Куда бежишь?

Ася Кравченко (2019)

Чижик провел первое лето на даче. Осенью семья переезжает в город. Чижику совсем не нравится городская жизнь. Он решает вернуться в лето и жить там. Он бежит по следам. Но следы кончаются… Постепенно Чижик становится диким уличным псом. Псом, которому не нужны люди. Правда, иногда он думает, может быть, он нужен людям? Новая книга Аси Кравченко («Здравствуй, лошадь!», «Сказки старого дома», «Перелетные дети») «Куда бежишь?», конечно же, про собак. Но и про людей. Это история дружбы и взросления. Это и сказка большого города. Города, каким его видят дети. Книга рекомендована для чтения взрослыми детям младше 7 лет и для самостоятельного чтения детям младшего и среднего школьного возраста.

Фонарщик

— То есть ты убежал из-за орхидей? — расспрашивал меня по дороге новый знакомый.

Что я мог ему сказать? Не из-за орхидей.

Хотя и из-за орхидей.

— А блохи остались? — деловито спросил мой спутник. — Хочешь, возьми моих.

И захохотал.

Не люблю, когда надо мной смеются.

— А тебя-то как зовут? — спросил я.

— Фонарщик.

— Почему Фонарщик?

— Долгая история. Надо поесть.

Мы отправились к магазину.

— Еду забирают из магазинов и переправляют в дома, — учил меня Фонарщик. — Так вот. Надо, чтобы еда изменила направление и свернула к нам.

— Отличный план. Но как?!

Мы договорились, что уж это мы как-нибудь решим на месте. И вот мы стояли у дверей большого магазина. Двери открывались и закрывались.

Из магазина выходили люди с пакетами, люди с тележками. Пакеты пахли. Сметана, мясо, колбаса, ух… от голода сводило живот. Иногда тележки проезжали так близко, что я мог составить меню из того, что было в пакетах. На первое — мясо, на второе — тоже можно мясо, и на третье — мясо. А можно все сразу на первое.

Фонарщик смотрел в глаза проходящим. Он смотрел так, что людям становилось неудобно под его взглядом. Если люди что-то ели, то еда застревала в горле, и они ее спешно выкидывали. А Фонарщик бросался подбирать.

А что было делать мне?

Попробовал тоже смотреть. Но люди проходили так быстро, что я не успевал сосредоточиться.

Вдруг мне пришло в голову: «А что если еду позвать?»

Мимо как раз ехала огромная коляска с множеством запахов — и мясо, и колбаса. Сильнее всего был запах рыбы. Хозяин толкал тележку с трудом. Пакеты свешивались во все стороны и даже лежали на нижней полке.

Я сосредоточился и позвал: «Сюда, ко мне, идите ко мне».

Пакеты меня совсем не слушались. Но я все равно приговаривал: «Сюда, ко мне!»

Вдруг один из пакетов подпрыгнул. Я решил, что показалось. Но пакет подпрыгнул снова. Я пошел за коляской, непрерывно глядя на пакет и повторяя: «Иди ко мне, ко мне!»

Пакет подпрыгнул в третий раз. Дядька как раз толкнул коляску, и пакет соскользнул и шлепнулся на асфальт. Дядька ничего не заметил.

Я был очень благодарен этому пакету, даже несмотря на то, что он пах рыбой. Я потрогал его. Пакет возмущенно запрыгал по дороге. В пакете явно была рыба. Я попытался сквозь пакет взять ее аккуратно, но рыба задергалась и шлепнула меня по морде. Я попытался взять ее снова и снова получил по морде. Тут я разозлился и куснул ее. Рыба в ответ стала драться и брыкаться. Я вцепился в нее со всей силой.

Издалека я видел, что дядька обнаружил пропажу и пошел ее искать в магазин. Но рыбина уже уплывала.

Я оттащил ее подальше. Осталось придумать, что с ней делать.

Тут появился Фонарщик. Я чуть отошел, с гордостью показывая ему свой улов.

— Есть живую тварь? — поморщился Фонарщик.

Я никак не ожидал от него такой сентиментальности.

— Она уже не живая, — стал оправдываться я.

— Но прыгает.

— А мыши и крысы? Ты их тоже не ешь?

— Грызуны — совсем другое дело. Рыбу надо выпустить в реку.

— Где я возьму реку?

— Рыбе — место в воде. Понял?

Я, честно говоря, не понял.

— Пойду еще что-нибудь поищу, — сказал Фонарщик и ушел.

А я остался с рыбой, которую надо выпустить в реку. Потому что рыбе место — в реке.

А собака не ест живых тварей, только грызунов…

Я еле дотащил ее до лужи. Время от времени рыбина дралась. И я решил, пусть она сама — зараза — добирается, куда ей надо. Ведь рано или поздно лужа вливается в ручеек, ручеек — в реку, река — в море.

Я плюхнул ее в грязноватую лужу. Рыба вместо благодарности подпрыгнула и в очередной раз пнула меня в нос. И тогда я ее схватил и сжал. А дальше…

Прежде чем я опомнился, я съел половину. Но, когда я опомнился, понял, что надо срочно спрятать вторую половину. Вот-вот мог появиться Фонарщик. А тут я. Съел рыбу. Которую надо было выпустить в реку. Нехорошо, хотя и не понятно, почему.

«Рыба все равно была уже неживая, — утешал я себя. — Никуда бы она не доплыла. Тем более из лужи». Я оттащил остатки рыбы в кусты. Потом чуть подальше. И пошел обратно.

— Ты ее все-таки съел! — услышал я.

— Я? Кого?

— Вот и молодец! — продолжал Фонарщик. — Не подыхать же с голода. А мне почти ничего не досталось…

И тогда я пошел и принес ему остаток рыбы, который припрятал на завтра.

Он ел быстро и жадно.

— Больше ничего нет? — спросил Фонарщик.

Больше ничего не было.

— Я тебя беру! — сказал мне Фонарщик. — Я как раз собираю уличную банду.

Я обрадовался, хоть и не знал пока, что надо делать.

— Кто в твоей уличной банде?

— Ты! — сказал Фонарщик, повернулся и пошел прочь.

Я пошел за ним. Ведь теперь я был из его банды. Кроме того, дело шло к вечеру и мне меньше всего хотелось остаться одному.

Мы вышли на бульвар. Фонарщик остановился.

— Смотри! — сказал он и стал пристально смотреть на фонари.

Я ничего не понял и просто смотрел на него, как он велел.

Он долго стоял сосредоточенный. Потом поднял голову — и… по всему бульвару вспыхнули фонари.

— Видел?

— Ух, ты! — вырвалось у меня. — Это ты зажег?

— Тут есть кто-то еще, кто умеет зажигать фонари?

Похоже, никого не было.

— А еще так можешь сделать?

— Нет, — ответил Фонарщик. — Устал. Завтра.