В кошачьей шкуре

Аня Литвенок

Город России охватила череда детских смертей. Следователь Соловьев и капитан Петрушин принялись за расследование дел и определили почерк убийцы и его пушистых сообщников, которые были участниками преступлений – кошек. Убийца вызвал интерес у подростка Сергея, который принялся за собственное расследование. Желание рассекретить убийцу его подруги приводит к раскрытию секретов убитых детей и создаёт логическую цепочку гибелей. Преступник – убийца в розовом или же волшебник, исполняющий их желания?

3. Мария Ластырева, одиннадцать лет

Обеспокоенный город вышел из ночной тьмы и осветился солнечным утренним светом. Тяжелые времена настигли всех жителей маленького городка. Встревоженные родители с каждым днем все больше опасаются за своих детей и стараются не отпускать их из дома. В городе объявлен комендантский час, и родители строго-настрого запретили своим чадам покидать дома после шести часов вечера.

Дети же пошли на хитрость. Большинство подростков умудрялось улизнуть до того, как дверь запрут на замок, а некоторые и вовсе спускались с окон, связав между собой простыни и полотенца.

Одурманенные адреналином, подростки считали веселой забавой скитаться по ночным улицам во времена запретов. Дети постарше организовывали розыгрыши и вылавливали малолеток, запугивали их опасным маньяком и отпускали, смеясь до упаду от напуганных детских лиц. После нескольких пойманных за вечерней прогулкой детей, полиция ужесточила условия, продлив комендантский час с четырех часов вечера до шести часов утра. В городе все чаще замечали патрульные машины, которые медленно передвигались по улицам, выискивая маленьких нарушителей комендантского часа.

Защита домов так же усиливалась. Кто-то приобретал собак породы Доберман, воспитывая их кровожадными и жестокими, а кто-то ставил по два или три замка на входную и детскую двери, некоторые и вовсе устанавливали надежную сигнализацию или же нанимали личную охрану для ребенка.

Спокойный день. До комендантского часа около четырех часов. Солнечная погода и жаркий летний день заставил многих детей выбраться из своих комнат и насладиться оставшимися часами, проведенными на свежем воздухе. Родители все же старались не выпускать их из виду, даже в свободное время, так что детки всегда находились в собственном дворе или же во дворе друзей под тщательным присмотром взрослых, а домой возвращались уже под руку с собственными родителями.

В этот прекрасный летний день окна квартиры были полностью распахнуты, и солнечный свет оставлял свечение на паркете в форме оконной рамы. На нагретом солнечным светом участке пола развалилась черная кошка с белым пузом. Она раскинула лапы в разные стороны и нежилась под теплыми лучами солнца. На звучание радио она не обращала никакого внимания, а скрип кресла-качалки убаюкивал кошку. На кресле сидела пожилая дама, накрыв свои ноги легким клетчатым пледом, который со временем уже потерял свой благородный бордовый цвет и стал более тусклым, она перебирала спицами, стуча ими создавая характерный металлический звук. Под мелодичное мычание старушки, радио тихо повторяло все те же новости:

«Расследование по делу Семена Солижанцева продолжается, преступник по-прежнему не найден…»

Пожилая женщина продолжала мычать спокойную мелодию, не прислушиваясь к серьезным новостям. Красная нить переплеталась между металлическими спицами, создавая аккуратную и крепкую связку.

Абсолютное спокойствие и домашний уют нарушил тихий скрип половиц, на который пожилая дама не обратила ни малейшего внимания, лишь кошка со своим уникальным слухом слегка повела ушком в сторону мимолетного звука.

Девчонка наступила на скрипучую половицу и услышала неприятный звук, который для нее казался куда громче, чем для бабули, что находилась на достаточном расстоянии, при этом, повернута к ней спиной. Она замерла, зажмурилась и оголила зубы, держа в напряжении все лицо. Едва приоткрыв левый глаз, девочка осознала, что осталась незамеченной и расслабилась, бесшумно выдохнув. Она продолжила ступать маленькими белыми носочками по кристально чистому полу кухни, что бабуля явно чисто-начисто вымыла с самого утра, пока внучка сладко спала в обнимку с белым медвежонком по кличке «Хагги». Он был по-настоящему дорог девочке, как последний подарок от родителей, которых она часто вспоминает, со слезами на глазах. Однажды бабушка ненароком стала свидетелем того, как малышка разговаривала с пустотой, держа в руках фотографию счастливых родителей, как единственное доказательство, что у неё действительно была семья:

— Мамочка, я очень жду, когда вы с папой вернётесь с вашего путешествия, я видела в новостях, как вы полетели в космос. Бабуля говорила, что машину не пропустили и она упала прямо на дорогу и разбилась, и вы теперь не можете приехать обратно, потому что там не ходят автобусы, а машинки у вас больше нет.

Бабушка слушала слова внучки и по её щеке тихо скатилась одинокая соленая слеза. Это случилось далёких шесть лет назад, но женщина до сих пор вспоминает этот момент с сильным эмоциональным всплеском, что даётся ей не самым лёгким образом.

Внучка Машенька — единственная родственная душа, что осталась у женщины после смерти ее дочери. Каждый вечер пожилая дама молилась за здоровье ребенка, а в свете последних событий стала делать это чуть ли не каждую божью минуту, повторяя одни и те же слова: «Боже, упаси мою кровинушку от всех грядущих бед, аминь».

На шее девочки мягко лежала цепочка, поддерживая серебряный крестик, принесенный ее бабулей из ближайшей церкви. Он нежно свисал с ее шеи, игриво отливая серебристым светом, что сливался с солнечными лучами.

Девочка осторожно прокрадывалась по кухне и, минуя широкую арку, вошла в гостиную, где, покачиваясь, сидела ее бабуля, все так же сладко напевая протяжную песню. Воспользовавшись тем, что женщина сидела к ней спиной, Маша прокралась позади нее, приближаясь к прихожей, на которой лежала ярко-красная лакированная сумка типа скавояж. Девочка осторожно раскинула ее ручки в разные стороны и медленно, едва касаясь двумя кончиками пальцев, схватилась за молнию. Слегка сдвинув ее влево, она остановила руку, ведь скрип молнии показался ей чересчур слышимым. Маша обернулась на бабушку, но та, так же спокойно, напевала свою мелодию. Внучка повторила свое действие, и молния с тихим звуком поехала влево, обнажая содержимое сумки. Металлический бегунок достиг противоположного конца молнии, открыв девушке все предметы, находящиеся в сумке. Она оглянулась на бабулю и снова уставилась на саквояж. Глаза у Внучки бегали в поисках нужной вещи, а руки тревожно содрогались. Тонкие пальцы осторожно проскальзывали между наборами нитей, библией и кожаными перчатками, нащупывая небольшой мягкий футляр. Пальцы наткнулись на металлическую застежку кошелька-мешочка, и девочка, абсолютно бесшумно, вынула из большой сумки леопардовый кошелек, зацепив его кончиками указательного и среднего пальцев. Маша поджала губы и осторожно расстегнула застежку, прижав кошелек к себе, чтобы не создавать лишнего шума трения металлических шариков друг об друга. Женский кошелек-мешочек распахнулся и на глаза девочки попался небольшой сверток красных купюр. Она прикусила губу и осторожно вынула содержимое кошелька с характерным для бумаги шорохом. Взглянув на банкноты, Маша примерно посчитала их количество и тут же сунула их в задний карман своих узких джинс. Внучка захлопнула мешочек с громким щелчком, совсем забыв о конспирации, лишь бы побыстрее скрыться с «места преступления».

— Машенька, — послышался голос старушки, от чего девочка вздрогнула и резко развернулась, напряженно взглянув на бабулю, — Что ты там шумишь? Подойди ко мне.

Маша медленными шагами стала подходить к пожилой женщине, совсем забыв закрыть сумку после небольшого ограбления. Девочка сжала руки за спиной, прикрывая выпирающий карман от объемных купюр.

— Да, бабушка, — виновато сказала Маша.

— Что ты там делала?

— Я… — Девочка растерялась и крепче прижала трясущиеся руки к карману, — Я только…

Глаза Маши забегали, старушка развернулась к ней и мягко проговорила:

— Не беспокойся, я знаю, — женщина с улыбкой смотрела на нее, и Маша опустила глаза в пол. — Конечно, тяжело жить детям в таком режиме, я все понимаю, но сбегать из дома — это грешно, моя дорогая. До комендантского часа еще есть время, и я отпускаю тебя на прогулку, тебе достаточно лишь спросить.

Дама нежно улыбалась, смотря на внучку. Та удивленно подняла взгляд и облегченно проговорила:

— Бабуль, я не хотела тебя тревожить, я бы вернулась до четырех часов.

Старушка мягко кивнула:

— Подойди ко мне, моя милая.

Девочка с опаской подошла к пенсионерке, стараясь не делать резких движений и не привлекать внимания к заднему карману своих штанов. Бабуля бережно погладила ее по волосам и заботливо посмотрела в глаза:

— Ты молилась сегодня утром?

— Да, бабушка, — тихо ответила Машенька.

— Береги себя.

Маша улыбнулась и, не поворачиваясь к бабуле спиной, направилась в коридор. Бабушка, ласково улыбаясь, наблюдала за странным поведением внучки, когда та юрко выскочила за дверь и быстро закрыла ее, щелкнув ручкой. Старушка медленно поднялась с кресла и подошла к окну, наблюдая за уходящей, быстрым шагом, внучкой, пока та не скрылась за поворотом.

— Храни тебя бог, — прошептала дама и подошла к прихожей с четкой целью вложить заведомо пустой кошелек в сумку и закрыть ее, — Аминь.

Маша брела по улице, озираясь по сторонам и сжимая в руке крупные купюры, смотанные в трубочку. От вспотевших ладошек девочки, купюры слегка размякли, но она не разжимала ладонь пока не подошла к кирпичному зданию. Завернув за него, девочка оказалась во дворе в полном одиночестве. Небольшое пространство было ограничено металлическими высокими заборами с большим слоем пыли, мусорные баки, что стояли вдали, делали пространство еще уже. Маша оглядывалась по сторонам, словно высматривая или ожидая кого-то. Еле слышимый смешок позади девочки нарушил тишину. Она обернулась и с улыбкой наблюдала за подходящими к ней девочками. Ровесницы Маши выглядели гораздо старшее ее. В свои одиннадцать лет они уже носили мини юбки и высокие каблуки, которые неуверенно держались на их маленьких ножках. Яркий и неаккуратный макияж не скрывал их возраста, а напротив показывал неопытность малолеток в нанесении теней и вырисовке «кошачьих стрелок» на глазах.

— Привет, девочки! — доброжелательно произнесла Маша и помахала юным модницам одной рукой.

Те лишь предвзято оглянули девочку с ног до головы, при этом подняв одну бровь. Одна из девочек скривила губы и отвернулась от Маши, закатив глаза.

— Принесла? — вульгарно сказала одна из подруг.

— Да, конечно, Ксюша, вот, все, что нашла у бабушки, — Маша протянула девочкам сверток купюр.

Ксюша взяла деньги и осмотрела банкноты:

— Тут мало! Если хочешь с нами дружить, то ты должна принести еще больше!

— Но я взяла все, что только нашла, — Сдерживая слезы, говорила Маша. — У меня больше нет.

— А мне плевать, — гордо произнесла Ксюша и, уходя, добавила: — Хочешь с нами тусоваться, принеси еще столько же завтра и оденься по приличнее, сделай макияж, или тебе уже ничего не поможет? Ха-ха, хотя бы просто умойся, — подруги расхохотались и направились к выходу из переулка, проговаривая оскорбительные фразы презренным голосом:

— Уродка, заставила ещё нас идти сюда ради этой мелочи.

Девочка осталась стоять в одиночестве без денег и в раздумьях, где же ей раздобыть еще столько же купюр. Она присела и, обняв колени, тихо заплакала.