Воскресения Люка Роелса

Аркадий Маргулис

«Воскресения Люка Роелса» – роман, объединяющий самостоятельной сюжетной линией повести, отнесенные авторами к серии «Мания Грёз»: «Конкиста», «Маня Гема», «Когда расцветает пейот», «Извозчик Его Сиятельства» и «Кибер-Крипта» (книга «Конкиста» из названной серии опубликована отдельно и получила признание читателей). Инвалид-колясочник Люк Роелс получает от Корпорации «VIRT-VIA-Z» приглашение к участию в гуманитарной акции для реализации «сокровенной» мечты и выигрывает в «Лотерее Грёз» поездку в Ватикан для встречи с Викарием Христа, Папой Римским. Корпорация привлекает к акции других инвалидов, оцифровывая их эмоции и создавая виртуальную программу для продажи сверхбогатым заказчикам. Люк Роелс отправляется в поездку в соответствии со сценарием Корпорации, всякий раз оказываясь участником событий в различных эпохах и обстоятельствах. На одном из этапов путешествия Роелс прекращает сотрудничество с Корпорацией, становится нежелательным свидетелем и погибает.

Глава 8. Конкиста — Высокородный дворянин из Боснии

Кое-где грязное месиво, похожее на кровавую жижу, прерывало укатанную дорогу. Лошадь, раз за разом вздрагивая и заодно отпугивая мух хвостом, понуро постукивала копытами о тракт земли басков. Что путнику на окольном пути — каменистом, запутанном, и всё же наезженном авантюристами разного толка? Зимние дожди превращали его в топь, летом дуновение ветра поднимало с обочин въедливую пыль. Кабальеро, с виду иноземец, наверняка знал, что в одиночестве на испанских дорогах несдобровать. Прогоны кишели разбойниками, беглыми каторжанами и прочим сбродом. О том свидетельствовали скелеты вьючных животных вдоль тракта вперемешку с их несчастными погонщиками. Но взгляда всадника из-под поблёскивающих на солнце очков не выдержал бы и отчаянный злодей. Светлые волосы и жёстко-куцая бородка подчеркивали ужас скверной физиономии, казалось, походя сеющей злобу и остервенелость. Вскоре путник приблизился к мосту, по дряхлости не уступавшему древнеримской постройке. К препятствиям топографическим добавлялись сущие каверзы на границах королевств. Арагон, Валенсия, Кастилия, Навара, Каталония — везде правил свой удельный предводитель. Местный король, обычно охочий до чужих песо. Опытным взглядом путник определил на противоположном берегу — двое неуклюжих охранников не в счёт — «потеху». Она пребывала в образе упитанного португальского еврея, и, рассмотрев путешественника, необычайно оживилась: светлые волосы всадника выдавали чистопородного славянина, а одежда и лошадь — знатный род. То и другое предвещало неплохую поживу. Ошибка, дружок — бывает.

— Дворянин — заруби себе на носу, — от менторского баса путника, казалось, волосы на голове сборщика королевских налогов зашевелились и слиплись в гребни, — не должен никому, кроме Бога.

Еврей, к чести, своей, сумев не выдать испуга, ответствовал надменным фальцетом:

— И короля.

— Какого такого короля? Перед тобой Перо Далипагич, высокородный дворянин из Боснии, — прорычал путник, впрочем, не имевший на этот счёт ни единого подтверждения, — слишком много в последнее время развелось королей в Европе.

Впечатляющую крамолу слов усилило острие шпаги, взявшее на абордаж крючковатый нос сборщика налогов.

Немало наивных беженцев, пусть и не таких внушительных, стремилось поселиться в Испании и не платить налогов. Не тут-то стало. Охранники разделились, обходя всадника. Перо усмехнулся, если кто-нибудь осмелится назвать усмешкой волчий оскал берсерка1, готового к атаке.

Охранник, заходящий слева, даже не успел рассмотреть свою смерть. Едва услышал тугой звон тетивы, когда арбалетный болт нарисовал лишнюю дырку в черепе. Второй вояка успел приподнять копьё, но Перо, ловко крутанув коня, оказался у него за спиной. Охранник удивлённо воззрился на острие шпаги, вышедшее из груди на дюйм, полюбовался рубиновыми каплями, бесславно сражавшимися с земным притяжением, и умер, не дождавшись результатов стычки.

Португалец скончался самостоятельно. Несчастный бросился с оголённым кинжалом на обидчика, но по неосторожности оказался так неловок, что напоролся на окровавленную шпагу.

Шею не в меру ретивого еврея украшала цепочка, скромный дар благочестивой супруги. Впрочем, в кошеле обнаружилось с десяток реалов, всего этого вполне хватало на первое время. «Весьма недурно» — подумал Перо, присоединяя королевского сборщика налогов к длинному списку освобождённых тем же образом истцов. В список входили: безымяный секуляризатор орденских земель, за ним некий знатный боснийский мусульманин, какая-то многочисленная община богомилов, отрицавшая частную собственность и благополучно её лишившаяся, взбунтовавшееся стадо крестьян, спаливших поместье своего господина, но на беду повстречавшее маневрирующего против турецких воинов рыцаря — сильно проредившего и ряды бунтарей и ряды турок. Список полагалось продолжить десятком-другим обманутых женщин, но и упомянутого вполне доставало, чтобы понять, отчего скромный дворянин из Боснии оказался в величественной испанской империи, над чьей гористой территорией никогда надолго не заходило солнце.