Апатрид

Артем Головин, 2019

Пишу эти строчки описания жизни обычного человека, рожденного обычной матерью, должного прожить обычную жизнь. Но нет… Порой написанное кажется таким нереальным, фантастическим, – но это реальная жизнь человека, который волею судьбы, или как там по-настоящему называются неведомые силы, оказался на розе ветров фортуны и выживает, несмотря ни на что…

Глава 12 Погромы

Горбачев и его жена, Раиса Максимовна прилетели в Америку. Официальные приемы, встречи — все как положено. И вдруг, как гром средь ясного неба, — супружеская пара посетила центр армянской диаспоры в Лос-Анжелесе. Среди официальной информации прозвучало только то, что супруги получили в дар от главы армянской диаспоры картину Айвазовского и старославянскую рукопись. Через месяц, когда Арсен случайно в это время оказался в Ереване, он оказался свидетелем народных волнений, требующих Карабах в состав Армении. В это время появляется публикация в газете «Известия» о том, что чета Горбачевых во время визита в Лос-Анжелес получила от армянской диаспоры бриллианты и драгоценности. За что, не писали. Из-за возникшего скандала и сложившейся ситуации был создан фонд культурных ценностей, председателем которого стала Раиса Максимовна, и все драгоценности и бриллианты будут переданы туда. А вскоре на свет появился указ Горбачева о присоединении Карабаха к Армении. Так было положено начало того, что потом произошло с армянами в Азербайджане и получило название карабахского конфликта.

Подписав указ о передаче автономии-Нагорного Карабаха в состав Армении, Горбачев всколыхнул страшный конфликт между двумя, жившими долгие годы в ладе и мире народами. Армяне и азербайджанцы встали перед неизбежным — войной. Армяне в Азербайджане проживали компактно в Нагорном Карабахе, где их было большинство. И еще на территории двух — трех сельских районов, одним из которых был Варташен, — родина Аиды, и в двух городах — Баку и Сумгаите. В Азербайджане армяне в основном были портные, сапожники, мастеровые, торговцы. Город Сумгаит был построен в советское время как город-спутник крупнейшего в Закавказье химического завода. А в Сумгаите армяне были представлены на этом заводе как инженера, электрики, слесаря. Это в силу своих природных данных были очень трудолюбивые люди. И очень часто, отзываясь о них, люди других народов говорили:…у армян золотые руки…

Вскоре потекла первая волна беженцев-азербайджанцев из Армении. Это были в основном жители сельских районов Армении. Их не выгоняли, просто стали потихоньку выживать, не было ни насилий, ни избиений. Продав свои жилища в Армении, они прибывали все в Баку, вели себя очень нагло, беспринципно, с требованиями выделения пособий для проживания и жилья. В условиях перенаселения города и неполноценного бюджета Азербайджана того времени, правительство смогло только выделить земельные участки в пригородах Баку и выделить определенные суммы для строительства жилья. Получив деньги, дома строить никто не собирался. Быстро смекнув, что армянское население городов Баку, Сумгаита, Кировабада и других районов Азербайджана практически находится без защиты, беженцы с Армении (как их тогда называли-«еразы») при полном попустительстве властей, стали просто выгонять армян из их жилищ. Иногда это проходило мирно, — они просто взломав входные замки оставленных армянами квартир, захватывали их, или с разбоем, путем избиений и насилий, вламывались в квартиры и дома армян, грабили их хозяев и выкидывали на улицы. Массово это явление произошло в городе Сумгаит, который по необъяснимым причинам на три дня вышел из поля зрения прессы, милиции, связи. Три дня с городом не было никакой связи, а на четвертые сутки, вдруг появились первые страшные кадры на экранах телевизоров. Разграбленный город с толпами уезжающих армян. Разбитые машины, окна домов, раскуроченные двери, валяющиеся кругом брошенные вещи, местами кровь, трупы убитых — это картина города Сумгаита в свете национальной политики, проводимой Горбачевым и его продажным правительством образца конца 80-х. Следующим на очереди был Баку, с 300-тысячным армянским населением. Иностранцы с диппредставительств, с общежитий покидали Азербайджан в целях безопасности, в том числе и друг Арсена с семьей. Они полетели в Москву. Зеду давно уже предлагали работу в посольстве его страны, а он все откладывал.

В те дни Арсен в одно утро нашел наклеенную на ворота во двор листовку: — «Азербайджанцы, в вашем дворе живут мать с сыном — армяне, которых надо выгнать из нашей страны, неверным не место на нашей священной земле». Аида, увидев это воззвание, пришла в ужас. В районе, где они жили, армян не было вообще, и значит травля на армян ведется с ведома властей. Их адрес могли получить только в паспортном столе. Вечером в дверь Агаевых постучали. Фархад вышел на стук за дверь и увидел трех мужчин.

— Мы пришли к Арифе (так звали Аиду среди азербайджанцев), мы слышали про то, что было написано на листовке. Она нас знает, скажи — Октай, сосед пришел. Услышав знакомый голос, Аида вышла на площадку перед квартирой.

— Октай, что происходит, что с нами будет? — с надрывом произнесла испуганная женщина, еле сдерживая рыдания.

— Не бойся, сестра, я защищу тебя и твою семью. Я буду охранять вас — с уверенностью произнес Октай, — я не последний человек в нашем районе и у меня есть честь. Национальность не имеет никакого значения. Я не забуду, что ты для меня сделала, Арифа, спасибо тебе. Вам несколько дней, пока все не утихнет, не надо выходить на улицу. Все, что надо — продукты или что-либо, скажете, вам мои люди все принесут.

Три дня, днем и ночью, две «волги» с вооруженными людьми стояли у входа во двор, где жили Агаевы. Никто из чужаков не посмел войти во двор, нрав Октая — вора в законе, знали не понаслышке. Аида в свое время очень ему помогла: надо было устроиться на работу, но с его «биографией» никуда не брали. Она оформила его водителем в детский сад и помогла его сестре поступить в институт — Октай до конца жизни не забыл про эту услугу. Соседи Мусаевых по двору каждый день приходили к ним, и в разговорах о происходящем скрашивали отчаяние испуганной женщины. Аида своего сына ни на шаг не отпускала от себя. Потеряв младшего сына Заура в 1985 году в автокатастрофе, она не раз обращалась к господу с мольбой о оберегании старшего. Хотя Арсена все уважали в соседних дворах и в округе, где за его проницательность и ум называли «Кялля*Аслан», и по паспорту он был азербайджанцем, вероятность попасть в руки разъяренных националистов на улицах города была очень вероятна. Достаточно было крикнуть в толпе:

— Это армянин, я его знаю!!! — и толпа криминальных молодчиков, не разбираясь, калечили и добивали любого, на кого указывали из толпы. Уже позже, грабя и разрывая одежду на несчастном, иногда находили

*кялля — голова (азерб.)

подтверждения, что это был азербайджанец, те же люди кричали, что это спровоцировали армяне. Время было страшное для всех.

После недели такой вакханалии в столице Азербайджана отдельные группы воинствующих молодчиков стали разъезжать по стране в поисках, не успевших покинуть страну армян. Аида, испугавшись за мать, попросила Октая с Фархадом поехать в Варташен за бабушкой Егануш. Связи с ней не было уже около десять дней. Телефона у нее в доме не было, а родственники все уже сбежали из Азербайджана в Армению к тому времени, не дожидаясь погромов. ЕЕ СРЕДИ НИХ НЕ БЫЛО! Приехав за 400 километров в село, мужчины нашли Егануш в ее доме. Пожилая женщина не собиралась никуда уезжать.

— Мои родители похоронены здесь, и меня все знают, — не бойтесь, ничего не случится. «Я остаюсь здесь», — сказала, как отрезала она.

Возвращаясь обратно в город, Фархад не узнавал некогда цветущее село, — повсюду валялись брошенные в спешке вещи, зияли дыры в заборах и окнах с выбитыми стеклами. Уезжали с тяжелым чувством беспокойства за Егануш. Уже позже, дней через двадцать, появились сообщения, что представители народного фронта с работниками органов внутренних дел, разъезжали по домам армян и вывозили оставшихся на границу с Арменией, в лагерь для беженцев. Это были, в основном, — инвалиды и старики, которые не смогли самостоятельно уехать. Но была ли среди них бабушка, никто не знал. Родственники, проживающие в Армении, приехали в этот лагерь за ней, но тщетно, — ее нигде не было. ОНА ПРОПАЛА!

— Может уедем, Фархад? — Тревожно спросила Аида своего мужа, вытирая стекающие слезы после очередного известия, что ее мать не могут найти — что-то мне не спокойно.

— Не бойся, Аида, я вас защищу, и мои родственники нам помогут, и соседи у нас хорошие. Нам ехать некуда. В Армению с нашими азербайджанскими паспортами нельзя, в России у нас никого нет, да и денег нет на переезд. Останемся, все образуется, — они остались… Только через восемь лет Аида поняла, какую ошибку она допустила тогда, понадеявшись на мужа.