Будущее человечества

Артем Бук

Что ждет человечество в будущем? Апокалипсис и вырождение, торжество виртуальной реальности? А может быть, полеты в космос, мир всеобщего счастья и благоденствия? Семнадцать современных писателей-фантастов поделятся своим видением того, куда движется цивилизация. В сборнике представлены лучшие работы, участвовавшие в проведенном в 2018 году конкурсе рассказов «Будущее человечества».

СНЕЖИНКИ

Артем Гаямов

Снег можно было увидеть, но не почувствовать. Байполе работало в полную силу, а потому летящие снежинки таяли в нескольких сантиметрах от хмурого лица Вика. Слепить снежок при всем желании тоже бы не удалось — ровно каждые десять минут в соответствии с заложенной программой D-боты бесшумно выезжали из своих будок и растапливали тонкий слой успевшего нападать снега.

Точно так же наблюдать за падающими снежинками Вик мог и из окна квартиры, но по привычке все равно выходил прогуляться во время снегопада. Вот и сейчас ранним бессонным утром он неспешно шел по пустой улице под пристальным наблюдением маленьких круглых глазков робоконов, которые были встроены практически повсюду. В фасады жилых небоскребов, в спинки полимерных скамеек, в основания диодных столбов и даже в мигающие разноцветными лампочками гирлянды, еще неубранные с праздников. Где-то высоко, за пределами доступа охранных A-ботов, хрипло каркали вороны. Ремонтный В-бот неспешно копался во внутренностях диодного столба, меняя лампочки.

— Не спится? — послышался сзади низкий, с хрипотцой голос.

— Смотрю, тебе тоже, — Вик обернулся.

Коренастый пожилой мужчина с круглым лицом и синими глазами, одетый в теплый пуховик и лыжные штаны, улыбнулся.

— В моем возрасте долго спать вредно, — объяснил он. — Можно и не проснуться.

— Не такой уж ты и старый, Кир, — заметил Вик. — Тебе всего семьдесят. А послушать — так ты будто к натурам на поселение собираешься. Картошку выращивать.

— К натурам не собираюсь, — объявил Кир. — Даже наоборот.

Хитро прищурившись, он дважды хлопнул ладонью по груди. В воздухе развернулась проекция экрана байфона.

— Поставил?! — удивился Вик. — С чего вдруг?

— Вот решился, — пожал плечами Кир. — А то рекламок с неба уже штук по тридцать в день приходит. «Вы все еще не установили байфон?», «установите байфон, и вы ощутите все преимущества…», «поставьте байфон сегодня и получите годовую подписку…».

Кир поморщился и махнул рукой.

— Да и с внуками полегче будет общаться, — закончил он.

— А зачем тебе тогда это? — Вик кивнул подбородком на пуховик.

— Так еще не настроил, — пояснил Кир, стряхивая с плеч нападавший снег. — Ни байполе, ничего. Боюсь что-то не так сделать. Может, заглянешь вечерком, поможешь? А с меня горячительное.

— Конечно, загляну, — Вик слегка улыбнулся. — А горячительное, когда есть байполе, не требуется.

— А увеселительное? — парировал Кир. — Требуется?

— Бывает, — признался Вик и задумчиво почесал затылок.

Страшный, безумный крик вдруг разрезал утреннюю тишину, будто острие ножа. Несколько бесконечно долгих секунд звук становился все громче и громче, а затем резко оборвался глухим ударом. Двое D-ботов заспешили убирать место происшествия.

— Снежинка, — с досадой процедил Вик.

* * *

— Сегодня трое, — послышался из дальнего конца комнаты голос Юко, едва Вик вошел.

— И тебе доброе утро, — буркнул Вик, одергивая белый халат.

— Не до любезностей, — огрызнулась спина Юко.

Служебный C-бот ловко орудовал скальпелем, дронокам, словно ручной воробей, завис в воздухе над плечом Юко и записывал вскрытие на видео. Юко оставалось лишь наблюдать, временами, скорее для порядка, чем по необходимости, корректируя амплитуду движений робота через рабочее приложение в байфоне. Надменное, сосредоточенное лицо. Неподвижный остроносый профиль. Широкий лоб, короткая машинная стрижка. Карий глаз с легким раздражением покосился на Вика. Рука махнула в сторону двух тел, лежащих в углу под простынями.

— С теми двумя все. Логи в базе.

— Спасибо, Юко, — нарочито вежливо произнес Вик.

В ответ — лишь неопределенное хмыканье.

Вик прошел к телам, приподнял угол простыни.

— Этот труп я уже видел, — объявил он. — Сегодня утром. Спрыгнул недалеко от моего дома.

Снова только хмыканье в ответ.

Вик прошел за перегородку, привычным движением плюхнулся в кресло. Пару секунд кресло анализировало полученные данные, а затем приняло наиболее оптимальное положение в соответствии с особенностями позвоночника Вика, временем рабочего дня и фазой лунного календаря. Вик крякнул, устраиваясь поудобнее, и вывел проекцию экрана байфона. Открыл базу, пробежал глазами. Двадцать седьмое число, три объекта. Объект №27.01.2177—1. Пол — мужской. Имя… Возраст… Специальность… Семейное положение — холост, детей нет. Наличие в организме токсических либо наркотических веществ — нет. Наличие злокачественных новообразований — нет. Наличие ВИЧ — нет. Общее состояние организма (по 10-бальной шкале Вюрца) — 9. Наличие имплантированного байфона — да. Состояние байфона — удовлетворительное. Фрагментация — 10 процентов, артефакты — 5 процентов, корреляция с Мамой — 97 процентов, сбои функционирования байполя — не выявлены…

Вик нетерпеливо промотал лог ниже. Зафиксирована влюбленность к представителю противоположного пола (женского). Уровень влюбленности (по 12-бальной шкале Регретто) — 8 баллов. Объект влюбленности: имя… возраст… специальность… семейное положение… Зафиксирована ответная влюбленность. Уровень (по 12-бальной шкале Регретто) — 9 баллов.

Вик промотал ниже. Таблица произведенных вычетов за последние двадцать восемь дней… Ниже. Зафиксированы кошмарные сновидения… Ниже. Вот, наконец. Контакты с представителями натуров: реальные — нет, виртуальные — нет. Отлично.

Рик поставил байфон на запись, чуть откашлялся, прочищая горло, и четко произнес:

— Объект номер двадцать семь ноль один две тысячи сто семьдесят семь тире один. Токсических либо наркотических веществ в организме не обнаружено. Фактов склонения к самоубийству не обнаружено. Контактов с представителями натуров, реальных и виртуальных, не зафиксировано. Дело закрыто.

Почувствовав на себе чей-то взгляд, он выключил запись и обернулся.

— Просто гора с плеч! — воскликнул стоящий в дверях худощавый человек с вытянутым лицом и сверкающей лысиной. — Гора с плеч, что коварные натуры не причастны к этому несчастью.

Он стремительно вошел внутрь прямо в пальто и ботинках, на ходу отряхиваясь от снега и оставляя на безупречно чистом полу беспощадно грязные следы. Два маленьких D-бота бешено засуетились вокруг, подмывая и подчищая. Сенсоры замигали красным, сигнализируя о повышенной степени загрязнения, створки вентиляции раздвинулись до ширины, соответствующей аварийной, а отсек для вскрытий и вовсе самозаблокировался едва заметным силовым полем. От Юко, впрочем, никакой реакции не последовало.

— Ваши питомцы всегда так мило оживляются с моим приходом, — заметил худощавый, поглядывая на D-ботов, и неприятно улыбнулся. — Так что там натуры, Вик? Они точно ни при чем?

— Убийства последние пару десятилетий происходят только в ваших поселениях, — холодно ответил Вик. — И ты знаешь это получше моего, Тим.

— Я не в обиде за то, что ты называешь наши города поселениями, Вик, — парировал Тим. — Не в обиде. Зато в наших поселениях взрослые, здоровые мужики не прыгают из окон каждые пятнадцать минут. Полицейские у нас действительно работают, а не просматривают лог самоубийц, развалившись в кресле. А еще у нас никто не скрывает свой пол. Есть только мужчины и женщины. И никаких униту.

Он махнул рукой в сторону заблокированного отсека.

— Тебе повезло, что благодаря полю Юко нас сейчас не слышит, — заметил Вик.

— Ага, — равнодушно кивнул Тим. — Знать бы еще, чего именно я избежал — звонкой пощечины или смачного удара по морде? Хотя, знаешь…

Он помедлил, словно раздумывая над следующими словами.

— Какого бы пола оно ни было, но то, что к тебе оно неровно дышит — факт.

— С чего ты взял? — усмехнулся Вик, пытаясь пропустить мимо ушей неприятно резанувшее «оно». — Считаешь, в мою сторону Юко хмыкает как-то по-особенному?

— Видимо, благодаря тому, что во мне нет этой дряни, — Тим кивнул на проекцию байфона Вика, — я вижу и чувствую побольше твоего.

— Да ты во всем мне фору дашь, Тим, — недобро прищурился Вик. — Даже не знаю, чем я заслужил честь твоих регулярных визитов.

— Эта честь полностью согласована с твоим начальством, Вик, — напомнил Тим, доставая из кармана флэшку размером с ноготь. — Так что будь добр, скинь мне свежие логи твоих самоубийц, и мы прекратим эту скучную беседу.

— До каких пор натурам будет так много позволено? — риторически пробурчал Вик, отворачиваясь от Тима.

— До тех пор, пока Правительство питается нашими, натурскими, продуктами, точно будет, — уверил его Тим, тоже отвернувшись. — Ну что там? Готово?

— Еще секунду, — Вик замешкался, щелкая по проекции экрана. — Подвисает что-то.

Флэшка, которую Тим аккуратно держал двумя пальцами, наконец, мигнула зеленым.

— Благодарю, — натур раскланялся и прошел к двери.

D-боты по-прежнему следовали за ним по пятам, подчищая грязные следы. В дверях Тим обернулся, кивнул в сторону отсека с Юко и хитро подмигнул Вику.

— Удачи, — произнес он и вышел.

Система вентиляции после ухода Тима работала в аварийном режиме еще минут десять, за которые Вик успел закрыть дело второго самоубийцы-прыгуна, а когда показатели вернулись к нормальным, и силовое поле, наконец, отключилось, крикнул:

— Эй, Юко, сам не знаю, зачем, но я скопировал содержимое флэшки нашего друга-натура. Можешь взглянуть потом, если захочешь.

Лишь неопределенное хмыканье в ответ.

* * *

Светодиодные полоски на стенах загорелись, как только Вик вышел из ванной. Освещенность их коррелировала с пульсом, давлением и общим состоянием организма Вика после рабочего дня.

— Мама, кино, — небрежно бросил он, проходя в комнату.

— Какого жанра? — донесся вопрос из встроенного в ухо нанодинамика.

— Веселого, — хмуро отозвался Вик.

Мягко засветился встроенный в стену экран небовизора.

— Два рекламных ролика, — отчеканил мужской голос.

Вик щелкнул пальцами, задвигая жалюзи. Сбросил с себя полотенце на пол. Байполе подстроилось, досушивая его кожу до влажности, соответствующей оптимальному диапазону. D-бот быстро подобрал полотенце с пола и уехал с ним за дверь.

— Байфон 31—7X/2 — уже реальность! — послышалось с экрана. — Завтра в продаже! Сразу после всемирной неботрансляции из штаб-квартиры БайТех. Будь лучшим! Купи первым! Стань ЕЩЕ счастливей!

— Устал гадать, какого пола твои знакомые униту? Хватит гадать! Установи в свой байфон «униту-скан» — выясни раз и навсегда. Торопись, пока загрузку приложения не запретили.

— Униту-скан, — задумчиво повторил Вик, надевая штаны и футболку.

Наконец, началось кино. На экране толстый мальчик бегал в толпе солидных мужчин и кидал в них теннисными мячиками, каждый раз попадая кому-нибудь точно между ног. А когда мужчина, корчась от боли, падал на пол, мальчик строил рожи и пританцовывал, а потом бежал дальше.

— Включи лучше страшное, — велел Вик, ложась на диван перед экраном.

Картинка сменилась. Человек пятнадцать-двадцать студентов испуганно толпились в едва освещенной огромной комнате с множеством дверей, не зная, куда идти. После недолгих разговоров кто-нибудь из студентов открывал одну из дверей, заходил внутрь и погибал страшной смертью в зубах вампира, пираний или оборотня.

— Может, грустное? — предложил Вик.

На экране появился насквозь промокший щенок, сидящий под проливным дождем. Над ним склонился слепой нищий и проникновенно рассказывал историю своей жизни. Несколько минут спустя нищий закончил свою историю и ушел, а его место заняла одноногая старушка на костылях. Всхлипнув, она принялась рассказывать о своей экспедиции на север, обморожении и последующей гангрене.

— Ладно, давай назад на веселое, — буркнул Вик.

На экране снова забегал толстый мальчик. Вик дважды хлопнул себя ладонью по груди и уткнулся в байфон. Бездумно запрыгал по ссылкам, почти не читая написанного.

— Мама, жарко! — пожаловался он.

— Параметры байполя соответствуют оптимальному диапазону, — послышалось в ухе. — Может быть, музыку?

— Валяй, — согласился Вик.

— Какой звук?

— Давай зеленый.

Комната заполнилась мягким монотонным гулом из разночастотных звуков. Гул звучал на одной ноте и только временами становился то чуть громче, то чуть тише, создавая объемный эффект.

Вик вдруг вспомнил про «униту-скан». Ввел в поиске и почти что ахнул, увидев цену. 0,2 крипа — немногим больше он зарабатывает в месяц. Покачал головой.

— Плевать, — сказал вслух и нажал «загрузить».

Спустя долю секунды две десятых крипа списались со счета, а значок «униту-скан» появился в приложениях. При мысли о том, что уже завтра он узнает, какого пола Юко, сердце Вика вдруг бешено застучало.

— Учащенный пульс, — проинформировала Мама. — Включить синий звук?

— Да, пожалуйста, — согласился Вик.

Гул стал заметно ниже, медленнее и приобрел некую успокаивающую загадочность. Сердцебиение Вика замедлилось, глаза стали закрываться.

— Одно невыполненное обещание, — мягко напомнила Мама.

— Какое еще? — спросил Вик, нехотя разлепляя глаза. — Ах, да!

* * *

— Так, Кир. А теперь, когда вход выполнен, все настроено и активировано, просто скажи: «Привет, Мама».

— Именно «Мама»? — смущенно уточнил Кир. — А по-другому никак?

— Никак, — покачал головой Вик, делая глоток пива. — И кстати, чем чаще используешь обращение «Мама», тем более высокой становится корреляция. В небе есть много исследований на эту тему.

— И зачем мне эта корреляция? — пожал плечами Кир.

— Как зачем? — Вик даже удивился. — Во-первых, байполе сможет моментально подстраиваться под все изменения окружающей среды, так что ты вообще перестанешь их замечать. Во-вторых, твои запросы будут выполняться быстрее и точнее. А в-третьих, она сможет предугадывать твои пожелания как самая настоящая…

— Мама, — закончил за него Кир, кивнул. — Ладно, я понял. Хорошо. Привет, Мама.

Вик чуть улыбнулся, глядя, как Кир дернул правой половиной лица — от голоса Мамы в ухе с непривычки становилось щекотно.

— Как ко мне обращаться? — переспросил Кир. — По имени. Кир.

— Вот теперь точно все, — Вик хлопнул себя по коленям, поднимаясь. — Настройка завершена.

— Спасибо, Вик. С меня бутылка северного виски, — пообещал Кир.

— Да брось. Достаточно и пива, — Вик сделал последний глоток из силиконовой бутылки.

В дверном проеме вдруг возник полупрозрачный женский силуэт. Воздушное летнее платье, полы которого слегка колыхались, словно от легкого ветерка. Густая вуаль, полностью скрывающая лицо. Босые ноги сделали пару шагов, а затем силуэт, взмахнув длинными прямыми волосами, растворился в воздухе. Кир побелел и замер с вытаращенными глазами.

— Ты видел? — с трудом разлепляя губы, произнес он.

— Не обращай внимания, — Вик только махнул рукой, ставя пустую бутылку на пол. — Это у меня. Артефакт.

— Что еще за артефакт? — с ужасом спросил Кир, продолжая таращиться туда, где только что был силуэт.

— Ошибки, — пояснил Вик. — Они со временем накапливаются в байфоне, и возникают артефакты. Случайные проекции. Когда их становится больше эм-м-м… пятнадцати, кажется, процентов, БайТех проводит бесплатное техобслуживание. По желанию, конечно, можно делать и чаще, но выходит дороговато.

— Случайные проекции… Со временем… — Кир, кажется, пытался собраться с мыслями. — Подожди секунду, Вик. Ты хочешь сказать, что скоро вокруг меня тоже начнут парить такие бестелесные духи, и это будет нормально?!

— Типа того, — Вик пожал плечами.

— Но перед установкой меня ни о чем таком не предупредили, — Кир выглядел растерянным.

— В договоре это вроде где-то указано, — почесал затылок Вик. — То ли на сороковой странице, то ли на шестидесятой.

— Не-е-е-т, — протянул Кир и нервно улыбнулся. — Так не пойдет. Завтра же пойду и вытащу эту штуку.

Он стукнул себя по груди.

— Хозяин — барин, — хмыкнул Вик. — Если, конечно, у тебя есть четыре крипа.

— Сколько? — глаза Кира округлились. — Установка ведь бесплатная.

— Установка бесплатная, — согласился Вик. — А удаление — четыре крипа. У меня вот таких денег нет. И вряд ли когда-нибудь будут.

Оставив Кира в совершенно расстроенных чувствах, Вик вышел из его квартиры и тут же оказался в поле зрения робокона. Тот мигнул красным огоньком, фиксируя факт алкогольного опьянения в общественном месте.

— Вычет за некорректность, — сообщила Мама.

Вик только отмахнулся, прошел двадцать метров до своей квартиры, вошел внутрь, и завалился на диван.

— Включить синий звук? — поинтересовалась Мама.

— Включай, — разрешил Вик.

Чуть щелкнули динамики, комната заполнилась низким, медленным, успокаивающим гулом.

— Жарко, — пробормотал Вик, засыпая.

— Параметры байполя соответствуют оптимальному диапазону, — отозвалась Мама.

* * *

— Доброе утро.

— Сегодня никого, — в голосе Юко, кажется, прозвучала надежда, что Вик сразу уйдет.

Голова униту осталась повернутой к экрану панели небовизора, где в прямом эфире шла презентация новой модели байфона. Для Юко все эти новейшие биотехнологии были главным, а возможно, и единственным увлечением в жизни.

Ощущая, как униту-скан буквально прожигает ему дыру в груди, Вик приблизился к Юко, стараясь вести себя как можно непринужденнее. Взглянул на экран.

Невысокий, курчавый мужчина лет тридцати пяти-сорока, одетый в свободный серый костюм на голое тело, даже не рассказывал, а скорее, кричал, бегая меж добрым десятком висящих в воздухе голографических проекций. Делал он это так шустро, что даже дронокам не всегда поспевал за ним. И везде что-то увеличивал, уменьшал, выделял, пересылал, создавал, в целом напоминая больше шамана первобытного племени, чем директора крупнейшей мировой корпорации.

Вик присел неподалеку, чувствуя на себе косящийся глаз Юко, а потому не решаясь запустить приложение. Юркий директор на экране закончил, наконец, свою речь, победно взмахнув руками, и удостоился бурных оваций.

— Можете задавать вопросы, — великодушно разрешил он, когда зал затих.

— Уважаемый Ван Рой, — со своего места с улыбкой, то ли хитрой, то ли вежливой, поднялся сухой длинноволосый азиат.

— Да-да, — отозвался директор.

— Только что вы блестяще обрисовали многочисленные достоинства нового байфона. Ровно восемьдесят три — я считал. Восемьдесят два из них, правда, уже были и в прошлых моделях, но мой вопрос не об этом. Достопочтенный Ван Рой, а что же так называемые «снежинки»?

— А что с ними? — Ван Рой притворился, что не понял вопроса.

— Каждый день по всему миру тысячи совершенно здоровых мужчин и женщин кончают жизнь самоубийством, выпрыгивая из окон своих квартир. А имплантированные в них байфоны, так умело считывающие и регулирующие все показатели организма, ничего не могут с этим поделать. Неужели подобных самоубийц невозможно распознать до того, как произойдет непоправимое?!

— К сожалению, нет, — Ван Рой сочувственно покачал головой. — Логи таких самоубийц ничем не отличаются от логов миллиардов других обладателей байфонов. Как и их запросы, их активность в небе и общая статистика.

— А еще они обычно влюблены, — добавил азиат.

— Да, — согласился Ван Рой. — Но не безответно. Всегда есть взаимность. А потому самоубийство из-за несчастной любви можно исключить.

— Выходит, что явных причин нет? — уточнил азиат. — Снежинки убивают себя просто так? Или из-за какой-нибудь мелочи?

Ван Рой только деликатно улыбнулся и развел руками в надежде сменить тему.

— А я в таком случае рад, что они убивают себя, — вдруг сипло сказал кто-то.

Дронокам повернулся, выводя на экран подслеповато щурящегося, сплошь покрытого морщинами и пигментными пятнами старика.

— Как вас понимать, глубокоуважаемый господин Сим? — вопросительно поклонился азиат.

— Сид Сим, создатель первого байфона и основоположник технологии в целом, — нехотя произнес Ван Рой и попытался улыбнуться.

— Как известно, любую идею можно довести до абсурда, — просипел старик. — Так и случилось с моим байфоном. Созданный изначально для облегчения жизни инвалидов и тяжелобольных людей, он теперь имплантируется повсеместно, год за годом превращая человечество в кучку слабаков. Слабаков, готовых прыгать в окно из-за любой мелочи. А как же естественный отбор?! Как же «выживает сильнейший»?! Вы говорите, снежинки влюблены. Но кого может родить и воспитать такая «снежинка»?! Только еще большее ничтожество. Усугубив тем самым тотальную деградацию. А потому я рад, что они прыгают из окон. Слабейшие не должны оставлять потомства!

Уже с середины речи господина Сима Ван Рой начал бешено жестикулировать, тараща глаза, и вот старику, наконец, отключили микрофон. Зал шумел, журналисты кричали наперебой, дронокам бешено крутился на месте, пытаясь взять всех в кадр.

Видя, что униту полностью поглотил происходящий скандал, Вик, прищурившись и поджав губы от напряжения, запустил «униту-скан». Приложение раздумывало не больше секунды, затем победно просигналило Вику в ухо и развернуло в воздухе проекцию байфона, выводя результат на экран. В этот момент Юко обернулась. Глаза ее расширились, а руки рефлекторно прижались к груди, словно пытаясь прикрыть наготу. Однако мгновенно поборов эту секундную слабость, она опустила руки и встала.

— Развлекаешься, Вик? — Юко медленно приблизилась, в глазах светилось презрение. — Вот все, что тебя волнует?! Какого пола это убожество униту?! Тебя, гребаного полицейского, мать твою!

Робокон дважды мигнул красным.

— Тебя, кому совершенно плевать на этот нескончаемый поток самоубийц! Их дела ты закрываешь быстрее, чем твое сраное приложение определило, какого я пола.

Робокон мигнул красным.

— Конечно! — Юко горько улыбнулась. — Они ведь просто снежинки. А знаешь, что обо всем этом думает ублюдок-натур?!

Робокон мигнул красным.

— Тим? — робко уточнил Вик.

— Он считает, что все мы — гребаные снежинки.

Робокон мигнул красным.

* * *

Бред! Лишь это слово вертелось в голове Вика с тех пор, как он, пристыженный Юко, просмотрел файлы Тима на работе. И это же слово продолжало крутиться в мозгу, когда Вик был уже дома и, развалившись на диване, бессмысленно таращился в экран небовизора. Бред!

Тим, как и Вик, анализировал логи самоубийц, но делал это значительно тщательнее — выискивал странности, сравнивал логи друг с другом, пытаясь обнаружить взаимосвязи. Как и тот азиат с презентации, Тим обратил внимание, что снежинки всегда испытывают влюбленность. Причем не безответную. Еще он почему-то выделял наличие артефактов и кошмарных сновидений.

Но самое главное — Тим всегда находил в логе какое-то маленькое отклонение одного из показателей байфона от оптимальных значений. Например, температура байполя оказывалась на одну десятую градуса за пределами нужного диапазона. Или же частота голоса Мамы в ухе отличалась на пару герц от заданных значений. Эти отклонения были, конечно, в пределах разрешенных погрешностей, но Тим в своих записях делал из этого вывод, на который был способен только натур. Он утверждал, что люди с имплантированными байфонами стали настолько изнеженными и неспособными выдерживать любой, даже малейший стресс, что подобного отклонения показателей уже оказывалось достаточно, чтобы нарушить психику человека и заставить его покончить жизнь самоубийством. А значит, каждый из тех, у кого есть байфон, был потенциальной снежинкой.

— Бред, — с отвращением сказал Вик и покачал головой.

Немного поразмыслив, он поднялся с дивана и отправился к Киру. Дверной глазок, едва скользнув по лицу Вика сканером, тут же мигнул зеленым, и магнитный замок открылся. Это значило, что Кир добавил Вика в вип-лист.

— Знаешь, я влюбился, — заявил Вик, пройдя внутрь и едва завидев Кира.

— Что ж, лучше поздно, чем никогда, — одобрительно улыбнулся Кир. — Значит, то, что я тебе обещал, будет сейчас как нельзя кстати.

Кир помахал в воздухе бутылкой северного виски.

* * *

Когда Вик спустя несколько часов вывалился из квартиры Кира, камера робокона тут же мигнула красным.

— Вычет за некорректность, — сообщила Мама.

— Дура, — пьяно заметил Вик, хватаясь за стену.

Робокон снова мигнул.

— Вычет за некорректность.

— Дура-два, — заявил Вик.

Камера опять мигнула, а Мама сообщила о вычете. К этому моменту Вик уже успел, шумно топая, миновать коридор, и «дура-три» было произнесено внутри его квартиры, что позволило избежать дальнейших вычетов.

— Синий звук? — поинтересовалась Мама.

— Потом, — отмахнулся Вик.

Как любой нормальный пьяный человек, он сделал то, что меньше всего стоило сейчас делать. Дважды хлопнул себя по груди, вызывая проекцию байфона, запустил нужное приложение, через раз промахиваясь пальцем, выбрал нужный контакт и нажал «вызов».

— Да, — несмотря на поздний час, Юко ответила почти сразу.

Изображения не было, но одного звука ее голоса оказалось достаточно, чтобы Вик тут же протрезвел.

— Юко, привет, — промямлил он.

— Ты что-то хотел? — трудно было понять, действительно ли она не желала с ним разговаривать или только делала вид.

— Я просто хотел сказать, — Вик запнулся. — В общем, я… Я рад, что ты оказалась женщиной.

Последние слова он почти выпалил скороговоркой.

— Хм… — в этот раз Юко хмыкнула чуть ли не ласково, подумала и сказала: — Что ж, надеюсь, что ты окажешься мужчиной, Вик.

И отсоединилась, оставив Вика в полном замешательстве. Он непонимающе моргнул. О чем это она? Черт!

— Синий звук? — снова поинтересовалась Мама.

— Давай, — буркнул Вик. — Без него точно не усну.

— Недоступно, — вдруг сказала Мама.

— То есть как недоступно? — не понял Вик. — Мама, давай синий звук.

— Недоступно.

— Без него я не засну.

— Сожалею.

Вик чертыхнулся. Встал, подошел к окну. Щелкнул пальцами, раздвигая жалюзи. Достал из кармана и положил на подоконник грецкий орех. Один из тех, которыми они с Киром закусывали отвратительное северное виски.

— Мама, жарко, — пожаловался Вик.

— Параметры байполя соответствуют оптимальному диапазону, — ответила Мама и добавила: — С учетом погрешности.

Погрешности?! Вик вдруг замер на месте, осененный страшной догадкой. Он вызвал проекцию, развернул текущий лог. Так и есть! «Оптимальный температурный диапазон — 36,0—36,6; текущая температура — 36,7». Всего одна десятая. В пределах погрешности. Почему же так жарко и плохо?

В дверях вдруг возник артефакт — все та же полупрозрачная девушка в воздушном платье. Медленно проплыв по воздуху, она приблизилась к Вику вплотную и подняла вуаль, заставив его вздрогнуть — у артефакта было такое знакомое остроносое лицо Юко.

— Все мы — гребаные снежинки! — зло прокричала Юко.

Лицо ее внезапно деформировалось и покрылось кровавыми подтеками, словно от сильного удара. Один глаз теперь бессмысленно таращился в никуда, а другого не было вовсе — лишь пустая глазница. Вик ахнул и зажмурился. Когда он решился снова открыть глаза, артефакт уже исчез.

— Зафиксировано кошмарное сновидение, — послышалось в ухе.

— О чем ты, Мама? — не понял Вик, вытирая со лба испарину. — Я не спал. Я же не могу заснуть из-за тебя. Включи синий звук!

— Недоступно, — сообщила Мама.

— Какого черта! — закричал Вик. — Зачем ты это делаешь? Это ведь ты приучила меня ко всему этому! К этим… удобствам! А теперь… Чего ты хочешь, Мама?!

В комнате снова возник артефакт. Вик почувствовал, что с головы до пят покрывается мурашками. Девушка приблизилась и откинула вуаль — на этот раз у нее было морщинистое, подслеповатое лицо Сида Сима.

— А как же естественный отбор?! — просипел он. — Как же «выживает сильнейший»?! Вы говорите, снежинки влюблены. Но кого может родить и воспитать такая «снежинка»?! Только еще большее ничтожество. Слабейшие не должны оставлять потомства!

Сид Сим презрительно сплюнул, после чего артефакт растаял в воздухе.

— Зафиксировано кошмарное сновидение, — сказала Мама, но в этот раз Вик не обратил внимания.

— Что же выходит? — растерянно пробормотал он. — Что и я сам — такая влюбленная снежинка?

Вспомнились вдруг слова, сказанные тем азиатом. «Не безответно — всегда есть взаимность».

Девушка-артефакт появилась в этот раз почти молниеносно. С усмехающимся, длинным лицом Тима.

— Какого бы пола оно ни было, но то, что к тебе оно неровно дышит — факт.

— Выходит, что Юко тоже влюблена в меня, — прошептал Вик, переставая замечать артефакт.

Тот, кажется, снова растворился в воздухе. А может быть, и нет. Не важно. Мысль о любви Юко придала Вику сил.

— Значит, испытываешь меня, Мама?! — воскликнул он. — Устраиваешь естественный отбор?! Выходит, ты у нас теперь сама Мать-природа?! Так послушай меня! Я пройду твой естественный отбор! И дети, которых мы вырастим с Юко, будут сильнее и лучше нас. А их дети — еще сильнее и лучше. Люди изменятся! И мир изменится! Мир станет другим! Станет другим.

Часто дыша от возбуждения и повторяя шепотом «станет другим», Вик повернулся к окну и поднял голову, глядя на небо. Это было настоящее небо, а не та муть, которую они привыкли называть тем же словом. Пусть сейчас сплошь затянутое тучами, но все равно такое высокое, гордое… Неизменное. Пройдут годы, десятилетия, столетия, а оно будет таким же, как сейчас. И как сто, тысячу лет назад.

К удивлению Вика тучи вдруг рассеялись, словно по волшебству. Небо теперь было ослепительно-синим, чистым, без единого облака. Вик опустил глаза. Дыхание его перехватило — вместо привычных, растущих везде, будто грибы, небоскребов повсюду простирались сочно зеленые холмистые луга. Вдали на горизонте темной полоской начинался лес. Вик сумел разглядеть неспешно бредущего лося, который отсюда казался совсем маленьким. Размером с грецкий орех.

Вик распахнул окно, и его уши заполнились нежным птичьим щебетанием. От этого вдруг стало так хорошо и спокойно, что Вик блаженно зажмурился. Птицы! Они лучше людей. Сильнее, свободней и умеют летать. Вот если бы люди могли превратиться в птиц! Пускай через много тысяч лет! Хоть когда-нибудь!

Он вдруг резко открыл глаза, взволнованный промелькнувшей мыслью. Ведь это уже случилось! Уже прошли тысячи лет! Потому и нет вокруг этих набивших оскомину небоскребов, байфонов, дронокамов, ботов, робоконов, вычетов и прочей дряни! Люди УЖЕ стали птицами! Одновременно со страхом и надеждой в глазах Вик медленно повернул голову и взглянул через плечо. Потом через другое. Выдохнул с облегчением и восхищением — могучие, красивые крылья были на своем месте. Гордо расправленные за его спиной. Бело-серые перья чуть колыхались от ветра, дующего из окна.

Крылья ждали полета.

Хотели полета.

Требовали его.

Этому невозможно было сопротивляться, а потому Вик, не колеблясь, взобрался на подоконник. Мельком отметил для себя странность, что в новом, лучшем мире еще остались какие-то подоконники и окна. Но тут же отмахнулся от глупой, ненужной мысли. Сложил крылья и камнем бросился вниз. Ветер, бешено дующий в лицо, заставлял щуриться, снежинки таяли на лбу и щеках — байполе, похоже, не справлялось. Снежинки? Байполе? О чем это он?! Не важно!

Резким, решительным движением Вик расправил крылья и полетел, издав радостный, победный клич.