Истории зелёных стен

Антон Сергеевич Липатов, 2022

"О чем думает птица, свернувшись в черный шар, игольчатого гнезда, в ожидании появления рядом с ней новой жизни? Когда осенние листья начинают падать на ее намокшие перья, боится ли она этих холодных прикосновений. Куда направлен взор ее черных и пустых глаз, когда внизу лишь желтизна травы, а вокруг горизонты серого, туманного неба? Как хотелось бы ворваться в клин пролетающих журавлей, птиц, не ее полета. Именно так я ощущала себя, смотря на дождливую погоду сквозь окно своей одинокой квартиры. Вглубь серости и неподдельной скорби о будто навсегда ушедшем солнце." 13 историй людей с разных концов света. Загадочные и мистические, не похожие и даже уникальные. Но всех их объединил загадочный дом с зелеными стенами.

Истории

Зеленых Стен

А.С. Липатов. — А.: Издат, 2021г. − 2022 г.

© Антон Липатов, 2022

О чем думает птица, свернувшись в черный шар, игольчатого гнезда, в ожидании появления рядом с ней новой жизни?

Когда осенние листья начинают падать на ее намокшие перья, боится ли она этих холодных прикосновений. Куда направлен взор ее черных и пустых глаз, когда внизу лишь желтизна травы, а вокруг горизонты серого, туманного неба?

Как хотелось бы ворваться в клин пролетающих журавлей, птиц, не ее полета. Именно так я ощущала себя, смотря на дождливую погоду сквозь окно своей одинокой квартиры. Вглубь серости и неподдельной скорби о будто навсегда ушедшем солнце.

Будильник прозвенел ровно в шесть утра. Открыв глаза, я выключила его и еще какое-то время просто смотрела в потолок, уже не анализируя подробности растворившегося сна. Сна, нарисованного блеклыми красками с медленно движущимися сюжетом и действиями.

Смотреть глазами птицы — холодно. Я так же свернулась под одеялом, как и она съежилась в своем не обустроенном и холодном гнезде.

Мне часто снится этот сон. Пернатая все так же сидит недвижимо. Я вижу ее глаза, вижу ее глазами, вижу ее отражение мира. Она ждет появления птенцов и не знает, что делать с ними после того, как они вступят в права новых жильцов этого гнезда.

Муж давно уехал в научную экспедицию. Он — ученый исследователь. Я даже точно не могу сказать, где он сейчас находится, ведь очень часто экспедиция останавливается в местах, откуда невозможно увидеть искусственного освещения, не то, чтобы иметь возможность пользоваться связью.

Детей у нас нет. Да и не планировали. Мир стал настолько жесток, что не совсем хочется подарить маленькому чуду сомнительное счастье. Знаете, иногда наступает чувство, будто ты создана для того, чтобы дарить его, ибо это и есть твоя чистая, истинная цель. Предназначение. Кто-то желает добра, чистой любви. А мне бы хотелось, чтобы мои муж и ребенок были настолько счастливыми, что преодолевает все возможные грани и пороги понятия этого слова. Или значения. Да как не назови, смысл в том, что они двое будут иметь то, чего нет ни у одного из семи миллиардов. Или сколько их уже там… Пусть у некоторых будут миллионы, множество материальных благ и прочего подобного, но у них никогда не будет того, что я могу дать этим двоим. Неужели я смогла все эти чувства произвести самостоятельно? Одна? Без чужой помощи?! Интересно, ценен ли сейчас такой дар? Да и нужен ли он кому-то…

Когда я повстречала мужа, (еще представления не имела о том, что он станет моим мужем), мне уже стало понятно, что я хочу именно этого и в этом цель моей жизни. Которая повсеместно выкрикивала мое сознание непреодолимым шумом, исходящим из стуков моего сердца. И пока у него были силы биться, я должна была посвятить себя именно этому.

Не столь давно я угодила в больницу. Проблемы с сердцем.

— Нет поводов для беспокойств — не отрываясь от записи промолвил сухим, но уверенным голосом врач. А я молча смотрела на движения его кисти, похожие на конвульсии.

— Для меня сейчас важно осознавать, что это действительно временный «сбой», что можно закончить все начатые дела. — словно выдавив ответила я.

— Все. Будет. Хорошо.

Словно робот. Бездушный, холодный склок бесчувствия и безучастия. Работав на его поприще, я бы, наверное, тоже стала такой… Но мне, как я считаю, повезло.

Заняться было абсолютно нечем, я переделала все что можно — дом сияет чистотой. Нет такого угла, где лежала бы хоть одна пылинка. Готовить мне не для кого, поэтому периодами я приглашаю друзей на бутылочку вина, при этом загромождаю стол своими кулинарными изысками.

Я прочитала множество книг и даже хотела начать писать сама, но мысли не идут в голову.

Птица, с глазами оникса, не пускает никаких мыслей кроме сохранения еще не родившегося продолжения.

— Ты там еще не рехнулась? Я приеду после пяти! — быстро проговорила Джоан, напугав меня своим звонком.

— Я уже близка к этому! Приезжай, приготовлю что-нибудь этакое.

— Нет уж, спасибо. Мой тренер уже начал замечать, что я отступаю от его рекомендаций по питанию. Просто выпьем кофе.

— Как скажешь, буду ждать.

Наш с мужем дом не очень большой. Несколько жилых комнат, две ванные и чердак. Очень кстати пришелся бы подвал в стиле хоррор фильмов, где есть стандартная и уже смешная ситуация: если оттуда доносится инфернальный стон — надо обязательно спуститься и посмотреть! Еще и лампочка не работает, и гвоздь торчит из ступеньки — все как положено, в лучшем стиле этого жанра. Стиральные машинки, которые гремят при отжиме как селевый поток, пытаясь уйти подальше от стены на высоких оборотах — про них тоже, как правило, сценаристы не забудут.

Вот именно его и не хватает для того, чтобы можно было складывать туда все ненужные вещи, на которые рука не поднимается, чтобы отправить их в мир лимба и забвения.

Когда он говорит, что мы только вначале пути, я всегда оборачиваюсь и вижу только горизонт прошлых ошибок. А глядя вперед, я понимаю, что их будет еще больше. Иногда хочется сказать что-то по этому поводу, получается вовсе не то, что имелось ввиду изначально. Какой-то черствый комок.

Раньше, я читала лекции. Филология. Жуткая вещь. Особенно глядя на то, как пишет и говорит сейчас «поколение икс», понимаешь, что звук у человека может исходить из двух отверстий. Иметь тональность песни и отрыжки. И не всегда поймешь в каком из них больше смысла.

Звонок в дверь оторвал меня от пристального созерцания люка на чердак. Тоже весьма непривлекательное и не посещаемое место в доме. Это была Джоан. Лучшая подруга детства, которая даже ради интереса посещала мои лекции. Наверное, ей нужен был сертификат. Но, простите, я не частный практик.

— И все-таки я его принесла! — ехидным возгласом отрезала Джоан.

Она достала коробку с тортом, на котором было четко написано «Diets — from Devil».

— Смешная надпись, но, прости, не подействует!

— За стол! — командным голосом произнесла Джо.

Мы пили чай, она уплетала торт, а я все смотрела на эту дверь.

Никогда мыслей не было туда влезть.

— Да что ты постоянно пялишься туда? Поговорила бы хоть что ли со мной! У тебя муж уже два месяца в экспедиции, а ты постоянно одна…

— Честно, меня всегда интересовало что там…

— Где, ТАМ? — едва не поперхнувшись, Джоан проглотила еще один кусочек.

Я указательно подняла взгляд в сторону этой зловещей двери.

— И? В чем-то проблема посмотреть?

Сделав вид смелого сыщика, она двинулась в сторону этого люка, пододвинула рядом стоящий, не внушавший доверия табурет, поднялась и дернула ручку. Через мгновение дверь, раскачиваясь на петлях, повисла. С грохотом оттуда выкатилась лестница. Интересно, сколько пауков оставили там свой липкий фермент с тех пор, как ей пользовались последний раз, но очевидно, не меньше тысячи. Или тысячи тысяч, разницы особо нет.

Мы придумали измерения для удобства собственной жизни, ее понимания, делая горделивое лицо, будто действительно что-то в этой самой жизни понимаем. Ах, если бы это было действительно так, учинили бы мы столько ошибок на своем единственном пути? Говорят, у жизни несколько дорог и мы можем выбрать не ту. Лично я не видела дорог и выбор мне, собственно, никто не предлагал тем более.

Мы осторожно поднялись по этой лестнице.

— Страшновато… Но, давай осмотримся, коль поднялись!

— Да, приятного мало, — собирая паутину с волос подтвердила я.

— Крайне сомнительное мероприятие: что тут интересного? Коробки?

— Смотри…

Я так же уставилось в одну точку, как когда-то смотрела на эту загадочную дверь. На полу лежала книга. Пыльная, зеленая книга с названием, которое никак не сочеталось с дизайном ее обложки, похожей на тысячелетнюю шкуру ящерицы, когда-то сбросившей ее тут.

— «Истории зеленых стен»? Вы серьезно?! Похоже на склоки не очень здоровых сознаний, изрыгнувших хором что-то невнятное и, как результат, получилась такая вот фразочка.

Разумеется, наше любопытство взяло верх. Мы сели на пол. Свет от окна позволял нам прочесть то, что было в этом ворохе страниц. После самого осторожного в жизни открытия книги стало ясно, что в ней что-то не так. Написана она была будто в спешке. Почерк прерывистый, много сокращений. Перевернув обложку, дав вдохнуть этой книге впервые, вероятно, за много лет, затхлого чердачного воздуха, мы обе почувствовали страдания сотен людей даже не начав читать ее.

Может это дневник или что-то мистическое? А может атмосфера чердака и непонятной находки начала управлять сознанием не по тому направлению.

Птица вдруг подняла глаза. Небо стало темней, а от того еще загадочней и интересней. Птенцы мирно спали в своем закрытом пространстве, полагая, что это и есть мир, жизнь, где все так и должно быть.

В этом черном небе, птица начала читать первые знаки природы, видеть звезды. Ее черные зеркальные глаза стали отражать свет луны, тщательно охраняемой занавесом тайн. Я перелистнула страницу и текст в тот момент для меня стал таким, будто его писала сама я: мой стиль разговора, мой почерк. Я смотрела на буквы, отчетливо видела все строки, но сознание отказывалось принимать содержимое страниц.

Все эти буквы, больше похожие на неизвестные человеческой природе символы и знаки, мелькали яркими вспышками перед моими глазами, выжигая смысл их присутствия на этих желтых страницах.

Мое имя Грейс. И я рассказываю лишь те отрывки, которые тлеющим, смердящим шрамом создавали дымный фрагмент того, что я называла памятью.

Памятью зеленых стен.

Наш наставник не любил подбадривать. Он говорил, что мы должны быть сильными, ибо дальше может быть только тяжелей.

В этом месте постоянно рассказывают странные и совершенно запутанные истории. Люди приходят сюда, чтобы сбросить накопившийся груз от своих же собственных тяжелых мыслей, не дающих сил двигаться дальше. Мыслей, которые гирей на ноге сковывают даже попытку сделать шаг на пути той жизни, которой бы им хотелось.

Многие из вас видят путь, но не могут идти по нему, а некоторые запутались настолько, что видят дорогу как распустившийся клубок шерстяных ниток — безобразный, с торчащими клочками шерстинок ворох, без начала и конца.

На сегодняшний день эти ледяные зеленые стены выслушали достаточно, чтобы стать еще холодней. Но вы, уходя из этой комнаты, начинаете постепенно согреваться.

Тепло от умиротворения и чувства завершенности. Казалось бы неразрешимой задачей, теплым потоком плавно распределяется по венам, артериям, мельчайшим капиллярам согревая даже душу и сознание.

Итак, сегодня стены напомнят истории тринадцати человек. Это уже хорошо для особо суеверных. Более светлого числа просто не найти, ведь у Иисуса было двенадцать учеников и он — тринадцатый.

Я — тот дом, чьи стены умеют слушать. Чьи комнаты чувствуют ваши переживания. Чьи окна впускают свет в ваш удивительно темного окраса мир, через призму вашей постепенно нарастающей открытости.

Я тот, кто ничего не дает, но забирает. И после вашего рассказа вы поймете, что не обязательно кого-то просить о чем бы то ни было. Достаточно лишь освободиться.

Потому что для того, чтобы двигаться в будущее, необходимо сбросить ненужный рюкзак с прошлым, который так тянет книзу за плечи, ставя на колени и постепенно укладывая на пропитанную стонами таких же землю, не давая возможности даже ползти.

Все приехали ко мне из разных стран, наслышаны про меня из разных источников.

Тут все едины. И несмотря на то, что вы считаете вашу ситуацию уникальной — это не так. Всех вас объединяют тревоги и терзания. Вы считаете, что ваша история запутанней чем у другого — но все относительно. Даже смерть относительна. Поэтому, мои зеленые стены впитают всю грузность ваших повествований.

На каждой из комнат будет написано соответствующее имя. Правил поведения для вас нет. Однако, стоит учесть, что закрыв за собой дверь вы не выйдете, пока история будет не рассказана до конца.

Посетитель № 346. Беатрисс К., Ля Аркеролль, 1998 год.

Добраться до дома было нелегко. Но когда ты не можешь спать месяцами от того, что не понимаешь, что произошло — ни один психолог не поможет.

Мое имя — Трисс. Я из тех людей, которые столкнулись с необъяснимым, происходящим в современном мире, чуждом старых обрядов, утратившем все познания о сакральном или невозможном для простого объяснения вещам. Пройдя непомерное количество психологов, экстрасенсов и медиумов, я была в полном отчаянии, когда последняя из посещенных мной медиумов рассказала об этом доме.

Ничем не примечательный старый дом стоит между весьма современных домов Лонгсайдвилля. Асфальтированная улица, мощеный тротуар, уютные светские домики от одного до двух этажей. Вдоль улицы с невероятной точностью в периодичности, стоят уже повидавшие не один десяток лет деревья.

Столь окутанный тайнами дом представлялся мне в полуразрушенном состоянии, как в фильмах ужасов про дома с богатой историями несчастий. Однако, он выглядел вполне себе достойно. Конечно, он обветшал, фасад оставлял желать лучшего. Окна не были заколочены, никаких табличек о продаже рядом не было видно. Да и солнечная погода никак не настраивала на мистические настроения.

Городок жил тихой жизнью: проезжали машины и дети на велосипедах, дамочки в возрасте шли со внушительным размерами бумажными пакетами продуктов, а во дворах жилых домов непременно поливались газоны.

Подойдя к дому, я, однако, испытала неловкое чувство, увидев список посетителей «на сентябрь».

Список отражал 13 имен, в котором я, с раскрытым от удивления ртом, нашла свое.

О поездке в Лонгсайдвилль я никому не сообщала. Взяв отпуск на работе, без лишних подробностей для коллег, я, по легенде, уехала навестить родителей в столицу, что находилась в двухстах милях от полюбившегося мне чистотой воздуха и помыслов жителей Ля Аркеролля. На самом деле, мне пришлось перелететь океан, проехать на поезде и, за весьма скромную плату, нанять фермера водителя, который провез меня через огромное кукурузное поле туда, где я сейчас стою.

«Посетитель дома Трисс К., комната с номером 346». Остальные имена были перечислены столбцом, с так же непонятно почему присвоенными номерами. Остается только догадываться, что в этом доме, с такими же безвыходными ситуациями, побывало без малого полтысячи человек.

Занеся сжатую в кулак ладонь для стука, дверь тут же на сантиметр отодвинулась от порога, приоткрыв темное пространство внутреннего убранства.

«Терять нечего, не зря летела», — подумала я и, толкнув дверь, с детской робостью переступила через порог.

Внутри дома было пусто. Лестница, ведущая на второй этаж и закрытые двери с номерами.

Поднявшись по старой скрипучей лестнице на этаж выше, я нашла номер «своей» комнаты. Сомнения заставляли мое сердце биться сильней. Я слышала его стук в этой прокалывающей уши тишине. Что ждет меня за этой дверью? Действительно ли дом выслушает мою историю, и отпустит меня с полным забвением о моих переживаниях?

Действительно ли он содержится за счет таких как у меня историй?

Оставалось лишь выяснить это самой лично.

Войдя, я увидела стул в середине комнаты. Вздрогнув от неожиданности звука хлопнувшей за моей спиной двери, я сама не заметила, как села на этот стул повесив сумочку на его поскрипывающую спинку.

Я сидела лицом к окну, за поцарапанными стеклами которого виднелось голое дерево.

Внутри ощущалась холодная пустота, такая же, что наполняла эту комнату.

Внезапно, у меня немного помутнело в глазах. В сознании и здравом уме мне просто стало плохо видно что находится вокруг: стены стали размытыми, за окном потемнело. А в голове крутилась лишь одна мысль, будто навеянная щемящей пустотой: «Освободи себя, расскажи».

И так, вот моя история. История уже не Трисс К, а посетителя №346.

Запись в дневнике, найденном сразу, после обыска ее квартиры:

«Бредовые советы… я и сама знаю, что этого быть не должно и возможно, по его мнению, не может. Зачем я вообще пошла к этому психотерапевту?! Никогда больше не послушаю Беатрис…

Ради уважения к мнению подруги, я выслушала все, что ожидала услышать, когда шла к нему. Всякий психотерапевт подвергнет любой отходящий от привычной реальности случай научной интерпретации. Но я вижу и слышу то, что происходит со мной в действительности.

Чего я ждала? Понимания? — глупая.»

Дневник аккуратно упаковали в полиэтиленовый пакет для улик. Толстая кожаная обложка, листы с позолоченным напылением, без разлиновки, номеров страниц и иллюстраций. Такой дневник больше походил на специальную книгу для записи каких-либо отчетностей в кабинете бухгалтера. Бордовая окраска обложки еще больше придавала ему офисного вида, а большой формат не выделял его среди небрежно брошенных папок на столе в кабинете.

Беатрис заявила о ее пропаже спустя неделю после последнего общения.

— Она всегда была странной: говорила про необычные ощущения присутствия кого-то дома, когда находилась в одиночестве. Часто, задумавшись, проезжала свой офис и могла ехать, пока резкий звук сигналов проезжающих машин не напомнит ей о необходимости спуститься с облаков. Могла позвонить мне ночью, с комом в горле рассказывая о преследовавшем ее… коте.

— Коте? — сотрудник местной полиции оторвался от конспектирования обстоятельств дела, удивленно подняв бровь.

— Да, коте. Это не самые странные эпизоды, которые происходили с Мари.

— В последнее время?

— Всегда. Мы дружим очень давно. Наши семьи познакомились, когда мы еще не родились. Семья Мари переехала в наш город и купила дом по соседству с нашим. Я помню, как с ней познакомилась.

— Пока в нашем деле фигурирует только кот. Мне необходимо знать больше деталей: об окружении, занятиях. Рассказывайте все максимально подробно. Если вы не против, я запишу ваши показания на пленку. Так, я смогу быстрее вас отпустить. Отчёт я составлю позже на основании вашего рассказа.

— Да, наверное, так будет удобнее и вам и мне.

— Как будете готовы, скажите, что начинаете давать показания, я нажму кнопку записи.

Беатрис попросила кофе. Она повесила сумочку на спинке стула, сняла перламутровый платок и, аккуратно свернув его, положила себе на колени. Поворачивая из стороны в сторону кольцо на указательном пальце, она молча ждала, хотя повисшая напряженная тишина несколько смущала ее.

Девушка в юбке-карандаш принесла кофе. От скрежета каблука со сломанной набойкой, раздавалось неприятное эхо. Беатрис взяла кружку двумя руками, будто пытаясь согреться. Но в этот летний день, холод пробирал ее не от вездесущих кондиционеров, а от осознания того, что ей придется рассказать.

Как отреагируют на ее версию о пропаже Мари? От беспокойства ее бросало в холодный пот.

Она осторожно поставила кружку с блюдца на стол, чтобы не создавать лишних звуков и, глядя на еле заметный пар сказала: «нажимайте…»

На фоне зеленого газона, ее синее платье было тяжело не заметить. Яркие рыжие волосы бликовали на солнце будто большой отражающий элемент.

Контраст в чистом виде.

Она что-то рассматривала у себя под ногами.

Мое любопытство взяло верх над робостью, и я подошла к ней.

— Меня зовут Беатрис, можно Беа. Честно говоря, мне больше нравится Трис. Но если тебе удобней Беа, пусть будет так. Трис — немного резче и грубей, а Беа — больше напоминает сокращённое от Беатриче. Но полное мое и…

— Мари. Меня зовут Мари.

— Прости, я заволновалась и начала много говорить.

— Ничего. Я тоже хотела бы имя, у которого есть возможные вариации. Но я Мари. И полное мое имя Мари и сокращённое. И вариант этот — единственный.

— Прости. Я не хотела тебя обидеть. Многим не нравятся свои имена.

— Мне не принципиально, я не могла его выбрать. Но, есть один большой плюс — оно удобное. Ошибку тут сделать очень сложно.

— Действительно. Моего папу зовут Майкл. В некоторых странах, его имя читают как Михаэль — его это жутко раздражает!

— Вот видишь, я от этого освобождена.

— Хм… приятно познакомиться. Почему я раньше тебя не видела? Я всегда считала, что тут живет пара без детей.

— Моя школа за городом. Мама отвозит меня туда, когда город только просыпается. Вернувшись, я сажусь за домашние задания, а на выходных я остаюсь за городом у тети. Она меня забирает со школы на два выходных, от неё я иду в школу пешком, а после школы, мама забирает меня домой. И так уже два года.

— Вот это да! Ты не устаёшь?

— Я привыкла.

— А я увидела тебя в окно. Ты уже долго тут стоишь вот так. Мне просто стало очень интересно на что ты смотришь.

— Тут недавно сидел кот.

— Кот? И где он сейчас?

— Этот кот появляется внезапно и так же таинственно исчезает. Я хочу дождаться его, потому что мы не закончили разговор.

— С котом?!

— С котом. Это необычный кот. Он смотрит на меня, и я понимаю что он говорит.

— И что же он говорит? Я всегда мечтала поговорить с котом! Это наверное так интересно! Что он рассказывает? Как в его кошачьем мире?

— Кот сказал: «…»

Трис попросила на минутку выключить запись, но получила отказ.

— Рассказывайте все по порядку. Если считаете, что важен кот — пусть будет кот. Пленки в запасе хватит.

Помолчав несколько секунд, она продолжила, предупредив, что особенную речь Мари очень сложно передать дословно.

Вообще, у неё очень много связано с этим котом. Я привыкла к этому коту, хотя и никогда не видела его. Иногда, я считала ее сумасшедшей.

Но после ее пропажи, я сама начала верить.

— В кота? — перебил ее следователь.

— В кота и многое другое, — с легким смущением подтвердила Трис. Все мы верим в какие-то необъяснимые вещи. У каждого они свои. О таком не принято говорить в обществе при повседневном общении. Но у каждого внутри есть свой мир, отличающийся в корни от окружающего снаружи. И поверьте, кот — это не самое необычное, что может быть в вашем внутреннем мире.

Я читала, что одна женщина стригла волосы своего сына. Вроде бы ничего необычного. Однако, она состригала небольшой участок волос с его головы, никогда не объясняя ему, зачем ей его волосы.

Так продолжалось много лет.

Однажды, будучи уже подростком, парень обнаружил мать на кухне за странным занятием.

Ночью, она стригла в стакан клочки его волос ножницами для зелени. После, заливала их водой из необычной формы бутылки.

Ее сын в изумлении смотрел на это не издавая никаких звуков.

Мать, проколола себе палец, капнула кровь в стакан, с плавающими в нем волосами.

Затем, она что-то произнесла над своим шизофреническим коктейлем и выпила.

Мальчик включил свет, но мать не отрывалась от своего напитка.

Разумеется, последовал логичный вопрос из уст подростка: «какого ты делаешь?!»

Мать рассказала ему, что она должна так делать, чтобы не прерывалась материнская связь.

«Понимаешь, Эван… есть необъяснимая связь между матерью и ребёнком. Говорят, ее энергию даже можно измерить научными приборами. Но каждый птенец вылетает из материнского гнезда, и связь ослабевает или теряется вовсе.

Чтобы я всегда могла тебя чувствовать, я сковывала союз своей крови с твоими волосами и водой, которую собираю в дождливую погоду. Только небесная вода, любящая кровь матери и часть сына может укрепить нашу связь.

Когда ты был маленьким, я брала у тебя самую сильную составляющую — твою кровь. Но это стало невозможным. И я состригала волосы.

Скоро ты женишься, а может покинешь дом. А может станешь карьеристом или путешественником. В любом случае ты меня покинешь. Чтобы я всегда тебя чувствовала, я буду пить этот связывающий эликсир. За 16 лет, я скопила достаточно твоих волос, чтобы наша связь была крепкой долгие годы»

Мать ушла спать, будто произошедшее было сродни утреннему завтраку. Парень ещё долго стоял один, глядя в никуда, не заметив, как сгрыз себе все ногти.

А вы говорите «КОТ»

Первое, что сказал мне кот: «Ты меня слышишь, но я не говорю. Ты не говоришь, но я тебя слышу».

Сначала я не поверила, ведь это был просто голос в голове. Да и кота никакого не было. Был просто голос. Я тогда шла по каким-то делам, точно уже не вспомню. В тот момент я тоже забыла куда я иду и зачем. Я подумала тогда: не рановато ли мозг выкидывает мне такие шуточки?

Я слева — сказал голос в голове.

Я повернулась и увидела кота на карнизе окна цветочного магазина.

Он стоял в такой позе, будто его парализовало в момент ходьбы. Одна лапа была впереди другой как спереди, так и сзади. Хвост был вытянут в диагональную линию. Голова повернута на меня. Кремовая шерсть не блестела. И только глаза заставляли разглядывать его все больше — один был зелёным, другой, жёлтым.

Сколько мы так простояли, я сказать не могу. Время тогда потеряло границы.

Я очнулась, когда кот спрыгнул с карниза и, подойдя, сел рядом.

— В тебе ничего особенного — произнес он.

Однако, он не шевелил губами, не двигал головой. Но я его слышала у себя в голове и понимала, что это он.

–Ничего особенного и все же, меня попросили поговорить именно с тобой. Может, у НИХ есть план на тебя.

Я спросила его вслух, действительно ли он со мной говорит, кто такие «ОНИ» и почему у «НИХ» на меня планы.

Кот ответил — слегка прищурив глаза, чтобы я не говорила вслух. Иначе люди могут проявить интерес к столь необычной ситуации в центре оживленной улицы.

Кот молча направился в переулок, ведущий к городскому озеру. Я послушно шла за ним, хотя и были мысли бежать со всех ног домой. Мне было страшно. Страшно и по-детски интересно.

Детский интерес, как известно, всегда побеждает страх. Так мы учимся. А получив этот опыт — забываем о необходимости учиться дальше. Потому что взрослый страх — сильней любопытства, сильней желания все изменить и попробовать новое.

Каждый ребёнок мечтает прыгнуть с вышки в озеро, прокатиться на самом страшном аттракционе, подняться на крышу самого высокого в городе здания.

И дети это делают. Обход охраны стройки превратится в шпионские игры. Найти выход на крышу — можно и с другой лестницы, если поднявшись по первой, выход закрыт.

Мы сами не осознавая этого показывали себе и окружающим, что недостижимых целей нет. Есть просто закрытый выход. Но обойдя цель с другой стороны, нужно подняться снова. И следующая дверь уже откроется.

А потом начинается страх.

Это небольшой сбой в том мире, который мы не видим. Точней, перестали видеть.

Я и сама понимала, что со мной что-то не так. Такие мысли никогда не посещали меня. Ведь мне всего девять! Позже, кот объяснил, что открыл для меня определенные двери.Такие же, открываются вундеркиндам.

Дойдя до озера, он запрыгнул на широкую ветку старого дерева, наклонившегося из-за размытия берега. Качели, крепко привязанные к этой ветке, не вызывали у меня детского интереса. Я села на траву, оперевшись спиной о дерево.

Всем, кого ОНИ выбрали открывается канал — начал кот. Тебе, например стало известно об опыте. Но с какой стороны ты о нем узнала, тебе не скажет ни один взрослый. И в школе не скажут. И после. Такое знание дают только ОНИ. Я немного поясню, чтобы тебе было проще понимать свои новые мысли: тебе открывается мир, который есть внутри того, что ты видишь.Просто он из другой материи и ему хватает места на земле. Этот мир способен управлять людьми и животными. Твои мысли о детстве — полностью верны. Однако, это только пар… над толщей сути.

Задумайся вот над чем. Дети идут в высоту. Разгоняются на велосипедах и падают, проникают на охраняемые территории и свободно занимаются там своими играми. Им ничего не мешает. И ни в одной сводке, как правило, нет таких случаев, чтобы дети серьезно пострадали от того, что залезли туда, куда не надо. Чего не скажешь о взрослых.

Почему ребёнок не лезет в закрытые двери трансформатора, ведь там что-то гудит и щелкает! Дети не играют в рыбу, начиная дышать под водой. Потому что все ситуации подстроены так, чтобы ты начала понимать, что желаемое — можно получить, если оно не нанесет вреда тебе и окружающим.

Потом, появляется страх. Он начинает овладевать твоей жизнью. Опыт не выходит на стадию осознания, потому что страх его перекрывает. Человек боится всего нового, упирается в закрытые двери и уныло спускается. В глубине душе он знает, что с крыши видно больше открытых перспектив. На крыше откроется огромное поле нового, а все, что было раньше, будет казаться ничтожными точками внизу. Но люди идут десятки этажей в другом направлении, спускаясь на тот же асфальт, с которого начали подниматься и смотрят вверх, на недостижимую высоту желаемого пика.

Детский опыт, должен был перерасти в иные формы. Человек мог достичь удивительной фазы развития. Но случился сбой. И случился он недавно.

Разрешение было дано в определенное время. Вы называете его эпохой Расцвета, Просвещения или Возрождения. Тогда, каналы открылись сотням и тысячам. Именно в то время появилось множество гениев. А потом появился страх. С тех пор как известно, выдающихся открытий в таком количестве не было. Страх включил защиту от всего нового. Люди, боятся и тех, кто перешел черту страха и вышел на канал. Таких считают ненормальными, всячески пытаясь остановить их развитие грешными пороками.

Тесла — маг, порождения дьявола живущий в затворничестве, сотворивший неизвестно что. Так говорили о нем. А сейчас, вы все зависите от его открытий настолько, что без электричества воцарится хаос, так вас пугающий. Посмертно, вы признаете эти открытия и называете их гениями. Но это лишь те, кто шёл по открытому каналу, перешагнув порог страха.

Согласись, ведь каждый водитель хочет, чтобы машина ездила на воде из-под крана. Все считают это невозможным. Но один — разработает способ.

Почему ломается система при переходе в более взрослую жизнь, где та брешь, в которую бурным потоком вливается страх?

ОНИ хотят посмотреть это на твоём жизненном сюжете. ОНИ будут следить 15 лет, а потом уйдут. И я вместе с ними.

У НИХ нет имён. ОНИ неизмеримы. Нет формы, веса, цвета. ОНИ то, что вы чувствуете, когда говорите о духовном. То необыкновенное ощущение в груди, когда чувствуете потустороннее. То, что вызывает внезапную смену настроения. ТЕ, к кому вы общаетесь, называя ИХ высшими силами, когда ничего не помогает.

Слушая ее рассказ, я сама мало чего понимала, поэтому сказала, что мне интересно, что еще расскажет кот.

— Мари, я должна идти домой. Пожалуйста, покажи мне кота, если он не против. Я очень хочу с ним познакомиться!

— Он появился, когда я начала рассказывать. Слушал, чтобы я не привирала. А все это время он ходил вокруг твоих ног.

Я помню, как мне стало не по себе. Как боялась посмотреть себе под ноги. Как шла домой, сосредоточившись на двери и как хотела скорей обнять маму. Я плохо спала. Было страшно. Страшно посмотреть в сторону окна, страшно встать с кровати. Закрыться с головой одеялом тоже было страшно. Я боялась увидеть в темноте эти разные глаза.

С Мари мы увиделись только через неделю после этого разговора. Она сама зашла ко мне в дом. Мама спросила тогда, почему я не рассказала о новой подруге. Я что-то наврала и мы с Мари вышли на улицу.

С тех пор, она часто заходила ко мне, а я к ней. Она говорила, что ей стало намного легче после рассказа о коте.

Мы дружили с ней 15 лет. А потом она пропала. Разговоры о коте периодами сами выходили в непринужденный рассказ. Она забывалась, когда говорила о нем. Точнее о том, что говорил ей он. А я никогда не перебивала.

За эти годы, я услышала много всего необычного. Но сумасшедшей ее не считала. Последний раз, я всё-таки рекомендовала ей обратиться к психиатру. Я стала обращать внимание, что в рассказах стали появляться моменты, связанные с ее уходом. Что Мари хотят забрать эти «ОНИ».

Я просто была напугана. Она говорила, что растворившись в неизвестном нам мире, она перейдет в более совершенное измерение. Что будет мне помогать оттуда. Я не знала что сказать и посоветовала ей специалиста. Мари согласилась. Мы общались еще несколько раз, разговора о коте больше не было.

Вам налить еще кофе? Вошедшая девушка стояла в дверном проходе, с нескрываемым изумлением смотря на Беатрис.

Я хотела вам сказать, что мне позвонил следователь и сказал, чтобы вы не дожидались его сегодня. Он на каком-то серьёзном деле об убийстве.

Трис посмотрела на следователя. Ее пробрала мелкая дрожь.

Следователя не было. В окне в конце кабинета, она увидела два глаза — желтый и зеленый. Кот медленно шёл вдоль карниза, смотря на нее и скрылся за стеной.

И ещё — отвлекла ее девушка. Ввиду того, что родственников Мари нам найти не удалось, следователь попросил отдать вам вот это. Девушка передала красную папку в застегнутом конверте для улик.

— Я попрошу вас уйти и ожидать нашего приглашения. Будьте на связи.

Запись в дневнике:

«перейдя в новую реальность, а точнее в ту, которую я не видела раньше, я буду знать, но не буду чувствовать. Нет любви и боли. Не нужно больше искать поводов для развлечений и поднятия настроения. Иногда, люди пропадают внезапно и их никто не может найти. Они уходят по открытому каналу. Они все тут, но живущие по эту сторону не способны их увидеть.

Нет особенных. Есть те, кто не боится. Те, кому открыли путь.

Каналов много, надо только встать на один из них. Развитие врождённого таланта — канал ведущий мир, формирующий гармонию, что присуща всему, что вне земли. Умение прощать — тоже канал. Он помогает обрести покой и равновесие. Любить без зависти и обмана — ведёт по каналу, отвечающему за развитие и продолжение всего. А те, кто по ним проходит, становится неотъемлемой частью того, что мы называем высшими силами.

Но не они влияют на счастье, открытие или закрытие каналов для других. Нет кандидатов и избранных. Счастье открывается человеком, чья душа преодолела зависимости, страхи и злобу.

Жалуясь на общество, представь, дорогая Беа, что случится, если каждый начнет изобретать полезные устройства, возносить искусство для развития духа, учить детей не бояться идти за мечтой. Но увы, мы учим детей работать на другого человека, сами живем в оковах обыденности, не вспоминая о том, что в силах изменить себя и мир. А мир — он не только вокруг тебя.

Конец ознакомительного фрагмента.