Реквием по ушедшему лету

Ариана Акимова (2024)

Эта история про сладкий ночной воздух, чуть влажный после летнего дождя. С запахом сладкой липы, свежескошенной травы и раскаленного асфальта. Про билет до эйфории и обратно. Эта история про неё — чересчур эмоциональную и эмпатичную личность, которая однажды выбрала чувствовать. Чувствовать несмотря ни на что. Чувствовать, даже если это больно. Чувствовать, чтобы жить.А разум извилисто и настойчиво сопротивлялся, не позволяя ей этого делать.Эта история про бесконечную борьбу с самой собой. Про дихотомию сильного разума и такого ранимого сердца. Про силу и слабость, про взросление и опыт, про мечту и путь к ней. Про счастье до мурашек и про боль в мучительных ломках.Шепот ли трезвых мыслей или всё же непреодолимое стремление души любить победило в этой схватке?

Глава 7

Ханна не помнила, как снова оказалась в кровати с ним. Все было, как обычно: он безмятежно лежал рядом, солнце назойливо царапало глаза. Вот только как будто что-то все же изменилось.

И она вдруг вспомнила их поцелуи под дождем, а потом на балконе, а потом на кухне. Что-то всколыхнулось в душе от этих воспоминаний о прошлой ночи, но она не могла понять, что она чувствует и почему они все же это делали. Ханна решила, что подумает об этом днем, любуясь утренними лучами солнца, играющих с его волосами. Она вновь легла рядом, надвинув на себя одеяло, затем дотронулась до его загорелой спины, чувствуя, как она вздымается при каждом его вдохе и выдохе. Рукой она обхватила его за торс, приблизившись своим телом к его вплотную, а затем легонько, слегка боязливо и аккуратно поцеловала его в шею. От этих нежных пробуждений он открыл глаза и повернулся к ней лицом.

— Доброе утро. — улыбнулся он ей, зарывшись лицом в ее пепельные волосы. — Ты такая красивая.

Ханна вдруг рассмеялась: уж она-то знала наверняка, что выглядит сейчас просто преотвратительно с осыпавшейся под глазами тушью, синяками и растрепанными волосами:

— Я уверена, что выгляжу ужасно.

— Это совсем не так. — Тим обхватил своими ногами ее ноги и крепко прижал к себе. В этих жарких объятиях они вновь уснули еще на час, пока окончательно не проснулись он изнуряющей духоты, повисшей в комнате.

Вместе они же и поехали в парк. Ханна подумала, что наверняка ее соседи уже прознали о том, что теперь она чуть ли не каждый вечер проводит с ним в квартире, и ее почему-то эта мысль развеселила. Сегодняшняя ночь не должна стать исключением, хотя бы потому, что он оставил у нее свою футболку, в которой она щеголяла всё утро в одних трусах, готовя им завтрак. Ей нравилось приносить им завтрак в постель, проливать на простыни кофе и во всём винить его.

— Иди сюда. — протянул он ей руки, лёжа на спине. Она аккуратно поставила кружку с кофе на столик и оказалась в его объятиях. Ей так нравилось просто лежать с ним вот так, чувствовать тепло его тела и слышать учащенное биение сердца, когда она его касалась. Все эти нежности, безусловно, сопровождались непрерывными поцелуями в шею, которые почему-то ее очень сильно возбуждали, а его возбуждало то, как она на них реагирует. Ханна нравились его руки в татуировках, они так контрастировали с её худым чистым телом, так же, как и контрастировали абсолютно их души. Её безмятежная, глубокая и вечно молодая, и его — огненная, бунтующая, временем разорванная на куски.

Но прежде чем они выдвинулись в путь, Ханне поступил звонок от её мамы.

— Какого черта так рано? — вздохнула она.

— Ответь лучше.

— Ладно. — и она взяла трубку.

— «Доброе утро. Проснулась?» — голос из трубки был, как обычно, спокойный.

— «Да, только что вот».

— «Долго вчера гуляли?» — пока они разговаривали, она сидела на нём, и вся эта ситуация казалась ей дико забавной.

— «Достаточно да». — он слегка задрал свою футболку на ней и поцеловал ее в живот, а она едва сдержала смешок.

— «Чем занимаешься?» — поинтересовалась мама, на несколько секунд поставив ее в ступор.

— «Да так, кофе пью». — ещё один поцелуй, а она легонько ударяет по голове, намекая на то, что ей нужно сосредоточиться на разговоре с мамой, которая пока что, к счастью, ничего не подозревает. — «Только встала же, говорю».

— «Понятно». — с секунду она помолчала. — «Проверяла списки в ВУЗах?»

— «Еще нет». — стыдливо протянула Ханна. — «Сегодня этим займусь» — добавила она, на самом деле осознавая, что навряд ли она сегодня будет заниматься поступлением.

Рядом с ним она забывала обо всем. О своем будущем и грядущих переменах, ведь ее мечта переехать в другой город, кажется, по-прежнему была ее мечтой, просто сейчас ее мысли заняты немного другими вещами.

— «Мы подали документы только в два университета, а сроки поджимают!» — серьезный голос в трубке пробудил ее от мыслей. — «Чем ты там занимаешься по ночам, ума не приложу! С мальчиком этим гуляешь?»

Ханна посмотрела на Тима, который не отводил от нее взгляда и легонько схватила его за шею.

— «Бывает да, частенько видимся».

— «Что там у вас с ним?» — парень не мог не слышать звонкий голос ее мамы.

— «Да ничего, просто дружим, тусуемся». — сказала она, немного слукавив, но в то же время, это и было отчасти правдой.

Она и сама не знала, в каких они отношениях. Дружбой это уже, по-видимому, сложно было назвать, однако, ничем большим пока что тоже. Хотела ли бы она?

— Ты чего меня отвлекаешь? Я же с мамой разговариваю. — толкнула она его в плечо. — Не хорошо будет, если она что-то заподозрит.

— Больше не буду, мисс, простите меня. — и она простила, склонившись над его лицом и еле-еле ощутимо прикоснувшись к его губам.

— Ну все вставай, а то весь день так проспим!

***

— Чего? — легкое оцепенение застыло на лице Евы. — Подожди, подожди, а с этого момента, пожалуйста, поподробнее.

— Я, конечно, понимала, что это может зайти немного дальше, но… — замялась она. — Мы же вроде с ним друзья.

— В том-то и дело, мне помнится, что ты говорила, что испытываешь к нему исключительно дружеские чувства! А теперь выходит, что вы…

— Я не знаю, кто мы, и, если честно, не хочу знать. Не люблю вот эти разговоры в духе «скажи, кто я для тебя?» и прочее. Не хочу ничего решать, меня и так все устраивает. — наконец ей удалось обратить свою мысль в подобающую форму.

— В таком случае, я очень рада за тебя, правда. Если тебя это устраивает, то почему нет, живи и наслаждайся. — согласилась подруга.

— Спасибо… Нет, правда, спасибо. Пожалуй, ты единственная, кто меня не осуждает за общение с ним.

— Конечно нет! У нас одно лето, и ты этого заслужила, заслужила отдыха от учебы и всех этих глупых предрассудков.

— Ты права. — улыбнулась она Еве. — Но не могу все же сказать, что ничего к нему не испытываю. Симпатия определенно есть, хотя поначалу я думала, что мы уж точно будем друзьями. — усмехнулась Ханна. — Забавно получается.

— Да, я помню, как ты меня в этом убеждала. И меня, и себя, походу.

— Что ж, а вышло вот так. Главное, что я ни о чем не жалею. Да и к тому же, я не думаю, что это перерастет во что-то большее. — они сидели на скамейке в сквере возле дома Евы. В тени деревьев было хорошо и тихо, а мимолетные прохожие и старушки, кормящие голубей, создавали вокруг какую-то приятную суету. Уже третью неделю стоял утомляющий зной, от которого хотелось спать и ничего не делать, тем не менее, девушки продолжали свои активные велопрогулки, заканчивая их обычно, расслабляющим отдыхом, состоящим из привычных сплетен о парнях и, как правило, одним или двумя прохладными коктейлями, а такой не самый здоровый образ жизни, несомненно, приходилось компенсировать спортом. — Я уж точно не хочу с ним отношений. — продолжала Ханна. — Понимаешь, он такой человек не самый стабильный, со своими проблемами. А еще мне же скоро уезжать, наверное…

— Я не могу представить, как я тут буду без тебя. — как-то грустно призналась Ева, и Ханне самой от этой мысли стало немного тоскливо. — Начнется осень, учеба: я же тут со скуки помру!

— Ну, во-первых, еще же не факт, что у меня получится поступить. С моим-то отношением к учебе в последнее время… ну ты знаешь. А во-вторых, даже если все-таки я смогу, мы ни за что не перестанем общаться, это я тебе обещаю. И обязательно буду часто приезжать! Мы тут еще такие тусовки будем закатывать!

— Да, еще какие! А там может и мне удастся перебраться поближе к тебе, когда закончу последний год в колледже.

— Это было бы просто замечательно. — и большая часть вечера их прошла в обсуждениях совместных планов на будущее, мечт и желаний.

Тем временем, перспективы ее были не слишком радужными. Время, хоть и медленно, а все же шло, и у нее оставалось меньше двух недель до момента, когда она узнает, куда поступит. Эту мысль Ханна старательно откладывала в долгий ящик, но она то и дело давала о себе знать, все больше и большее действуя на нервы и заставляя ее испытывать муки совести за свое бездействие. В голове был строгий мамин голос, а она тем временем заливала в себя вторую бутылку алкоголя, чувствуя себя такой свободной и беззаботной в этот летний вечер, похожий на все другие, но от этого не менее приятный.

Ближе к девяти вечера в парк подъехал и он. Они с Евой в это время сидели в маленьком ресторанчике быстрого питания на летней террасе, покуривая сигареты. На небе загорался закат.

— «Ты в парке?» — написала она ему.

— «Скоро буду. Как подъеду — напишу».

И через пятнадцать минут он к ним присоединился, рассказывая Еве об их вчерашних ночных похождениях и о том, как ее подруга неадекватно себя вела.

— Вовсе нет! Я была вполне трезвой. — возражала Ханна.

— Да, и поэтому ты вчера лежала в объятиях со своим велосипедом на полу в коридоре, предварительно его уронив, и признавалась ему в любви. — Ханна громко рассмеялась, стараясь возразить, что такого не было, однако остатки ее памяти говорили об обратном, и она начала осознавать, что такой момент и вправду был.

— Да уж, я, наверное, пойду. — сказала Ева осуждающим голосом и закатила глаза.

Но все они решили зайти внутрь, чтобы немного охладиться. Конечно, для Евы было странным все это наблюдать: теперь ее подруга сидит с этим парнем, закинув на него ноги, а тот постоянно одаривает ее щедрыми поцелуями. Странным это казалось и самой Ханне, ведь для нее это все было в новинку, в новинку было лежать в его объятиях, таких приятных и теплых, ловить взгляды других посетителей. За соседним столиком сидели какие-то девчонки лет 14-15, которые часто навещали тот парк, в котором они проводили все вечера. И явно были заинтересованы в этом парне, постоянно стреляя в него взглядами и заигрывая. Какая жалость, что он сейчас с ней!

— Как думаешь, они ревнуют? — шутливо спросил ее Тим, когда одна из девочек вновь посмотрела на то, как он ее обнимает.

— Еще как! — сказала Ханна и опустила голову на его плечо.

— Пожалеем их или заставим мучиться еще больше? — и не давая ответа на этот вопрос, Ханна взяла его за голову, притянула к себе и поцеловала.

***

Время уже час ночи, они снова вместе, уже второй день, снова едут к ней. Светофоров на их пути сегодня было чертовски много, и почти на каждом загорался красный, чему Ханна была только рада. Почему?

Первый красный, они на пятнадцать метров отъехали от парка. Она стоит, смущенная перед ним, смотрит в глаза, время от времени уводя их вниз.

— Ты так глаза отводишь, я просто не могу… — Тим подошел к ней вплотную, и долгое время она просто стояла и по-глупому улыбалась ему. — Мне так это нравится. — а потом он ее поцеловал, хотя давно уже загорелся зеленый, а все люди уже перешли на другую сторону. Слишком увлекшись друг другом, они, смеясь, спешили перебежать дорогу в последние семь секунд, а затем снова двинулись в путь. Проспекты пусты, лишь изредка свет фар их ослепляет. Ее еле держат ноги, которыми она усердно старается прокручивать педали — слишком много алкоголя было сегодня в ее желудке, и лишь он мог контролировать эту безбашенную девчонку.

Второй. Огромный перекресток. Ханне стоило только развернуться к нему, как его губы тут же оказались на ее губах.

— Какая наглость! — возмутилась она, улыбаясь. Но вместо того, чтобы слушать его вырывавшиеся возражения и оправдания, тут же заткнула его новым, еще более дерзким поцелуем и тут же отстранилась, оставив его без продолжения, чтобы только больше его раззадорить и разозлить.

И у нее это еще как получилось. Ханна стала набирать скорость, пытаясь уехать от него как можно дальше, время от времени поглядывая назад с ехидной усмешкой. Но как бы она ни старалась, мощность двигателя его самоката все же превышала ее физические возможности, а потому Тим быстро ее нагнал у следующего светофора:

— А ну иди сюда. — и она уже не в силах была противостоять его напористости и силе: его рука слишком крепко сжимала ее шею, отчего ей стало жарко и больно. Она, обессилев, поддалась его власти, обхватив его за плечи.

Трое водителей остановились на пешеходном, дожидаясь, когда же эти двое сумасшедших наконец отлипнут друг от друга и перейдут дорогу. И как же им было наплевать на всех, кроме их двоих и теплого летнего воздуха, так согревающего их души этой летней ночью. Только сигналы одного из автомобилей заставили этих безумцев двинуться дальше.

В ту ночь они целовались на каждом светофоре, который как будто специально старался подарить им еще несколько секунд в обществе друг друга, которые были напитаны какой-то внезапно захлестнувшей волной страсти. Ханна не могла перестать улыбаться всю дорогу, ожидая продолжения. В его рюкзаке, кстати, позвякивала еще одна бутылочка белого вина, которую она решила припасти им на ночь, которая обещала быть длинной. То было 20-го июля, и она еще не знала, что ожидает их впереди…

***

С колонки раздаются Crystal Castles, которых она благодаря нему так сильно полюбила в последнее время. Напевая слова уже знакомых строчек, Ханна танцевала на кухне и готовила запоздалый ужин. В руке был бокал вина, а она бесцеремонно расхаживала по квартире в одной футболке и трусах уже без всякого стеснения перед ним. Тим спокойно курил на балконе, смотря куда-то вдаль и время от времени окидывая взглядом ее, словно убеждаясь в ее присутствии рядом с ним. Она выключила огонь, погасила свет на кухне и вышла к нему. Прохлада ночи приятно обволакивала все тело. Слышно было, как в поле неподалеку стрекочут сверчки, а небо повисло в безмятежности. Ханна закрыла дверь и подошла к нему, обхватив сзади за талию и прикоснувшись к его спине своим телом. Она чувствовала тепло его дыхания, такого размеренного и умиротворяющего.

Тим заглядывал в окна соседних домов, что-то в них выискивая, а она смотрела в небо. «В этом-то и вся прелесть звезд, наших молчаливых собеседников, что этот одновременно простой, но такой искренний и неземной разговор не сможет подслушать никто другой. Никто никогда теперь не узнает, о каких тайнах мы сегодня шептали небу Вселенной…» — внезапно пронеслось в ее мыслях. Слова и вправду были не нужны: они и так друг друга прекрасно понимали, он — ее, а она — загадки затаившейся в этих сияющих огоньках непредсказуемой судьбы.

— Мне так с тобой спокойно. — вдруг сказал он. Наверное, это лучшие слова, которые она хотела бы услышать. Такие простые, они заключали в себе так много всего. Ведь когда человеку с тобой полностью комфортно, даже комфортно вместе молчать, не значит ли это, что все между вами складывается правильно?

— Я очень этому рада. По правде говоря, мне с тобой почему-то тоже. — ответила она, обняв его еще сильнее. Робко, как-то по-детски она дотронулась губами до его шеи, оставляя на ней дорожку из поцелуев, постепенно делая это все с большей уверенностью. Медленно Ханна поднималась чуть выше, слегка покусывая его за мочку уха. Он развернулся и поцеловал ее в макушку, крепко-крепко прижав к себе. Это был момент какого-то невербального признания, в котором каждый для себя что-то внезапно понял. Они стояли так несколько минут, согревая друг друга от ветра, который к ночи начал усиливаться, а потом вернулись вместе в дом.

Погасив свет по всей квартире, Ханна оставила зажженной только гирлянду, создающую приятное теплое освещение. Ужин их остывал на столе, пока они лежали в объятиях.