Рыжая всадница, и Чуть грустно…

Артур Байрунас, 2020

Лирические, трагические, абсурдные, фантастические и глубоко ироничные истории о тоскующей и одинокой душе…

Гостья

«Еду. Соскучилась. Сильно», — было короткое сообщение.

Что-то изменить он не смог бы всё равно. Она будет в любом случае. Вполне возможно, ей известно, что его жена собирается обедать дома. Они давние коллеги и подруги.

Да, его любовница нарывалась нарочно. Слишком поздно он понял, что ей надо больше, чем эти свидания.

Он айтишник, кроит программы, но не в последний месяц. В который их встречи стали ежедневными. И это уже напоминало лёгкое безумие.

Она вошла, мелодичная, тонкая, с высокой грудью. Уверенно улыбающаяся, с красивым, по-татарски широким лицом.

У него встал сразу, жадно, упруго. Он потянул её за руку, на канапе.

— Нет! — вырвалась она и указала на закрытую дверь соседней комнаты. — Туда!

Эта сильная, молодая и сумасшедше желаемая женщина смотрела требовательно и с вызовом.

— Сегодня там!

Пресытиться ею ему не удавалось. Тяга к ней была самым сильным чувством из всех, которые он когда-либо испытывал к женщинам. Он повёл её в спальню, на женину постель, под иконы…

После, одеваясь, она делово, с паузами проговорила:

— Я не хочу так дальше. Даю неделю на сборы, на объяснения с женой.

— Ты же живёшь с этим… — хмуро заметил он.

Женщина рассмеялась.

— С этим! Тот провалит. Уже провалил! Ты что, меня считаешь шлюхой? Я с двумя не живу.

— А потом так же, как он, и я провалю?

— Дурачок, ты будешь мужем законно! Легализация полная! — снова рассмеялась она.

— А как с ней?

— С твоей женой? — совершенно равнодушно уточнила гостья.

— Да. Как я ей скажу? Она же твоя подруга.

Подруга усмехнулась нагло и высокомерно.

Белея от гнева, желая её задушить, мужчина всё равно оставался бессильным перед этой жестокой женщиной.

— Я сказала всё. Лучше всю ситуацию объясни своей супруге, милый мой, сам. Со мной разговор будет куда больнее, поверь. И потом я беременна. Так что на этом точка.

Его ухмылка выразила недоверчивую иронию.

— Поберегись, — вдруг тихо и зло проговорила женщина, внимательно оценивая своего любовника. — Рожу расцарапаю. Повторяю в последний раз: я не шлюха. У тебя неделя.

У дверей он спросил её:

— Ты меня хоть любишь?

Хрупкая на вид, стальная внутри, смягчившись, гостья легко провела рукой по его лицу и, улыбаясь, добавила:

— Ты моя маленькая домашняя собачка, дурачок, мой пуделёк. Никто никогда так нежно, так сладко и с такой страстью не трахал меня.

***