Байки актера массовых сцен. Начало…

Артем Юрьевич Патрикеев

Вы постоянно видите их в фильмах, сериалах, в передачах, но никогда не замечаете. Кто эти незаметные люди? Актеры массовых сцен, которых зачастую пренебрежительно называют «массовка». В кино и на передачах без них трудно обойтись, однако вряд ли вы встретите их фамилии в титрах. А ведь «человек из массовки» может сыграть гораздо больше ролей за год, чем какой-нибудь актер за 10 лет. Вот о таких людях и пойдет речь в этой книге, которая представит вам интересные истории со съемочной площадки.

Байка 12. «Незадачливые» съемки

Бывает же такое, когда съемки, да и вообще весь день, не задаются. Хорошо, если такое случается редко. Но тут уж как карта ляжет.

Началось все с того, что решил я подать заявку на съемки в одну передачу, да не один, а с соседским парнишкой, которого мама сосватала на это же дело. Набирали как раз и молодых, и «старых». Молодым ребятам доставались роли «сектантов», а тех, кто постарше, планировали использовать как рыбаков и милиционеров.

Телефонный звонок:

— Здравствуйте, я запишу вас на завтра на милиционера.

— Хорошо… — Однако я тут же сообразил, что нужно уточнить свои параметры: — Но у меня рост сто шестьдесят девять, а размер одежды сорок четыре — сорок шесть.

— Ой, ладно тогда, — засомневалась бригадир.

— Хорошо, что я сказал.

— Да вы просто не указали сразу.

— Я думал, что на рыбака пойду…

— На рыбака… Лучше потом, когда я до них доберусь. Хотя ладно, давайте запишу на рыбака. И сынишку своего возьмите. У него какой рост?

— Сантиметров на пять повыше меня.

— Отлично. Записываю.

В общем, сказали нам, где и когда встречаться. Про парня решили, что он мой сын, так как я его вместе с собой записал. Звучало забавно, но мы не стали никого разубеждать.

Вечером раздался звонок:

— Вы знаете, сынишку не берите, там режиссер своего сына возьмет, так что он не понадобится.

— Понятно.

Сказал парнишке об изменениях. Что тут поделаешь?

Ночью пошел страшнейший дождь. Даже из ведра так не льет, как лило на бедную многострадальную Москву. Хорошо, что встреча была назначена не очень рано. Была надежда, что дождь прекратится. Однако ничего подобного.

Утром раздался звонок:

— Сегодня съемки отменяются, под таким дождем ничего не получится. Переносим на завтра, вечером уточню место и время встречи.

Ну ладно, оно и к лучшему. Под таким дождем точно не хочется на улице крутиться.

Вечером звонок: «Время такое-то, сынишку с собой возьмите».

— Хорошо.

Сообщаю парнишке, что нас опять берут. Тот расстроился, получив информацию: уже договорился на завтра с друзьями потусить. Но на съемки записались — нехорошо теперь отменять.

Утром в назначенное время мы были на месте. Встречались на улице. Уже подходя поближе, в стоящих ребятах мы распознали таких же участников предстоящего действия, кем являлись сами. Однако здороваться не торопились — мало ли что, вдруг ошиблись.

Простоять пришлось около сорока минут, прежде чем за нами заехали. Но когда уже всех переписали и посадили в микроавтобус, выяснилось, что мы ждем еще одного человека. Изначально его участие не планировалось, однако теперь выяснилось, что он необходим. В общем, сидели и ждали еще полчаса.

Впрочем, такая ситуация на съемках не редкость и никого не удивляет. В целом по опыту съемок в таких передачах я представлял, что мы должны управиться часа за четыре, не больше. На это, собственно, рассчитывали мы оба.

Однако когда нас довезли до места, оказалось… что это еще не то место. Там заканчивались предыдущие съемки. Во дворе сидела «вдова» во всем черном, ходили «гости», сидели «милиционеры». Съемки подзатянулись. Хорошо, что погода в этот день была хорошей, светило солнце, лишь редкие облака бежали по небу.

Ждали еще около часа. Облака начали сменяться чем-то серым и менее приятным. Но повезло, что до дождя не добрались пока что. В общем, долго ли — коротко ли, но кого-то рассчитали, кого-то забрали в автобус — поехали мы дальше.

Остановка. И опять не на месте — оказалось, что мы следовали за микроавтобусом с костюмами, а там сидел парнишка-разнорабочий, которому предстояло еще купить реквизит — дрова. Кроме того, он набрал каких-то продуктов. В общем, ждали мы еще полчасика.

Поехали. Теперь уже добрались до места. Меня быстро нарядили рыбаком (зря только вещи с собой разные брал, целый пакет, — все нашлось на месте, и это радовало). Всего вызывали двух рыбаков, а третьим был один из водителей.

Снимать начали довольно быстро. Однако в первых сценах я был не нужен. Зато задействовали двух других «рыбаков».

Парнишка-разнорабочий в это время приплыл на лодке, что взял на другом берегу большого озера. Судя по его разговорам, грести — дело классное, но напряжное (впрочем, это я знал и сам — благо, в детстве много плавал на байдарке).

Краем уха я слышал, что потребуется вторая лодка. Однако в это время рыбаки доснялись и пришли с садком живой рыбы. Не сами поймали — это тоже был купленный реквизит. Так вот, парнишка сразу взялся эту рыбу разделывать. Вокруг него тут же собралась толпа молодежи, чтобы посмотреть, как это делается. Девушек сильно удивляло, что с проткнутым сердцем и даже с отрезанной головой рыба еще шевелилась.

— Рефлексы, — пояснял парень.

Дальше был перерыв. Режиссер — очень объемный здоровенный дядька, который успел выпить несколько бутылок воды, — пришел за «Дошираком». Перекус, судя по всему, был его любимым делом.

В это же время выяснилось, что у одного из членов группы сегодня день рождения. Пакет вина оказался тут весьма кстати. В перерыве к этому пакету устремился режиссер, а за ним и некоторые другие члены группы. Солнце между тем начинало клониться к закату…

Тут режиссер вспомнил, что ему еще фильм снимать. И обнаружилось, что второй лодки никто так и не пригнал.

В это время один из ребят начал заметно нервничать. Ему обещали, что к 20.00 он освободится. Но была уже половина восьмого, а съемки «сектантов» еще не начались, актеров даже не переодевали. Он стал допытываться у бригадира, почему ничего не происходит и никто ничего не снимает. Бригадир тут же вступилась за группу:

— Да нет, вон, они сейчас на лодке снимают, дело идет.

Однако я сам видел, что ничего не происходило. Съемки в лодке закончились уже давно.

Бригадир между тем настаивала на своем:

— Это вам может быть выгодна задержка процесса, потому что за переработку полагается доплата, а у нас ставка, группе совсем не интересно все затягивать.

Однако, судя по всему, группа явно не сильно торопилась. Постояли еще немного. Наконец показалась вторая лодка, так необходимая для съемок. Позвали милиционеров и остальных. Стали снимать сцену в лесу (совершенно не понятно, почему ее нельзя было снять без лодки). Я стоял на берегу с удочкой наготове, но снова не понадобился.

Торопившемуся парнишке пора было уходить, и его отпустили. Тут же вспомнили о сектантах.

— Бригадир! Где массовка?! — заорал режиссер.

Вот тут все вспомнили, что массовку еще нужно как-то переодевать. Дело закипело.

Режиссер ненадолго засыпал, затем вновь начинал ругаться. В это время разводили костер, вокруг которого должны были крутиться сектанты. Режиссер вновь начал ворчать, причем весьма громко и матерно. За бригадира вступился парнишка-разнорабочий: «Да одеты они все!»

— Так чего же не идут?! Что за массовка полумертвая?!

Наконец ребят согнали: парни были в подвернутых штанах, девушки в длинных белых балахонах.

— Что это за порнография! — заорал режиссер. — Они должны быть в плавках!

Заставили ребят снимать штаны и бегать в трусах. О чем изначально никто не предупредил. Ну что ж, дали им рубашки подлиннее, дело пошло.

Во время съемок (а солнце почти уже село — благо, огонь развели на славу) режиссер безбожно матерился. А если учитывать, что снимались молодые люди от четырнадцати лет, выглядело это не очень красиво.

Девушки крутились и старались не подпалиться от костра в своих длинных полупрозрачных «ночнушках».

Настало время следующей сцены, во время которой милиция должна была разгонять этот шабаш. И тут выяснилось, что два «милиционера» отошли к машине. Их стали звать, начали орать на них. Первый изобразил некоторое ускорение, а второй так и шел спокойным шагом. Его подгоняли и так, и эдак — и матюками, и фразами типа: «Ты вообще бегать умеешь?» Но тот мужественно продержался и дошел до съемочной площадки, не прибавив шага. Я было подумал, что урежут ему зарплату, но вроде до этого не дошло.

Уже в серьезных сумерках съемки были закончены. Меня отправили переодеваться (к сожалению, мой «рыбак» так и не понадобился), ребят тоже. Все переоделись, сели в автобус, и тут пришел режиссер и объявил, что съемки будут продолжены с ребятами-«сектантами». На данный момент я бы мог уже получить расчет и уехать, но бросать парнишку-соседа одного было бы некорректно.

В общем, ребята опять переоделись. В это время было разведено два костра: один нужен был для съемок, второй — чтобы жарить разделанную рыбу.

У меня появились мысли: «Почему же массовку заранее не переодели для предыдущей сцены, почему столько времени было „профукано“?», но затем я услышал разговор костюмера и режиссера. Оказалось, что режиссер обещал сообщить ей, когда будет досниматься очередная сцена, тогда она и должна была начать переодевать ребят. Но режиссер ничего не сказал, а только в нужный (для себя) момент, стал орать и звать всех на площадку.

Съемки начались в темноте, была выставлена лампа, горел огонь. Этого должно было хватить.

Я сначала думал, что сцену быстро доснимут и мы поедем, но съемки затягивались, и я пошел на площадку. Теперь огонь горел на территории МЧС. Рядом стояли мчсовцы и наблюдали за съемкой. Один из парней вопросительно посмотрел на меня.

— Я уже отснялся, — улыбнулся я.

— А, — понимающе кивнул он. — А то иногда к нам заходят посторонние, приходится объяснять, что это закрытая территория.

Здесь дело шло весьма живо и успешно. Сзади жареная рыба пару раз упала в огонь, но зато у мальчишек и девчонок-«сектантов» все шло замечательно. Разве что главный гад (а кто же, кроме физрука, мог бы быть главным гадом?) был полумертвый какой-то.

Съемки закончились. Оставили двоих, остальных отправили переодеваться. Все были готовы, некоторых рассчитали, и тут выяснилось, что у бригадира остаются одни пятитысячные купюры. В общем, проблема. Кроме того, хотя всем отснявшимся уже очень хотелось домой, нам сказали, что машина поедет только тогда, когда придут все. Девушки думали уехать, но так как деньги получить не удавалось, решено было ждать, да и двое снимавшихся вскоре подошли.

В конечном итоге бригадир, очень долго пытаясь сообразить, сколько же и на кого полагается, выдала мне как самому старшему пять тысяч. По тысяче надо было отдать одним, по семьсот рублей еще двум, также по семьсот полагалось получить мне и парнишке. Получалось 4800. Разницу в двести рублей я отдал. То есть нам дали пять тысяч на шесть человек. Я, конечно, сомневался, что мне так легко удастся этот «пятачок» разменять, но что было делать? Мысленно я уже решил, что в случае чего куплю себе какое-то количество поездок на метро.

Когда все сели в машину, выяснилось, что предлагаются совершенно другие станции метро — не те, куда обещали довезти ранее. Кто-то из ребят возмутился:

— Как же так? Я уже договорился, чтобы там встретиться!

Но выбора не было. Выехать с территории съемок тоже удалось не сразу. Оказалось, что на воротах навешена цепь. Водителю пришлось звонить, просить, чтобы позвали мчсовцев открыть ворота. Надо отдать им должное, один из них пришел довольно быстро. Наконец-то мы двигались в сторону метро. Пошел дождь.

В метро женщина на удивление легко согласилась разменять пятитысячную купюру, причем дала и пятисотки, и сотни. Уже в предвкушении, что со всеми делами сейчас разберемся, я принялся раздавать деньги. Сразу отдал две тысячи, затем одну пятисотку, еще одну… Хоп, подходит еще одна девушка.

— А мне?

— Как? — удивились мы с парнишкой.

Оставалась только наша сумма. Рядом с нами стояли еще три девушки.

— Кто-то скрысил, видать, — сообщил парнишка.

Мы бросились в метро догонять тех, кто ушел. Хорошо, что догнали нужную девушку. Она уже села в вагон, мы за ней.

— Вы, случайно, не второй раз деньги взяли?

— Нет, — удивилась она.

Пришлось разбираться. После долгого высчитывания все пришли к выводу, что бригадир ошиблась и дала эти пять тысяч на семерых, а не на шестерых.

В общем, пришлось ей звонить. Я обрисовал бригадиру ситуацию (хорошо, что я записал тех, кому выдал деньги). В конечном итоге девушка, оставшаяся без денег, скинула бригадиру свое имя, фамилию и роль, которую играла. Надеюсь, у нее все закончилось хорошо.

В общем, только к часу ночи мы добрались до дома. Непростой и весьма специфический день был закончен.

Да, будни массовочника не всегда приятны и беззаботны.