Сталин. Ложь и мифы о сталинской эпохе

Арсен Мартиросян (2019)

Мифов о сталинской эпохе громадное количество. Особенно о так называемых необоснованных сталинских репрессиях. Это вообще основной пласт мифов антисталинианы. И не просто основной пласт мифологии о Сталине — главный пункт обвинения многих современных политиков и историков. Известный военный историк А.Б. Мартиросян исследует наиболее расхожие мифы антисталинизма, разоблачает ряд «документальных» фальшивок.

Глава 4

Сталин: агент царской охранки — убийца прознавших об этом соратников?

При стряпании уже обобщенного мифа о Сталине как серийном убийце своих противников антисталинская оппозиция столкнулась с одним препятствием, которое, впрочем, после недолгих раздумий преодолела и запустила на орбиту антисталинской пропаганды еще более гнусный миф.

Дело в том, что, утверждая, что-де Сталин убийца своих противников, оппозиция обнаружила, что нет «соответствующей мотивировки таких действий» Сталина. Вариант с паранойей и вообще психическим заболеванием не прокатил. Болтать, что-де это одна из форм борьбы за власть в гигантском государстве — тоже не катит, потому как самих себя выдали бы. Что делать? Что придумать, дабы «объяснить», чего ради Сталин якобы стал серийным убийцей? Паранойя паранойей, но ведь должно быть что-то еще более серьезное, а, главное, понятное основной массе партийцев, чтобы они сразу согласились с тем, что Сталина надо, по меньшей мере, лишить власти, а как максимум — ликвидировать «на законных основаниях».

Так уж чисто случайно получилось, что раздумья оппозиции на эту тему совпали с введением нового Уголовного кодекса РСФСР в редакции 1926 г. — он вошел в силу с 1927 г. И вот тут чья-то не в меру умная голова в оппозиции, установить которую по прошествии стольких десятилетий невозможно, обратила внимание на то, что в структуре ставшей впоследствии чрезмерно знаменитой 58-й статьи УК РСФСР есть статья 58/13, которая гласила: «…58/13. Активные действия или активная борьба против рабочего класса и революционного движения, проявленные на ответственной или секретной (агентура) должности при царском строе или у контрреволюционных правительств в период гражданской войны, влекут за собой — меры социальной защиты, указанные в ст. 58/2 настоящего Кодекса».

А ст. 58/2, между прочим, предусматривала в качестве основного наказания высшую меру социальной защиты — расстрел или объявление врагом трудящихся с конфискацией имущества и с лишением гражданства союзной республики и тем самым гражданства Союза ССР и изгнанием из пределов Союза ССР навсегда. И только при смягчающих обстоятельствах — понижения до лишения свободы на срок не ниже трех лет, с конфискацией всего или части имущества.

Надо ли объяснять, что давно планировавшая свержение и убийство Сталина оппозиция ни при каких обстоятельствах не усмотрела бы в биографии, политической, партийной и государственной деятельности Сталина каких-либо смягчающих обстоятельств. Короче говоря, этот вариант пришелся по вкусу лидерам оппозиции, грезившей расправой со Сталиным.

Но тут возник другой вопрос. А что придумать на эту тему? Оказалось, что для стряпания мифа можно использовать даже абсолютно беспочвенные слухи о якобы имевшей место принадлежности Сталина к агентуре царской охранки, ходившие среди некоторых членов партии еще с дооктябрьских времен. В результате в конце 1920-х гг. было решено реанимировать и использовать этот слух для полномасштабной компрометации Сталина в целях его свержения и сворачивания его курса на строительство социализма в Советском Союзе. Все принимавшиеся с конца 1920-х гг., а также в 1930-х гг. попытки оппозиции на эту тему потерпели полный крах. И в скором времени рожденный в острой политической борьбе оппозиции против Сталина на рубеже 1920-1930-х гг. миф появился и стал усиленно распространяться.

Судьба у этого мифа в чем-то уникальна — к концу 30-х гг. от него нос воротили даже самые захудалые разведки и наиболее авторитетные представители антисоветской эмиграции, однако весной 1956 г. этот миф был вытащен из нафталина. Как и в довоенное время, главная цель в том и заключалась в том, чтобы опорочить имя Сталина. Попытка была четко приурочена к XX съезду КПСС, после закрытия которого мерзавец Хрущев выступил перед делегатами съезда со своим пресловутым докладом о разоблачении культа личности Сталина.

С тех пор, несмотря на многократные, исключительно аргументированные разоблачения, в том числе и документальные, миф по-прежнему используется для компрометации Сталина. Правда, усилиями многих историков, да и просто элементарно здравыми рассуждениями нормальных людей, масштаб распространения этого мифа в последнее время был резко сокращен.

В данном случае для анализа и разоблачения мифа использованы как все предыдущие, так и новейшие, уточненные, в том числе и по архивам, сведения.

Эвентуальный комментарий. В довоенный период действиями оппозиции из-за кулис руководила британская разведка, в послевоенный период «возрождением» и «эксплуатацией» мифа занимался уже тандем — американская и британская разведки. Об этом необходимо постоянно помнить при анализе мифа.

Итак, при запуске на орбиту пропагандистской войны против Советского Союза и персонально Сталина, как в 30-е, так и в 50-е гг. прошлого века, интересующий нас миф имел следующий «документальный» вид:

«М.В.Д. Заведывающий особым отделом Департамента полиции.

12 июля 1913 г. № 2898 Совершенно секретно

Лично. Начальнику Енисейского охранного отделения А.Ф. Железнякову. (Штамп: «Енисейское охранное отделение».)

(Входящий штамп Енисейского охранного отделения): Вх. № 152

23 июля 1913 г.

Милостивый государь

Алексей Федорович!

Административно-высланный в Туруханский край Иосиф Виссарионович Джугашвили-Сталин, будучи арестован в 1906 г., дал начальнику Тифлисского губернского жандармского управления ценные агентурные сведения. В 1908 г. начальник Бакинского охранного отделения получает от Сталина ряд сведений, а затем, по прибытии Сталина в Петербург, Сталин становится агентом Петербургского охранного отделения.

Работа Сталина отличалась точностью, но была отрывочной. После избрания Сталина в Центральный Комитет партии в г. Праге Сталин, по возвращению в Петербург, стал в явную оппозицию правительству и совершенно прекратил связь с Охраной.

Сообщаю, Милостивый Государь, об изложенном на предмет личных соображений при ведении Вами розыскной работы.

Примите уверения в совершеннейшем к Вам почтении.

Еремин».

Трудно сказать, кто и чем думал, запуская такую дохлую «утку», и думал ли вообще, но эффект получился очень уж оглушительный. Для запускавших эту «утку», естественно. Даже самые ярые противники Сталина, не говоря уже о просто знающих и трезвомыслящих людях в различных кругах русской эмиграции на Западе, встретили эту фальшивку не просто в штыки, а с откровенной враждебностью. Известный русский эмигрант, экономист и историк Николай Владиславович Вольский 25 апреля 1956 г. писал своему другу и не менее известному русскому эмигранту-историку Борису Ивановичу Николаевскому: «От документа, пущенного в обращение Дон-Левиным, за десять километров несет такой фальшью, что нужно быть просто слепым или дураком, чтобы ее не заметить. Неужели департамент полиции не знал, что нет “Енисейского охранного отделения”, а есть “Енисейское губернское жандармское управление”? Ротмистр Железняков действительно существовал, но не был начальником несуществующего Енисейского охранного отделения. В книжечке Москолева “Русское бюро большевистской партии” (изд. 1947 г.) на с. 149–165 довольно подробно рассказывается, как и кто следил за Сталиным в Туруханском крае. Упоминается и ротмистр Железняков, но не в качестве начальника “Охранки”. В донесении полиции говорится побочно о Джугашвили (о Сталине тогда никто не слышал^[91]) и, конечно, не в том придуманном (глупо!) стиле, в каком составлен документик» (то есть в виде фальшивого документа царской охранки. — A.M.).

В письме Николаевского тому же Вольскому^[92] можно встретить следующие строки: «Сейчас здесь все только и говорят о провокаторстве Сталина. Документ этот у меня был едва ли не с 1945 г., а знал я о нем еще со времен парижских. Меня просили напечатать его с комментариями, я отказался, заявив, что документ поддельный и только скомпрометирует… Это же думаю и теперь». А небезызвестный в кругах русской эмиграции Борис Суварин (Лившиц) и вовсе был краток: «Редко появляется на свет фальшивка более фальшивая, чем эта»^[93].

Вы только вдумайтесь, но не в то, что написано — это само собой и об этом речь еще впереди, — а кто это написал?! Это же из переписки своего рода «властителей дум» русской эмиграции на Западе! Из переписки ярых, принципиальных противников Сталина, советской власти и СССР в целом. Из переписки людей, которые всю жизнь считали, что Сталин все сделал не по законам «марксистской науки», не «по Ленину». Кому-кому, но уж им-то, ярым противникам Сталина, что называется, и карты вроде бы шли в руки — ну как же, «стучал» Сталин охранке, потому и сделал все не «по Ленину», не по «марксистской науке». Прекрасный повод для разворачивания злобной критики Сталина. Но даже эмигранты не опустились до такой низости. И не только потому, что знали правду. Это, подчеркиваю, само собой. Об этом чуть ниже скажем. В данном случае куда важнее морально-этическая сторона. Будучи принципиальными противниками Сталина, они, тем не менее, никогда в своей жизни и научной деятельности не опускались до унизительного с точки зрения элементарной морали просто порядочного человека использования фальшивок в идейной борьбе с противниками. Бывало, и нередко, что они впадали в заблуждения, в том числе и на грани добросовестного. Особенно тогда, когда весьма авторитетные люди сообщали им не совсем достоверную информацию. Бывало также и, опять-таки нередко, что, блуждая в сумрачных лабиринтах своих же заблуждений, они не в состоянии были нащупать точные и правильные выводы даже из достоверной, а зачастую и уникальной информации. Все это, особо подчеркиваю, действительно имело место в их жизни, но никогда, ни при каких обстоятельствах, ни свою честь, ни свои руки, ни свои перья они не марали грязью оголтелых фальшивок. По крайней мере, они старались и стремились действовать именно так. И это самое главное, что имеет особое значение, ибо из этой переписки с полным на то основанием можно сделать следующие выводы.

Во-первых, «документ» мгновенно и безоговорочно был расценен ими как абсолютная фальшивка.

Во-вторых, слухи об этом «документе» и его «содержании» ходили еще во второй половине 30-х гг. прошлого века — как указано в письме, «еще со времен парижских», ибо в то время Б.И. Николаевский как раз и жил в Париже. Жаль, конечно, что по этим письмам, точнее, из-за того вида, в каком они были опубликованы в России, невозможно с абсолютной точностью установить, когда же и кто конкретно обращался к Николаевскому с предложением опубликовать этот «документ» с его комментариями профессионального и очень авторитетного историка. Однако это не беда.

Итак, опытнейшие ученые-историки Б.И. Николаевский и Н.В. Валентинов-Вольский еще тогда, в 1956 г. моментально определили, что «от документа, пущенного в обращение Дон-Левиным, за десять километров несет такой фальшью, что нужно быть просто слепым или дураком, чтобы ее не заметить». Чтобы и нам не быть ни слепыми, ни тем более дураками, сразу же укажем, почему они сделали столь безапелляционное заявление. Дело в том, что, как исключительно дотошные ученые-историки и тем более непосредственные свидетели и участники революционного движения в России, они прекрасно знали о том, что скандально известный в журналистских кругах русской эмиграции литературно-публицистический «папарацци» Исаак (Айзек) Дон-Левин является старым агентом британской разведки!^[94] Более того, они прекрасно знали:

1. Псевдоним Сталин Иосиф Виссарионович Джугашвили стал использовать лишь с января 1913 г. Впервые этим псевдонимом была подписана известная работа Сталина «Марксизм и национальный вопрос». Этот же псевдоним, но в сочетании с инициалом «К.» (Коба, прежний псевдоним Сталина, использовавшийся до конца его жизни) стал появляться и в публикациях партийной газеты «Правда» также с января 1913 г. До этого, да и то только с октября 1912 г., Сталин, будучи всего лишь Джугашвили, изредка применял сокращенный вариант — «К. Ст.».

Соответственно по состоянию на 1906 г. упоминать его как Джугашвили-Сталин — 100-процентный подлог! Такой же 100-процентный подлог есть упоминание его как Сталина по состоянию на 1908 г. Тем более 100-процентным подлогом является упоминание его как Сталина по состоянию на середину 1913 г. Ведь псевдоним-то этот он стал использовать лишь с января 1913 г., а уже 23 февраля 1913 г. Иосиф Виссарионович вновь был арестован и выслан в Туруханский край. В тот период охранка не смогла с полной уверенностью идентифицировать Джугашвили как Сталина. Для настоящих историков это было очевидно. Как, впрочем, и то, что в царской России полиция не оперировала ныне общепринятой формой написания отчества — в дореволюционном правописании вместо Виссарионович писали Виссарионов, что и означало, что речь идет о сыне Виссариона. Так, в январе 1914 г. царской охранкой были перехвачены письма Сталина из ссылки, в которых он жаловался на тяжелое материальное положение и просил прислать ему немного денег. Так вот, в документе охранки № 578 он назван следующим образом: «гласно-поднадзорный Туруханского края Иосиф Виссарионов Джугашвили». Попутно обратите внимание и на то, что прошел уже год, как Сталин стал использовать псевдоним Сталин, но охранка-то его называет настоящими метрическими данными — следовательно, даже год спустя его псевдоним еще не был известен полиции. Точнее, охранка попросту еще не знала, что И.В. Сталин как автор статьи по национальному вопросу и И.В. Джугашвили — одно и то же лицо. А что уж говорить о более ранних годах, когда он еще и сам не избрал себе такого псевдонима.

2. Упоминание ареста Сталина в 1906 г. не стоит и выеденного яйца. Потому как оно в корне ложно. За этим кроется намек на якобы имевшую место «роль» Сталина в разгроме 15 апреля 1906 г. Авлабарской типографии в Тифлисе (Тбилиси). Но никакой «роли» не было и быть не могло по определению. Все дело в том, что в списке арестованных по этому делу подпольщиков имени Сталина нет, а ведь аресты происходили с 15 апреля по 21 мая, и в списке фигурируют 17 человек. Полиция же для зашифровки своей агентуры часто арестовывала ее вместе с другими подпольщиками.

Сталин же никогда не стеснялся указывать даты своих арестов царской полицией, но нигде нет ни малейшего намека на арест в апреле 1906 г. И всего лишь по одной простой причине. Именно в этот период времени он как Джугашвили находился в Стокгольме на IV съезде РСДРП, который начал свою работу 10 апреля по старому стилю (23 апреля по новому стилю) 1906 г.! Забегая вперед, отметим, что в этом пункте появляется «нить Ариадны», позволяющая выйти непосредственно на заказчика этой фальшивки. Но об этом чуть ниже.

Авлабарская типография «погорела» на нелепой случайности. У жандармов никакой точной информации не было. Шли просто превентивные повальные обыски в различных частях Тифлиса, в том числе и на территории его седьмого полицейского участка, то есть в Авлабаре (старинный район Тифлиса, ныне Тбилиси, Грузия). В одном месте были обнаружены запалы для взрывателей, завернутые в бумагу с типографскими оттисками. Потому и начались поиски типографии. Непосредственное же обнаружение самой типографии тоже случайность, хотя и порожденная смекалкой одного из сотрудников царской полиции. Дело в том, что, обыскивая двор, где были обнаружены запалы, одному из полицейских пришло в голову бросить зажженный кусок бумаги в колодец. Наблюдая за его полетом, полицейский обнаружил, что, не долетев до воды, бумага была втянута потоком воздуха в сторону. Как тут же и выяснилось, в стенке колодца имелся первый вход в типографию. Такова эта история согласно полицейскому протоколу. Как видите, Сталин не имел к этому провалу ни малейшего отношения.

3. События же, которые изложены во втором предложении приведенной выше фальшивки, начинающемся со слов «В 1908 г.», также 100-процентный подлог. Ни о каком прибытии в Петербург как прибытии и речи-то не могло быть. Дело в том, что 25 марта 1908 г. он был арестован в Баку, восемь месяцев сидел в бакинской тюрьме и в ноябре был выслан в Вологодскую губернию, в Сольвычегодск. 24 июня 1909 г. бежал из ссылки и возвратился в Баку на нелегальную работу. Охранка не знала о его пребывании в Баку на нелегальном положении. Лишь 23 марта 1910 г. узнала об этом и вновь арестовала Сталина, так как в Баку было кому «заложить» Сталина. В социал-демократической среде бакинская охранка имела 14 агентов: известный рабочий, партийный активист Г.В. Сергеев — псевдоним «Слесарь», И.М. Дорофеев — псевдоним «Октябрьский», В.М. Семенютенко — работал под двумя псевдонимами, «Никитин» и «Доброволец», П.И. Мачарадзе — также работал под двумя псевдонимами: «Ловкий» и «Адамович», А.К. Москаленко — псевдонимы «Фабрикант» и «Быстрый», И.М. Саркисянц — щедро оплачивавшийся охранкой «Дорогой» (его «услуги» оплачивались по ставке 120 рублей в месяц — громадные деньги в царской России, особенно если учесть, что на пятиалтынный, то есть на 15 копеек, можно было очень сытно пообедать со стопкой водки), Николай Степанович Еринов — особо активный «Фикус» и т. д.

Небезынтересно отметить, что Бакинское Главное Жандармское управление все время сетовало, что контролируемый им некто «Молочный» (он же «Кавказец»), а это и был Сталин, всегда обнаруживает наружное наблюдение и ловко уходит от него, знает в лицо не только практически всех местных филеров, но и даже вызывавшихся из Тифлиса и всегда указывает на них своим товарищам. Именно поэтому Бакинское ГЖУ и настаивало на его аресте, так сказать, ввиду особой, по мнению жандармов, зловредности Иосифа Виссарионова Джугашвили. О какой же работе на охранку можно говорить в таком случае?!

После ареста его опять водворили в Сольвычегодск. 6 сентября 1911 г. он нелегально выехал из Вологды в Петербург, где уже 9 сентября 1911 г. вновь был арестован и опять сослан в Вологодскую губернию «досиживать» срок ссылки.

Для сведения: в те времена от Вологды до Петербурга поезд шел чуть ли не сутки. Значит, 7 сентября он только прибыл, а уже 9 сентября был арестован. Ну и как он мог стать агентом Петербургского охранного отделения?! Уж там-то явно не идиоты сидели — коли такой, с позволения сказать, «агент» прибыл, так уж пусть побегает на воле да снабдит охранку нужной информацией. Разве не так?! Ан нет, его сцапали практически мгновенно, что свидетельствует о том, что царская полиция мух на потолке не считала — шевелилась, как и полагается охранке. Кто-то другой «настучал» на Сталина — потому его и сцапали.

Кстати говоря, при планировании арестов Сталина полицейские извещали друг друга о том, как лучше осуществить его, чтобы избежать расшифровки настучавшего на него реального агента полиции. Так, когда известный провокатор и любимец Ленина Роман Малиновский (он же «Портной») «заложил» Сталина, то сотрудник полиции высказал рекомендацию — «задержать не сразу, лучше перед отъездом за границу». Тем самым отводилось подозрение от Малиновского. И вот еще что. Использованный во второй фразе фальшивки оборот — «становится агентом Петербургского охранного отделения» — не из лексикона спецслужб. Это чисто журналистский, публицистический оборот. Если такое письмо писал бы настоящий сотрудник охранки, то он прямо указал бы, что «по прибытию в Петербург агент был передан на связь Петербургскому охранному отделению». Лексика спецслужб такова, тем более в отношении агентуры, что она при любых обстоятельствах одинакова. А тут форменный бред — «по прибытии становится агентом…»! На два дня?! Так, что ли?! Ну не надо держать за идиотов работавших с агентурой сотрудников царской полиции! Это были волчары — настоящие асы агентурно-оперативной работы и до идиотизма всевозможных прощелыг-борзописцев не опускались. Они преспокойно шли на коррупцию, на предательство царя и Отечества, на всякие иные подлости и неисполнения служебного долга, но идиотами в своей работе не были.

4. Не менее очевидным подлогом для историков было и содержание последующих фраз в этом «документе». Дело в том, что Сталин в очередной раз сбежал из ссылки 29 февраля 1912 г., а Пражская конференция РСДРП состоялась еще в январе 1912 г. В члены ЦК РСДРП(б) Сталина тогда избрали заочно. Однако, исходя из структуры фразы в фальшивке, получается, что Сталин был в Праге и оттуда возвратился в Петербург?! Тем более по-журналистски идиотское выражение — «…стал в явную оппозицию правительству…» А до этого, выходит, он был в неявной оппозиции и вообще не в оппозиции?! Нет, уж если кому-то и хотелось быть идиотом — так и на здоровье, вольному воля. Только нас-то за таковых не надо держать — мы-то тут при чем?! А кому очень хотелось быть идиотом — чуть ниже этих тварей мы назовем персонально!

5. Не менее очевидной для ученых была и явная глупость, содержавшаяся в выражении «… совершенно прекратил связь с Охраной». Дело в том, что 22 апреля 1912 г. Сталин был вновь арестован, причем в Петербурге. Даже если и хотел «совершенно прекратить связь с Охраной», то, сами понимаете, после очередного ареста избежать таковой было бы невозможно — находясь в тюрьме, волей-неволей будешь общаться с охранкой. Но это так, лирика, потому что никакого отношения, тем более как агент, Сталин к охранке не имел. Нет ни малейшего признака, ни малейшей тени на признак признака, не то чтобы хоть какого — то прямого свидетельства на сей счет, но и даже косвенного. Так что как якобы агент/секретный сотрудник Сталин никакого отношения к царской охранке не имел.

Зато имел прямое отношение к охранке как руководитель партийной разведки и контрразведки на территории Закавказья. У него была своя агентура в охранке. И вот это факт непреложный. Да и вообще, в делопроизводстве царской полиции и жандармерии агенты назывались не «агентами», а «секретными сотрудниками». На лирику же пришлось пойти лишь по той простой причине, что стряпавшие эту фальшивку идиоты не знали даже элементарной биографии Сталина, которую он никогда не скрывал. Если бы заглянули туда, то увидели, что он сам использовал слово «агент» — до избрания членом ЦК РСДРП он действительно был «агентом», но «агентом ЦК» (по Закавказью), ибо именно так называли тогда уполномоченных ЦК по какому-либо крупному региону царской России.

После ареста в Петербурге в течение нескольких месяцев Сталин сидел в тюрьме, после чего его выслали в Нарымский край на три года. Но он и оттуда сбежал уже 1 сентября 1912 г. На свободе пребывал до 23 февраля 1913 г., когда вновь был арестован в Петербурге и на этот раз сослан в Туруханский край на четыре года. Какой дурак будет ссылать своего секретного сотрудника к черту на рога, да еще и на четыре года?! Кому нужен такой секретный сотрудник?!

6. Не могли дотошные ученые-историки не обратить внимания и на другую нелепость в фальшивке. Дело в том, что в этой грязной писульке Сталин назван членом ЦК партии — без уточнения какой! А вот это-то не просто подлог и фальсификация — это кретинизм в квадрате. Потому что еще в 1910 г. в штабе Отдельного корпуса жандармов было составлено учебное пособие по истории революционного движения в России — «Вопросник по истории революционного движения в России». К нему была приложена Инструкция о порядке ведения занятий на офицерских курсах при штабе Отдельного корпуса жандармов (ОКЖ). «Вопросник» состоял из 180 вопросов и ответов них. Кстати говоря, блестящее пособие для изучения революционного движения в России — краткое, сжатое, чрезвычайно информативное. Более того, там же есть и отдельный раздел — «Различие между партиями социал-демократов и социалистов-революционеров», в котором указаны эти различия как в идеологии, так и в программах, и в уставах. Так что офицерский корпус Отдельного корпуса жандармерии был прекрасно осведомлен обо всем, что касалось истории и современности (на тот момент) революционного движения в России, вплоть до мельчайших нюансов различий их идеологий, программ и уставов. И чтобы офицер жандармерии, тем более якобы работающий с данным якобы агентом не знал, членом ЦК какой партии он избран, — это 100 % нонсенс!

7. Знали ученые и о том, что по состоянию на 12 июля 1913 г. упомянутый «подписант» фальшивки — полковник Отдельного корпуса жандармов Александр Михайлович Еремин, — уже месяц как был переведен с поста заведующего Особым отделом Департамента полиции на должность начальника Финляндского жандармского управления! Еремин был назначен в Финляндию 11 июня 1913 г. Последний документ, который он, сдавая дела преемнику, подписал на посту заведующего Особым отделом Департамента полиции, датирован 19 июня 1913 г. Кстати говоря, 19 июня 1913 г. датирован циркуляр Департамента полиции, коим все жандармские и охранные отделения по всей России ставились в известность, что с указанного числа заведующим Особым отделом является статский советник М.Е. Броецкий. Как Еремин мог написать такое письмо спустя месяц после такого солидного повышения по службе — известно только «козлам» — фальсификаторам. Кстати говоря, впоследствии, уже в наше время, в архивах не смогли найти не то чтобы копию этого письма, что должно было бы быть по определению, но и даже тени намека на нее. А при сравнении подлинников, действительно написанных рукой Еремина, с текстом фальшивки выяснилось, что уж больно разнится написание букв «е» и «р».

Более того, строго по архивным данным было установлено, что 1 июля 1913 г. А.М. Еремин уже был снят с содержания по ведомостям Департамента полиции. А непосредственно 12 (25) июля 1913 г. он рапортом доложил о принятии на себя командования Финляндским жандармским управлением. То есть находился в Гельсингфорсе (ныне Хельсинки, Финляндия). Естественно, что именно в этот день он уже не мог написать приведенную выше фальшивку.

8. Наверное, немало посмеялись ученые и над аббревиатурой «М.В.Д.», которую до 1917 г. в документах царской полиции не использовали. Как было установлено уже в наше время, в угловых штампах Особого отдела Департамента полиции букв МВД, тем более в таком написании — «М.В.Д.» — не было.

9. Наверняка не меньший хохот у ученых вызвало и обращение «милостивый государь» в служебной переписке жандармов — до 1917 г. такое обращение использовалось только в частной переписке, но никак не в служебной, тем более в полиции.

10. Вне всякого сомнения, что изрядно посмеялись они и над завершающей фразой «примите уверения в совершеннейшем к вам почтении» — оно было в ходу только в коммерческой переписке частных лиц. Железняков был всего лишь жандармским ротмистром, и уже только в силу этого его петербургский шеф Еремин не мог обратиться к нему «милостивый государь» и уж тем более завершить свое письмо «совершеннейшим почтением». Испокон веку на Руси ни один вышестоящий начальник не прогибался перед нижестоящим, тем более своим подчиненным. Не говоря уже о том, что делопроизводство в царской полиции было поставлено отменно: в служебных письмах всегда указывались должности, чины, Ф.И.О., чего, как это со всей очевидностью вытекает из приведенного выше текста фальшивки, в нем нет в полном объеме. Ни должность, ни чин, ни Ф.И.О. отправителя полностью не указаны — только одна фамилия в качестве подписи. У Железнякова же не указан чин. Таких «ляпов» в царской полиции не допускали. Уже в наше время было установлено, что в июле 1913 г. все номера исходящей корреспонденции из Особого отдела Департамента полиции имели пяти — и шестизначные номера, но никак не четырехзначные, коим — № 2898 — обозначен исходящий номер фальшивки. Этого тем более не могло быть, поскольку Особый отдел Департамента полиции имел номера исходящей корреспонденции, которые начинались с № 93001. Более того, такие исходящие номера — с № 93001 — были специально закреплены за Особым отделом как раз на случай подделки. К слову сказать, этот № 2898 относился к первому делопроизводству Департамента полиции, и впоследствии архивисты его разыскали, только датирован он был не 12 июля, а 16 марта 1913 г. Да и адресовано было то письмо Управлению Екатеринославской губернии, а посвящено уж и вовсе другому вопросу.

Если внимательно присмотреться к двум фотокопиям этого самого «письма Еремина», то можно увидеть удивительнейшую вещь.

На одном из них номер № 2898 пропечатан четко, а на другом последняя цифра — то ли «3», то ли «8», причем внешний вид последней цифры вынуждает больше склоняться к мысли о том, что все-таки это «3», особенно в сравнении — при увеличении под лупой — с цифрой «3» в написании года. Кстати говоря, и цифры в написании года на одной из фотокопий тоже четкие, на другой — смазанные.

«Письмо Еремина», опубликованное в журнале «Лайф» 23 апреля 1956 г. в качестве иллюстрации к статье И.Д. Левина «Документ о Сталине как царском шпионе». Серебряный кувшин с выгравитованной подписью Еремина автор статьи представил как доказательство ее подлинности

«Письмо Еремина»

Не имея права присваивать себе полномочия соответствующих экспертов, просто прошу обратить внимание на этот нюанс. Если же принять во внимание, что оба варианта были представлены одним и тем же лицом, то есть Дон-Левиным, и опубликованы в одном и том же американском журнале «Лайф», учитывая упомянутый нюанс, выходит, что фальшивка была представлена сразу в двух вариантах. А это уже не подлежащий обжалованию смертный приговор всей фальшивке, даже без учета всех остальных разоблачающих ее данных. Более того, уже в наше время было установлено, что со второй половины 1910 г. была произведена полная замена бланков с написанием слова «заведывающий» на бланки со словом «заведующий». В таковом виде они просуществовали вплоть 1917 г.

Ну а если еще к этому добавить фотокопии подлинной подписи Еремина из финляндских архивов (см. ниже), то и вовсе без всякой экспертизы станет ясно, что письмо — грубая фальшивка.

11. Знали опытнейшие и дотошные ученые-историки и такое обстоятельство — летом 1913 г. Енисейского охранного отделения не существовало! В наличии имелся лишь Енисейский розыскной пункт. Не могли они не знать и того, что в 1913 г. в царской России проходила реорганизация системы политического сыска, в связи с чем охранные отделения постепенно ликвидировались. Процесс этот начался еще до 1913 г., к началу которого было ликвидировано уже 17 охранных отделений. Вследствие этой реформы начальник Енисейского розыскного пункта получил статус помощника начальника Енисейского главного жандармского управления.

Естественно, что было им ведомо и то обстоятельство, что сим пунктом действительно заведовал некто Железняков, только вот звали его не Алексей Федорович, а Владимир Федорович! При проверке уже в наше время было установлено, что по документам штаба Отдельного корпуса жандармов значится только один Железняков — Владимир Федорович, 1881 г. рождения, ротмистр, который был прикомандирован к Енисейскому ГЖУ в октябре 1911 г. Только одного этого, не говоря уже об ином, о чем речь еще впереди, оказалось вполне достаточно, чтобы эти дотошные и опытные ученые-историки смогли безапелляционно заявить, что Дон-Левин запустил фальшивку, от которой фальшью несет аж за десять километров!

Слева: «подпись Ерёмина» под фальшивым документом. В центре — подпись Ерёмина, выгравированная на серебряном кувшине, на которую ссылался Исаак Левин, доказывая подлинность письма. Справа — подпись Ерёмина на хранящемся в архиве прошении об отпуске

Кстати говоря, небезынтересно отметить еще одно обстоятельство. За свою жизнь Б.И. Николаевский написал свыше 500 работ, о которых специалисты и сегодня высокого мнения (что, впрочем, периодически оспаривается). Более того, после себя он оставил громадный архив уникальных документов, ныне находящийся в ведении Гуверовского института США. Там 250 фондов. Так вот, ни в одной из работ, ни на одном из листов собранных им документов — подчеркиваю, что это 250 фондов, тысячи и тысячи страниц — нет ни одной строчки о предательстве Сталина и его сотрудничестве с царской охранкой! Нигде ни одной строчки! Не менее богат архив Валентинова-Вольского. И там тоже ничего нет. Вывод же из этого — очевиден.

12. А вот что отмечает по поводу подлинности «письма Еремина» современная исследовательница, ведущий научный сотрудник Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ) Зинаида Ивановна Перегудова:

— Письмо датировано 12 июля 1913 г., однако полковник Еремин в это время уже не являлся заведующим Особым отделом Департамента полиции, так как 11 июня 1913 г. был назначен начальником Финляндского жандармского управления. Следовательно, подписать письмо в качестве заведующего Особым отделом он не мог.

— ГАРФ располагает множеством документов за подписью Еремина, очень характерной. Графологическая экспертиза однозначно установила: подпись под «письмом Еремина» не принадлежит Еремину.

— В июле 1913 г. Енисейского Охранного отделения не существовало, а имелся только Енисейский розыскной пункт. Заведующим Енисейским розыскным пунктом действительно был ротмистр Железняков, но не Алексей Федорович, а Владимир Федорович.

— Со второй половины 1910 г. для Особого отдела были заказаны новые бланки, где в штампе слово «заведывающий» было заменено на слово «заведующий».

— Угловой штамп письма существенно отличается от типографски выполненного штампа.

— На письме проставлен исходящий номер 2898. Однако документ с таким номером не мог выйти из Особого отдела, поскольку для каждого из отделов Департамента полиции был отведен свой диапазон исходящих номеров. При этом Особый отдел имел номера, начиная с № 93001. А № 2898 относился к отделу 1-го делопроизводства. Настоящий же документ за № 2898 вышел из Департамента 16.03.1913 г. Вот его краткое содержание: «Письмо Управл. Екатеринослав. губ. Н.А. Татищеву, сообщение по поводу дерзкой выходки трех неизвестных злоумышленников по отношению к стоящему на посту возле силовой станции городского водопровода городовому».

— Даты, проставленные в штампах «входящего» и «исходящего», вписаны одной и той же рукой.

Полагаю, что столь единодушное мнение совершенно разных экспертов, высказанное в разное время и в разных политических ситуациях, не оставит сомнения в том, что каждый из перечисленных пунктов в отдельности буквально кричит, что «документ» фальшивый.

Подписи Ерёмина на документах из финских архивов

Конечно, не приходится сомневаться в том, что подонок Дон-Левин, но особенно же те твари, что ему покровительствовали и поручили заново запустить эту гадость в пропагандистский оборот, все-таки отдавали себе отчет в том, что «утка» — более чем дохлая. Соответственно немедленно же и «прокололись»…правильно, на «почерке»! А на чем еще может проколоться разведка при проведении такой операции?! Только на «почерке»! Произошло это, что называется, в рабочем порядке — выдумали характерную только для британской разведки легенду появления и якобы достоверности «документа», применив при этом характерную только для британской разведки технологию запуска «утки» на орбиту — запускали эту «утку» сразу с трех сторон, наверное, для вящей убедительности. Правда, получилось как всегда…

18 апреля 1956 г. эту свару «заварила» агент влияния (американской?!) британской разведки в русской эмиграции, дочь известного русского писателя Льва Николаевича Толстого — Александра Львовна, проживавшая в те годы в США. Именно она устроила пресс-конференцию, на которой предала гласности этот «документ».

Отнюдь не почему-то именно в день проведения этой пресс-конференции вышел очередной номер журнала «Лайф», датированный… 23 апреля?! С его страниц с этой же глупейшей фальшивкой выступил уже Дон-Левин, издавший затем отдельную книгу под названием «Величайший секрет Сталина» объемом свыше 100 страниц, в которой ничего, кроме генетически присущей ему тупости и глупости, не было. Дон-Левин утверждал в ней, что первым делом «документ» попал к нему в руки, да к тому же еще и в 1947 г. Но тогда вопрос — а что это за идиотское «джентльменство» — поручить натурально свихнувшейся на звериной ненависти к своей Родине дочери Л.Н. Толстого первой предать гласности гнусную фальшивку?! И в том же номере того же «Лайфа» до кучи вылез и длительное время скрывавшийся на нелегальном положении в США бывший резидент разведки НКВД в Испании, беглый предатель Александр Михайлович Орлов — он же Лейба Лазаревич Фельдбин.

Одномоментный запуск фальшивки с помощью нескольких лиц — старинная черта британской разведки при работе с особо «тухлыми сенсациями». Только в этих случаях она делает ставку на множественный эффект — то есть когда об одном и том же практически одновременно начинают говорить, казалось бы, не связанные между собой разные лица. Однако всю глубину прокола британской разведки наглядно иллюстрирует достаточно банальный по своей тупости сбой.

Редакция журнала «Лайф» так торопилась, что на пять дней раньше выпустила свой очередной номер?! С чего бы это? Примем во внимание все стадии подготовки журнала к изданию. Это сбор статей, их редактирование, макетирование, сбор рекламы, без которой западные журналы, как известно, не выходят, заказ типографии с расчетом на то, чтобы журнал вышел именно на пять дней раньше обычного срока, и т. д. Но в таком случае совокупность именно этих, требующих заблаговременного планирования, обстоятельств является самым убойным свидетельством того, что эта мощная пропагандистская акция влияния готовилась заранее! И у редакции журнала в этой операции был «номер шестнадцатый». «Музыку заказывали» британская разведка и ЦРУ. Естественно, что в таком случае не редакция журнала, а именно они торопились с созданием оглушительного эффекта! Как же, сразу три негодяя говорят об одном и том же! Ну и провалились, как всегда…

Толстая и Дон-Левин предали гласности одну и ту же фотокопию фальшивки. Зачем надо было устраивать такое реалити-шоу на тему «вор у вора дубинку украл»? Если «документ впервые попал в руки пройдохи Дон-Левина, то ему и надо было начинать. А то взяли да Александру Львовну подтянули под это дело. Кто же у кого украл «документ»?! Ответ простой: кто-то в последний момент сообразил, что у пройдохи Дон-Левина столь гнусный «авторитет» в русской эмиграции, что лучше начало операции поручить формально особо не запятнанной А.Л. Толстой, имея в виду прежде всего ее статус дочери Л.Н. Толстого. Подлинным инициаторам этой операции показалось, что так будет авторитетней. И опять провалились! И все из-за того, что «Лайф» вышел на пять дней раньше положенного срока, прямо в день проведения ее пресс-конференции. А если еще и учесть те подозрения в отношении цифры «8», смахивающей на цифру «3», о чем говорилось в конце п. 10, так и вовсе немудрено, что тупость акции мгновенно вылезла. Сговор был очевиден.

13. Одновременно в том же самом номере появляется еще и брехология беглого предателя из советской разведки Лейбы Лазаревича Фельдбина — Александра Орлова, которая, судя по замыслу инициаторов операции, должна была сыграть роль некоего подтверждения словесной «диареи» двух первых, потому как Орлов с апломбом ссылался на архивы Лубянки. А их брехология, в свою очередь и в порядке обратной связи, якобы ввиду своей «документальности» должна была подтверждать версию Фельдбина. И опять провалились!

Потому как, во-первых, брехологию Фельдбина-Орлова даже ярые антисоветчики и то не стали принимать даже в элементарный расчет — настолько она была глупа и лжива.

Во-вторых, на этом круг «основных доказательств» якобы достоверности фальшивки и замкнулся, в очередной раз подтвердив, что за всем этим стоит британская разведка (правда, действовавшая в этой операции в координации с американской разведкой). Дело в том, что при работе с особо «тухлыми сенсациями» количество основных доказательств их якобы достоверности британская разведка всегда ограничивает, причем делает это по принципу замкнутого круга. Фальшивка Дон-Левина подтверждалась фальшивкой А.Л. Толстой, та — брехологией Лейбы Фельдбина, та в свою очередь фальшивкой Дон-Левина и т. д. и т. п. Короче говоря, как в известной каждому с детства шутливой песенке «У попа была собака…», каждый новый куплет которой являлся повтором предыдущего.

Более того. Подвели бриттов и такие «традиции» при работе с особо «тухлыми сенсациями». В тех случаях, когда британская разведка не имеет ни малейшего шанса доказать что-либо серьезно и солидно, она, как правило, максимальную ставку делает на общественный авторитет непосредственно запускающих фальшивку лиц. Либо же на какие-то отдельные параметры общественного авторитета этих лиц. В случае с этой фальшивкой ставка была сделана: а) на некий авторитет Александры Львовны Толстой, прежде всего как дочери известного русского писателя и известной в кругах русской эмиграции антисоветчицы; б) на высокий в прошлом статус Лейбы Лазаревича Фельдбина-Александра Орлова в советской разведке. Общественный же авторитет самого Дон-Левина был ниже плинтуса. Соответственно ему вменили в обязанность использовать, с одной стороны, так называемый трупологический метод, что он и сделал — сослался на статус какого-то полицейского чиновника, которого он, естественно, в живых в Германии не застал, зато разыскал его могилу не там, где она на самом деле была. Речь идет о некоем Николае Золотые Очки, о котором говорится несколькими абзацами ниже.

С другой же, этот пройдоха утверждал, что-де получил сей «документ» в 1947 г. от трех лиц, по его мнению, безупречной репутации, что в его устах уже носило отпечаток серьезной сомнительности в оной. В числе таковых он назвал следующих лиц. Сына известного русского адмирала — Вадима Макарова. Бывшего посла Временного правительства Керенского в США — Бориса Бахметьева. «Пионера» русской авиации — Бориса Сергеевского. Дон-Левин утверждал, что им, в свою очередь, документ передал проживавший в Китае русский эмигрант М.П. Головачев, а тому также некий полковник Руссиянов, вывезший из России в Китай документы сибирской охранки. Естественно, что к тому моменту, когда Дон-Левин открыл рот, все эти лица уже были в ином мире либо в недееспособном состоянии. То есть заблаговременно был создан непреодолимый барьер для любых попыток проверки, что и есть еще одно проявление «почерка» британской разведки.

Ну и уж, конечно же, прокол не мог обойтись без такой «технологической составляющей», как двухэтапная брехология: сначала в виде статьи в каком-нибудь авторитетном на Западе журнальчике, затем уже и отдельной книгой. Именно так поступили Дон-Левин и Фельдбин. Почти аналогично поступила и Толстая. Сначала на пресс-конференции ляпнула эту мерзость, затем уже в виде опубликованных интервью и статей. При такой приверженности самым подлым традициям британской разведки немудрено было осрамиться, что называется, по полной программе.

14. Не могли инициаторы этой операции не проколоться и на другом — на дополнительных, в том числе и косвенных, доказательствах якобы достоверности фальшивки. Ведь функции доказательств в этом случае были возложены на трудно проверяемые или вообще не поддающиеся проверке якобы факты, которые внешне звучали весьма убедительно. Часть из них уже была указана выше в п. № 1-12. Ну разве кто-либо из читающей публики Запада мог проверить дореволюционное правописание или когда происходила реорганизация системы политического сыска в царской России, или кем на самом деле был Железняков — Алексеем Федоровичем или Владимиром Федоровичем?! А что уж говорить о специфических моментах революционной биографии Сталина, к примеру, когда вообще появился псевдоним «Сталин», если даже один из самых ранних зарубежных биографов Сталина — сам же Дон-Левин — и то не понимал, что к чему в этом вопросе?! Сами понимаете, что никто и никак это проверить не мог. А тем, кто мог усомниться и тем более опровергнуть фальшивку, рты тут же заткнули. Им страницы американской и вообще западной печати предоставлены не были. Правда, и тут произошел банальный сбой, о котором будет сказано чуть ниже. Что же касается другой части таких, с позволения сказать, «доказательств», то, например, старый пройдоха и подонок Дон-Левин нес откровенную чернуху, что-де не имея реальных образцов подписи Еремина, он сравнил его подпись на фальшивке с ереминским (?!) же автографом, выгравированным на какой-то серебряной вазе?!

Ну, не идиот ли?! Точнее, не идиоты ли те, кто сподобил этого «козла» на такие «подтверждения»?! Еще какие идиоты! Эту вазу якобы предоставил проживавший в США бывший начальник Отдельного корпуса жандармов генерал Спиридович. Это тот самый шурин Н. Кулябко, что дал Тухачевскому рекомендацию в партию, о чем уже говорилось выше при анализе мифа о якобы имевшей место причастности Сталина к смерти Фрунзе. Спиридович якобы подтвердил достоверность фальшивки! Но если это так — на секунду допустим такое предположение, — то мог ли бывший начальник ОКЖ не знать структуры своего ведомства и так позорно проколоться?! Ведь в 1913 г. именно он же и был начальником ОКЖ!

Хуже того. Они настолько были идиотами, что даже и не заметили, как сами же подвергли себя «родовому проклятью» британской разведки — опять скатились на «трупологические» методы подтверждения. Дело в том, что, не моргнув и глазом, старый пройдоха Дон-Левин в подтверждение своей фальшивки ляпнул, что-де некто подсказал ему, что в Германии проживает бывший офицер охранного отделения по фамилии Добролюбов, но по прозвищу Николай Золотые Очки, который, видите ли, прекрасно знал о подлинной роли Сталина в революционном движении России! Как и следовало ожидать, этот «козел», естественно, не застал Добролюбова в живых в Германии. И уж совсем естественным — для «козла», разумеется, — это доказательство оказалось типа «не пришей кобыле хвост». Генетический идиот Дон-Левин сообщил, что-де он, оказывается, обнаружил могилу бывшего жандарма. Ну и «археолог», не приведи Господь! Не говоря уже о других «трупологических вариациях», о которых речь еще впереди. После таких «доказательств» не может быть ничего удивительного в том, что подлинная могила подлинного человека, который при жизни действительно имел такое прозвище, находиласьв Чехии, а не в Германии. Ну да, вполне понятно, что заокеанским «козлам» что Германия, что Чехия — один хрен. У них такие «козлы» в Белом доме по четыре года портки протирают — чего уж нам от «несчастного» генетического идиота Дон-Левина требовать?! Ну так и в самом-то деле, разве можно что-то требовать от такого идиота, если настоящая фамилия этого полицейского «знатока подлинной роли Сталина в революционном движении» была не Добролюбов, а Доброскок^[95]. Короче говоря, «допрыгался» Дон-Левин до вселенского позора — туда ему и дорога!

Совершенно «естественно», что по такому же пути пошел и Лейба Лазаревич Фельдбин — в качестве доказательств и этот тоже привел одни только трупы… бывших «соратников» по невидимому фронту. Для непритязательного общественного мнения Запада любое дерьмо сойдет, даже трупы якобы «невинных жертв» сталинизма.

И уж вконец подпортил всю операцию непрошеный адвокат идиотизма фальшивки — бывший посол США в СССР Дж. Кеннан. Давно и прочно свихнувшийся на антисоветизме и зоологической русофобии «патриарх» американской советологии выдал такую «плюху». Оказывается, по его словам, что слово «МВД кто-то попросту приписал к документу уже после войны, да и вообще самому документу не более двадцати пяти лет, так что критики неправы, и документ подлинный…».

Приведя этот убийственный факт абсолютного идиотизма, язвительный российский публицист Александр Бушков не без откровенного ехидства добавил: «В каком состоянии Кеннан писал, неизвестно…» Уважаемый коллега А. Бушков, к сожалению, не ведал, что в еще более «неизвестном состоянии» Кеннан запросто выдавал такие «плюхи», что его в пору было сдавать в ближайший же дурдом. Частенько разглагольствуя насчет этой фальшивки, в одной из своих лекций он ляпнул, что-де «это один из тех странных исторических документов, о которых можно лишь сказать, что следы подделки в них слишком очевидны, чтобы назвать их подлинниками, а следы подлинности слишком очевидны, чтобы назвать их подделками»!

На фоне такого беспардонного идиотизма совершенно незаметными остались два факта, настоящих факта, осознать чрезвычайно взрывоопасное значение которых «продвинутое» общественное мнение Запада было не в состоянии. Во-первых, Дж. Кеннан ляпнул насчет двадцати пяти лет. Ну-ка, отсчитайте от 1956 г. четверть века. Ну, как, согласны с тем, что это где-то около 1931 г., если исходить из слов самого Кеннана?! Отлично. А теперь можно и во-вторых. А вот, во-вторых, ну просто прелесть — в том же 1956 г. фальшивка с ходу получила «нокаут» прямо в «солнечное сплетение». Извольте полюбопытствовать.

В июне 1956 г. бывший сотрудник разведки довоенной Польши Ричард (Рышард) Врага опубликовал в американском журнале «EST amp;QUEST» статью, в которой рассказал о подлинной истории этой фальшивки. Так же как Б.И. Николаевский, он указал, что эта фальшивка была хорошо известна в мировом разведывательном сообществе. Впервые она вышла на авансцену мировой политики в 1934 г.

Краткий комментарий. Прошу как можно тщательней запомнить год выхода этой мерзости на авансцену. Дело в том, что первоначально именно на 1934 г. оппозицией готовилось свержение Сталина и его убийство по требованию Троцкого.

Едва только начавшаяся подготовка к свержению и убийству Сталина в 1934 г. сорвалась, оппозиция переключилась на подготовку убийства Кирова, что, увы, ей удалось. Из-за этого в ход фальшивку оппозиция запустила чуть позже, начиная с 1936 г. По свидетельству Р. Врага, владевшая этим «документом» кучка эмигрантов попыталась в 1937 г., выражаясь современным языком, «впарить» его одновременно германской и японской разведкам. Мало чем отличающиеся друг от друга в дотошности японцы и немцы немедленно осуществили самую тщательную проверку, которая едва ли не мгновенно убедила их в том, что они имеют дело с фальшивкой. Японцы провели экспертизу с помощью своих спецслужб независимо от немцев и, естественно, без какого-либо труда установили, что это фальшивка. Тевтоны обратились за консультацией к лидерам Народно-Трудового Союза и независимо от японцев получили аналогичный ответ — это фальшивка. В 1938 г. фальшивку вновь попытались сбагрить, на этот раз в Вене — тогда всемирно известной «бирже» шпионских «новостей». Затем в Париже произошла очередная попытка всучить эту «туфту» уже румынской разведке, но даже там она никого не заинтересовала. Да и как она могла заинтересовать, если трезвон об этой фальшивке пошел по всем европейским разведкам. И все прекрасно знали, откуда ветер дует. Вскоре после войны, в 1949–1950 гг., фальшивку попытались запустить в парижской печати, однако опять дело сорвалось, так как французские журналисты обратились за консультацией к своим спецслужбам и те отговорили их от публикации этой глупости.

Не доверять Р. Врага нет никаких оснований. Прежде всего потому, что ему-то, нанесшему Советскому Союзу немало вреда, генетически ярому русофобу, злобному антисоветчику, бывшему сотруднику крайне враждебно действовавшей в 30-е гг. против СССР польской разведки совершенно не с руки было писать что-либо даже косвенно в пользу Сталина. Тем более после его смерти. Тем более в Америке, да еще и в самый разгар холодной войны и той бесовской вакханалии, что разыгралась вокруг этой фальшивки. Однако он пошел на такой шаг явно только потому, что привык в разведке исходить из объективных, проверенных данных, а не из слухов. Даже если речь идет о противнике.

Как видите, данные Николаевского, Валентинова-Вольского, Суварина и Р. Врага, не говоря уже о проведенном выше анализе, совпадают. Конечно, как сотрудник спецслужб, Р. Врага знал больше них. И вполне естественно, что он воспользовался своими прежними знаниями.

По его свидетельству, эта кучка эмигрантов была связана с «Братством Русской Правды» в Прибалтике и «Союзом Русских Фашистов» на Дальнем Востоке. А это уже ответ на вопрос — откуда ветер дует. Дело в том, что за белоэмигрантской организацией «Братство Русской Правды» еще с 1920-х гг. числилось громадное количество всевозможных дезинформационных акций и антисоветских фальшивок. Это была целая «фабрика», которая целенаправленно специализировалась, образно выражаясь, на изготовлении и распространении «подметных писем». Проще говоря — фальшивок, чем в эмиграции занимались многие^[96]. Практически все эти фальсификаторы состояли на службе у разведок стран проживания, а многие умудрялись быть «многостаночниками» — служили разведкам сразу нескольких государств. Более того, все они, как правило, были тесно связаны с влиятельными политическими кругами стран проживания, от которых получали соответствующие заказы и которым поставляли необходимые «документы». Однако наиболее заметной, активной и скандальной среди этих «фабрик» фальшивок как раз и была упомянутая выше контора под названием «Братство Русской Правды» во главе с Владимиром Григорьевичем Орловым.

Справка. Орлов Владимир Григорьевич, 1882–1941 гг. Действительный статский советник, следователь по особо важным делам при штабе Западного фронта в период Первой мировой войны, один из сильнейших русских контрразведчиков той поры, а впоследствии и разведчик. В царской России вел расследование таких громких дел, как дело о предательстве военного министра Сухомлинова, дело о шпионаже жандармского полковника Мясоедова, дела ряда петербургских банкиров-сахарозаводчиков, работавших в пользу Германии, и др.

После Октябрьского переворота 1917 г. по заданию генерала Алексеева некоторое время работал в комиссии по уголовным делам ВЧК, где спокойно уживался непосредственно «под крылом» самого Ф.Э. Дзержинского, дело которого весьма обходительно вел еще до 1917 г. Одновременно занимался военным и политическим шпионажем в пользу стран Антанты и кайзеровской Германии. Оказавшись вынужденным покинуть Россию, нашел свое призвание в создании уникального архива, в котором были сосредоточены досье на многих деятелей Советского государства, партийных функционеров, сотрудников Коминтерна по всей Европе, Америке и Азии, дипломатов, разведчиков системы ИНО ОГПУ — НКВД и Разведывательного Управления РККА. Кроме того, в его архиве было громадное количество различных, в том числе и документальных, данных дореволюционного периода.

Обладая таким уникальным архивом, Орлов по заказам различных разведок и политических кругов зарубежных стран, а также эмиграции изготавливал всевозможные фальшивки и слыл непревзойденным мастером по этой части. Особенно по части антисоветских и антикоммунистических фальшивок. ОГПУ — НКВД достоверно было известно, что Орлов тесно связан с английской, французской и германской военными разведками и выполняет их заказы. Кстати говоря, такими же данными располагала и французская разведка, материалы которой стали достоянием советских разведчиков. Впоследствии Орлов стал сотрудничать также и с польской разведкой. Его основная специализация в эмиграции — изготовление фальшивок. Любопытно, что в эмиграции прекрасно понимали, почему он пошел на это.

Известный в кругах русской эмиграции Берлина С. Боткин как-то написал председателю совещания бывших русских послов М. Гирсу: «К сожалению, с Орловым случилось то, что часто бывает с тайными агентами, — не имея возможности, отчасти из-за отсутствия материальных средств, добывать верный материал, он стал доставлять сведения, основанные на непроверенных слухах, а, в конце концов, уже под влиянием денежной нужды, он ступил на скользкий путь… фабрикации фальшивых документов». Орлов слыл очень умным, изворотливым, ловким и бывалым человеком, прошедшим огонь, воду и медные трубы, беззастенчивым в способах и приемах разведки, чрезвычайно осторожным и недоверчивым. Тем не менее советской разведке удалось внедрить в его ближайшее окружение свою агентуру и разведчиков и точно знать, что творится на его «фабрике» фальшивок, а кое-что в виде нескольких громадных чемоданов, набитых всевозможными документами, — даже сфотографировать.

Ну а теперь самое главное. В том виде, в каком она появилась в Европе 1930-х гг., фальшивка была изготовлена на «фабрике» Орлова. Заказчиком был непосредственно Троцкий, хотя он действовал не только через подставных лиц, но и при содействии западных спецслужб, главным образом британской разведки. Однако «бес», как всегда, не учел, что следы всех его преступлений остаются, даже если он считает, что никаких следов нет. Помните, чуть выше, когда речь зашла о якобы имевшем место аресте Сталина в апреле 1906 г., было указано, что именно в этом пункте появляется конец «нити Ариадны», позволяющей выйти на непосредственного заказчика этой фальшивки. Дело в том, что Троцкий был единственным за рубежом злобным антисоветчиком и антисталинистом, кто пустил в ход ложный слух о якобы имевшем место аресте Сталина в апреле 1906 г. Причем пустил этот слух по принципу «от противного». Отчаянно поливая Сталина всевозможной грязью из своего эмигрантского далека, Троцкий всегда произносил традиционную фразу, которая затем вошла в одну из самых одиозных его книг: «Рассказ о том, будто Иосиф преднамеренно выдал всех участников семинарского кружка, является несомненной клеветой».

Соответственно Орлов изготовлял фальшивку «по сюжету» заказчика. И если продолжить наш анализ, то мы увидим, что в конце 1920-х — начале 1930-х гг. дела Орлова сильно пошатнулись: советская разведка нанесла ему тогда очень сильный удар, после которого его попросту выперли из Германии. Естественно, что он был рад любому заказу, с любым «сюжетом». Но почему именно Троцкий заказчик? Дело в том, что в этой истории фигурирует диапазон времени ее появления на информационном рынке грязных слухов и сплетен от 1931 до 1934 г. А это в свою очередь точно совпадает с периодом резкой активизации Троцкого в попытках консолидации рядов всей антисталинской оппозиции. В тот период он вожделенно ожидал очередной войны против России (СССР), в ходе которой, как ему грезилось, он сможет «почерпнуть смелости из слабости правительства». Более того, не говоря уже о неоднократных директивах по осуществлению террористических актов в отношении Сталина и других высших советских партийно-государственных деятелей, в 1934 г. Троцкий передал своим «соратникам» в СССР директиву о подготовке поражения Советского Союза в войне и государственного переворота, в ходе которого Сталин должен был быть физически ликвидирован. А для этого, как это и так понятно, необходимо хоть какое-то обоснование, как, впрочем, и для свержения. Кстати, именно из-за этого в это же самое время как за границей, так и в СССР с особой силой параллельно стал муссироваться слух о некой тяжелой болезни Сталина. «Бес» считал себя предусмотрительным подпольщиком — один вариант не пройдет, используем второй, второй не пройдет — шандарахнем третьим, который также имелся.

Однако «бес» считал, а Господь Бог располагал. Потому, естественно, «бес» и обмишурился. Да и то, если выражаться вполне парламентским языком. Потому как фальшивку его подельники в СССР запустили в дело в 1936–1937 гг., когда и должен был состояться государственный переворот силами военных во главе с Тухачевским. Это во-первых. Во-вторых, вбросили ее сразу в каналы германской и японской разведок, прямо в Германии и на Дальнем Востоке. Но ведь именно на них-то и делалась ставка заговорщиков, которые с подачи Троцкого согласились на территориальные уступки Германии и Японии в обмен на их помощь в осуществлении заговора. То есть по своему обыкновению Троцкий в очередной раз абсолютно ясно подтвердил как реальность заговора, так и реальность существовавших с этими враждебными тогда СССР государствами договоренностей оппозиции о помощи в обмен на территориальные уступки. А информации об этом у Сталина было хоть отбавляй.

Хуже того. Помните, что Николаевский указывал на то обстоятельство, что к нему кто-то обращался в середине 30-х гг. с просьбой предать огласке этот «документ», да еще и со своими комментариями авторитетнейшего в кругах русской эмиграции ученого-историка. Едва ли окажется столь уж затруднительным согласиться с тем утверждением, что с такой просьбой мог обратиться лишь только весьма близкий к Николаевскому человек, имя которого впоследствии он так и не назвал. Более того, поскольку речь шла о компромате на Сталина, этим человеком должен был быть только очень хорошо известный Николаевскому оппозиционер, причем из числа лидеров антисталинской оппозиции. Конечно, жаль, что Николаевский не назвал имя этого человека.

Но опять-таки не беда. И поскольку все именно так и было, то мы можем смело и категорично утверждать, что этим самым близким к Николаевскому человеком был… Коля Балаболкин (прозвище, данное ему Троцким), он же Николай Иванович Бухарин — один из лидеров антисталинской оппозиции. В середине 1930-х гг. из состоявших в оппозиции Сталину, но близких к Николаевскому людей в Париж приезжал только Н.И. Бухарин — в конце февраля 1936 г. Сталин отправил его туда, чтобы договориться с лидерами европейской социал-демократии о выкупе архивов К. Маркса и Ф. Энгельса, «взрывоопасных» своей жуткой русофобией и славянофобией.

Бухарин, естественно, вел не только переговоры по этому вопросу, но и встречался со многими известными эмигрантами, в том числе и с Николаевским. И молол, и молол своим несносным языком без костей, не отдавая ни в малейшей степени себе отчета в том, что за ним непрерывно ведется слежка, что русская эмиграция в Париже буквально нашпигована как агентурой Лубянки, так и многих иностранных разведок. Впрочем, Троцкий не зря обозвал его Коля Балаболкин — по способности болтать что угодно и сколько угодно, ни в малейшей степени не отдавая себе отчета о последствиях такой болтовни, Бухарина можно смело выдвигать на одну из страниц пресловутой Книги Гиннесса.

Именно Бухарин и обратился к Николаевскому с просьбой о предании гласности уже состряпанной фальшивке путем публикации ее в парижской, в том числе и в эмигрантской, прессе со своими комментариями маститого ученого-историка. Дело в том, что Троцкий передал фотокопию фальшивки своим сторонникам в СССР. При аресте в ночь на 19 мая 1937 г. одного из подельников Тухачевского эта фотокопия была обнаружена во время обыска. Когда же после ареста Ежова был вскрыт и его личный сейф, то там было обнаружено немалое количество досье с компроматом на многих членов ЦК, Политбюро и даже самого Сталина. Так вот, в досье на последнего хранилась странная записка какого-то старого большевика, в которой высказывалось подозрение о якобы имевшей место в прошлом связи Сталина с царской охранкой. Там же была и фотокопия этой фальшивки. Вполне возможно, что это досье было как бы переходящее от Ягоды к Ежову «наследство». Аналогичные документы были найдены и в сейфе застрелившегося во избежание ареста Гамарника.

А то, что Бухарин обратился к Николаевскому именно в 1936 г., не случайность. Именно тогда активно завершалась работа над новой Конституцией СССР, против которой вся антисталинская оппозиция резко протестовала, считая ее серьезным отступлением от «ленинизма, марксизма и коммунизма». Вся эта банда прибывших вместе с Лениным «подонков больших городов Европы и Америки» сугубо по шкурническим соображениям была настроена крайне резко против введения в Конституцию 1936 г. различных демократических, как они считали, «новшеств», прежде всего против прямых, всеобщих выборов на альтернативной основе при тайном голосовании. Потому как верно поняли, что Сталин решил мирным, подлинно демократическим путем провести крайне необходимую ротацию руководящих кадров СССР, сплоченно-бандитское ядро которых составляли неспособные на созидательный труд так называемые «ленинские гвардейцы». Потому что в случае принятия этой Конституции они лишились бы не только всех колоссальных привилегий, которые установили себе еще сразу после Октябрьского переворота. Самое главное, конечно же, в том, что они лишились бы власти. Вот именно из-за этого и психовали буйно, обвиняя Сталина во всех смертных грехах, прежде всего в том, что-де его вариант Конституции открывает путь к постепенной реставрации буржуазного строя. А для такого случая фальшивка с обвинением в сотрудничестве с царской охранкой — в самый раз. Тут уж не просто любое лыко в строку — тут тютелька в тютельку выходило. Этой же акцией одновременно планировалось и дезавуирование советско-французского и советско-чехословацкого договоров 1935 г. о взаимопомощи в отражении агрессии, в отношении которых — еще на стадии переговоров о них — оппозиция была настроена решительно против.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

91

Вольский был прав. Дело в том, что эта фальшивка датирована 12 июля 1913 г., а на псевдониме «Сталин» Иосиф Виссарионович окончательно остановился только в январе 1913 г., однако, не успев им попользоваться, уже в феврале 1913 г. загремел в ссылку в Туруханский край. Загремел как Джугашвили. Царская жандармерия в тот период еще не знала, что Джугашвили и Сталин — это одно и то же лицо. Что, кстати говоря, видно и по приводимым здесь документам.

92

У него был псевдоним Валентинов, из-за чего его фамилия часто указывается как Валентинов-Вольский. Письмо, о котором идет речь, было адресовано ему, как Валентинову.

93

Суварин (Лифшиц) Борис Константинович (1895–1984). Французский социалист, журналист. Родился в Киеве. В 1900 г. с родителями переехал во Францию. В годы 1-й мировой войны — руководитель Комитета за III Интернационал. Один из основателей и руководителей КП Франции. Лидер левого крыла партии.

Представитель ФКП в Коминтерне. В 1924 г. исключен из партии за поддержку Л.Д. Троцкого. В дальнейшем отошел от троцкизма, сотрудничал в буржуазной прессе. В 1935 г. написал книгу о Сталине, в связи с чем обратился к Иосифу Виссарионовичу с предложением перевести ее и опубликовать на русском языке. Сталин очень изысканно «отбрил» его подобострастное творение и просьбу — приказал перевести на русский язык и издать… в одном-единственном экземпляре.

94

Айзек (Исаак) Дон-Левин — тот самый «литературный негр», что за сбежавшего на Запад предателя из советской внешней разведки Кривицкого-Гинзбурга написал его «мемуары».95 Это действительно реальная личность — И.В. Доброскок. Использовал псевдонимы Добровольский и Федоров, имел негласное прозвище Николай Золотые Очки.

95

Таких «фабрик» в русской эмиграции было много: в Берлине — Дружеловского, в Вене — Якубовича, в Лондоне — Синклтона, в Китае — Кедроливанского.

96

М.Д. Головачев послужил прототипом юриста Комаровского в романе Б. Пастернака «Доктор Живаго», соблазнителя героини романа Лары. Недавно этот гнусный роман был экранизирован в России.