Осень в Париже

Арсений Самойлов

Эта книга о Париже, об осени, о молодом писателе, живущем в этом вечном городе, и перипетиях его судьбы, его друге-поэте и несчастной любви к несвободной девушке.

Глава 2

Буквально в этом месяце мне пришлось поручить свою пожилую мать в дом для престарелых. Я навещаю ее регулярно. Заведение хорошее, красивое и чистое. Ее пенсия и часть моих средств идет на ее содержание. Я мог бы определить ее в государственное учреждение, но условия там были хуже. Здесь же у нее была своя отдельная комната, со своей ванной, круглосуточное наблюдение и помощь медсестер. К сожалению, с возрастом она не смогла сама за собой ухаживать, а я не смог пересилить свою невротическую брезгливость и ухаживать за ней самостоятельно. Я рассудил, что лучше жить скромнее, но иметь отдельную квартиру, в которую можно привести девушку время от времени, а за матерью осуществят уход квалифицированные специалисты, которые знают что делать, в отличие от меня. Разумные и верные решения не отменяют уколов совести, которые они порождают. Отправка мамы в дом для престарелых не прошла без скандала. Она уже не могла мыслить здраво и не узнавала меня. Медбратья, взявшие ее под руки и выводившие из квартиры, в которой она прожила много лет, напугали ее. Она сопротивлялась, но дело было сделано. В самом учреждении она успокоилась. Она лежала, мало говоря, просто смотря в потолок. Иногда она говорила про рыжего демона, терзающего ее. Иногда вспоминала какие-то события минувших лет. Ничего связного получить от нее не удавалось. Дом находился в 16 округе, недалеко от Булонского леса. Посещая ее я прогуливался по лесу, в котором охотились французские короли и выезжали на прогулку в каретах дамы и их кавалеры из высшего света. Там был чудесный пруд, по краям которого рыбачили с удочками, а вокруг по тропинкам бегали люди, веря, что эти пробежки продлят их бессмысленное существование. Сам я здорового образа жизни не придерживался, не видя никакого смысла продлевать жизнь тем, что ты в ней мучаешься и отказываешь себе в ее прелестях — тех удовольствиях, ради которых и стоит жить.

С другой стороны округа текла Сена и на маленьком островке стояла уменьшенная копия Статуи Свободы, оригинал которой подарил Нью-Йорку французский народ. Эту уменьшенную копию подарили американцы французам в ответ. Правда, это были американцы, живущие в Париже и по размеру она была намного меньше. Но в этом суть американской поддержки: сделать минимум и все равно для самих себя. Под статуей было пространство, которое облюбовали африканские мигранты. Вокруг статуи были горы мусора, а мигранты тренировали мышцы, подтягиваясь на турниках и расписывали граффити стены. «Вот она — свобода» — думал я — «Раньше свобода одного ограничивалась свободой другого. Но потом решили, что этого недостаточно. Тогда свобода одних превратилась в беспредел, а свобода других ограничилась правом молчать, думая все, что тебе заблагорассудится». Это была самая неприятная часть Парижа, даже хуже, чем Бельвиль, несмотря на его название¹²

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

12

Belleville — «красивый город» (фр.) — район Парижа, в настоящее время заселенный арабскими мигрантами.