Шейх. Золотая клетка

Арина Асовская (2024)

Я хотела отыскать сестру, которая пропала в Арабских Эмиратах при странных обстоятельствах. Но идя по ее следу, сама угодила в плен к настоящему арабскому шейху. Он похитил меня и спрятал в роскошном дворце. Хочет, чтобы подчинилась ему и стала украшением его гарема, а я ненавижу его и мечтаю вернуть себе свободу.

Глава 7

— Не хочу в гарем! — упрямо повторяю я. — Лучше умереть!

— Умная женщина такого не скажет, — говорит Нарима, бережно достает из моего чемодана одежду и складывает в гардеробную. — В гареме ни забот, ни печали. Шейх Сауд любит, когда женщины веселы и беспечны. Поэтому следит за тем, чтобы им всего хватало. И ты получишь все, о чем попросишь.

Нариме чуть за сорок.

Вчера, спустя некоторое время после ухода Сауда, в гостиную пришла она и назвалась моей служанкой.

Женщина она очень мягкая и приятная, с ласковым убаюкивающим голосом. Ко мне она относится чуть ли не с материнской заботой. И кровать постелит, и завтрак принесет, и ванну подготовит…

А еще постоянно рассказывает про гарем.

И сильно меняет мое представление о нем.

Я думала, что гарем синоним разврата. Но оказалось, что говоря “мои женщины” Сауд имеет в виду и любовниц, и незамужних родственниц, и даже служанок. Все женщины в доме живут на женской стороне — в гареме. И для немногих из них открыты двери спальни шейха.

Нарима говорит, что мне очень повезло. Что я счастливица!

Как она может такое говорить?!

Я заложница!

Меня заперли, а за дверью стоит охрана. Она впускает Нариму. И не выпускает меня.

Вот так шейх решил вопрос с моим побегом.

И правда, сбежать невозможно, мимо охраны незаметно не пройдешь.

Разве что в окно…

— Но я не хочу быть веселой и беспечной, — не перестаю возмущаться я. — Я хочу сама решать, какой мне быть. И как мне жить.

— Так было раньше, — с пониманием смотрит на меня Нарима. — Но теперь все будет по-другому. Не перестанешь упрямиться и порядки свои шейху диктовать, так быстро узнаешь цену своего упрямства. Выдаст он тебя за какого-нибудь бедуина — погонщика верблюдов, и вся жизнь твоя пройдет под палящим солнцем в пустыне. Со слезами будешь гарем нашего шейха вспоминать.

— Выдаст меня?! — ужасаюсь я. — Он не имеет права.

Нарима тяжело вздыхает и закрывает шкаф.

Подходит к креслу, на котором я сижу и ставит передо мной большую коробку.

— Примерь, — просит и открывает ее. Опускает на мою голову красивый платок. — Они все твои. Выбери тот, что покрасивее. Сегодня ночью ты должна быть неотразима.

При упоминании о ночи, мое и без того плохое настроение окончательно портится. Меня так старательно наряжали для Сауда, что сил моих больше нет это терпеть!

— Обойдется, — раздраженно дергаю плечом и срываю платок с головы. — Оставь меня, Нарима. Я хочу побыть одна.

Она не спорит, молча уходит в соседнюю комнату.

Всего в гостиной пять дверей. У меня есть своя спальня, ванная комната и уборная, обеденный зал и еще одна спальня, поменьше — для Наримы.

Такая вот “квартирка” в моем распоряжении.

Но та дверь, что ведет из гостиной в коридор дворца — единственный выход отсюда. И она заперта.

Время уже позднее, за окном стемнело совсем.

Я как на иголках.

Места себе не нахожу.

Хожу по гостиной как маятник. Туда-сюда. И с тяжким чувством приближения чего-то необратимого, оглядываюсь на ту запертую дверь.

С минуты на минуту…

А если откажусь идти к нему? Так сам придет. Еще и недоволен будет.

Подхожу к окну, открываю настежь. Окидываю взглядом двор, замечаю то тут, то там охранников. Наблюдаю за ними несколько минут и замечаю, что в сторону окон они почему-то не смотрят.

Делаю глубокий вдох. И опускаю взгляд вниз.

Высоко-то как…

Второй этаж всего лишь, но кажется будто третий или даже четвертый. Потому что в доме очень высокие потолки.

Нет. Не могу.

Безумие! Боже, о чем я думаю?!

Закрываю окно и… тут же открываю снова.

А есть ли разница? Как будто в постели шейха меня ждет что-то получше…

Вздыхаю. Не ждет.

На мне белое летнее платье, которое я привезла с собой в Дубай. Я в нем такая легкая и воздушная, как облачко. Приметная.

Достаю из шкафа черную абайю и прячу платье под ней.

Бегу в спальню и хватаю два покрывала. А после в ванную комнату. Намочив покрывала, чтобы ткань прочнее стала, хорошо выжимаю воду.

И связываю края крепкими узлами.

Возвращаюсь к окну и дожидаюсь, пока охранников на виду станет поменьше.

Батареи нет, это и понятно — жаркий климат. Поэтому привязываю покрывала краем к комоду и выбрасываю другой край из окна.

Залезаю на подоконник.

И застываю, не решаясь.

Страшно так, что дыхание сбитым свистом вырывается из горла и все тело дрожь охватывает.

Некогда набираться смелости. Времени совсем нет. В любую секунду охранники могут заметить…

Боясь упасть, крепко держусь за покрывала и осторожно начинаю спускаться вниз.

Несколько движений, и ткань под моим весом грозно так натягивается.

Не на шутку испугавшись, я не то что спускаться дальше… я дышать не решаюсь!

Сползаю медленно, едва ли не вися на одних лишь руках… по сантиметрам. Иначе никак.

Не так я себе представляла спуск из окна по покрывалам. Думала, легче будет.

Где-то на середине моего пути, становятся слышны торопливые шаги. Откуда-то с земли.

Злюсь, но только на себя. Ползла ведь как улитка!

Выругавшись вслух, я упрямо стискиваю зубы, крепче впиваюсь пальцами в покрывало и начинаю быстрее перебирать руками.

— Вижу, ты увлекательно проводишь время, — слышу снизу спокойный голос Сауда и от досады закатываю глаза.

Сам шейх пожаловал!

— Помочь тебе? — следует вопрос.

— Нет-нет, воздержись, — вспыхиваю я, живо представив, за какие части тела он ощупает меня, когда будет снимать с покрывал.

Вид у него заинтересованный. И совсем не злобный. Что хорошо, ведь мне все-таки придется спуститься на землю, а там он.

— Ну продолжай, — разрешает Сауд. Не отступает, а наоборот, ближе подходит. — Крепко завязала?

— Постаралась, — киваю. — Я же жить хочу… — и не сдержавшись, добавляю: — … но не с тобой.

Спешить мне теперь некуда. Спускаюсь очень осторожно и ворчу:

— У вас так принято, что мужчина один, а женщин в гареме много не бывает… Шейх Сауд, подумаешь, одна сбежала! Ты даже не заметишь.

— Предлагаешь мне отвернуться и сделать вид, что я тебя не заметил?

— Если тебя не затруднит…

Я перехватываю рукой покрывало, и в ту же секунду раздается надрывный треск.

Ой!

Миг в невесомости, и сильные руки подхватывают меня в воздухе. Сауд прижимает меня к себе и сообщает, глядя в глаза:

— Из моего гарема еще ни одна не сбежала.

Не зная, куда деть руки, опускаю их ему на плечи.

— Люблю быть первой. Во всем.

— Ты первая, — говорит он. — Первая, которую приходится удерживать насильно.

— Так отпусти меня, шейх Сауд, — прошу. Серьезно прошу, напрочь забыв про гордость. — Я не желаю быть твоей.

— Знаю, дорогая. И говорил уже — мои желания важней, — он чуть наклоняет голову вбок и хитро ухмыляется: — Но кое в чем они у нас совпадают. Я тоже люблю быть первым, — чуть понизив голос, произносит он и вгоняет меня в краску.

Щеки обдает жаром смущения, что с величайшим удовольствием замечает Сауд. В глазах его загорается оно — то самое желание. И по своей обычной манере, скрыть его он и не старается.

И не теряя больше ни минуты, Сауд разворачивается и несет меня к дому.