу Умару ибн Абдулазизу.

Ещё история прошлых эпох, хорошо помнит период Илхании персов. В те времена иракцы из Шама толпами стали принимать Ислам. Они были потомками Хулагу — первого врага Ислама, разрушившего Багдад и уничтожившего Аббасидский Халифат. В своё время он практически до основания разрушил многие их города, жестоко обращаясь с покорёнными его жителями, оставив глубокий шрам на всей исламской «умме⁶». Быть может поэтому, именно из его воинственного рода, вышел благородный и справедливый правитель, «принявший Ислам» — уверовав во Всемогущего Аллаха и его Посланника (да благословит его Аллах и приветствует).

Подобным образом, вселенский коловрат менял сознание всех последующих поколений, циклично разрушая и заново созидая устои, в волнообразно переменчивом дольнем мире.

Как так могло случиться, что захватчики, разбившие мусульман, в конце концов, приняли новую для себя веру? Ведь обычно в истории человечества всё происходит наоборот: побеждённые покоряются воле победителей и отдают себя на их суд, принимая политическую идеологию того, кто правит ими, и кто волен своенравно покарать. Как говорится, «народ следует религии своих правителей». Однако, после нашествия великой монгольской империи, мусульмане смогли добиться того, что захваченные оккупантами территории, вновь стали мусульманскими государствами.

Шли века, менялись поколения. Со временем изменился духовный облик всей Азии и восточной Европы. Но одно оставалось неизменным. Всё-таки, традиции и обряды каждой племенной общины, раскрывали свой индивидуальный и неповторимый колорит. Период, о котором пойдёт дальше речь — это время богатое на перемены. Имеющие отголосок ныне канувших великих свершений на пути Аллаха, в лице героев освободителей и его притеснителей. В истории человечества всегда существовали устои, которым следовали люди. Народ каждого государства безусловно имел отличия в вере, языке и цвете кожи. Несмотря на обобщённое понимание справедливости и ментально-тактильное сосуществование с окружающим миром. Биполярный характер индивидуумов, заставлял мирный люд, мучительно извиваться на политической сковородке. Эдакие тираны, религиозные фанатики и приверженцы архаических заветов, были и у кочевников. Налёт негласных правил «Великой Степи» подчинил приграничные территории, законам военного времени. Которым не могли перечить ни старейшины своих племён, ни даже его ханы. Женщина той поры, скорее была имуществом отца, нежели самостоятельной личностью. Она не имела права голоса в мужском сообществе, если же только не добивалась особого социального статуса, или же не принадлежала к правящей семье. Мужчину же ждала судьба стать, либо выдающимся воином, либо очередной боевой потерей.

В социально-политическом плане — на карте постоянных конфронтационных преобразований, у каждого избранного, или же самопровозглашённого самодержца, имелась толика контролируемых земель, подвластных его воле. Пленных рабов тоже хватало. Ибо междоусобные войны, да набеги разбойников на беззащитные караваны в этих краях, уже стали повседневным явлением. С которыми не в силах были справиться, ни наместники городов, ни «эмиры⁷» государств.

Целая «клубочная жизнь», пролетала словно стрела, выпущенная из натянутой тетивы, на которую нанизана, сея неразрывная нить. Через земли Центральной Азии по «Великому Шёлковому Пути» сезонно шли караваны, из дальних краёв. Перевозя в своих загашниках чаи и разнообразные специи, фарфоровые и гончарные изделия, разные украшения, драгоценности и ткани. Из-за частых набегов грабителей невольно приходилась обращаться за помощью к наёмникам в разных городах. В то же самое время, выплачивать дань местным управленцам, за безопасный проход по контролируемым ими феодальным территориям. Одним из таких городов, стоящим на пути караванов, был цветущий город Фариз. Его правителем был всеми любимый и основательно закрепившийся на своём троне, хан Жаршары. Он завоевал неувядаемую славу, в многочисленных победоносных сражениях. Но уважение и почёт, обрёл благодаря своей гуманности и справедливости.

Хан Жаршары имел единственную и горячо любимую дочь Фатиму —

его бесценное сокровище, на всём белом свете. Помимо неё, других родственников у него больше не осталось.

На политической арене — как опытный правитель, Жаршары обладал внушающим авторитетом, использовавшим весомые доводы для поддержания стабильности в регионе. Довольно часто принимая весьма тяжёлые решения, чтобы ненароком не развязывать глупые и бесполезные войны, с соседними фракциями и городами. Он мирил враждующие племена и старейшин почитаемых родов, порою развязывавших крупные раздоры, во внутрисемейных интригах. Параллельно контролировал выходки амбициозных карьеристов, безжалостно проливавших кровь конкурентов при определённой периодичности разделения сфер влияний. Такое часто происходит из-за треплющейся внутри неуёмной алчности и властолюбия, что со временем превращалось в дестабилизирующую злокачественную опухоль, прямо под боком. Иногда даже прощал выходки мелких разбойников, что отражались очередным убыточным балансом в ежеквартальных докладных и оброчных манифестах крупных землевладельцев, а также в «джизье⁸» иноверцев — совокупно сосуществовавших в данных областях. Ну и соответственно, в окончательной книге учёта финансовых потоков, у его казначеев, нехотя превалирующих с отрицательными пометками в показателях, представая чёрной долговой ямой в графе доходов и расходов страны. Такие жертвы, несомненно, приноситься дабы в конечном счёте, предотвратить любые предпосылки внезапной внешней агрессии. Поскольку даже исхудалый, но всё же нейтралитет, крайне необходим, для своевременного укрепления слабых позиций!

Хан Жаршары был глубоко набожным человеком, твёрдо следовавшим всем постулатам своей веры — ментально опираясь на священный Коран, а также, на достоверные хадисы от Посланника Аллаха (да благословит его Аллах и приветствует). В различных ситуациях ему часто приходилось принимать непростые решения, ведя одновременно духовную, политическую, военную и административно-социальную жизнь: неустанно примеряя на себя роль связующего регулятора и умелого пастыря, в цепи городских насущных проблем, обычно не имевших исчерпывающе-ёмкого решения, без грамотного руководства их правителя. Из-за противоречий в вопросах религии, а также судебно-правовых тяжб — торговых, личностных и иных неблаговидных напраслин, в купе классового неравенства, нерешённые задачи превращались в дести наслаиваемых бумаг, откладываемых на неопределённое время. Вследствие чего, в некоторых подотчётных институтах, происходил временный коллапс их прямой функциональной обязанности. Ибо воистину, всё упиралось в окончательное волеизъявление падишаха. Так что дел у хана Жаршары, было всегда предостаточно.

Бумажная волокита с лёгкой степенью бюрократии в законах, в будущем иерархично подчинила каждую прослойку общества. В дальнейшем способствуя местным структурам работать в автономном режиме. Однако по особо важным вопросам: государственной безопасности и иного характера глобальных проблем, подавался непосредственный запрос, дабы верховный «кадий⁹» мог лично взять под контроль ту или иную ситуацию. Чтобы он в свою очередь, мог своевременно уведомить хана Жаршары о промежуточных и цельных процессах конкретных процедур. В связи с чем, повелитель и принимал те или иные указы, преобразовывавшиеся в результате в устоявшийся свод будущих законов. Благодаря этому, в итоге ему удалось срубить на корню, некогда разросшуюся дикую коррупцию. Такие перемены оттащили зажравшуюся элиту от всеобщей кормушки, искоренив наглое воровство высокопоставленных представителей. От чего город со временем стал только процветать и развиваться. Впоследствии начали расти социальные льготы, а вместе с ним патриотизм, да искренняя любовь его жителей. Таково было положение города Фариз и его сплочённых граждан, на тот период».