Кофе Сигареты Яблоки Любовь

Аня Цветкова

Анна Цветкова родилась в 1983 году в Москве. Окончила факультет журналистики МГУ. Автор поэтической книги «Случайное родство» (2011, издательство Арт Хаус Медиа). В новую книгу вошли стихи 2012-2013 годов. Бывает, что стихи оказываются для пишущего неразрывно связаны с жизнью, с пребыванием в мире: говорение как попытка упорядочения, описание как спасение. Счастье и ответственность для читателя, когда такой путь выбирает прекрасный поэт. Мир, в котором творятся стихи Ани Цветковой, замкнут, в нем есть все,что нужно для того, чтобы созрел стихотворный плод: дожди, растения, любовь. Но этот замкнутый мир поэт позволяет нам увидеть изнутри, и каждое стихотворение остается с нами памятью о нем. Стихи освещены: свет вовсе не обязательно радостен, но есть в каждой строфе – главной единице поэтического мышления у Ани Цветковой. [i]Лев Оборин[/i]

* * *

«Прямое высказывание» — говорят о стихах, где каждому слову принадлежит его обыденный, а точнее, безотносительный к поэзии смысл; о стихах, называющих вещи своими именами. Между тем, последнее — вовсе не столь же элементарное дело, как публицистика в столбик или стилистически нейтральная реплика по поводу некоего события внешней, либо душевной жизни. Если допустить, что суть поэтического дара — способность пробуждать еще как бы дремлющие в полумраке вещи, и что каждая потенциальная вещь уже имеет свое потенциальное имя, то можно себе представить, насколько непростым будет поиск для каждой вызванной из небытия вещи ее собственного имени. И не возможно ли такое, чтобы вещь узнала свое родное имя в какой-нибудь страшно «завуалированной» метафоре?

Это что касается прямоты называния вещей. Часто так же под «прямым высказыванием» понимают речь поэта как бы не от лица лирического героя, а от своего: призыв, риторику или просто откровенность. Но всегда ли говорить откровенно равняется говорить о себе? О своем человеческом опыте непосредственно. Опять это «собственничество», подводящее в отношении имен вещей, и теперь — в отношении человеческого опыта…

Так вот, для тех, кто любит именовать вещи исключительно своими именами: поэзия Анны Цветковой — почти научно чистый и потому высокий образец «прямого высказывания». Высказывания, которое не ищет собственного. С «последней прямотой» (на грани прямолинейности), так серьезно, как подобает в моменты редкие, совсем не обыденные, выходящие за рамки «жизни», в моменты, когда все — больше чем, Анна Цветкова говорит об опыте всеобщем и одиноком.

Ее тема — осознание молодым человеком даже не неизбежности смерти, но неизбежности жизни в виду смерти. Вновь и вновь лирическая героиня мучительно примеряется к противоречию между неуемной щедростью жизни и обреченностью меня. Эта неновая тема не преподносится как откровение — она так звучит. Так, как впервые для каждого.

Может быть, поэтому некоторым стихотворениям будто недостает индивидуальности, и они выглядят не созданными, а составленными. Но вот что потрясает: если читать подряд текст за текстом, блеклость метафор, неточность рифмы, выпадение из размера складываются в сурово-схематичный, написанный не слишком мастеровитой рукой, но со скрытой экспрессией автопортрет, который, кажется, не забудется уже никогда.

В лучших стихотворениях Цветковой грубоватая выделка приближается к той самой, драгоценной корявости, служащей знаком того, что поэт готов говорить во что бы то ни стало, не обходя, а ломая препятствия на пути движущей им речи, бескомпромиссно и гордо искренней — ибо опять-таки не собственной.

Продолжая аналогию с изобразительным искусством, техника здесь — монохромная ксилография, тип зрения — в меру условный, заостренный, но все же реализм, манера брутальная, как бы сдерживающая внутренний огонь. Действительно, метафоры у Цветковой, как правило, неярки, словно намеренно усреднены, и тем острее внезапные срывы в «цвет»: «жизнь надевает меня — через горло — как свитер», «птичий гам / который в небесах замуровали».

вдруг передумать оглянуться

а день прошёл и скрылся с глаз

осталось яблоко на блюдце

упоминанием о нас

дверь подпирает табуретка

от зла защиты нет другой

бог появляется но редко

и выгибает жизнь дугой

Такое стихотворение — уже не срыв, а прорыв. Скупое, но иначе, прозрачное, но иначе. В нем нетипичная для Цветковой усмешка, усмешка со злой, усталой легкостью. Усмешка поэта, нет, человека, которого, наконец, утомила прямота. Но этому маршруту кривизны не дано.

Марианна Ионова