Фьюжн. Сборник поэзии

Апельсиновый Сок

*** ФЬЮЖН 2014—2019.Посвящено Нарциссу.Посвящено Молли.Посвящено Лизе.«Рассвет далек, он, как весна, его хранит хлесткий ветер,Он посыпает кокаином озябшие ветки…»«Что нам сулят угаснувшие звездыИ сад увядших тихих хризантем?Наш мир случайным образом был создан,Не помня, начался с чего, закончили ничем…»

© Апельсиновый Сок, 2019

ISBN 978-5-4496-8027-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

БЛУДНИЦА

Раздался выстрел, птицы разлетелись,

Моей багровой кровью окропил ты снег.

Однажды я твоей любви познала прелесть

Под тяжестью полузакрытых век.

Я так хотела жить, но что поделать, если

Когда-нибудь всё в этом мире станет мёртвым.

Мои слова в твоем сознании воскресли,

Ты в моей жизни был любим четвёртым.

Я вспоминала перед смертью, что четыре

Как раз есть символ смерти где-то на Востоке.

Недолго мне осталось в этом мире,

Горели ярким пламенем кровоподтёки.

Ты повторил слова, что я сказала,

Затем вновь выстрелил в меня от гнева.

Последнюю надежду жить я потеряла,

В груди болело от сердечка слева.

Ты целился мне прямо в сердце, что ж, бывает,

Когда любовь сияет смертью под финал,

Когда один в любви другого убивает,

Такой нехитрый, смерть несущий ритуал.

Что я тебе сказала, вызвав смерть на поединок,

О брат родной Танатос, сердцу милый.

Я Эрос, растопивший болью льдину

В своей душе и в жизни опостылой.

Что слышал ты тогда при ясном свете,

Когда отвергла я твою заботу?

Что скрыто в утреннем, несущем смерть сюжете?

Секреты вместе с нами канут в воду.

Я не люблю тебя, тогда сказала.

Но это, видимо, меня не насыщало.

Твоих дрожащих рук мне было вовсе мало,

И я добавила: люблю совсем другого,

Ему я посвятила лишь три слова,

Он был твоим родным печальным братом,

Его я полюбила в этой жизни пятым,

Не суждено мне полюбить шестого.

Я умирала, ты же молча плакал

В руке с тяжелым грузом пистолета.

Горели на мне раны красным маком,

Любовь свою ты приставлял к ответу.

Теперь подумай, от кого ребёнок,

Тебе сказала я тогда впридачу.

Мой голос был тогда по-детски тонок,

Добавила: и по тебе я не заплачу.

И ты сказал: еще не раз заплачешь,

Я не поверила и искренне смеялась.

Сказала: для меня ты ничего не значишь,

Всё время я с тобою притворялась.

Твоему брату сделала я также больно,

Он вынес всё, смотря в глаза мне гордо.

Твоими и его страданиями я была довольна,

Сказала, что ребёнок ждёт аборта.

Затем призналась я, что мне пятнадцать,

Расхохоталась и его судом пугала,

И он сказал: здесь не над чем смеяться,

Но мне и этого вдруг оказалось мало.

Я захотела вновь прослыть блудницей,

Чтобы тебя и брата видеть за решеткой,

Я почему-то захотела поглумиться

И над отцом твоим, убитым водкой.

Ему сказала: написала заявление

И отдала его в прокуратуру,

Такое получилось недоразумение,

Простите уж великодушно дуру.

На самом деле, я их совратила,

Поймите, батя, сын ваш педофил.

А он ответил: много ты наговорила,

Мой сын тебя безумно полюбил.

Тогда ушла от вас я с чувством горя,

Аборта я боялась, как огня.

Довольна я была, что тонет в ссоре

Твоя недальновидная родня.

Ты жизнь мою прервал, я умираю.

Догнал меня ты утром на опушке леса.

Где взял ты пистолет, увы, не знаю.

Не избежать тебе судебного процесса.

Не рассмеюсь я больше никогда на свете

И не заплачу, вот ведь незадача.

Напишут о тебе в местной газете,

Быть не могло, наверное, иначе.

На третий месяц оборвал ты стук сердечка,

Что ждало жизни и внутри меня стучало.

Ты сделал третий выстрел, вдруг — осечка.

И ожидание конца меня сковало.

Четвёртый выстрел сделал свое дело,

Закрыла я глаза — мне навсегда пятнадцать.

Ты защитил себя от боли — как же смело,

Ты не хотел от брата отрекаться.

Тебя в тюрьме он вряд ли сможет навещать,

Ведь чей ребёнок, вскрытие покажет.

Тюрьмы ему, увы, не избежать.

Из-за моей всё неудачной блажи