Дорога так далека

Артем Соколов

Когда все вокруг счастливы, а ты нет, надо найти свою фишку. Максим не способен ни строить отношения, ни учиться, ни работать, ни быть счастливым. И решил стать убийцей. Он взял свою школьную влюбленность, ее парня, фургон и поехал куда глаза глядят в поисках других серийных убийц, которых можно убить. Потому что, что еще делать, когда ты не можешь быть счастливым? Но такие истории все равно не заканчиваются счастливо. Книга содержит нецензурную брань.

Глава 2 — Привет, нам надо поговорить о Монике

Игрушечное оружие валялось вместе с детскими фотоальбомами, конвертиками с прядками волос, прочей сентиментальной ерундой. До того дня, когда Максим впервые почувствовал присутствие в мире Тьмы.

Тогда деревянный кинжал будто позвал его. И обернулся подлинным оружием, беспощадным, безжалостным, непобедимым.

Сергей Лукьяненко «Дневной Дозор»

Было уже больше двенадцати дня. На телефоне высветились два пропущенных от матери, но, посмотрев на них, довольный донельзя Максим решил, что не готов.

Время для утренних ритуалов. Ну, или уже дневных. Макс отправился в душ, где провел не меньше получаса. Затем открыл холодильник, разогрел и съел всю лазанью. Да, пожалуй и впрямь многовато.

Макс поглядел на пустое блюдо. Он любил, действительно любил поесть, и любовь эта отнюдь не была здоровой. Лишний вес у него не был катастрофическим, но был действительно лишним. И имея на руках еду, остановиться он просто не мог. Так же как и сейчас, ел, пока не кончится, даже если начинало тошнить. Но теперь это было не инстинктивное поглощение, нет. Теперь это был процесс, теперь Максим искренне получал от него удовольствие. Вкус кофе, запах корицы, покрытое сыром тесто лазаньи теперь имели характеристики.

Попивая кофе, Максим продолжал разбираться с вещами жертвы. Всю технику он уже скинул в пакет, с которым и собрался в пункт приема. Мусорный мешок он вынесет когда пойдет на улицу. Но оставалась травка. Максим извлек крошечное количество субстанции на кончике ножа и внимательно его изучил. То, что он вначале принял за хэш, оказалось просто слишком мелко измельченными листьями конопли со слабо выраженными прожилками.

— Тьфу, блин! — попробовав субстанцию на вкус, Максим разочарованно сплюнул. Сорт, скажем так, не первый. В принципе логично, как еще бы этот козлина мог себе такое позволить. Но даже такого качества трава в этом количестве была отличным уловом. Такой брикет вполне мог стоить и тридцать тысяч, и даже сорок, если продавать самому по дозам, без посредников. А пока, надо заныкать…

Он осторожно встал на стул и очутился под потолком. Самая верхняя книжная полка. Книга должна выглядеть как нечто, что долго не трогали — плохо доступная полка была на взгляд Максима неплохим решением. Рука Макса потянулась к ее части, занятой одной из его любимых серий.

Еще в детстве серийные убийцы были одним из тех его интересов, что заставляли бы бабушек хвататься за сердце, а родителей шептаться о необходимости посещения психолога. Но тут Максу повезло — когда он проявил активный интерес к маньякам, родители были слишком заняты разводом, так что он запоем читал красочные описания убийств и расчленения.

Можно было бы сказать, что это книги и фильмы повлияли на детскую психику. Наверняка, кто-то Максу так и говорил, но он знал правду. Ярость и ненависть были в нем всегда. Просто, он злился и ненавидел.

Его интересовала одна конкретная книга из серии. Он посчитал это символичным. С синей обложки из под большой надписи «Ганнибал: восхождение» на него смотрел жуткий красный глаз.

Макс деловито уселся за стол. Нет, он не собирался предаваться чтению. В книге, которую он открыл все страницы были плотно склеены в единую массу, а их середина с небольшим отступом от края была напрочь вырезана. В импровизированной шкатулке лежали трофеи Максима: три перетянутые белой шелковой ниткой пряди волос (каштановая, мышино-русая и окрашенная в зеленый) и простенькое кольцо из белого металла с гравировкой в виде каких-то символов.

Максим по очереди брал своих приятелей в руки и предавался воспоминаниям. Они не нуждались в именной бирке, он помнил их всех. Обладатель кольца был байкером: бил и насиловал жену на десять лет его моложе. Он постоянно закатывал скандалы и поднимал на нее руку даже на улице. А на улице он бывал в основном со своим байком на Воробьевых, где проходил маршрут Макса. Он портил ему настроение и в конце концов вынужденно переехал в шкатулку, избавив жену от своего присутствия. Интересно, как она там?

Русая прядь — женщины под сорок. Злобное создание: при разводе убедила свою четырехлетнюю дочь, а затем и суд в том, что отец лапал ее. Максим на протяжении всей слежки за ней готов был сорваться и убить ее посреди улицы, но сдержался, и вздохнул свободно, сделав все правильно.

Держать их дома было риском, но он был готов пойти на это, ради того, чтобы иметь своих старых друзей под рукой в любой момент.

Поглядев на часы, Максим понял, что пока он предавался воспоминаниям, прошел уже час. Тяжко вздохнув, он уместил большую порцию марихуаны (не лучший трофей) в книгу и захлопнул ее.

Обычно он предпочитал брать волосы, но вчерашняя жертва их не носила (как и байкер), так что сойдет и это.

Надо было идти. Он съел, невзирая на сытость, еще несколько бутербродов, снова надел свою вечную джинсовку и вышел из квартиры с пакетами.

Ему было хорошо. День был теплый, но не жаркий, народу в метро было не шибко много, да и просто снова проявился вкус к жизни.

Все шло более чем легко. Теперь он больше не проезжал остановки, не путал указатели на переходах и направления на улице. Мог даже спросить дорогу у прохожих, хотя и не любил это. Он успешно сдал технику, вежливо пообщался с парнем его же возраста на точке, повторил смертельный для него номер, купив чипсов в магазине. Он забрал материнские вещи из химчистки, купил хлеб и ехал обратно к дому. Все было хорошо. Откинувшись в кресле освещенного солнцем поезда Макс надел наушники и включил музыку, забывая об об окружающем мире.

Какой чудесный день

Моя струится лень

На грани просветления

Сияет шамбала

И нежится душа

В нирване просветления

Максим вышел из вагона и повернул голову. Там, наверху, был его любимый вид Москвы. Неизменные небоскребы: стекло, металл, свет. Государство в государстве… в государстве. Что ночью, что днем, огни сияли, и не важно какая тьма царила вокруг, небоскребы сияли, и все смотрели на них, но Максу нравился взгляд именно отсюда. Они хорошо смотрелись снизу, особенно на фоне убогих деревьецев и уродливых стен станции.

Вбежав в квартиру, он тут же принялся за уборку.

Конечно, они опоздали. И хорошо так опоздали. Но это определенно к лучшему. Макс открыл дверь. За порогом стояли тощий парень в поношенной толстовке «Порнофильмов» на пару сантиметров выше рослого Максима и миниатюрная девушка в белой рубашке.

— Йоу! — угрюмо поприветствовал Макс, пожимая руку Грише.

— Привет, — голос Моники вызвал у тени Макса какой-то отклик.

— Привет, — голос Макса потеплел. Он ответил на объятие Моники. Неловко, но так захватывающе обнимать эту девушку…

Макс был параноиком. Кто бы еще договаривался со старыми знакомыми о путешествии, очищая историю сообщений каждые двенадцать часов? Но это была не только паранойя, это был здравый смысл. Обычный здравый смысл серийного убийцы.

Все прошли в зал и уселись на диван. Макс примостился с самого краю, а Гриша на середине, и обнял Монику, поджавшую колени. Макс ощутил очередной порыв тени, невольно залюбовавшись девушкой. Она была действительно красива, с телом по всем канонам модных журналов девяностых и миловидным личиком. Низкая и стройная. И с пустым взглядом.

— У тебя долго свободно? — заговорил Гриша.

— До позднего вечера воскресенья. Родственники на даче.

— Отлично. А что…

— Я готов сорваться хоть через час — собрать вещи и в путь. Да даже так можно, уже же все что надо сгребли в фургон, остальное так можно… — ответил Макс.

— Ника в принципе тоже. Только мне надо еще кучу дел решить по документам и сессию досрочно закрыть. А тебе на машину у Леси надо доверенность забрать! Ты между прочим месяц назад сказал что заберешь, а потом пропал надолго.

— Кто бы говорил. Если безответственность и порок, то уж ты — Максим сделал на этом слове акцент, — меня в нем упрекать не имеешь права.

— До-ку-мен-ты! — произнес Гриша по слогам, возвращая Максима к причине разговора.

— Да-да… Я заберу их завтра. Лучше о Нике поговорим.

— Я… — Гриша странно посмотрел на напрягшуюся девушку.

— Мама — ну конечно, кто же еще — она совсем спятила. Вчера она… — Ника слегка замялась, поправляя волосы — Позавчера я задержалась у Гриши. И пришла поздно. Ничего такого, просто пол одиннадцатого. А она…

— Да я вижу, — Макс угрюму указал Нике пальцем на щеку — ну и к как это вышло?

Моника немного смущенно провела пальцами по груди Гриши, где на толстовке осталось заметное количество тональника.

— Она кричала. Громко, противно… — Ника опустила взгляд. Ну а кто сомневался, что воспоминание неприятное? — Я злилась. Очень сильно. Ну… не сильнее чем обычно. — Она на мгновение наигранно улыбнулась, затем снова спрятала глаза. — Она сказала… ух, много всего сказала. Что я совсем обленилась (обленилась, Карл! я! да я как гребаная Золушка у нее живу), что я подставила ее, потому что к ней пришли гости, а у нее «жуткий срач». Жуткий срач! У нее не был пропылесошен ковер в зале. А то, что я утром все полы перемыла — это так, само! — Ника говорила повышенным тоном. — Я ей ответила, что мол, сама большую часть времени дома сидишь, а убираюсь я одна…

Повисла короткая пауза.

— А она?

— А она мной подтерлась! Снова! — Ника сорвалась на крик. — Орала, что я уже взрослая баба, а толку от меня как от козла молока. Ну, мать мою, простите, это не я сделала все, чтобы запороть подачу документов в художку!

— В той ситуации вина исключительно ее. — Перебил Максим. Он принял волевую позу: прямая спина, расправленные плечи, руки в замочке. Даже живот втянул. — Но все же как она поставила тебе фингал? Я думал вы этот этап проехали давно.

— Ага, — Ника презрительно фыркнула — когда я научилась давать сдачи! Она продолжила… Ух, сколько всего о себе узнала! И что на шее у нее сижу все восемнадцать лет, и что бестолочь я! А потом она еще и расписала всю цепочку превращений: как я из-за позднего возвращения скончаюсь в канаве от передоза, а мой труп изнасилуют спидозные бомжи!

— Надеюсь это преувеличение, — Максим поморщился.

— Почти нет! — Моника снова кричала, размахивая руками. Гриша попытался что-то сказать, но Максим остановил его жестом.

— Продолжай.

Максим возбужденно ерзал на месте.

— Ну и?

— Хуи! Врезала она мне.

— А ты? — он догадывался о продолжении истории.

— А я ударила в ответ. — Ника окончательно сжалась в эмбриональной позе, пряча лицо. — А потом бросилась на нее. Она ударила меня пару раз в ответ. По ногам пнула, а у нее очень твердые и тяжелые туфли…

— Во истину. — Гриша таки вклинился. Ну и пусть. Максим был спокоен. — У нее на бедрах два здоровенных синяка. Почти черные! Утром сегодня вставать было больно, потом рассосалось как-то…

— А я понимаю — Макс кивнул каким-то своим мыслям.

— Да, — Моника кивнула — только… как-то легко игнорировать было. Как будто… ну тело и тело, ну боль и боль.

— Понятно, — Максим тяжко вздохнул — и потом ты просто ушла.

— Убежала. — Ника снова подняла взгляд. — Она не хотела меня отпускать. Очень. Не пускала в мою комнату за вещами, сказала полицию вызовет. Я сказала, что я совершеннолетняя и полиция не может запретить мне покидать квартиру. Она взбесилась… — Голос Моники зазвучал странно. Какая-то смесь горечи и ликования. — Она перекрыла мне вход в комнату, чтобы я не взяла вещи, а я… Я ушла в чем была…

— Но перед этим? — Макс знал, что все не просто так.

— Может хватит! — Гриша нахмурился — Я в этом вопросе доверяю тебе, но по-моему ты ее только бередишь лишний раз.

— Все в порядке, — Моника провела ладонью Грише по волосам. Максим невольно снова залюбовался ею: какая тонкая, хрупкая с виду рука… — Я… шла к тому, чтобы убить ее.

— Как это было? — Максиму действительно было интересно: родственны ли их безумия? Чего она хочет, чего боится?

— Я представила… — щеки Ники смешно покраснели. — Я очень живо представила как я сниму с шеи наушники и задушу ее. Нет, я не просто представила. Я решила. Я не просто была готова, я именно решила! — в голосе Ники звучала гордость. Казалось бы неуместная, но Максим эту гордость прекрасно понимал.

— А почему остановилась? — Максим теперь смотрел уже только на Гришу.

— Папу увидела. — Ника чуть ли не сплюнула. — Увидела, что он смотрит и как-то настрой пропал. Будто я меченосец в аквариуме. — Гриша конечно ничего не понял, но Максим слышал. Он отлично слышал в голосе Моники неприкрытое разочарование в себе.

— И на этом все?

— Да, впрыгнула в кроссы и на улицу.

Максим снова откинулся, схватившись за голову. Мда. Это плохо? Это хорошо?

— Все плохо, Ник.

— Невероятно! — фыркнул Гриша.

— Нет, я имею в виду… Тебе правда плохо, Ник. Тебе бы не следовало находиться в этой среде… Ты! — Максим переключился на Гришу — Ты, черт возьми, должен был забрать ее из этого звездеца, съехаться с ней в какой-нибудь съемной комнатушке в жопе мира, клянчить деньги у родителей и портить себе нервы!

— Что прости?! — Гриша отстранился от Ники и придвинулся к Максу.

— У всех есть тараканы в голове, — Макс снова принял комфортную позу — Ей бы покой. Ни один психиатр, как минимум не поспорит, что покой не повредит.

— Покой нам только снится!

— И все же. — Макс пресек попытки Гриши отшутиться. — Все очень плохо. Такие желания… — Максим попытался прокашляться — Не просто так появляются. И от стресса…

— Предположим я тебя понял, — задумчиво протянул Гриша.

— Я поняла, — тихо ответила Ника — не лучшие слова, но я тебя поняла.

— Короче. Надо развеяться.

— А под развеяться ты имеешь в виду кровь на стенах, кишки на люстре и отрубленные головы вместо кукол-носков? — Гриша сжато ухмыльнулся.

— Меня однозначно радует ход твоих мыслей, потому что это я имею ввиду тоже. Но не только. В принципе, новый опыт, расслабленная обстановка, здоровая атмосфера, вот это вот все.

— Ох… Занесла меня с вами, психопатами, нелегкая… — шутливо посетовал Гриша.

«А если я уговорю их заночевать? А утром угощу их завтраком? Ника не пьет кофе, значит ничего подозрительного — яд в чашку и через пару дней этому подпевале конец» — в который раз всерьез задумался Максим.

— Макс? Макс! — несколько раз окликнула его Ника.

— А? Да, конечно, что? — немного рассеянно ответил Максим.

— Ты на что-то злишься? Мы тебе мешаем?

А глаза-то какие проницательные. И бровки домиком, и спину выгнула, чтобы женственнее и беззащитнее казаться.

— Нет, нет, я просто… Лицо у меня такое! — лучшая защита нападение — Все в порядке, не каждая моя мимическая реакция гнев.

А ведь чует. Гриша внимательный и далеко не глупый парень. Но именно Моника считала его намерение убить Гришу. Не поняла что это, но уловила. Просто чует и все тут. Надо быть осторожней.

«Нет уж, живи пока. Без тебя Ника совсем зачахнет. Моя бы воля — гнить тебе в земле, но если ей так нужен „защитник“, я не вправе выбирать его за нее».

— Подводя итоги? — спросил Гриша с деловым видом. А может он и не худший вариант. Хоть не бездельник и не совсем бесполезен.

— Надо выдвигаться. Чем скорее тем лучше. Но теперь… — Максим сложил кончики пальцев в жест великого комбинатора — Ник, ты надо полагать, живешь сейчас у Гриши и другого места у тебя на время сборов нет?

— Неа. — Ника подтвердила опасения Максима.

— Ясно.

«Опять это проклятое ясно!»

— А нам нравится, — Гриша гипертрофированно пошло подмигнул Монике.

— Тебе таким подмигиванием веко череп вдвое сложит, — фыркнул Максим.

— Не сложит, там кость насквозь! — Ника наконец непринужденно рассмеялась.

— Ты лучши мне еще кое что скажи.

— Да? — Ника снова собралась. Максим чувствовал некоторое лидерство, что не могло ему не льстить.

— Документы.

— У меня есть мой паспорт, но свидетельство о рождении и загранник остались у меня дома, — ответила Моника.

— Это может быть проблемой. — Макс нахмурился. — Имеет смысл вернуться за ними.

— Шутишь что ли?! Да нет! Ну нееет!

«Нет, она само совершенство: даже хнычет мило.»

— Они могут тебе потребоваться и их восстановление отдельная тема, которая вряд ли стоит…

— Да я телефон нахрен вырубила! Я ее видеть больше не хочу. Ни-ко-гда! Это просто… я не знаю… — она неожиданно резко сбавила громкость голоса.

— Я тебя понял. — Гриша мог заметить как они обменялись взглядом, будто в этот момент договорились о чем-то не говорить ему, но он уже привык.

— Но все же придется. Вот этот молодой человек — Максим сделал выразительный жест в сторону Гриши — с радостью — легкий нажим — сопроводит тебя… или лучше пусть идет вообще один. Да! Гриша, торжественно поручаю тебе выбраться живым из змеиного логова с добычей! — сатирический пафос прикрывает реальные ухабы на этом пути.

— К ее матери… — Гриша скривился.

— Да, к ее матери — насмешливо кивнул Максим.

— Это даже не змеиное гнездо, — Максим с Никой снова засмеялись — это уже узилище некроманта, чтоб его!

— Да ладно тебе. Ты справишься.

— Кто бы говорил! Ты что там про мать Леси рассказывал?

— Что она при первой нашей встречи разбила мне щеку. И это правда, потому что…

— Потому что кольца, — хихикнула Моника.

— Да! И потому что она конченная неадекватка с целым набором гиперопечных триггеров.

— Ну, может и не без этого… — издевательски развел руками Гриша. — Но да в жопу.

Гриша определенно хотел еще что-то сказать, но Моника, что было для нее совсем не характерно, виртуозно вклинилась в паузу.

— Скажи пожалуйста… Не знаю, раз уж мы это обсуждаем в этом кругу, то как у тебя в плане «кишок на люстре»? — На мгновение повисло молчание.

Не годится. Так и Гришу спугнуть можно, а он (как бы ни хотелось отрицать) им нужен.

— Ну, — Максим все же не смог не выдать гордость за свои «успехи» — недавно отсчитал пятого. — Он исподлобья покосился на Гришу. Тот… О боже, нет! Гриша выглядел искренне заинтересованным!

— Уже пять… Когда спрашивала в последний раз, было два… — меланхолично отозвалась Моника.

— Пятый, — Максим самодовольно расправил плечи — наркоша, мудак по жизни, возможно мелкий вор и совершенно точно насильник, как минимум дважды. На него были заявления, но ходу им не дали. Ох и долго все же я за ним следил…

— Молодец, одним мудаком меньше, осталось восемь миллиардов, — скептично высказался Гриша.

— На земле меньше…

— Ну скоро будет, — отмахнулся тот.

— Как это было? — Моника не скрывала своей заинтересованности. — Были проблемы? Что с телом сделал?

— Не наседай. — Максим гордился, действительно гордился своими убийствами, но рассказывать такие детали… как про анальный секс с бабушкой говорить. — От тела избавился, гниет глубоко в лесу под землей. Остальное — тонкости.

— Ну пожалуйста, — снова начал Гриша — убил ты насильника, так их миллионы, если не миллиарды…

— Ой, не надо! Про статистику я не меньше тебя знаю! — отмахнулся Максим — Я не обманываюсь: я не герой, и у меня нет великого замысла крестового похода против мудаков, нет. Я сам тот еще мудила! — Максим неожиданно оживленно подскочил и начал ходить кругами по залу. — Я ведь сам убийца и конченый садист! Я мудак не только с жертвами, но и в быту! Я эгоистичен, самовлюблен, самоуверен, да и попросту почти что лишен сострадания! Типичный портрет психопата!

— Это мы знаем, — Гриша улыбался — Но ты, как мне кажется, ведешь к чему-то.

— Веду я к тому, сударь, — Макс так же внезапно остыл и вернулся на свое место — что я не обманываю ни себя, ни вас. Я убиваю ради себя любимого, не более. Никакой великой миссии, никаких трех серий против коммунизма, национализма и чумы.

— Если бы убежденность выражалось в сантиметрах, тебе бы позавидовал слон! — Гриша возвел глаза к потолку

— Что правда то правда, — Максим почесал затылок — но неужели я не прав.

— Ну… — Гриша злорадно потер ладони.

— Прежде чем начнешь меня воспитывать, я неожиданно отвлеку тебя пакетом марихуаны. От моего знакомого.

— Сколько? — Гриша по-деловому собрался.

Макс не в первый раз сбывал ему награбленное с «знакомых», как он их называл. А награбленное всегда бывало.

— Тысяч на сорок. Сорт не первый, но, тысяч на сорок.

— Ооо! — настроение Гриши поднялось до небес. — Живем и очень даже!

— Как скоро продашь?

— Пройдусь по однокурсникам послезавтра, скорее всего тогда же распродам всю партию.

— Отлично. Заберешь сейчас?

— Да, только…

— Да мы уже проходили это, — отрезал Макс. — Можешь мою долю постепенно отдавать, как сбудешь.

— Твою долю, твою долю… — проворчал Гриша — Восемьдесят процентов твоя доля! Живешь как королева Британии, не жадничай!

— Как принц, — поправил Максим — это все — он обвел рукой окружавшую их роскошь — не мое. Я тут на птичьих правах, и Ктулху мне свидетель, я принимаю от матери деньги не без усилия над собой.

— Мажор…

— Ты — продавец, я — добытчик. И большая доля моя.

— Ах ты мой добытчик! — Гриша, шутливо изобразив гейский голосок, взлохматил Максиму волосы.

— Руки убери! — а ведь еще вчера он бы ему их сломал. Выпускать гнев полезно.

Максим скрылся в комнату, а Гриша остался наедине с девушкой и предпринял попытку ее поцеловать, однако наткнулся лишь на скучающее лицо. Нику совсем не интересовали ни наркотики, ни деньги.

— Ты чего?

— Да что-то… — она показала ему язык. — Когда уже поедем, а?

— Пфф… Ты все слышала про доверенность. Но теперь еще мне надо травку сбыть.

Снова скука на лице.

— Держи. — Максим протянул «деловому партнеру» брикет. Тот вдумчиво потряс его в руке.

— Да… Нормально…

— Макс? — робко спросила Моника.

— М?

— Скажи, если тебе все равно убиваешь ты мудаков или простых людей… Почему ты нацелился только на мудаков? — Максим вздохнул. Да, она задает правильные вопросы.

— Ну что тебе сказать… — Максим призадумался — Тут же ведь дело не просто в том чтобы убить. Вернее нет, не так. Тут дело в гневе, в ярости, в обиде… На мудаков злиться легче, а главное… А главное так интересней!

— Но разве у тебя нет какого-то… Не знаю, переноса на себя? Ты же тоже мудак. — Максим хитро прищурился.

— А у тебя есть?

— М… Нет. — Ника потупила глаза.

Ну прямо анимешная девочка. Сердце Максима снова сжалось.

— Вот и у меня нет. Так банально интересней. А мудаков, и даже мудаков, скажем так, высокого ранга, вокруг много, так что…

— Так что пойдем ка начнем готовить, — Гриша очнулся от изучения брикета травы.

Они направились на кухню, где их ждало долгое и тупиковое приключение: сделать правильную корейскую лапшу. Конечно организовывал всех Максим, Моника как меньшая белоручка делала большую часть работы, а Гриша вообще непонятно зачем там находился.

Макс начал доставать продукты, когда Гриша включил с телефона музыку. Он начал пританцовывать, шутливо изображая пение в караоке.

Мама, папа, я дружу

Только с идиотами.

Они ищут смысл жизни

Ночью под кислотами.

Я имел в виду кислые конфетки.

Против наркоты,

Эти малолетки

Расскажут про депрессию,

Как сдать на тройки сессию,

Как жизнь свою

Прикольно спустить в унитаз,

Ника легко расплылась в улыбке и легком смехе. Максим тоже улыбался. В сущности, это не самая плохая компания. Гриша Моника с Максом принялись за приготовление продуктов. Максим задумался на секунду, что ему не помешал бы фотоаппарат, чтобы сфотографировать нож в руках Ники. Блеск…

Но он тут же вернулся в реальность и отвлекся от шепота тени на дружеский угар и тупые шутки. Гриша Ходил туда-сюда и комментировал все, что делали Моника с Максом, и все это перемешивалось в повседневную вакханалию.

Такой танец вечных детей, с катастрофическими последствиями для окружения. «Но да то ли еще будет!» — думал Макс, высыпая Грише за шиворот замороженных креветок.

Где-то на кухне Ника мешала на сковороде «правильную» смесь добавок к лапше, а Максим с Гришей ушли в другую комнату: Макс собирался похвастаться какой-то своей новой нелегальной плантацией.

На балконе у Макса был полноценный сад: куча ящиков с землей, а из них по пояс возвышались зеленые сочные растения.

— Вот, смотри, это Сальвия Дивинорум, он же шалфей предсказателей. Еще в нулевых был легален, но законодательство меняется постоянно. Я смог купить совсем немного семян, так что пришлось импровизировать. Вон там — он указал на ящики, где только пробивались короткие ростки — я смог размножить кусочки меристем от основных растений, но пока они слабые.

— Блин, Макс, — Гриша приложил руку к лицу — ты же совсем неглупый парень. Ну почему ты не в универе?!

— Да… — Максим замялся — Ну не захотелось мне. Категорически. К тому же, я занимаюсь саморазвитием.

— И все же ты на тюнингованной коленке делаешь у себя на балконе клонирование.

— Это преувеличение. И мне пришлось повозиться. Я не шибко напичкан знаниями, просто умею разбираться в информации.

— В современном мире это и есть ценный навык. — С жаром воскликнул Гриша. — А с твоим мозгом…

— Так, все! — Макс неожиданно резко, с металлом в голосе прервал Гришу. — Ты мне не мамочка, так что заканчивай с этим дерьмом.

— Ладно, остынь, — Гриша понял, что накалять обстановку не стоит.

— Вот тут — Максим обвел руками часть ящиков — растения в самом соку. Их надо срезать и просушить с расчетом на курение в трубке.

— А жевать можно?

— Можно, только не так компактно и плохо хранятся свежие.

— А может прямо сейчас закинемся? — предложил Гриша.

Макс посмотрел на него — простите за каламбур — убийственным взглядом.

— Ты вообще осознаешь, что вокруг тебя происходит?

— Ну… — Гриша замялся, не понимая что сейчас сделал не так, — да, а что случилось?

— Моника! — голос Максима повысился. Незаметно для него самого, он пришел в ярость. — Я даже представить не… Ой, а знаешь что: давай начистоту.

Максим отложил в сторону секатор, затем заглянул в комнату, чтобы убедиться, что Ника их не слышит.

— Ты чего?

— Слушай, — Максим расправил плечи — Ты неплохой парень. Как бы я ни хотел тебя ненавидеть, но ты: веселый, зрелый, образованный, возможно, даже умный, чем Ктулху не шутит.

— Ну… спасибо?

— Но! В некоторых вопросах ты умудряешься вести себя ну просто до смешного неправильно! Надеюсь, на это, потому что если ты понимаешь что творишь и все равно делаешь, мне придется идти с тобой на конфронтацию.

— О чем ты, черт побери… — Гриша не понимающе смотрел на Макса.

— Я о том, как ты упорно не понимаешь что не так с Никой.

— Эй! Это ты убийца-психопат! — Гриша поднял руки в оправдательном жесте.

— Да! — Максим сорвался на крик, благо что звукоизоляция хорошая. — Да, это я убийца-психопат, это я ее понимаю, не ты! И поверь: я бы с удовольствием просто убил тебя. Вот так просто — из ревности. Знаешь сколько проблем это мне решило бы?

— Ты мне угрожаешь? — Гриша мог показаться уверенным, но только на первый взгляд. Он не был напуган, нет. Глаза бегали. Он явно предпочел бы прервать разговор.

— О, хохо! — Максим невесело усмехнулся — Нет, я оговариваю условия. Моника не любит… чего уж там, Моника боится наркотиков…

— Ага, боится, — отведя взгляд проворчал Гриша — зато выпустить кишки собственной собаке…

— Не перебивай! — Макс с силой ударил по стене, так что Гриша вздрогнул — Да, она боится! Но ты же не просто так с ней?

— Прошу прощения?

— Я ее знаю, она бы учуяла, желай ты от нее просто секса. Но нет. Ты действительно желаешь помочь ей, прости, Ктулху, любишь ее. Только вот…

— Да ну что?!

— Ты параллельно пытаешься помочь себе. Ничего против не имею, пока это не вредит ей. Но я тебя предупреждаю. — голос Максима выровнялся, и он стал поистине жутким. Тень внутри него расправила крылья. — Я тебя предупреждаю: если ты решишь спасовать, если вдруг ты продолжишь давить на нее в угоду себе, пусть даже скрыто, если ты хоть раз спасуешь, когда будешь ей нужен… Ты перестанешь быть полезен.

Максим смотрел Грише прямо в глаза. И пусть тот не мог бы сам увидеть демонов в его глазах, но Максим их показывал.

— Вот теперь я тебе угрожаю. А сейчас мы вернемся туда, мирно посидим, поедим, возможно обсудим маршрут поездки или сыграем в монополию. А ты будешь делать все, чтобы помочь ей. И мне если не похер, то как минимум по колено: делаешь ты это по собственной воле или под моим давлением, хотя, думаю, что первое.

Максим говорил твердо, не допуская ни малейшего шанса себя оспорить, и что-то подсказывало, что Гриша все понял. Не просто испугался, а именно понял. Молчаливую вассальную клятву прервала сама Ника:

— Эй, пацаны, паца-не-то-чки! По-моему готово.