Сто стихов наитий, вожделений за последние сто лет скитаний, размышлений

Аркадий Попов, 2018

В сборнике автора представлены стихотворения, имеющие разную тематическую направленность. Это стихотворения о политике, любви, современном обществе. Стихотворения имеющие философский подтекст, лирические, основанные на личных переживаниях. Сборник поделен на три главы с «говорящими» названиями: «Размышления», «Чувства» и «Истоки». Поэт пишет стихотворения в разных жанрах: лирические стихи, некоторые стихотворения имеют характер исповеди. Однако, все их можно собрать под одним словом – «размышления». Поэт хочет «рассказать» читателю о простых вещах высокопарным слогом. Кажется, будто он надсмехается над современным порочным миром, но как точно и искусно раскрывает истину. То, с чем некоторые не готовы и, даже, боятся столкнуться. Автор говорит об этом открыто и смело.

© Попов А., 2018

* * *

Читайте медленно, в спокойствии и не отказывайте себе здесь в удовольствии

Глава 1. Размышления

1.1. Переверну все небо

Переверну все небо на себя и выпью синеву из голубого колпака,

Сгребу вокруг себя руками крепкими кудрей громады-облака,

И подстелю гривастых львов мохнатые края, засунув горизонту под бока.

Начищу солнца жаркий диск огнём, творя, нагрев до самого горячего бела.

Раскрою парашюты сновидений и медленно спущусь в страну явлений,

Где ране не бывал никто другой. Мне: «Задержись, — там скажут, — ты постой,

Здесь перевёрнуто пространство и мысли все другие посещают страстно,

Не обессудь, другая иногда работает суть для достижения цели, пристегнуться не забудь».

Опору потерял, лететь вниз головой становится опасно, да и не совсем все ясно,

Как сформируется пространство, где вдруг становится прекрасно,

Блуждать наивно в тишине над тихим озером звенящей мысли —

А ты меня попробуй и осмысли, в свой близкий круг друзей зачисли.

Расставлю мысли в высоте: кому, когда и с кем и где дружить, блудить и счастье приносить,

А потом курить разумности трубку табака и думать, где ты был вчера,

С кем думал ни о чем и подставлял своё окрепшее плечо,

Пил горячий эль до дна и предсказал себе: не нарушай заветы никогда.

Наперекор всем бурям и ветрам установлю флагшток на скале-вершине сам,

Буду сверху на поля-луга смотреть и за порядком строгим без устатка бдеть,

Чтоб не перемешивались стада, гуляющие, как было заведено всегда,

Где гиблым мыслям надо здесь пастись, а где молодняку борзому завестись.

Наивностей стаи так быстро пролетали, порхая лишь крылами и клювами стуча,

Мы здесь непобедимы, — новость как будто принося.

Онтологии смыслы, неся большие коромысла, боялись вОды расплескать,

чтобы потом опять никак и никого так толком не признать.

Удовлетворение от безделия и напутствий умных изречения там поспорят за права:

Вокруг всем можно, а нам тогда нельзя?

Где край порочных сновидений в стране безделий? Где пафоса строка?

Все делать надо, только поразмыслив, нацелившись издалека.

На парашюте сесть на озеро надежды, где медленны движения, как и прежде,

Есть наваждений и стремлений клубящийся туман, прошептавший:

«Условий для выполнения всех твоих желаний не создам,

Ты только мой, и никому другому тебя отсюда не отдам».

1.2. Сны, как псы

Набор тяжелых сновидений внезапно стал ходить ко мне:

То падаю с высокой кручи, то — в темноте, не знаю где,

Иль пересаживаюсь, долго спеша на поезд, чтоб не отстать,

Не говоря уже об экзаменах в вузах, которых все не сдать.

Сны, как псы, все разрывают на куски, бросая в беспорядке клочья,

Которые не соединить, а лучше иногда забыть, стирая молча,

Чтоб не осталось дум, а вдруг все сбудется когда-то,

А может быть, наоборот, пусть лучше все уйдёт куда-то.

Есть теория такая — путешествовать во времени во сне,

Иногда вперёд не много забегая, а иногда все видеть в пелене,

Где только был вчера, активно наслаждаясь данным здесь тебе,

Которое ушло так быстро, извиваясь, и скрылось в темноте.

Пробег во времени назад-вперёд возможен, иначе как так можно объяснить,

Сон предсказания сбылся, и в объяснениях долгих можно от тоски завыть.

Нам не открыты только секреты управления — простые временные чудеса,

Мы не готовы взять и сдвинуть обороты циферблата мыслей колеса.

Как говорят нам просто: рано дать управление временем своим,

Нет чистоты у роя мыслей, куда мы чудо применим.

А сновидений-погружений, так это в самый раз как раз,

Аттракционы создавая, мы спокойно спать ложимся в нужный час.

Все думая, страдая в ночи объятий тишины,

Мы здесь спокойно улетаем в другие странные миры,

Живущие в мозгу упрямо и созданные прямо здесь,

Переплетая части воспоминаний и желаний спесь.

Фантазии в мозгу большие, их просто и не предсказать,

Летаешь и душой так просто отдыхаешь, чтоб лишнего не взять,

Отвлечься от простой открытой жизни, давая воли не початый край,

Спокойно выстроить здесь мысли, которых ране не видал.

Потом сплотить, что было явью, а что приснилось глубоко во сне,

Опять простимулировать мышление, хоть иногда, но приходящее ко мне.

А вдруг сойдётся-сбудется виденье простого древнего Завета — все можно, попросту хотя,

Иль останемся мы во владении всех сущностей реалий бытия.

1.3. Братишка Кант

Формирование пустоты происходит постоянно.

Вчера здесь только на перехлест шли время и деяния,

И вдруг здесь дефицит событий, как ни странно,

Открыл простор для мыслей в изоляции от внешнего влияния.

На место сбора впечатлений ярких и эмоций ежечасных

Пришли раздумья о проделанном только что, но уже вчерашнем,

Никто здесь песен громких не поёт и нет событий страстных,

Как будто ты достиг того, о чем мечтал давно, работая уставшим.

Борьба и так идёт, но не за захват влияния и подчинение,

А за изоляцию того, что есть, от пустоты коварной наступления,

Сжирающей и подчиняющей себе противоречия событий,

И формируя ложное родство непримиримых здесь наитий.

Братишка Кант давно сказал: апперцепция трансцендентальна,

Но не поверили тогда, и до сих пор нам очень странно,

Что не можем мы себя сдержать на гране мыслей и деяний,

Завороженно смотря за танцем здесь судьбы, а она фатальна.

Есть край решениям любым — и внутренним, и внешним, —

Себя лишь надо удержать на линии судьбы, летящей в бесконечность,

Не отдавая пустоте объемы личного пространства,

Где ты живешь под стать себе и без панибратства.

Есть масса неопознанных причин и следствий непредвзятых,

Но формирующих стада поступков-постулатов — за единство взятых,

Ссылаясь на излишества основ и странных объяснений,

Пытающихся собрать фундамент длинных, непонятных рассуждений.

Зачем же крепко мы стоим, основы мира охраняя,

Как будто крепости добра здесь башни воздвигая?

Там мыслей дом нельзя разрушить, сразу причитая,

А лишь формировать интеллекта торжество, идеалы категорий создавая.

1.4. Одеяло брутальности

Брутально потянув все одеяло на себя,

Ты оголила часть соседнего пространства,

Где зародился так отдельно от тебя

Кусочек нового и нежного ростка любви убранства.

Так перемешав и изменив все планы о существенных началах,

Ты родила растение новое в пыли, затмившей светлые и тёплые лучи

Источника, так щедро здесь светившего когда-то в темных скалах,

Где все сгорело, как солома, в пылавшей долго так прожорливой печи.

Твое упрямое дыхание присутствует здесь постоянно,

Как будто говоря: «Я буду тут всегда, но только сюрреально,

Напоминая, как было все в далеком времени пространно,

А потому возобновимо и реально, но совсем обманно.

Садовника нужного нанять — росток поднять,

Прививки от болезней набирая,

Ошибок массу, чтоб не повторять,

Надежды светлым будущим питая.

Генетики, здесь чудеса проявим и заложим бесскандальный дух,

Оставив глупостей начала и заложив лояльности вокруг,

Теперь уж знаем, как бороться надо за выживаемость идей,

Любви залог располагая на вечность-красоту грядущих дней.

Скрестив и чувства, и заботу, обвяжем и подвяжем новый куст,

Замажем шрамы под корою, где сладкие ягоды любви произрастут,

Срывая постоянно урожай богатый, да не окажется пуст

Наш новый короб урожая, разбить который боги не дадут.

1.5. Уравнение трёх дорог

Который день идут дожди, все небо затянуло хмурой рванью,

Так долго ты меня не жди, отвык от примирений, прошлому платя запаутининной данью, —

Не вижу горизонта спесь, куда так рвались — думали, там счастье есть, —

Достаточно густая и тяжелая смесь затмила радости красивую картину.

От долгих лет дождей затмило душу, как будто никому не нужен,

Нет радости забот от приходящих дней — лишь капель стук в стекло,

Но темное оно, не отражает блики солнечных лучей, убитых цепью так похожих скучных дней,

Текущих равномерно и сердито, все покрывая пылью так открыто.

Нет смысла вновь здесь начинать, а потом упорно ждать,

Что выйдет из волшебства пробирки опыта простого,

Скрестить наивностей набор, перемешать возможностей раствор,

Оставить лишь мечты задор на вершине снежных и далеких гор.

Размытость всех дорог куда-то приведёт в конце далекого пути,

Где сухо и прохладно, но не все отрадно, а радость не найти,

Прийти к холодному озеру раздумий и тревог, где раньше ты не смог

Решить задачу из простых и примитивных уравнений трёх дорог.

Капли нудного дождя смывают наши все следы,

Никому не говоря, куда уйдут под землёй ручьи,

И унесут печати на земле, где долго были мы,

Лишь оголяя поворот извилистой тропы.

Найдутся новые прекрасные края, где нет дождя,

Но чуждые нашему сознанию, тем более пониманию,

Остаться здесь нам предстоит надолго, навсегда,

Каналы обводные проводя и солнца ожидая лишь следа.

Все прелести дождя мы не осознали до конца,

Накрывшего нас от сознания так надолго,

Там, в тишине, разлягутся поля спокойности ровно,

Произрастут надеждами в обрамлении отчаяний достойно.

1.6. Стриптиз души

А если всех раздеть, оставив неприкрытые души напоказ,

Убрать одежду, прикрывающую мысли и набор стремлений,

Оставить только лишь на час открытыми чары всех желаний враз,

И посмотреть вокруг на окружение людских надежд переплетений.

Стриптиз души заворожит и всех родных, и просто здесь прохожих,

Поскольку станет ясно очень, что совпадёт с наружным образом твоим, а что — не очень.

Во-первых, времени года расскажут сразу, где весна, а где лето и зима, и осень,

А во-вторых, как там дела с запасами вина, дегустацию которого мы постоянно просим.

Намеков беспредельный круг расскажет сразу, что было там в начале,

Когда ты зародился вдруг, да и потом, под какие звуки там тебя качали

И что лежит в основе всех мечтаний, где постоянно приручали

Иль брать все вдоволь из дающих рук, иль просить, молясь, чтоб дали.

Душевная открытость всем покажет истоки главные твои,

Там при показе яснее станет, что в основу крепкую избрали,

А что течением времени судьбы явлений наслоено и быстро нанесено,

Как будто сверху кем-то было все заранее задумано-отведено.

Стриптиз души — игра, так, может, здесь мгновенно обоими разыграна,

Где двое разобраться не в силах, кто прав, кто виноват в бессилии,

Обнажиться быстро не помешает мыслей черных, злобных пелена,

Объединиться, лишь любя, и получить заряды энтропии навсегда.

Особенно трудно здесь быть в соло, когда не знаешь, а зачем

Все это и как долго, как будто ты иголка, которую тянут за конец,

Чтобы прошить судьбу колец и натянуть другому на запястье, а затем

Собрать все думы и натянуть на голову тебе чужой и давящий венец.

В стриптизе том лишь части тела обнажая и лишнего в пространство не бросая,

Дары за это принимая, приватный танец исполняя, ты наберёшь монет мешок,

Раздашь который нищим и голодным, за путешествие платя,

Одежды на замен беря, на бал закрытых душ вступая, шпорами гремя.

На том балу одежды, кстати, и все пробудут там в наряде,

Скрывающем повороты уголков души, куда и не войти,

Кружась и плача в хороводе мыслей бала, который здесь жизнь давала,

Не разрешая дорогие платья всем снимать, лишь весело и хохоча плясать.

Стриптиз души исполнить на заказ все чаще приходилось,

Когда дорога жизни длилась, петляя в темноте, теряясь иногда в ночи,

Но так и не заблудилась, а привела в дом тёплый, где растворилась

В лучах пылающей и ждущей лишь тебя родной и греющей печи.

Тот замок-дом родители построили, где жили,

Туда и мысли, и наряды положили,

А потом и долго сторожили,

Пока им о твоей готовности не доложили.

1.7. Разденут душу всю до нитки…

Так расхождение или сближение во времени идёт,

То, что было рядом, теперь уже на расстоянии плывет,

А светло-чёрных точек приближение наблюдается вдали,

Вдруг облака здесь появились, как сгустки пустоты.

Чтоб сблизиться, сначала надо удалиться, отдалиться,

И посмотреть издалека, да и ненароком не ошибиться,

Как здесь идут дела, где был ты только лишь вчера,

Рассматривая в приближении, в какие вдруг войти большие ворота.

Открыты створки всех заходов, выбирай на вкус:

Там сводчатые арки, здесь лаз — не влезет даже скалолаз,

Не видишь за стенами, какие города там ждут тебя,

Разденут душу всю до нитки иль примут с честью короля?

Издалека виднее, что за забором крепким предстоит,

Войдёшь, штурмуя укрепление, или, как птаха, залетишь,

А дальше, что найдёшь однажды на улицах кривых урбанизации чащи,

Где никак иначе как под ноты чуждой флейты, сладко так звучащей, будешь волны жизни лить.

На практике все наоборот: прошёл сначала поворот, а там открылася картина,

Где ты стоишь и улыбаешься мило окружившим здесь тебя, приветствия сладко говоря,

И думаешь потом: «Зачем мне быть котом, который ластится ко всем,

Чтоб почесали за ухом, любя, и пендаля не дали с горяча?»

Здесь наступает тот момент, когда улёт на высоту вдруг сгладит глубину

Противодействий, накопившихся в бурлящем глубоко мозгу,

Когда к далекой, но не ясной цели никак я долго не дойду,

То чрез лупу смотрел лишь вдаль, то телескоп на мушку направлял.

Точка отсчета — вот главная беда: то близко, то далеко смотрим в небеса,

Хотя здесь рядом столько прелестей найдёшь,

Не надо долго думать, а куда так неуверенно идёшь,

Открыты двери все вокруг тебя, а ты как в жмурках: угадай — куда.

Сближение или отдаление подскажет правильный посыл чутья,

То приближая иль смело удаляя, ты здесь найдёшь себя,

Ломая иль воздвигая пределы окружения вокруг,

Создашь иллюзию посыла, как синтез бытия порочный и песочный круг.

1.8. Интеллектуальная постель

Работа для мозга всегда в напряг, но хочется больше всегда понять,

Запомнить и применить, всех сбор неясностей упорно победить,

Анализируя данных большой запас, извлечь понятностей каркас,

Туманы мыслей всех вывернуть на раз и придать им боевой окрас.

Процесс разбора и выстраивание рядов займёт немало собранных домов,

Где по порядку встанут штабеля, что можно всем, а что никому нельзя,

Названия улиц для построенных домов чередоваться будут с именами городов,

Проспекты главные — Москва, как будто малых переулков именами лишь дразня.

Архитектор мозга нам подскажет, где главные потоки побегут

И как работу автоматов-светофоров наладить быстро и уверенно тут,

Под главными проспектами должны понять дороги, ведущие в сады,

Цветущие и благоухающие набором сладких мыслей, которые придумали мы.

Там райские кусты цветут, как будто плодоносят, при этом ничего и не приносят,

Давая взору сладкие мечты, о чем как раз и думал ты.

Выстраиваешь схемы жития, чтоб осознать, а что ж там сверху просят,

Как завязать или развязать клубки, несущие тебя в цветущие сады.

Клубок всех знаний и тревог, он удержать тебя не смог,

Запутались нити бытия, как будто: «Это трудно, — говоря, —

Вступить на жизненный высокий твой крутой порог

И удержать, не лопнуть с горяча, удовлетворения принося».

Катаясь взад-вперёд по улицам большим, ты находишь малый поворот.

И ты уверен, он как раз и приведёт на тихую улочку твою,

Где нет потока бешеных машин, а есть судьбы удачный разворот;

Он и приведёт во двор, где скажет, я тебе налью и соком жизни напою.

Интеллектуальная постель предложит в тишине объединение всем,

Нет мыслей, прыгающих вспять, стремящихся ракеты все догнать,

Есть идеалы для души, а ты пойми в тиши, как не превратить в гарем,

А лишь идеи все собрать и новые порядки всем клубкам раздать.

1.9. Звеня мозгами и кудрями

Хотелось главное сказать, а получилось, ну, не очень,

Остались звездные полеты, размытые по небу в вышине,

Нет четкости в суждениях без реалий падающих в осень в тишине,

Интуитивно мысли подчинились внешней броской и приятной красоте.

Озеро желаний по-прежнему живет, хотя давно уж волны не играли,

Спокойно здесь скользя, простой баркас плывет, ища надежного причала,

Ушли куда-то времена, когда порывы ветра дули в паруса и не застужали,

События кружились яростным столпом, покоя вся команда никогда не знала.

Среди лесов, полей и гор заснеженных вершин стоишь один,

Так многого здесь не хватает, — есть простор, но хочется продлить свой взор

Для перемещений в бесконечный мир свободы и желаний,

Чтоб разрубить несовместимостей набор, создавший цепь пожизненных оков.

В падении долгом и приятном есть новые мысли в тишине,

Не приходившие так часто, лишь во сне, ну а теперь горящие реально,

Дающие основы для опор, совсем как новых промежутков спор,

В надежде соединить-объединить противоречия навечно и фатально.

Конечно, красота даёт отсчёт, как точка нахождения желаний.

Расставить надо четкий ориентир, чтоб далеко в лесу не заходил,

Ища в таежной чаще основу в глубине душевных и иных страданий,

Беря попутчиков в далекие края, звеня мозгами и кудрями, глотая всех и вся, кого б не подавали.

Старинные забавы в женской красоте не отдадут эмоций начинаний,

Так это хорошо, не пройден путь ещё до исступлений нудных, крайних,

Не прочитали до конца нравоучений всех гонца из книги вечной знаний,

Создавшей жизни ориентир горящей ярко, но один, как кусочек магмы

Сместятся только лишь чуть-чуть понятия о красоте и смысле развлечений,

Появятся заветы вечной доброты и притяжение мягких и пастельных завлечений,

О вечном мысли прорастут корнями, уцепившись вдруг за прошлого остатки,

Прорастая дальше вглубь и чувствуя, как воспоминаний тут среды ростки так сладки и приятны.

1.10. Колода карточная жизни

Пройти иль быстро пролететь остаток жизненных утех?

Вопрос серьезности духовных и плотских простых желаний,

Смешавшихся как бы здесь наспех в надежде на большой успех,

Создавшей смесь из праведных начал и крепких давних начинаний.

По лестнице длинной восходя и за приборами следя,

Замечаешь, как меняются пропорции желаний,

На первых быстрых этажах, тебе как будто говоря и по поверхности скользя,

Руководит тобою инстинкт разумности здоровых новых знаний.

Не замечаешь ничего вокруг, а смотришь, что пришло так вдруг,

Подъем так смело набираешь, иногда чрезмерно быстро ты шагаешь,

Используя нагих, младых, прекрасных, одержимых мыслей чудный миг,

Наборы опыта и знаний в корзину жизни смело по наитию хватаешь.

С набором высоты процесс смешения красоты, на расслоение похожий,

По полкам важным разместит надежды и печали толстые и важные слои,

Которые дали, как рецепт всем так известный и широко расхожий,

Основу всей разумности тревожной, но возможной

На кратком и извилистом пути в примитиве-наитии.

Взяв на себя подписанные жизнью к исполнению векселя,

Не можешь их бросить иль просто предъявить обратно,

Бессрочны сроки обязательств по исполнению лишь только у тебя,

Не могут быть погашены в любой момент на предъявителя возвратно.

Ты вынужденно будешь миксовать, что бросить, а что взять,

Тасуя карты беспрерывно, мешая ценные бумаги и колоду,

Так просто вытянуть нельзя туза, и будут колдовать, чтоб сразу не отдать,

А лишь упорно помешать — зайти поглубже в жизни воду.

Как предпочтения отдать, при этом сбалансированным остаться,

Не выдвигая перечень простых желаний странных напоказ,

А просто лишнее отдать и темной жизни не касаться,

Пасьянс мечты раздать, чтоб всем желаниям воздать и не в отказ.

1.11. Изучение вопроса изнутри

Прижав к себе любимую однажды, я вдруг почувствовал, ну и дела,

Как много жизнь мне здесь представила фантазий, так и дала

Размеров счастья здесь простор бескрайний, все не объять за раз,

Мне предстоит все изучить пространство страстно, да и не раз.

Искать там развлечений новых мы принялись вдвоём,

Друг другу помогая резво, вскрывая вен напор,

Реализуя мысли заждавшиеся светлых дней во весь объём,

Все принимая так открыто, как праздничный набор.

Все подробно изучая, я слишком далеко зашёл,

Интересуясь страстно, а что здесь есть, да и почем,

Контрастов полон мир здесь оказался разных властных,

Не очень мне понятных до конца, но очень привлекательных и сластных,

При изучении вопроса так много мне открылось вдруг,

Что до сих пор не перестаю я удивляться: а разве можно,

А зачем так сложно, лучше проще, а зачем здесь все в единый круг,

Настолько разным надо вдруг объединяться, безропотно принимая все вокруг.

Что, кажется, так далеко зайти здесь можно, растворяясь где-то тут,

Диффузия произошла большая, исчезли резкие границы вдруг,

Переходные зоны проявились в результате, ограды тесно трут,

Мешают восприятию активно и на сознание тяжко жмут.

Как помириться с новым человеком, внутри засевшим быстро у меня,

Последние лет сто процесс адапта здесь проходит, жестко так дразня,

Что было в применении ране и что нарисовалось там внутри,

Деформировав серьёзные начала так гладко на раз-два-три.

Объятия любви, как прежде, помогают просто, ты не жди,

Отдайся замечательному чувству и объяснений не проси,

Здесь нет примерного расклада — кто прав кто виноват, —

В едином сомкнутом пространстве все будет просто, лёгко так.

1.12. Река — вода

Река течёт, вбирая мысли о былом-прошедшем,

И все никак не отдаёт, смывая берега на русле быстротечном,

Излучина скрывает, откуда и куда промчались вОды, раздвигая

Оплоты здесь земли основ, как будто русло расширяя.

Два раза не войти в текущую реку воды, однако

Так лучше и не пробовать уйти все изменить куда-то,

Река те мысли не отдаст, с которыми вошёл когда-то,

Они плывут по-прежнему, бурля гребнями волн мохнато.

Ту реку вброд не перейти, нацелившись на берег, что напротив,

В надежде там найти тот идеал, помогший помечтать, все мысли сбросив,

О чем поймёшь потом, зашедши, с головою погрузившись,

Да и назад придёшь и не найдёшь того, что бросил, возвратившись.

В конце концов поймут тебя: стремился к рогу золотому.

Не каждому дано вернуться к берегу назад родному,

Чтобы припасть к источнику так близко дорогому,

Испить воды холодной родника, бодрящего, как чарка рома.

Воды текущий здесь поток лишь силы придаёт мечтам бурлящим,

Которых ещё полн здесь экипаж, вдаль пристально смотрящий,

Готовый дружно налегать с усердием на вёсла,

Чтобы доплыть туда, где ждут его экзотики ремёсла.

Где все найдут того, что долго так искали,

Лишь иногда к забытью рома припадали,

Надеясь в трезвом просветлении

Соединить реалии и душ страдающих мучение.

Река волнами чистыми лишь будет течь вперёд,

Где руслу проходить в крутой и длительный обход,

А где подмыть крутые скал твердыни берега,

Гранита мелкий щебень спокойно плавно унося.

Вода, как мысли, подмывая, огибает здесь крутой утёс,

А тяжкие страдания невозврата лишь поток унес,

Давая силу молодому экипажу и твердя под спрос:

«Ты настоящий, крепкий-сильный и удачливый матрос».

Войдя в ту реку, не смотри, робея, взглядами назад,

Иди вперед к другому берегу, местами наугад,

Иль в воду просто не ходи,

Спокойно жди свершения судьбы.

1.13. Проплыть чрез океан

Не хочется ни пива, ни вина, а хочется общения простого,

Дающего затяжки на узлах каната временного,

Держащего союз былых времён и настоящего, живого,

Стремящихся оспорить существо баланса рокового.

Нехватка диалога простоты в объятиях звонкой тишины

Является примером растущей горькой чуждой пустоты,

Объемлющей все с ног до головы

И требующей заполнения пространства темной глухоты.

Понятия предстанут здесь простыми чудесами,

Нет недоверия и подозрений, пуст громадный саквояж,

Соткется ткани жизненный узор обычными руками,

Рисуя прелести лица, беря лишь яркий макияж.

Создастся образ, как душа желала, внимая впечатлениям твоим,

Взяла и слепила из того, что было, так лишь хотелось нам двоим,

Собрав все воедино и настроив желанную рассудком лишь одним

Картину мира, сцепляющую суть, в густом лесу, где путь непроходим.

В той сути главное мгновение — чувств обоюдность, где вдвоём,

Как будто строя башню в небеса, мы четкий ритм складно задаем,

Соприкосновениям душевным, возникшим под влиянием момента,

Чтоб не упали в бездну перемен, где смерти движущая быстро тень.

Результат забега по годам придаст уверенности шагу,

Ступающему по черте лихой, где пропасть слева-справа,

Доверить можем мы с тобой прощения жизненному магу,

Все знающему, что будет здесь потом, где огненная лава.

Так сфера кружится, вбирая, что есть внутри, а что снаружи, лишь сверкая,

Пройдёт, как света блики отражая, и, даже капли влаги не впитав,

Останется не тронутой совсем, свой смысл глубокий защищая,

Внутри содружество и стройность мыслей — центры — сохраняя.

Забить и плыть, лишь волны раздвигая сталью носа,

Свой двигатель напрячь, давая обороты лопастям,

Пройти чрез океаны всех проблем без временного скоса,

Доставить до мечты свой паритет и передать его на рассмотрение властям.

1.14. Философия вопроса

Ещё не знаю ни о чем, и потому так мысли быстро

То вдруг начнут бежать, то остановятся на нем, который

Разумом зовём, застрянут там и попытаются собраться,

Чтоб размышлениям вконец отдаться.

Но Разум тот хотя и крепок, с Рассудком спорит жарко ни о чем.

Рассудок полон чувств горячих очень, но тонких, нежных и простых.

Он тратит силы, как и прежде, на то, что слышал, воспринял.

И вдруг живет в соблазне очень все применить и передать.

Его нельзя остановить так просто, как на счётах,

Он хочет жить в пространстве-времени любви,

Все новое так страстно впечатляет, что не готов он бросить все свои страданья,

Принять урок и двинуться обратно, закрывшись в замке изнутри.

Те чувства, как бы формируясь, ему урок преподнесли,

Что можно и нельзя брать в душу и сознание.

Что можно думать или бросить, не приближаяся туда,

Где все так зыбко, как будто пропасть в никуда.

Рассудок вдруг тут понял, что если бросить все как есть,

То завтра все возьмет страданье, и не останется мечтаний,

Которые ещё живы, теснясь в дали воспоминаний,

Живя в душе, давая хлеб иллюзии любви.

Объединившись с Разумом однако, Рассудок как бы пожелал,

Что если Разуму так надо, то он готов ему внимать.

Но принципы свои тот Разум не должен скучно выставлять.

А чувства, собранные разом, они вдвоём начнут страдать.

И вот синтетика какая вдруг появилась в той душе,

Которая пустила в дом свой сразу и Разум, и Рассудок на челе.

Не могут жить они тут рядом, стеснившись в маленькой избе.

Рассудок за своё, а Разум: «Нет логики тут чистому мышлению», да и все.

Не принимая категорий от Рассудка, тот Разум сразу не понял:

Нельзя так сразу, по порядку эмоции под принципы подмять.

Категориальный аппарат хоть и не сложен, но индивидууму под стать.

Пытаться разделить их невозможно, не эгоизм это, а желанье знать.

Знать иногда про чувства и природу, которая их родила,

Где те причины, заставившие Разум прислушаться к себе хоть иногда,

И почему Рассудок так вдруг понял, что здесь она,

Мечта иллюзий, как наяву или во сне.

Мы можем подождать, но это будет не сейчас,

Монады с ноуменами не договорятся,

А чистый Разум — это не для нас.

Не надо формулу менять в сей час.

Конкубинат нам не помеха,

Мы призовём амфибиолии свои, оставить амфибиолии

Необходимость становится свободой

Ее познать нам только изнутри.

Нам апперцепции помогут

Рассудок помирить с раздачей Разума сейчас,

Придёт потом трансцендентально

Самосознанье сущности — и прямо в нас.

Мышление с бытием не согласуют, кто прав, кто виноват.

И чистой логики не будет: ступеньки слишком высоки на лестнице к большой любви.

1.15. Время

Время — это куски твоих горячих состояний и чувств холодных образцы,

Созревших под влиянием обстоятельств и сжавшихся внутри.

Пружина распускается упруго, как только думаешь о ней,

Захватывает место, извиваясь, охватывает прошлое и здесь.

Натянуты мысли до предела — возврат не сложит кубики здесь,

Где все по новой разложилось, по правилам, которых и не счесть,

Просматривая и примеряя, ты чувствуешь большой накал времён,

Создавших и опаливших громаднейший набор знамён.

Оглядывая временные точки, ты выберешь нужный лишь тебе красивый стяг,

Но будет он составлен из полотен, расписанных в яркий боевой наряд,

Древко крепко сжимая, подымешь и пойдёшь в атаку, как варяг,

Присоединяя земли новые в копилку жизненных тревог подряд.

Просматривая флаги и кокарды, прошедших дней суровые мечты,

Начертишь круг воспоминаний, сформировавших карту красоты,

Где так наглядно прочитаешь линейку времени, простые чудеса,

Дающие опоры и мечтания вращению времени большего колеса.

Масштабы будут не большие, всем хватит точно просмотреть,

Что здесь случайно происходило, а что разумно есть,

Ведь можно и спланировать даже, меняя данные все исходящие,

Куда пройдёт стрела, летящая из прошлого к нам в настоящее.

Все станет, как и прежде, все сбудутся мечты,

Движением легким исправляя натяг упругой тетивы,

Запуститься стрела полёта в обход опасного пути,

Чтоб долететь до цели, не потеряв запала огненной дуги.

1.16. Случайности событий

Дождь случайности событий иногда приходит прямо к нам,

Его заносит то ли ветром иль притянули звуки, играющие в барабан,

Зовущие шаманскими напевами и причитающие песни под бубен,

Исполняющие танцы и напевы, желающие изменений раз сто в день.

Сформировав не до конца ещё желания, призыв звучит:

«Все измени,

Наполни чашу искупления, налей вина для очищения и прости».

Не разобрал все сразу в потоке сумрачных идей, не тот поставил парус

Иль грёб, на весла налегая, в другую сторону совсем,

А там ждала беда, замаскирована была в обличье прелестей, потех и развлечений.

В потоке бурном разобраться не получается сполна,

Ты можешь защитить, что знаешь, как кажется наверняка,

И потеряешь, что не знаешь, ещё ты здесь находишься пока,

Но дождь событий беспрестанный стучит и льёт как из ведра.

Навстречу ветру и дождю идти приятно, оценивая лишь себя,

Что можешь ты реально, а что останется забытым навсегда.

События построят каркас строений жизни на земле,

Тебе останется лишь встроить, что получилось воссоздать тебе.

Случайности и помогают, и мешают объединить каркас и твой продукт,

Но ведь никто так и не знает, а вдруг нечайно совпадут?

Случайно можно догадаться, какие будут там углы, которые объединят

Конструкции большие, великие громады, в железе кованы узлы.

Конечно, под зонтом идти там надо, оберегая и храня живящее тепло,

Ведь свыше голосом предчувствие сказало, а что в исходниках дано,

В задаче сложной уравнений, не разрешимых быстро и наскоком так легко,

Написанных крылом летящей птицы на партитуре твоей жизни ясно и давно.

Сплетется мысль желаний с деянием многопрофильным твоим,

И наконец оно предстанет реализованным как минимум двоим,

Объединившим все свои страдания, оставшись без зонта под каплями дождя,

Забыв все милые начала, звучавшие спонтанно, но только лишь вчера.

И дождь, и ветер страстный все соберут и разбросают вдруг,

Их не поймёшь: зачем когда-то приносили вместе, соблазняли тут,

Чтобы потом сломали и сказали, а дальше сами выберите путь,

Который вам милее и приглядней, чтобы дойти, где струны ждут.

Лишь цепь случайных совпадений позволит вдруг связать,

Что было здесь когда-то и что имеем громко вновь сказать.

Себе предвзято объясняя, как произошло во временной дали,

Куда не плавают, однако, линейные большие корабли.

Мы так умеем дорожить, что потеряли, чем можем жить сейчас,

Последние мили пробегая до финишной прямой, так ждущей нас.

Мираж, наверно, нет черты, наш бурный бег не остановишь,

Случайно все произойдёт, ты пересечешь и не заметишь, как придёшь,

Куда спешил, в напряге пробегая вехи жизни.

1.17. Наивностей наборы

Наивностей наборы не мешают, а иногда лишь только помогают

Решать задачи трудные в пути, где к исполнению никак не подойти,

А уравнения ряды надежд найти единственный ответ не оставляют,

И вариантов умных заключений так много бурно представляют.

Интуитивно можно взять и поступить, бросая вызов идеалу, в открытый бой вступить,

Лишь интересы защитить свои и не думать вовсе, куда те приведут пути,

Которых ты не знаешь, и они вдали, ведут, как представляешь только ты,

К удовлетворению желаний лишь твоей особенно единственной мечты.

Зачем сопоставлять безумных вариантов крайние ходЫ с разумностью великой и холодной красоты,

Застывшей замком холода и льда, говорящей:

«Посторонним заходить нельзя»?

Здесь все сверкает и сияет в прямых, как свет, лучах, идущих изнутри,

Не греющих, а только освещающих прямые все пути.

Азарт не совместим с ходами наперёд, описанных давно проблем рассчитанной прямой,

Вобравшей миллионы цифр, загруженных, как кирпичи, фундамента, стянувшего до хрипоты,

Свободы песни голоса в зеленой красочной степи, приникшие от окрика:

«Ты далеко от уравнения не отходи,

А указаний жди из арифметики задачек цифровых, тебе ведь надо до конца прямой дойти!»

Длина известна, ширина и амплитуда, где бежит волна, несущая иррациональности сполна,

А ты причалить на ходу так и не сумел, поддавшись хаосу здесь новых теорем,

Решающих все, за принципы беря, что исходит только от тебя, а главное, здесь беспредел,

За основу взято то, что ты давно уже хотел, но так и не сумел.

В бушующем от вариантов цифр просторе найдёшь лишь приближение к полной воле,

Но обеспечит хаос случайные законы и дальше объяснит, откуда появляются препоны,

Не позволяющие достичь всем идеалов образцов сплошные эталоны,

И постоянно строящий все новые, непреодолимые, высокие заборы.

Здесь грань наивности и иррациональности простой: туда нельзя, а здесь постой,

Попробуй досчитать в спокойствии до ста, а может ты придёшь здесь в никуда?

Все минусуя и деля, не выстроишь цифр сплошной красивый ряд подряд,

Сложив, помножив на себя, в ответ получишь три больших ноля.

Все перекроются начала, откуда примитивность всё заведомо считала,

Закружатся расчеты в голове, все так точно, досконально совсем не нужно мне,

Согласен на приблизительный расчёт, где результат ни в ноль, ни в бесконечность не уйдёт,

Сигнал доставлен свыше будет мне: сюда пойдёшь — частицу счастья на земле найдёшь.

1.18. Горстка плодородного пшена

Нет дел важнее, чем на пляже на солнце жарком загорать,

Подставив небу телеса, о важном подумать, помечтать,

Под дуновение ветра сложить все в смутной голове,

Как до сих пор об этом не приходило разумных мыслей мне?

На волны вдаль свой взгляд скупой раскинул, до горизонта мысль раздвинул,

Все по-другому видишь ты — здесь столько места для обзора, слагай поэму жизни красоты,

Здесь хватит всем: и умным, и не очень, и тем,

Кто так и не понял, когда наступит тот желанный день,

Когда над плоским горизонтом водного дозора вдруг упадёт Граничащая штора, растает сумрака тень.

Так начинает стройно подчиняться процесс познания наличию простых идей,

Все в жизни будет ровно, плавно подчиняться, лишь правильно по кубкам ты разлей

Бутылку всех стараний-применений, приобретённую за годы размышлений

В обмен на горстку плодородного пшена, проросшего во все твои минувшие года.

Порывы дующего ветра разложат мысли на просторе, дадут свободу воле,

Соединяющей необъяснимое в раздоле всех наваждений в смутной голове,

И уберут все лишнее при входе в сугубо далеко закрытое, родное,

Формирования структуры плодотворной, растящей самые заветные мечты.

При разливе ветер капли разбросает, но не беда, всем понимания хватает,

Для понимания противоречий и устранения лишь небольших увечий,

Покрывших шрамами лицо и давших нам когда-то здесь соединения кольцо,

Как перед самой главной в жизни встречей, построившей для восхождения парящее крыльцо.

Наполнится ветром, солью, вдохновением залог бездушной пустоты,

Возникшей так совсем внезапно, где только что проездом мчался ты,

Уставший от забот еженедельных и попавший под колпак судьбы,

Но видящий на горизонте просветления, куда возносятся стремительно мечты.

Совсем все по-другому представится теперь, что ты не брал в расчёт,

Полеты птиц и наваждений не кажутся уже как принуждения налёт,

Все мысли побегут подряд, не принимая во внимание наличие скупых преград,

И обязательно столкнутся с представлением и решением, не терпящими души распад.

1.19. Иллюзия творения жизни

Скучаю по тем далеким временам, когда все можно было, допустимо,

Когда все вместе неожиданно сходилось: желания, возможности — на этом и спасибо.

Бездумных действий торжество, безумных творчества начал, —

Все за тобой, твой потенциал нисколько ни тебя, да и других не подкачал.

Все до сих пор, что из прошлого далекого пришло вслед за тобой,

Здесь не мешает, а, наоборот, основой служит для множества событий вразнобой,

Творится как бы невзначай, ты заходи хотя бы иногда на чай,

По-прежнему звучат призывы ниоткуда:

«Сам себя здесь только не предай».

Нет торжествам безумным ни конца, ни края, есть освоения начала,

Где нового не очень много налетает, а старое, что есть, так преломляет,

Как будто не спешит остаться брошенным в тиши минувшего бала,

А лишь о сущности и праведности проделанных деяний вспоминает.

Собрать все вместе не удастся, а с чем-то все таки придётся и расстаться,

Закрыть в бетоне наглухо совсем на глубине душевных мук, чтоб не могло вмешаться

В формирование идей и чувств прекрасных, так требующих жизни страстно,

Как продолжение прежних дней, растущих в буйстве новых джунглей властно.

Перемещаясь по ветвям-лианам быстро то вверх, то вниз на этажах душевного регистра,

Не принимая указаний вездесущего, всем надоевшего псалмами сценариста,

Побольше хочется узнать и испытать, а уже потом совсем в открытую понять,

Где есть, что можно взять, как истинное наслаждение всем существом принять.

Чем дальше, тем шире восприятия букет, где места для простых понятий нет,

Не звучит так слаженно уже плотских желаний и мелодий жизненный квартет,

Глубоких познаваний и истины земной играет все заманчивей наполненный дуэт,

Рисующий линий сложных, переплетений судеб разных нравственный портрет.

На выставки тянет приходить все чаще, где живопись представлена разнообразно,

Художники мыслей разных холсты рисуют ярко, заманчиво, многообразно,

В абстракции или классике найдут решений многообразия кладь

И будут пробовать всем передать, чтоб продолжение иллюзии творения жизни поддержать.

1.20. Мыслей поле бесконечно

Дай мне солнца иль ненастья, чтобы сомкнуть запястье на принимающей руке,

Протянутой в далеко бесстрастно и ждущей подаяния страстно,

Которые, как лучшие лекарства, излечат от желаний властных,

Приходящих так внезапно и ждущих исполнения, но как? Совсем неясно.

Жаль, что туда нельзя дойти однажды, где происходят те раздачи для протянутой руки,

Подбор лекарства без рецепта из большого шкафа жизни нашего акцепта

Произойдёт не быстро в тишине пробирок-колб, стоящих дружно в тесноте

Пахучими рядами, которые только обещали:

«Мы будем помогать тебе».

Не надо избавлять совсем нас от желаний, мы лишь пропорции хотим,

Возникнуть стольким, чтоб не поникнуть и совсем не сникнуть, убожеством своим,

Примитивности созданий не дать здесь волю обещаний: не делать и не жить,

В творении хаоса беспеки найти контакты с облаками, гонимыми ветрами упрямо на холодный северо-восток.

Создать идиллию желаний, лишь иногда возникших без каких-то замечаний:

Люблю, хочу, все вместе получу, как думал и хотел.

Представить страшно, а вдруг придёт однажды.

Ты не готов принять бесстрашно и воплотить все бесшабашно, лишь наслаждаясь бражно

Удовлетворением своим, а весь контент не применим для сочленения желаний.

Мыслей поле бесконечно, и летать мы будем вечно, то опускаясь, то взлетая ввысь,

Потоки воздуха желаний все перемешают, развеют запахи пробирок и кювье,

Рецепты времени слагая и наборы смесей подбирая, найдём лекарства, нужные тебе,

Которые излечат быстрые страдания, но не изменят вечности дыхание,

дающей лишь движение в нужном направлении всем здесь.

Понять все мысли невозможно: нет места в голове, где можно все оценить и разобрать.

Есть, конечно, формирования, живущие вечно, но как их все распаковать, не перемешать,

Что нанесло прибоем беспрерывным, а что основой крепкою дано, прошедшим сопряжено,

На что всегда возможно опереться, чтоб случайно быстро не раздеться под ветрами холодными с дождем.

С протянутой рукой не получается стоять, тем боле просто спать,

Лишь ожидая празднества большого от приходящего родного и простого.

Все больше новое находит здесь тебя, чего не ждал, лишь промышлял,

Охотясь на удачу за простым и малым, утекающим постоянно снегом талым.

1.21. Сундуки, набитые золотом тоски

Чтоб голова случайно не болела, не надо доводить до крайнего предела

Все напряжения ума громадного задела, вдруг активированного наличием пробела,

Возникшего на стыковке восприятий внешних и идеально чистых дум кристальных прежних,

Построенных по существу набора заключений, рождённых в глубине душевных приключений.

Что сделал иль сказал в порыве, читая жизни сложной толстые и интересные книги,

Кого покинул, иль тебя забыли на переправе, где когда-то Смело так ходили-плыли, хохоча в забаве,

Меняя берега иль перепутав точки невозврата, суммируя координаты ценностей или разврата,

Наброшенных шатром, небесным звездным покрывалом,

И иногда дающих свет всем путникам усталым.

Плутать, блудить в неясном свете, иногда на ощупь брать идущие, зовущие года,

Дотрагиваться лишь слегка, пытаясь распознать здесь чужака иль свояка,

На ощупь только лишь понять: оставить на покой или с собою в дорогу жизни взять,

Ну а страдать? Решить вопрос не трудно поначалу, загружая лишь позитивом лодку у причала.

Течь в лодке обнаружится чуть позже; иль конопатить, иль покинуть —

решить тут сложно, сразу и не вникнуть,

Выбрасывая части позитива в волны, кричащего:

«А ты меня хоть чем-нибудь восполни!»

Тут и возникнет пустота в раздумьях непростых: действительно надо заменить,

Где взять совсем уж равноценную подмену, а может, просто больше не выходить на бис на сцену?

Однозначных и простых решений сразу быстро не найти на этом скользком длинном так пути,

Плутая взад-вперёд в волнах, где штормит, накопишь знания набор, который самого и удивит.

Таких решений сам как будто никогда не принимал, а как тогда сюда так неожиданно попал?

Проделки, полные хитросплетений здесь ума, решившего в пробеге — нам сейчас сюда.

1.22. Дикий остров

Повстречаться, чтоб сразу и расстаться, не оставляя горестных следов,

Тогда и впечатления стереть, какие могут вдруг возникнуть, к которым как бы не привыкнуть,

Как к смеси разностных идей, возникших в мыслях радостных затей,

Бегущих там в мозгу так быстро, что не успеешь и понять, как вышло.

Ты очень рад знакомству невзначай, но, дух свободы, ты не подкачай,

Нельзя тебя пускать на сцену, как героя, всем остальным не оставляющего покоя,

Играющего главную роль в аншлаге, где все и так в полнейшем непонятном до конца зигзаге

Пытаются спектакль жизни довести до цели,

Внимая режиссёра указаниям в полнейшем полном беспределе.

Остаться можно и даже как бы хороших добрых чувств намереваться

Всем поведением своим до крайности наивным и в ситуации совсем непродуктивным

К формированию округлостей любви прийти, лишь говоря: «Меня случайно ты не подведи,

Известны все твои приколы: сегодня — чувства новые, а завтра — дай мне воли».

Намерений букет прекрасный, как всегда, мы говорим друг другу только да,

В начале понимания все так идеальны, как линии острова в тумане,

Лежащего рядом здесь в воде, куда тебе и мне доплыть так надо, ведь мы в обманчивой среде,

На волнах высоких страстно так качаясь и к берегу устойчивости уверенно приближаясь.

Доплыть иль повернуть назад, оставшись без простых, но иногда препятствующих преград?

А вдруг окажется необитаемым дикий остров, полный непроходимых жизненных заносов,

Борьба придаст лишь силы или возьмёт все то, что ранее приносили,

Топя сучками печь страданий, рассеяв все тепло, плывя на лодке знаний.

Добраться надо для начала до причала, ну а потом послушать, что душа там прокричала,

Сходя за ручки на песок прибоя, не обнаружится ль вдруг здесь страшного застоя,

Который все окутает парусом плотным вновь, чтоб умерла там в темноту попавшая любовь,

Оставшись без эмоций крайних на просторе, не получившая Смесь противоречий в полном огненном наборе.

Доплыть здесь — значит жить, вступить на берег — победить,

Пройти барханы, утоляя жажду, лишь посохом взмахнувши дважды:

Раз — в преддверии любви и раз — разлука, к нам не подходи,

Остров будет заселён детьми и счастьем полным окрылён в изменчивой дали.

1.23. Режимы жития

В подробности не будем мы вдаваться: ах, кто, зачем и почему,

Принёс нам пользу или страдания, надев на голову волшебную чалму,

Как оказались мы в раздумьях, а правильно ль было всё?

Кому подставили мы ногу, кого от смерти случая великодушно мы спасём?

Режимы жития так здесь многообразны, запутаны так страстно,

Что сразу не понять, кому подвластны, а что за главную идею взять.

Отдаться чувствам страстным или немного, лет сто так, подождать

До выяснения истинных желаний, которых в моменте некуда девать.

Судьбы анализ не поможет суть-истину создать и веру вдруг принять,

Которая позволит жизни осмысления процесс томительный понять,

Чтобы потом вдруг стало легче годов копилочку тяжелую считать

И думать, что ж здесь так мешает, что можно из неё по-быстрому убрать.

Засунув пальцы меж годов страданий, так сразу не найдёшь,

А главное так сразу не поймёшь, что лишнего убрать ты в силах,

А что застенчиво упустишь ты из виду, лишь замечая: пропуски даёшь.

Выдергивать отдельности так трудно, не нарушая целостности в думах, иначе пропадёшь.

Нарушить тишину сложившихся волн годов десятков

Не удавалось никому, лишь правильно считать все без остатка

Научимся грамотно без горьких томных поучительных осадков,

Сжирающих применение, как платежа, жизнью данного универсального задатка миража.

Пометить можно, чтоб не повториться, ещё раз в случае не ошибиться,

Приобрести урок: чего там правильного было, а что лишь случая заскок,

Как лучше увернуться от того, что прямо так летит, нацелившись в лоб,

А что принять как обстоятельств непримиримых лишь предварительный наскок.

Как полагается, всегда нам мало было, есть недостатки и сейчас,

Невозможно быстро события и случаи с умом рассудочным сортировать,

Расклад по полкам медленно проходит, мешает настроение, а иногда — луна,

Которая то быстро всходит, а то запаздывает со светом сумрачным до самого темна.

Рассудки все в комплекте с недомоганием вечно страждущей души,

Исканиями, расслоениями, процесса ищущими праведных решений,

В дороге места не найдут, но в конце концов придут к вратам закрытым навсегда в тиши,

Где жертвы отдаются без конца в надежде все-таки зайти туда,

Где рай надежд без грешных совокуплений.

Пенять не надо на простор, открывший Лабрадор, а в нем — затор,

Меж чуткими желаниями души, говорящими:

«Ты нас прости,

Нам хочется всего и сразу сполна здесь быстро получить,

А про ненастья и холодные течения готовы мы совсем забыть».

Меняя позитив лишь иногда на срыв, мы до Америки готовы плыть,

Беря на абордаж пиратские суда, просящие дани, проходя.

Разрушим беспредел — не отдавая ничего, все сохраним, что было нам дано:

Большие сундуки, набитые золотом тоски, которым предстоит обмен

На спасение всех из заточения ждущих освобождения чистых душ зовущих.

1.24. Водовороты

Водовороты приносят нам лишь одни тяжелые заботы,

КружАт течение реки — и больше не войти сюда без усиленной работы

По очищению русла дна реки от заносов каменных чувственной квоты,

Полученной как результат борьбы рассудка с разумом воюющей роты.

По углублению дна надо провести мероприятий трудных ряд,

Чтоб не развернулось течение воды обратно вспять,

Не затопить растущие посевы на илистых лугах,

Не погубить икру в дающих молодняк прудах.

Здесь можно возвести мосты и разводить их на проходы-перерывы,

И разнести крутые здесь пороги у реки, упрямые нарывы,

Течение реки получит глубокое, спокойное удовлетворение,

Как исправляющей инъекции достойное внедрение.

Очищение воды произойдёт, как мути опущение на дно,

Где залежи запасов илистых барханов нанесло

Стремлением потока мыслей, как изнутри дано,

Все заполняющих и отражающих событий истёкших лет давно.

Рек жизни целенаправленно течение и не приносит удовлетворение,

Меняются по сути берега: здесь был ты один, а там была она одна,

И сблизились точки на косе реки, нашли друг друга и снова разошлись,

Как и прежде издалёка всё смотрят друг на друга теперь уж бывшие друзья.

А реку не остановить, она и дальше будет жить, сводить, разъединять,

Чтоб часть себя отдать движению странных наваждений на белой омываемой косе,

Соединить, потом как будто удалить, но к берегу прижать и отнести,

А потом ещё и мосты ночные взять и развести.

На чистый берег чистого песка река отдаст жемчужины ракушек нежные, дома

Нанизанные на тонкие нити — длинные года, разбросанные на берега,

Где сборщики жемчуга бредут устало с корзиной на спине,

Ища удовлетворения в журчании реки, светя жемчужинами, Как лунное отражение во тьме.

Искатели жемчуга найдут и соберут, где им подскажет лунный путь

Под светом жемчуга, мерцающего бликами судьбы,

Упрямую истину только лишь одну: кто я, кто ты и как смогли здесь вместе мы

Конец ознакомительного фрагмента.