Птицы не пели, они кричали

Арина Ностаева, 2023

Родители Бена развелись, и ему с отцом пришлось уехать. Бен очень любит папу, а папа любит его. Вот только от любви этой исходит зловоние, она пожирает свет и убивает радость.

Глава 2

Алиса открыла глаза. Щекой она прижималась к подушке, а взгляд был направлен в пол, и первое, что ей удалось увидеть — это розовенькие носы плюшевых зайчиков. Не тех, что валялись где-то под одеялом, а других. Обитающих на ее домашних тапочках.

«Ага, запомнила!» — кивнула себе Алиса.

Пару дней назад ей в голову пришла забавная мысль. Она все не могла вспомнить, что же было тем первым? Той картинкой, которую она увидела утром сразу же после пробуждения. Потолок? Занавески на окнах? Или собственная пижама? Казалось, кто-то напрочь стер воспоминания об этом моменте. Вот она все еще спит, а уже через минуту закрывает за собой дверь ванной.

И вчера она тоже забыла поймать свой первый кадр. Он ускользнул от нее, как приснившийся накануне сон, оставив лишь пустоту, которую так хотелось восполнить. Но сегодня Алиса не дала этому случиться.

— Тапки! — сегодня она победила.

Маленькие ножки вынырнули из-под одеяла, освежились на три секунды прохладным ветерком, а затем сразу же спрятались в тушках синтетических зайчиков. Потоптавшись на месте еще какое-то время, зайчики наперегонки выбежали из комнаты. Левый правый, левый, правый. На кухне они остановились. Прижались друг к другу серым мехом и торчащими в разные стороны ушами.

— Доброе утро, мамочка!

Алиса примкнула к подолу зеленого платья. Обняла теплые под тканью бедра.

— Доброе утро, солнышко. — сгибом локтя мама прижала дочь к себе. Руки ее были покрыты перчатками, мокрыми и блестящими от мытья посуды.

— Мам, скажи, когда ты проснулась, что ты увидела первым? — спросила Алиса. Она отпустила маму и села за стол. Тарелка с остывшим омлетом и парочкой оладий, тоже холодных, уже ждали ее в обществе ложки и вилки. Стакан с теплым чаем должен был присоединиться к ним чуть позже. Все, как любила Алиса — прохладные кусочки пищи и глотки согревающего их напитка.

— Даже не знаю, — мама задумалась. — Может, папино лицо?

— Папино лицо… — Алиса наклонила голову и стеклянным взглядом уставилась в потолок. Секунду, другую она пыталась представить себе эту картину — оплывшие щеки отца, как шарики с водой, лежащие на подушке. Чуть приоткрытый рот, с конца которого свисает капелька слюны. Плотно закрытые веки. А еще знаменитый папин храп, проступающий через хлюпающие, как у коня, губы.

Алиса засмеялась.

— А чего ты спрашиваешь? — улыбнулась ей мама.

— Я просто подумала, знаешь, мамочка, так странно. Вот ты спишь, а потом сразу проснулся. Как будто, бац, и все! Понимаешь? — Алиса взяла в прохладные руки принесенный мамой стакан.

— И первая увиденная картинка — это начало дня? — спросила мама.

— Ага. Мне кажется, поэтому это важно. А еще, я думаю про начало и конец вообще всего. Я вот не помню момента, когда родилась. А ты?

— Я тоже, — мама присела рядом с Алисой и облокотилась подбородком на руку. За забором из пальцев проглядывала улыбка, что, впрочем, было обычным для мамы состоянием. Казалось, она могла улыбаться даже во сне. Иногда мама делала это с хитрецой, когда папа шутил какую-нибудь шутку — неловкую, но смешную. Иногда улыбка проступала сквозь плотно сжатые губы, надувшиеся от недовольства. Да, рассерженная мама все равно улыбалась. А порой, когда ей приходилось слышать дивные речи из уст своей маленькой доченьки, на лице у мамы улыбка казалась загадочной. Или блаженной. Как когда слушают чудесную сказку январским вечером у камина.

— Или вот другой пример: что было вначале вообще всего? Всего мира?

Улыбка сменилась на ту, что с трудом сдерживала смех.

— Алиса, люди не могут этого понять многие века. Ничего страшного не знать об этом в восемь лет.

— Может, нам об этом расскажут в школе? — Алиса сложила ладошки вместе и дернула головой, будто от внезапно свалившегося на нее камушка. — Сегодня же первый день в школе!

Отец к этому времени уже ушел на работу, поэтому через час после завтрака Алиса ехала на машине с мамой. Спереди ее красного пикапа Шевроле было прописью выведено слово «Роза», где из буквы «О», как из петлицы, торчала маленькая, но длинная розочка. Роза — так звали маму, которая знала о цветах все, и так назывался магазин, в котором она работала.

Алиса всегда удивлялась, как хорошо маме подходило это имя. А может, это мама старалась ему соответствовать. Была высокой и стройной. Носила только зеленое и красила волосы в цвет бордовых лепестков. Каждый вечер мама пряталась в ванной на долгие полчаса, чтобы выйти оттуда барашком, как говорил папа. Всю ее голову покрывали многочисленные бигуди. Зато наутро мама превращалась обратно в красавицу. И тут папа тоже не упускал возможности что-нибудь сказать, только теперь от его слов, которые он шептал маме на у́шко, та смеялась и заливалась краской под цвет струящихся прядей.

Папа красным выглядел всегда. Как и полным. Особенно рядом с женой, обнимая ее за осиную талию и прижимаясь щекой к ее лицу, цвета слоновой кости. От полной комичности отца спасал разве что его рост, на полголовы превышающий мамин. А еще белый халат, который он носил не только на работе, но иногда и дома, забывая снять его в клинике. Отец работал там стоматологом, и халат его стройнил.

Глядя на отцовские глаза — коричневые, с черной рамочкой по краям, и на зеленые материнские, Алиса задавалась вопросом: «А я точно их дочь?». Ее были цвета голубой гортензии с золотой сердцевинкой у самого зрачка. На солнце он схлопывался зонтиком в маленькую черную точку, и сердцевинка становилась заметной даже издалека.

— Так бывает, — объяснял отец. Дальше были слова про хромосомы, гены и проценты, и Алиса поняла, что лучше уж поверить ему на слово.

Тем более нос у нее был в точности как у папы — вздернутый вверх, с чуть заметными ноздрями. Но не как у свинок, пятачком. Скорее это был мышиный нос. Остренький и вытянутый. Папа ей так и говорил:

— Фыр-фыр, ты мой мышонок.

И волосы у нее тоже были серенькими. Только на солнце они подсвечивались теплыми оттенками. Становились пшеничными, местами золотистыми. Прямо как и ее радужки.

— Волнуешься? — спросила мама, не отрываясь от дороги. Они уже проехали весь Бруквуд-роуд, где располагался их дом, и теперь мчались по спрятанной среди деревьев Робингуд-роуд. Иногда ветки задевали крышу пикапа, цеплялись за кузов и зеркала.

— Нет, конечно. Не первый же раз, — ответила Алиса.

Она пожала губами, наигранно вздохнула. Может, уверенность, которую она пыталась изобразить, и была фальшивой, но Алисе на самом деле очень хотелось чувствовать себя именно так. Она уже представляла, как будет снисходительно смотреть на первоклашек, чтобы затем великодушно начать помогать им с поиском туалета или столовой. Ей нравилось это новое ощущение — не только желать помочь, но и быть на это способной.

— Миссис Дэвис сказала, у вас будет новенький, — мама мельком обернулась. Стрельнула хитрым взглядом и такой же коварной улыбкой: — Мальчик.

— Хах, — выдохнула Алиса.

Она старалась держать руки неподвижно, но те не послушались и все-таки ринулись поправлять за ухо прядку волос.

«Вау! — думала Алиса. — Вау!»

Ровно год назад она находилась в таком же предвкушении. Девочки-подруги у нее уже были. А вот мальчики… С мальчиками дружить ей еще не доводилось. И Алиса этого очень ждала.

— Тайлер — он очень сильный. Он помог мне забраться на стол. А Дэнис очень умный. Мама, он так быстро читает, ты знаешь? Быстрее, чем даже я, — рассказывала Алиса через неделю после своего первого дня в школе. Мама слушала, блаженно улыбаясь.

— Такой он дурак, мам! Взял и уронил шкаф, — а это Алиса жаловалась на Тайлера спустя каких-то пару месяцев.

Позже ее расстроил Дэнис, еще через несколько дней Шон. Так, постепенно, все мальчишки из ее класса превратились в дураков и задир. Но, может быть, думала теперь Алиса, то были неправильные мальчики.

«Новенький!» — она улыбнулась.

На парковке у школы мама все никак не могла найти свободное место. Оно и понятно, первый день, родители, знакомство с учителями. Пришлось остановиться прямо у дороги, прижавшись как можно ближе к тротуару.

— Пойти с тобой? — спросила мама. Ее пальцы зарылись в красные волосы. Взъерошили их у корней и разгладили на поверхности.

— Нет, я сама, — ответила Алиса, добавив балл к своей уверенности.

— Познакомься там с этим новеньким. Очень интересно, — мама забрала его обратно.