Прорыв Линии Маннергейма

Артем Драбкин, 2022

НОВАЯ КНИГА ПРОЕКТА «Я ПОМНЮ»! Перед читателем впервые предстает окопная правда Советско-финской (Зимней) войны 1939-1940 гг., которая отодвинула границу от Ленинграда накануне Великой Отечественной, и войны 1941—1944 гг. (или как ее называют в финской литературе – «Войны-продолжения»), закончившейся взятием Выборга и прекращением Финляндией военных действий против СССР. На страницах этой книги вы услышите живые голоса пехотинцев, танкистов, летчиков, артиллеристов Красной Армии, прорвавших казавшуюся неприступней Линию Маннергейма и сражавшихся на Карельском фронте против союзных Третьему Рейху финских войск. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Фотография на обложке: Архив РИА Новости.

© Драбкин А.В., 2022

© ООО «Яуза-каталог», 2022

Алейников Константин Михайлович

Когда в 1939 году мы заканчивали, то госэкзамены принимали прямо в летнем лагере. Обычно на экзамены возвращались в училище, а тут прямо в лагере. Сдали экзамены, приезжаем в училище — батюшки, а там везде, даже в танцевальном зале, в коридорах, битком стоят двухъярусные кровати для новых курсантов. Ну, зачитали нам приказы о присвоении званий и о распределении. Я с двумя ребятами попал в 157-ю стрелковую дивизию в Новороссийске. Но даже отпуск не дали. А я ведь с девушкой договорился, что, как только получу отпуск, оформим женитьбу и заберу ее с собой. Но так без отпуска и уехал в Новороссийск.

Командир дивизии назначил меня командиром 4-й роты в 633-й полк, который стоял в станице Славинской, сейчас это Славянск-на-Кубани. А как раз шла подготовка к осеннему смотру. Но у меня оказались очень хорошие командиры взводов, и мы так подтянули роту, что в итоге заняли в полку 1-е место.

Тут начинаются события с Финляндией. Везде митинги проходят: «Никак они не уступают, чтобы отвести войска от Ленинграда!» В итоге объявили войну. Митинг в полку проходит, выступают замполит, парторги, а потом вдруг меня вызывают — ведь командир ведущей роты. Поднялся на эту трибуну и говорю: «Да наш город Ленинград по населению больше этой Финляндии! Да мы их… Я со своей ротой готов немедленно ехать!» А через какое-то время зачитывают приказ: командир полка, я и один командир взвода — убыть в Ростов.

Приехали в Ростов, а там уже много командиров с разных частей, и меня приказом направляют командиром роты на петрозаводское направление в 8-ю армию. И того взводного тоже в 8-ю, а командира полка на Карельский перешеек.

С этим лейтенантом приехали в Петрозаводск, на сборном пункте зарегистрировались, и тут же нам устраивают проверку по лыжной подготовке. А откуда у нас на Кавказе лыжная подготовка? У нас в училище лыжи ставили на траву, ноги в крепления вставляли и на месте учили, как делать поворот и прочее. Повезли нас в лесной техникум, он на горе стоял. Лыжи выдали, ну я надеваю, а сосед мне говорит: «Ты же не на ту ногу надел!» Я смотрел-смотрел, какая нога, они же одинаковые… (смеется). Ну ладно.

Когда подошла моя очередь спускаться с горы, инструктор спрашивает: «Катался?» — «Никогда!» — «Давай вперед!», и я сразу кубарем пошел… «Вставай! Надевай! Пошел!» В общем, где-то с неделю учились кататься на лыжах. Да, и еще изучали винтовку СВТ. Если забежать вперед, скажу, что солдаты эти винтовки просто бросали. Чуть только грязь попадет, сразу отказывает. Потом вроде ее усовершенствовали, но в Финскую кампанию солдаты от нее отказались.

А в начале декабря получили с этим командиром взвода назначение в один и тот же полк, только в разные батальоны. Меня назначили командиром роты во 2-м батальоне 163-го стрелкового полка 11-й механизированной дивизии 8-й армии.

Повезли нас на полуторках. Только границу пересекли, чуть-чуть проехали и встали — сплошные пробки. Там же дороги узкие. Наш старший дает приказ: «Раз такое дело, становитесь на лыжи и пешком!» И мы пошли…

Нашли штаб полка, там палатка стоит, человек в солдатской форме начинает читать: «Алейников назначается командиром 4-й роты (4-я рота меня везде преследовала) такого-то батальона». Вышли мы с ним, и связной отвел нас к командиру батальона.

Пришли, представились, нотам стояла целая группа командиров, причем все в касках, и кто он из них — непонятно. Какой-то пожилой говорит мне: «Давай туда, там рота отходит! Надо ее остановить и занять позицию. Только сначала зайдите к командиру взвода снабжения!» Заходим, тот говорит: «Снимите все с себя! Надевайте солдатское!» Я потом из госпиталя в этом солдатском и поехал. Когда переоделись, связной отвел меня в эту роту.

Остановил я ее на каком-то рубеже, собрал командиров, представился. Походил, посмотрел, где можно расположить солдат, и отдаю приказ. Причем как в училище учили, строго по уставу, по пунктам, противник там-то, сектор такой-то, и пошел. Атам вместо погибшего командира роты командовал замполит роты — секретарь партийной организации цеха какого-то ленинградского завода. Пожилой уже дядька. Он послушал меня и говорит: «Кончай эту богадельню!» — «Как?» — «Чего ты тут наговорил?! Скажи просто: ты тут стоишь, туда стреляешь, чего ты тут развел?» И там я командовал до февраля. Пока меня не ранило.

Как получилось. Ходили мы в атаку. А снег же по колено, кругом елки, откуда стреляют, ничего не видно. И в одном месте на высоту наткнулись и никак не могли ее взять. Да, а перед этим ко мне пришел командир взвода разведки от полковой артиллерийской батареи, весь в ремнях. Я ему говорю: «Ты бы переоделся!» Он возмутился. И только он сориентировал, куда стрелять, и подал команду «огонь!», выполз из снежного окопа, и его сразу шлеп…

И вот когда я не смог эту высоту взять, решил посмотреть, нельзя ли ее обойти. Поползли с ординарцем, а ползти по такому снегу дай бог как тяжело… Тихо, ничего не видно, не слышно, и я не выдержал, поднялся. Не знаю, сколько сделал шагов, и меня шлепнули… Ординарец увидел, что я упал. Слышу, как он вздохнул: «Ой, убит…» И собрался ползти назад. Так и не знаю, то ли я пошевелился, то ли что, но он вернулся и вытащил меня. Атам меня сразу в медсанбат.

Привезли меня в армейский госпиталь в Лодейное Поле, а я же без сознания. Но, судя по характеру ранения, в меня попал не снайпер, а осколок мины. Потому что мне снесло все лицо: рот, нос, но это я узнал только в Саратове.

Интервью: А. Чунихин

Лит. обработка: Н. Чобану